***
Наконец-то я с нескрываемым волнением переступила последнюю гранитную ступень, и моему взору предстал роскошный белоснежно-голубой дворец. Он был ослепительно освещён золотыми огоньками, кружащими в воздухе и журчащими, словно лесной ручеёк. — Что это, Тэкеши? — Я дотронулась до рукава Тэкеши, заставляя его обратить внимание на пляшущие в сером хмуром небе огоньки, не заметить которые было очень и очень трудно. — Где, Нанами? Я не вижу ничего. — парень пожал плечами и повёл меня в сторону входа во дворец. — Я вижу прекрасные светящиеся огоньки, летающие вокруг нас, они мерцают, словно тысячи светлячков в ночной листве. — А, ты об этом. Не каждый может видеть такое, я, вот, не вижу. — парень пожал плечами и грустно улыбнулся. — А у тебя дар, Нанами. — повеселел он. — Расскажи мне о них побольше, пожалуйста. — Я выбежала вперёд, повернулась лицом к парню и улыбнулась. — Огоньки, которые летают вокруг нас, являются духами, точнее душами людей, совершивших очень много добрых дел при жизни. Именно поэтому они излучают, насколько я понимаю, мягкий свет. Но есть так же и сгустки чёрного пламени, которые обычно парят в воздухе у основания гранитных ступеней. Такие души были черны и являются полной противоположностью светлым душам. Существует поверье, будто они могут вселяться в людей и, управляя ими, заставляют совершать последних ужасные поступки. Правда, никто ещё не проверял этого на личном опыте… Дальше я уже не слушала, погрузившись в свои мысли, попутно оглядывая дворец, так как у нас получилось приблизиться к нему, проходя различные магические барьеры, проверяющие нас на чистоту помыслов. О Томоэ я больше не думала, решив всецело покориться судьбе. Моим вниманием полностью завладел дворец. Трудно было не заметить, что всё это прекрасное творение было украшено позолотой: золочёные резные листья над окнами, извивающиеся стебли растений, переплетающиеся межу собой, отливали золотом, создавая неизгладимое впечатление, и делали дворец ещё величественнее. Стены этого строения из белоснежного переходили в лазурно-голубой, и отсвечивали так, что глазам было больно смотреть. Фасад дворца был выложен чёрным мрамором, резко контрастировавшим с белоснежными стенами здания. Тэкеши, видимо заметив немой вопрос в моих глазах, поспешил ответить: — Наверняка тебе интересно, почему фасад дворца так резко контрастирует с его остальным убранством? Что ж, всё дело в том, что этим способом передан контраст сил в мире, ведь нет абсолютного зла, точно так же, как и нет абсолютного добра. Дух Мира и его приближённые — силы, поддерживающие баланс этих сил в мире людей… Так. Нанами, что-то я очень сильно разговорился, но забыл сказать тебе самое главное: я… — парень запнулся и не договорил до конца. — Что ты хотел сказать, Тэкеши? — я подошла и не глядя в глаза, взяла его за руку. — Я? А да вот… точно! Я забыл сказать тебе: ни в коем случае не ешь местную пищу, как соблазнительно она бы не выглядела, иначе превратишься в один из тех блестящих огоньков и останешься здесь навсегда.***
Дверь раскрылась, пропуская нас меня внутрь. Тэкеши к сожалению дальше пройти не мог. Я взволновалась настолько, что у меня застучали зубы и по спине прошёл озноб. Коридор, по которому я шла, оказался в меру узким, тёмным и очень длинным, по сторонам красовались канделябры, ножки которых были выполнены в виде когтистых птичьих лап. В этих золотых канделябрах горели толстые, по всей видимости, восковые свечи. В коридоре пахло воском, к запаху которого примешивался какой-то особый, приятный аромат. Наконец коридор закончился, и я оказалась перед изысканными золочёными воротами, выкованными, как мне казалось, из чистого золота, украшенными резными листьями, причудливыми цветами ветвями, надо ли говорить, что всё это тоже было в позолоте. Стоило мне подойти поближе, как миниатюрные изумрудные птички, которых я сначала приняла за украшение, вспорхнули с ворот, извещая о моём прибытии духов, собравшихся в тронном зале. Ворота открылись, пропуская меня к Духу Мира.***
— Здравствуйте, уважаемый Дух Мира… — я запнулась, подбирая слова, чтоб описать восторг от встречи с высшим Божеством мира ёкаев, но договорить мне не дали. — Здравствуй, Нанами. — доброжелательно произнесло Божество. Голос его был так низок, что иногда переходил на хрип. — Извините пожалуйста, если прозвучит грубо, но откуда вы знаете моё имя? — спросила я. — Я всё о тебе знаю, я знаю даже то, зачем ты пришла сюда. — ответил Дух Мира, притворяясь рассерженным. — Простите ещё раз, если я посмела усомниться в этом. — запинаясь пробормотала я, уставившись куда-то в пол. — затем уже куда смелее я добавила: — На самом деле я совсем не об этом пришла просить Вас. — Это уже любопытно, продолжай. — воскликнул Дух Мира уже более дружелюбно. — Так я, стало быть, могу попросить об одной вещи? — Потребовать, Нанами, за то, что ты смогла смягчить сердце злостного убийцы-ёкая Томоэ, потребовать одной вещи! — отчётливо повторил мои слова — «одной вещи». Дух перехватило, я уже хотела выговорить те заветные и приготовленные в душе слова, как вдруг побледнела, вспомнив до боли знакомое лицо моего светловолосого хранителя. Затем я вдохнула ещё раз, и, спотыкаясь на словах, заговорила: — У меня есть добрый и преданный хранитель, которого зовут Мидзуки. Несколько лет назад он прислуживал в храме Богини Йономори, покровительнице одного из водоёмов людского мира. Но случилось так, что Богиня «вернулась к земле» из-за того, что люди перестали верит в неё… — ёкай перебил меня, не дав договорить: — Ты, судя по всему, человек исключительной доброты? — Нет, — с силой выдавила я, — я знаю, с Вами можно говорить только откровенно, и откровенно я Вам скажу: я — легкомысленный человек. На самом деле я хотела Вас просить совершенно о другом, но… Для меня судьба Мидзуки гораздо важнее своей собственной. Я не хочу, чтобы он и дальше страдал. Поэтому, пожалуйста, верните Йономори. Прошу вас! иначе я не буду иметь покоя всю жизнь, ведь побывать в этом мире простой смертной возможно лишь раз… поэтом я всю оставшуюся жизнь буду винить себя за то, что ничем не смогла помочь Мидзуки. — Хорошо, я исполню твоё желание. — сказал ёкай, и моё лицо просияло от счастья. Один из огоньков подлетел к Духу Мира, тот коснулся его и перед Божеством предстала Йономори, одетая как и когда-то в розовое кимоно, и с голубыми лентами, украшенными синим бусинками в волосах. Богиня горячо поблагодарила меня и исчезла, видимо, перенеслась в храм Воды. — Ну что ж, — заговорил ёкай, — не буду наживаться на поступке непрактичного человека, проделавшего такой долгий путь, чтобы попасть в этом мир, ради встречи со мной. Итак, это не в счёт, что бы ты хотела для себя? И в этот раз советую тебе хорошо подумать, прежде чем ты произнесёшь ещё хоть слово. — Я бы хотела стать бессмертной. — произнесла я, сгорая от волнения. — Я бы хотела стать бессмертной… — прошептала я уже менее уверенно. — Что ж, Нанами, я готов исполнить твоё желание, но взамен я заберу у тебя одну вещь из предложенных, какую — ты можешь выбрать сама. Итак? — Я готова на всё, ведь это ради… Томоэ. — по моей щеке скатилась обжигающая, словно пламя слеза. — Тогда что из этого ты можешь отдать взамен на бессмертие, в придачу с которым я наделяю тебя полной силой Бога Земли? Выбирай: твои воспоминания, твои чувства к ёкаю Томоэ или же твою доброту? Чем именно ты готова пожертвовать? — Дух Мира взмахнул жезлом и в воздухе появились три предмета, символизирующие те самые предложенные вещи. Первым предметом оказалась корона, символизирующая мою память, блистающая, словно млечный путь в ясную летнюю ночь. Она переливалась при свете факелов, или же сама светилась, я так и не могла понять, но я была уверена, что это не корона мерцает, а мои воспоминания в ней. Второй же предмет являл собой нечто подобное золотому браслету, на котором были выгравированы руки, обнимающие синее пламя. Этот символ моей доброты заставил меня раскраснеться от стыда, при взгляде на него. Я и не знала, что моё хорошее отношение к другим людям и ёкаям будет так высоко оценено. Последним предметом, привлёкшим моё внимание больше других, стала хрустальная чаша, из которой исходило ярко-голубое пламя, которое, словно змея, обвивала белоснежно-голубая молния. — Так вот каковы наши чувства! — вырвалось у меня при взгляде на этот предмет. — Да, Нанами, они всегда были такими, но ты не догадывалась об этом. Они сильнее, чем ты могла бы себе представить. Так что же ты выберешь, Нанами? — Дух Мира повторил свой вопрос уже более настойчиво. Я молча подошла к хрустальному кубку. Мне же нужно просто выпить из него? А что дальше? Будем ли мы с Томоэ счастливы таким образом? Может быть мне отказаться? Но тогда ради чего всё это было? Ради чего я проделала такой долгий и опасный путь? Нет. Я уже решила. Я всё решила заранее, разве нет? Именно поэтому… Я коснулась чаши губами, по моим жилам медленно потёк холод, унося всё тепло, которое было. Вдыхая побольше воздуха, казавшегося теперь невероятно горячим, я допила из чаши всё, без остатка. Неожиданно для себя я почувствовала небывалую силу и мощь, но почему-то вместе с этим и какую-то опустошённость, словно из меня выжали все соки, отобрали все чувства. — Что ж, Нанами. Условия сделки соблюдены так, как и было нужно. Я наделил тебя даром предсказания, увеличил твою силу, как Земного Божества и сделал тебя бессмертной. — Дух Мира задумался, произнося всё это, а потом добавил. — Не хочешь ли перекусить на дорожку? Мои слуги-ёкаи отлично готовят всевозможные изысканные блюда. Хочешь попробовать, в честь нашего знакомства? — Я с радостью… попробовала бы. — ответила я. Мне вдруг показалось, что я забыла нечто очень важное. Обрывки чьей-то фразы постоянно крутились у меня в голове. Нанами, я должен сказать тебе что-то очень важное… Важное… Но что? Что же я должна была знать? — Нанами, — Дух Мира указал рукой в направлении появившегося из ниоткуда стола, уставленного всевозможными лакомствами, который просто ломился от переизбытка еды, — угощайся. — Спасибо большое, вы так добры ко мне. — Да не стоит, Нанами. — Тот хитро улыбнулся в ответ. Итадакимас. Я поднесла еду ко рту, но тут меня словно током стукнуло: мне же нельзя пробовать местную пищу, иначе останусь здесь навсегда. Мир Ёми оказывается так коварен… — Извините, я кое-что вспомнила. Я не могу это съесть. Спасибо за вашу доброту, но я должна идти. — Вот как… Что ж, очень жаль, Нанами. Тогда я надеюсь. что когда-нибудь ты ещё раз придёшь ко мне. Иди, сейчас я отпускаю тебя, но в следующий раз это не повторится. *** Я не шла по коридору, слабо освещённому факелами. Я по нему летела. Навстречу к Томоэ, пусть теперь и не любимому, но верному хранителю. Моей единственной защите и опоре. Меня интересовало лишь одно: что будет, когда я вновь его увижу? Что я к нему теперь чувствую?