The Cursecracker, или... сыграем в куклы, Румпельштильцхен?

Пейдж влюбилась в эту куклу с первого взгляда. По сравнению со скучными Барби с приклеенными улыбками и сверкавшими белыми зубами Кенами в строгих костюмах, которыми пестрели обычные магазины, кукла в золотом жилете, с блестящим позолоченным лицом и огромными золотыми глазами показалась поистине ослепительной. Пейдж не сводила глаз с куклы. Продавец в антикварной лавке, куда судьба привела девочку и ее родителей, усадил игрушку на пороге огромного кукольного дома — да не просто дома, а настоящего средневекового замка с башенками, и сложил кукле ручки на груди. Пейдж была просто зачарована странным личиком, пышными пепельно-каштановыми кудрями и туго зашнурованными ботфортами на коротких кукольных ножках. Конечно, отец не смог устоять перед пылкими просьбами дочери, и вскоре игрушечный замок уже погрузили в машину, счастливая Пейдж уселась рядом и помахала ручкой приветливому продавцу, который был в восторге. Шутка ли, продать такую дорогую куклу, привезенную из Нью-Йорка, в первый же день! Большая удача в таком маленьком городке, как Сторибрук. Приехав домой, Пейдж не хотела ни обедать, ни играть в любимую приставку, а первым делом побежала к себе в комнату, где уже стоял отнесенный туда родителями кукольный замок. Отец и мать с улыбками переглянулись. — Совсем она увлеклась новой куклой, раньше такого не было, — заметил отец. — Да, — согласилась мать и задумчиво прибавила: — Честно говоря, не знаю, чем та ей так понравилась. Она очень… странная. Совсем как настоящая, мне даже не по себе стало. — Ну, что ты выдумываешь, жена, — хмыкнул мужчина, хлопая себя по карманам в поисках пачки сигарет. Должно быть, забыл в машине. — Нет, правда, — упорствовала мать Пейдж, — будто это какое-то сказочное существо превратилось в куклу. Интересно, как ее зовут? У нее ведь даже упаковки не было? Пейдж поставила замок на свой столик рядом с кроватью и взяла куклу в руки. Вблизи на маленьком личике отчетливо были видны морщины, так же как и на шее, в вырезе расстегнутой на пару пуговиц шелковой рубашки. С цветом рубашки девочка затруднялась — вроде и не бежевый, и не светло-желтый, да и не важно, в общем-то. А вот штанишки на кукле были коричневые, кожаные и узкие, и Пейдж отогнула один сапожок, чтобы посмотреть, какой они длины. Выяснилось, что чуть ниже колена. Налюбовавшись игрушечным человечком вдоволь, Пейдж задумалась, как его назвать, какое имя подошло бы к этому странному немолодому личику. Девочка вдруг нахмурилась и усадила куклу на стол — отчего-то ей сделалось не по себе; казалось, что выпуклые золотые глаза смотрят на нее с ожиданием. Словно она что-то должна сделать. Пейдж собралась было посмотреть, каков изнутри замок, и уже протянула к нему руку, когда ей послышался вздох — тревожный, человеческий, но такой тоненький, будто… будто человечек совсем маленький… С колотящимся сердцем Пейдж отдернула руку и испуганно уставилась на куклу. Разве она ее в такой позе усадила? Девочке чудилось, что выражение крошечного личика поменялось — теперь в нем было беспокойство. Как если бы человечек боялся, что она порушит его драгоценный замок. — Я ничего не трону, — на всякий случай сказала Пейдж вслух, настороженно вглядываясь в неподвижные золотые глаза. — Просто хотела посмотреть, что там внутри. Можно я все-таки покопаюсь… я осторожно… ух, какое креслице! так, а что тут у нас? Ой, шляпа! Какая маленькая, твоя? Пейдж вытащила мужскую шляпу-цилиндр, повертела с любопытством в пальцах — и почему-то сразу поняла, что это не принадлежит ее кукле. Нечего было шляпе делать на кудрявой головке, потому что… В уме девочки вихрем завертелись странные видения. Она сама, рядом неизвестный мужчина в точно такой же, но большой, шляпе, он расставляет на низеньком столе чайный прибор, со смехом бросает ей в чашку два кусочка сахару: «Грейс, знаешь, каких трудов твоему папе стоило его достать?», откуда-то выплывает маленький домик в лесной местности… Пейдж поспешно отбросила шляпку, а затем, подумав, запихала обратно во внутренности замка. И бросилась к двери — рассказать матери о случившемся. Выходя, Пейдж могла бы поклясться, что слышала еще один вздох — на сей раз, удовлетворенный. *** — Ну, Пейдж, глупости же, — попеняла ей мать, вертя куклу в руках. — Не знаю, что ты в нем нашла, он мерзкий, но явно не живой! На самом деле женщине было не по себе от одного взгляда на личико игрушечного человечка. В нем было что-то злое. Надо обязательно узнать, что это за персонаж, из какой сказки. Кукольную шляпу мать Пейдж тоже подержала в руках — и пожала плечами: — Дочка, ты как хочешь, а я ничего не вижу. Это обычная шляпа, — с этими словами она надела цилиндр на голову кукле, но дочь тут же сдернула маленький головной убор и положила на порог игрушечного замка. — Это не его. Видишь, какое у него недовольное лицо сразу сделалось? Он живой, он все понимает! — Вот что, иди лучше обедать, — досадливо проговорила мать, отмахиваясь от собственных неприятных ощущений. — Ты просто не покушала, а ночью плохо спала, — с этими словами она взяла девочку за руку и увела в столовую. А тем временем на окраине города мужчина в шляпе, которого видела Пейдж, отложил подзорную трубу и радостно улыбнулся.