Притяжение

      Что же именно она забыла? Почему, как только она пытается всмотреться в себя, в свои воспоминания о том дне, всё тело покрывается мурашками, во рту становится сухо, а шум крови отдаётся эхом в затылок?! Что могло произойти в те несколько минут, почему она решила это забыть? И почему же она так хочет это вспомнить?       Драко перестал на неё смотреть, при её приближении отворачивался или опускал голову, занавешиваясь от неё белоснежными прядями. Гермиона знала, что он чувствует её присутствие даже на расстоянии. Спина его в такие моменты становилась идеально прямой, плечи каменели, а породистый подбородок выглядел вызывающе-презрительным. Не говоря ей ни слова, одним движением плеч, Драко настолько выводил Гермиону из равновесия, что ей хотелось завыть в голос, схватить что-нибудь очень тяжёлое и от всей души швырнуть в эту широченную спину.       Гермиона злилась, она просыпалась злая, весь день медленно заполнялась злостью и долго ворочалась в постели, закрывала глаза и просто захлёбывалась этой самой горечью. Она злилась на себя: почему её вообще волнует ширина плеч Малфоя? Злилась на Драко: как эта белобрысая сволочь может одной кривой ухмылкой, молча, даже не глядя на неё, испортить ей весь день! Смешивая зелья, выписывая задания, она неотрывно думала о каплях крови на стене, о сбитых костяшках, о впадинке между ключиц. Зелья разливались, кляксы сводили на нет всю работу, и Гермиона злилась ещё сильней.       Через несколько дней она стала похожа на кипящий котёл: её настолько переполняли негодование, обида, злость, непонимание себя, равнодушие Драко, что ни на чём больше она не смогла сосредоточиться. Захлопнув «Трактат о заклинаниях» с такой силой, что огромная книга жалобно заскрипела, Гермиона направилась в единственное место в огромном замке, которое всегда её успокаивало.       Библиотека. Массивные стеллажи уходили в невидимый потолок, весь занавешенный серыми облаками. Сумрачно. Тихо. Запах пыли и старой кожи успокаивал. Между полками стояли скамейки, Гермиона взяла одну, придвинула к стене, села и, прикрыв глаза, задумалась. Она всегда считала себя очень дотошной, любую задачу, проблему она привыкла разбивать на мельчайшие части, потом всё тщательно анализировать, изучать и находить пути решения. Всё поддается объяснению, всегда есть причина, основа, связь, и всегда есть выход, нужны только время и знания. Людей и их поступки Гермиона тоже всегда анализировала, изучала, себя же она всегда считала очень разумной, уравновешенной, спокойной и доброжелательной.       Что же происходит с ней сейчас?! Мысли, желания, чувства смешались в ней в одну невообразимую мешанину: разделить, обдумать хоть что-то у неё просто не получалось. Стоило ей только подумать утром о Драко, и всё летело кувырком. Чистя зубы, она думала о том, какие же у Малфоя красивые руки, длинные пальцы, узкие запястья, перехваченные ремешком из кожи василиска. Принимая душ, она вспоминала бешено бьющуюся жилку под золотистой кожей. Драко казался таким спокойным тогда: холодные глаза, ровное дыхание, и только эта голубая венка, выбивающая бешеный ритм сердца, выдавала его настоящее состояние. Пытаясь охладить разгорячённые щёки, Гермиона добавляла холодной воды и тут же представляла, как по широкой спине, сильным плечам катятся ледяные капли, оставляя после себя россыпь мурашек. Сидя в столовой, Гермиона задумчиво рассматривала волосы Малфоя, сосредоточенно размышляя, какой же цвет у этих мягких прядей? Белый? Пепельный? Платиновый? Снежный?       Просветление наступало неожиданно, она просто вдруг понимала, о чём думает, о ком и что себе представляет! Становилось стыдно так, как будто она стоит у доски и не знает ответа на вопрос. Кровь приливала к коже, дышать было настолько трудно, что от ощущения позора темнело в глазах. Презрение к себе, растерянность, смущение, возмущение, негодование, раздражение, злость. Одно сменяло другое в таком хаотичном порядке, что звенело в ушах.       И когда от разрывающих чувств хотелось плакать, Гермионе вспоминался взгляд Драко, внимательный, проникающий под кожу, глубже, в самую её сущность. Разжигающий внутри неё маленькие искорки возбуждения, тяжёлое сладкое желание, тягучее, как золотая карамель. Оно наполняло жаром кровь, заставляло быстрее биться сердце где-то под лопатками, топорщило волоски по всему телу, кололо ледяными иголками затылок. Хаос уходил, оставляя желание, ненужное, непонятное, выкручивающее все внутренности.       Гермиона сидела в тишине и сумраке, прикрыв глаза и пытаясь разобраться в себе. Она умела быть честной с собой, хотя это и было очень сложно и неприятно. Два голоса — мужской и визгливый женский — как ножом разрезали её сосредоточенность. Она притихла, надеясь, что эти двое вскоре уйдут, и она опять останется наедине с собой.       — Драко, милый, ты совсем не обращаешь на меня внимания! Неужели ты совсем не скучал по мне? — женский голос был одновременно и капризным, и просящим.       А от упоминания имени Гермиона совсем сжалась, словно мышка. Даже дышать перестала.       — Пейдж, мне некогда, мне нужно найти одно важное заклинание, срочно, — голос такой усталый, раздражённый, холодный.       — Бедненький мой мальчик! Совсем себя не бережёшь! Сейчас я помогу тебе расслабиться, сейчас, — голос Пейдж стал настойчивым, хриплым, еле слышным.       Послышался шорох одежды, протестующие возгласы Малфоя, потом тяжёлое дыхание и глухие стоны. Жаркая волна понимания парализовала Гермиону, худшую ситуацию невозможно было даже представить! Всего в нескольких метрах от неё, через хрупкую перегородку из пыльных книг занимались сексом, и кто?! Человек, мысли о котором просто выворачивали её изнутри. Стало неимоверно гадко, от влажных звуков и хриплых вдохов замутило, затошнило, загорелось внизу живота, обожгло зажмуренные веки, застучало в затылок. Если она не выберется, то её вывернет прямо на старинные экземпляры из кожи драконов. Осторожно, стараясь ступать как можно тише, она пробиралась к выходу. Все мысли были только об одном: «Не смотреть! Не оборачиваться! Бежать!»       Стон, скорее тихий вдох, полный такой напряжённой, еле сдерживаемой страсти, ударил в спину, заставил подкоситься колени. Гермиона споткнулась, ухватилась рукой за тёплое дерево и медленно повернула голову. Всё внутри кричало, молило, требовало: «Нет, нет, не смотри!». Но что-то сильное настолько, что не оставило никакой возможности не подчиниться, притягивало её. Она смотрела, захлёбываясь восторгом. Смотрела, давясь такой ненавистью, что её трясло как в лихорадке. Смотрела, облизывая пересохшие от возбуждения губы. Смотрела, впитывала, запоминала, мечтая забыть.       Драко стоял к ней лицом, запрокинув голову, прикрыв глаза и закусив нижнюю губу. Он дышал короткими, рваными стонами-вздохами, крупные капли пота сбегали по вискам, катились по шее и терялись под распахнутым воротом рубашки. Перед ним на коленях стояла Пейдж и, урча, как голодная кошка, облизывала ловким языком напряжённый член.       Мир вокруг развалился на мелкие осколки, рассыпался на маленькие картинки. Дрожащие ресницы на бледных щеках, судорожно сжатые пальцы в рыжих волосах Пейдж, пульсирующие вены, обвивающие ровный мощный член, запах, густой, пряный. Одной рукой Пейдж цеплялась за рубашку Малфоя, и её длинные ярко-алые ногти на белоснежной ткани казались каплями крови на снегу.       Гермиона просто не могла уйти, ноги не слушались, тело отказывалась подчиняться ей. Возбуждение, тяжёлое, одурманивающее, сильное тянуло подойти ближе, впиться в бескровные губы, больно, грубо, так, чтобы они стали красными от прилившей крови. Хотелось покрыть поцелуями-укусами золотистую кожу на шее, ключицах, оставить следы от зубов на плечах, яркие царапины на спине. Манило желание услышать стон, глухой, рваный от нахлынувшего наслаждения. Влекла необходимость почувствовать на своём теле сильные руки, тепло тела, почувствовать его в себе. Гермиона словно во сне сделала шаг.       Драко открыл глаза, в упор посмотрел на неё тёмными от возбуждения глазами. Зрачки расширились настолько, что серебристая радужка стала цвета потемневшей стали. Тонкие крылья носа вздрогнули, как будто он почувствовал запах её возбуждённого тела. Никакого смущения, раздражения, неловкости. Чистое желание. Настолько яркое, сильное, будоражащее, оно разливалось в воздухе, окутывало Гермиону, лишало сил, наполняло чем-то неведомым, запретно-сладким, лилось золотым огнём по венам, горячило кожу изнутри, останавливало дыхание. Желание разливалось в её глазах, смешивалось с горячим взглядом Драко и разбивало окружающий мир на осколки, на маленькие кусочки.       По лицу Драко медленно растеклась улыбка, понимающая, похотливая, приглашающая. Она впилась в позвоночник Гермионы электрическим разрядом, пробежала искрами по дрожащим нервам, разорвала тугую спираль напряжения внутри и взорвалась миллиардами разноцветных огней в затылке. Оглушила, ослепила, вырвала из времени. Гермиона хрипло вскрикнула и привалилась, обессиленная, опустошённая, к книжной полке. В тот же миг Драко закрыл глаза и выгнулся всем напряжённым телом, изливаясь в податливый рот Пейдж.       Как оказалась в своей спальне, Гермиона просто не помнила. Она пришла в себя уже здесь, сидя в огромном кресле и уставившись на незажжённый камин. Потрясение от увиденного было настолько сильным, что совершенно выбило её из колеи. Сама ситуация была такой гадкой, омерзительной, что от осознания начинало жутко мутить. Но то, что было там, в библиотеке, между ней и Драко… Единение, притяжение, влечение. Никогда в своей жизни Гермиона не испытывала подобных ощущений, это казалось ей волшебством, непонятным, но невероятно красивым.       Сколько времени она просидела вот так, вспоминая, складывая из кусочков цельную картинку, снова переживая, пытаясь хоть как-то привести свои мысли в порядок, она не знала. За окном темнело, прохлада пробиралась в комнату. Гермиона решила разжечь камин, но никак не могла найти свою палочку. Упрямая вещица не нашлась ни за диваном, ни в длинном ворсе ковра, ни в комнате вообще. Озарение стукнуло в висок, больно оцарапав растрёпанное сознание. Палочка осталась в библиотеке, скорее всего, она уронила её, когда таращилась на Драко. Возвращаться не хотелось, но другого выхода не было. Просить об услуге не хотелось, ведь пришлось бы врать, почему и как Гермиона потеряла свою волшебную палочку.       В библиотеке было тихо и сумрачно, в вышине плавали маленькие звёздочки, освещая неярким светом стеллажи. Гермиона шла осторожно, от всей души надеясь, что она совершенно одна, и молилась, чтобы не встретить Малфоя. Палочка лежала возле того самого стеллажа, сиротливо закатившись в угол. Гермиона облегчённо вздохнула, подняла палочку и оглянулась. Её внимание привлекла раскрытая книга, лежавшая на столе. Возле которого Драко и Пейдж…       Гермиона не смогла удержаться и подошла посмотреть, какое же заклинание так нужно было Драко. Большой учебник по зельеварению был раскрыт на знакомой странице. Внутри вдруг стало холодно, кожа покрылась мурашками, а в горле застрял горький ком. Гермиона провела дрожащими пальцами по узорчатым буквам.       «Элексир Забвения. > Состав. > Приготовление.»