Притяжение

      – Гермиона! Постой, да постой же! – Рон схватил её за рукав и рывком повернул к себе.       Недоумение, застывшее на её лице, было ему ответом. Она его просто не слышала! Не слышала его истошные вопли, не слышала его шаги, когда он бежал за ней и просил остановиться.       – Рон! Привет, что-то случилось? – она всегда думала о других и почти никогда о себе. Может, это одна из причин, почему у них ничего не вышло.       – А почему что-то должно случиться? Разве мы не можем просто поговорить? Мы же друзья. Мы друзья? – рыжие пряди падают на озабоченное лицо.       Привычная тянущая жалость кольнула в бок. Столько потерь! Пять лет назад в той битве не стало и задорного весёлого озорника, сорванца, рыжика Рона Уизли. Появился сдержанный, очень серьёзный и ответственный парень. Он ко всему стал относиться с такой дотошностью и усердием, что даже Гермиона пугалась, ей очень не хватало весёлого смеха и плутовской улыбки на дорогом лице, покрытом веснушками.       – Конечно, Рон! Какие могут быть сомнения? Ты мой самый близкий человек, несмотря ни на что! О чём ты хотел со мной поговорить? – Гермиона постаралась затолкать мысли о Малфое подальше, в самый заветный уголок своего сознания.       – О тебе. Я хочу знать, что с тобой происходит, – серые глаза смотрели требовательно, губы упрямо сжаты. Отшутиться не получится, но попытаться стоило.       – Со мной всё в порядке, Рон. Просто столько надо готовить…       – Гермиона! Мне уже давно не десять лет! И я уже да-авно не наивный придурок, который ничего в этой жизни не понимает и не замечает. Если ты не хочешь со мной об этом говорить, то пожалуйста. Но не ври мне!       – Рон… – только и смогла выдавить из себя ошарашенная Гермиона. Столько неожиданной ярости, злости, обиды было в словах друга.       – Я же вижу, как вы смотрите друг на друга. С раннего утра ты сидишь как на иголках, вся нервная, никого не слышишь, смотришь на дверь. А стоит ему появиться в зале, и ты стараешься не смотреть в его сторону, а он в твою. Но когда ты думаешь, что он не видит, ты просто глаз с него не сводишь. А стоит тебе отвернуться, тут же он начинает сверлить тебя таким взглядом, будто ты самый главный подарок на Рождество! – ярость ушла из голоса, только обида и ещё что-то, очень похожее на ревность.       – Рон, о ком ты говоришь? – не может быть, чтобы её поведение было настолько очевидным для окружающих.       Краска стыда залила щёки.       – Гермиона, перестань. Я говорю о тебе и о Малфое. О том, что происходит между вами. Почему ты ничего не сказала ни мне, ни Гарри?       – Да не о чем мне рассказывать! Ничего нет между нами, Рон. Это же Драко Малфой! Это мерзкий папенькин сынок, которого я знать не хочу! Он же предал всех нас, он хотел убить Дамблдора, он презирает меня. Он мерзкий, наглый, самодовольный…       – Ты влюбилась в него, – произнёс он очень тихо, глядя на неё с такой тоской, что Гермионе будто ударили под дых. Она хватала ртом воздух и все никак не получалось сделать вдох.       – Я и Малфой?! Рон, нет, ты ошибаешься, – смогла выдавить из себя она.       – А разве можно выбирать, в кого влюбиться? Ты вся светишься, когда он рядом, у тебя глаза блестят, ты стала такой рассеянной и очень красивой. Я никогда не видел тебя такой, - Рон подошёл к ней совсем близко, притянул к себе, сжал в крепких и таких надёжных объятиях.       – Но как я могла влюбиться в Малфоя? Рон, это просто чушь. Кто угодно, но только не он! – Гермиона возмущённо смотрела в лицо рыжему другу.       Прижавшись к нему, она почувствовала знакомое спокойствие, тепло, надёжность. Как же ей этого не хватало! Никакого бешеного буйства крови, мыслей, желаний, только уютная, домашняя дружеская близость.       – Ты всегда казалась для окружающих очень сдержанной, целеустремлённой. Для нас с Гарри ты всегда была и есть самая надёжная опора, поддержка, ты всегда жила нашей жизнью. Но сейчас пришло время жить своей. И всё равно, кто что скажет и подумает о тебе. Если твой выбор – Драко, то пусть так и будет. Мы всегда будем на твоей стороне, Герми, – от тихих серьёзных слов друга вдруг защипало в носу.       Нахлынувшие слёзы покатились по щекам. Грейнджер ревела, уткнувшись носом в растянутый свитер Рона. Он гладил её каштановые волосы, крепко прижимал к себе и невесомо целовал в макушку. Никогда ещё он не видел свою подругу такой расстроенной, ранимой, незащищённой. И такой живой.       Драко скрипел зубами, он с такой силой сжимал кулаки, что на ладонях остались следы от ногтей. Малфой стоял в тени, старые стены делали его почти невидимым. Но ему была хорошо видна обнимающаяся парочка под деревом. Разговора он не слышал, но один только вид широких ладоней на каштановых волосах сводил его с ума. Он видел, как Гермиона уткнулась в широкую грудь рыжего придурка, и это наполняло его сердце звериной яростью и злобой. Хотелось подлететь и разбить веснушечную физиономию в кровь, выкрутить руки до хруста за то, что прикасались к ней. Но он стоял неподвижно, исходя бессилием как кровью, медленно, неотвратимо. С каждым ударом сердца что-то уходило из него. Свет, тепло, надежда. Драко проводил обнявшуюся парочку тяжёлым взглядом и решительно зашагал в лабораторию.