Притяжение

      В висках зудело уже который день. Ночные кошмары ушли, но на смену им пришло это постоянное непонятное свербление в черепе. Как будто какой-то назойливый буравчик вгрызался в виски, отдаваясь неясным беспокойством и тоской в затылок. Несколько дней назад он выпил «Эликсир Забвения», он хотел что-то или кого-то забыть. Он никогда не принимал поспешных решений, жизнь научила его всё анализировать и взвешивать каждый поступок. Если решил что-то забыть, значит, так было нужно. Но почему же он всё время пытается вспомнить то, что хотел забыть. Почему же его не оставляет мысль, что он забыл нечто важное?!       Мысли бились в голове, как рассерженные пчёлы. Драко задумчиво грыз кончик пера и рассматривал шею впереди сидевшей девушки. Короткие волоски, прямые плечи, синий ручеёк вен под кожей. Хрупкость и твёрдость одновременно, это так притягивало. Он всматривался в изгиб плеч, в изящную линию скул и хотел провести по этой коже языком. Медленно. От впадинки между ключицами до ямки за ушком. Услышать рваный женский выдох, увидеть потемневшие ореховые глаза. В паху стало тесно и тяжело, сердце стало биться чаще, добавляя к жужжащим мыслям ещё и грохот возбуждённой крови.       Даже понимание, что он рассматривает грязнокровку Грейнджер, не останавливало его, мысли о ней только сильнее гнали кровь по венам. Он хотел её, хотел настолько сильно, что сводило скулы и становилось трудно дышать. Кончики пальцев просто жгло от желания прикоснуться к ней, почувствовать жар её кожи, запах тела. Это больше походило на помешательство, дурман, морок. Не оставляло ни на минуту, преследовало, манило, тянуло с невероятной силой. Малфой тяжело вздохнул, поёрзал на скамье, надеясь ослабить давление в паху, и попытался хоть на миг сосредоточиться на куске пергамента, лежащем перед ним. Как-никак, зачётная работа! Но взгляд и мысли снова и снова возвращались к впереди сидящей девушке.       Решение напиться и хоть ненадолго забыть обо всех проблемах пришло неожиданно и выглядело так же. Чёрные волосы, дурацкие очки и нелепый спор, кто быстрее свалится на пол. Великий герой всех времен и народов в комплекте с рыжим товарищем попались ему на глаза в общей для всех комнате. Неразлучные друзья испытывали новое заклинание превращения воды в чистый спирт, это был всего лишь эксперимент, не более. Зачем Драко влез с язвительными замечаниями, он и сам не знал. Процедил несколько слов о том, что им хватит и напёрстка спирта на двоих. С наслаждением увидел, как вскинулись оба, полезли на рожон. Разгорячённые лица, горящие глаза, и он сам не заметил, как втянулся в нелепое пари: кто кого перепьёт. Конечно, это было подло с его стороны, бедолаги же не знали, что заклинание неопьянения красуется на нём в виде тату под лопаткой. Иначе нельзя, мракоборца могут попытаться опоить в любой момент.       Спирт оказался неплохим, Потерра и Узли разбирало не по-детски, глаза мутнели, языки заплетались. Малфой проглатывал обжигающий напиток наравне с ними, но голова оставалась ясной, хотя небольшой туман и холодил затылок. Он, не переставая, подначивал Гарри, дразнил Рона и с удовольствием отвечал на колкости, слушал анекдоты про Слизерин и травил байки про Грифиндор. Нелепая мысль о том, что ему давно не было так спокойно и весело, что ему, чистокровному волшебнику, аристократу в сотом поколении, интересно находиться в обществе двух оборванцев, которые были для него почти врагами несколько лет назад, мелькала навязчивой мухой. Драко отгонял её, пытался убедить себя, что всё происходящее сейчас – всего лишь шутка.       Рыжая голова уютно устроилась на диванной подушке – Рон выбыл первым, распластавшись на полу возле камина. Глядя на то, как конопатый счастливо улыбается во сне, Драко недоумённо поморщился. Интересно, почему вид пускающего слюни Уизли вдруг не вызывает у него отвращения? Может, в спирте была какая-то примесь, вызывающая нелепую симпатию ко всем рыжим?       – А ты опять устроил нам пакость, Малфой, – взгляд обжигающих зелёных глаз казался почти трезвым.       Поттер растёкся бесформенным желе в мягком кресле, огненные блики от камина делали скуластое лицо очень уставшим и гораздо старше. Внутри Драко что-то заныло, задрожало мелкой рябью. Сочувствие? Вина? Сожаление?       – Нас напоил, а сам как стёклышко. Но мы с тобой так хорошо провели время, разговаривали, впервые за… Впервые в жизни. Мы никогда не были врагами, Драко. Возможно, в другой жизни мы могли бы быть друзьями, - слова растягиваются всё сильней, Гарри трясёт чёрными прядями, пытаясь прогнать пьяный дурман.       Драко застыл в своём кресле каменной статуей, признание Поттера оглушило, внутри ноет всё сильней, печёт, жжёт ребра изнутри.       – Я понимаю, что она видит в тебе, Малфой. Она всегда видит в других всё самое хорошее, иногда даже то, что люди сами в себе не видят. Я замечаю, что происходит между вами, и я почти рад. Почти. У неё так блестят глаза, вся она светится, так ярко, как никогда прежде. Только не сломай её, Драко. Она же хрупкая, как балерина из фарфора, – очки съехали набок, зелёные глаза закрылись.       Драко с такой силой сжимал подлокотники кресла, что мягкая ткань жалобно трещала и расползалась под его пальцами. Сердце бешено колотилось об рёбра, в голове шумело как в шторм. Гермиона! Вот, что хотел забыть Драко. Вот, что не давало ему покоя столько времени!       – Святой Мерлин! Что здесь происходит?! – звонкий голос разорвал тишину на маленькие лоскуты.       Поттер и Уизли дёрнулись во сне, но глаза так и не открыли. Драко даже почудилось, что они уменьшились в размерах от возмущения, звенящего в комнате.       – Малфой! Что ты с ними сделал?! – и столько ярости было в этом голосе, столько гнева, что Драко слово пружиной выбросило из кресла.       В один миг он оказался рядом с Грейнджер, красной от переполнявших чувств. Ухватив девушку за тонкое запястье, Драко силком потащил её из гостиной. Он думал о том, как горят его пальцы, сжимающие тонкие косточки, чувствовал бешеный пульс её сердца, стучавший ему в кожу ладони. Ноги несли его по тёмному коридору, дверь в потеряй-комнату возникла неожиданно. Малфой одним ударом распахнул тяжёлую створку из старинного дерева, впихнул Гермиону внутрь и захлопнул за собой дверь.       – У «Эликсира Забвения» есть один побочный эффект: если человек, принявший его, снова сделает то, о чём хотел забыть, то память вернётся к нему. Пришло время это проверить, – Драко цедит слова сквозь зубы.       Тянет гласные, старается удержать внутри всё то, что бушует в нём и рвёт душу на заплатки. Ореховые глаза становятся почти чёрными, Грейнджер вздрагивает всем телом, но он видит, что это не от страха. Делает скользящий шаг навстречу, ещё один, не отрывая глаз от напряжённого лица. Драко выше, Гермионе приходится запрокидывать голову, чтобы смотреть ему в лицо.       Открывается тонкая шея, и Драко проводит подушечками пальцев по синему ручейку под тонкой кожей. Девушка вздрагивает, и он ловит губами судорожный вздох-стон. Прикасается к ней почти невесомо, осторожно, но и этого оказывается достаточно.