Три части одного целого

Я была последняя, преподаватель тоже спешил вырваться на свободу, а уж завидев мою маленькую скукоженную фигурку, пугливо вытянувшую неряшливый макет, зевнул, охнул, и со словами «все-все, уберите это от меня», наотмашь расписался в бланке рядом с моими инициалами. Мы вышли одновременно. Нервно повертев головой, я обнаружила тебя у противоположной стены, ты без интереса смотрел в большое пыльное окно, сложив руки на груди. Меня накрыла волна мучительной нежности, я затрусила к тебе, счастье близилось, я почти держала его за руку, уже ухватила своими обеими, разворачивала к себе, оправдывалась, пыхтела и морщилась от удовольствия, боязливо скользя по твоей улыбке. Потом выпустила, чтобы убрать переоцененный макет, затряслась вместе с сумкой, зарывшись в нее носом, предвкушая все то волшебство, что ты готовился мне открыть. Вдруг что-то плюхнулось на пол рядом с нашими ногами, звонко так, настырно. Мы синхронно устремили четыре глаза на источник. Картина развернулась карикатурная: «ой, простите, моя курсовая работа…» - сказано было с томным придыханием. Перед нами восстала пламенная Джессика Рэббит, или просто Рэбби, я даже не знаю ее настоящее имя, только говорящее прозвище. Отличница, староста, мечта всех: от прыщавых абитуриентов до преподавателей на пенсии, моя однокурсница, алчная, одинокая, и непроходимо тупая. Она покачивалась на своих модных, но дешевых каблуках, медленно хлопала своими огромными мягкими ресницами, покусывала полную нижнюю губу, и требовательно на тебя смотрела, в упор. Я устало закатила глаза, ты вопросительно на меня посмотрел, совершенно не понимая, что происходит и что от тебя хочет эта упругая девка. Ты несколько секунд недоумевал, сопоставлял, прикидывал, водил по валявшейся папке влажными глазами и наконец-то сообразил, чего от тебя так настойчиво ожидали. Ты поднял и протянул шершавую папку в холеные руки этой местной звезды, которая с двенадцати лет лелеяла мечты о рае содержанки в Монако, коктейльных соболиных шубках, дорогом автозагаре и горничной мексиканке, обязательно мексиканке, ну или португалке, на худой конец. Все развивалось стремительно. - Ой, как это мило с вашей стороны, как я могу вас отблагодарить? – растекалась перед тобой Рэббит, и она действительно была готова отблагодарить. Ее безукоризненная трешка, мягко обтянутая трикотажным голубым свитером, ритмично вздымалась и вырывалась из глубокого круглого выреза. Отборная безвкусица, но сиськи у нее были фантастические, пялилась даже я. - Никки, что она хочет? – сквозь улыбку, так, чтобы она не расслышала, пугливо покосился на меня ты. - Я, кажется, догадываюсь… - без всякого стеснения в полный сарказма голос ответила я. – Спасибо, но мы торопимся, - мои глаза сверкали маньячной жестокостью. - А вы что, вместе? – вытянув пухлые розовые губки, вытаращилась на меня она. - Да. Это мой дядя. Пока. – Я грубо отвернулась, кивнула тебе и мы чинно зашагали прочь. Через два метра меня сдавили капканом мягкие, неспокойные руки и стали пощипывать, теребить и мять, я изобразила на лице гримасу удивленного отвращения, но это никого не волновало. - Ахаха, Никки, ути моя хорошая! Как же, ты нас не представишь? – самка нагнала нас мгновенно. Тискала меня и вилась под твоими ногами, неся какую-то ересь. – У нас с Никки почти все предметы совпадают. (Один раз, в том году и меня тогда не было). - Мы с ней уже почти как подруги, как жаль, что так мало времени проводим вместе… - не унималась рыжая. Я пыталась что-то вставить в поток ее необузданной фантазии, но стоило открыть мне рот, как она тут же начинала голосить с удвоенным рвением. Тебе слова тоже не давали, впрочем, ты был несколько растерян этим неожиданным попутчиком, поэтому лишь двигал бровями, скептически щурился и насмешливо хмыкал, засунув руки в карманы. Не прошли мы и двадцати метров, как нам навстречу, с тремя вялыми одногруппниками и пакетиком малинового сока направился Рио. - Рэбби? Никки? – конечно, он начал с нее. На его лице было не меньше удивления, чем на моем, - а он что тут делает? – Рио устремил свой бестолковый, но крайне рассерженный взгляд на дядюшку. - Вот, заехали по дороге… - пока Рэббит соображала, я сумела подать голос. Ты дружелюбно кивнул бойфренду, заставив его тем самым сжать зубы. Я отметила, что Рио был с тобой почти одного роста, хотя мне казалось, что он значительно ниже. - Так вы все знакомы? Ну вот, а меня еще так и не представили… - капризно протянула самка человека и снова надула розоватое, бесстыдное орудие труда. Пришлось вас представить, точнее тебя, она сама выкрикнула свое настоящее имя(его так никто и не запомнил) и кокетливо протянула тебе свою умелую клешню, с алыми ведьмиными когтями. Я похолодела, ты с вежливой улыбкой невесомо пожал кончики ее пальцев, Рио покраснел от злости, наблюдая, как ноготки Рэббит в последней надежде царапнули твои безразличные руки. Началась какая-то возня. Рио был раздражен, дергал меня с какими-то идиотскими вопросами, я, не переставая, наблюдала за тобой и Рэббит, которая, не теряя времени, жеманничала около тебя, вздыхала и несла какую-то чушь, периодически издавая смешки и облизываясь. Я не могла сосредоточиться, меня окружал шквал бессвязных, бессмысленных действий, все вращалось, я посмотрела на тебя, ты понимающе мне ответил, пропуская мимо ушей угодливые, мутные и терпкие, но умелые вербальные приманки рыжей. - Ничего, подождет, - Рио с напускной брезгливостью кивнул, не глядя, в твою сторону, - ему все равно некуда спешить, он у тебя живет? В общем, я хочу, чтобы ты меня отвезла, а он может и на автобусе поехать, - сухо и требовательно внушал мне Ри. Я должна была отвезти его на городскую студенческую ярмарку, там собиралась его команда по волейболу(в которую его привело автоматическое снисхождение преподавателей). - Ой, тогда я с вами! Обязательно с вами, мне тоже нужно… - услышав наш разговор, Рэббит решила продолжить знакомство с дядюшкой, который рассеянно потирал глаза и веселился, наблюдая весь этот цирк. Я позеленела, ты опустил голову, чтобы никто не видел, как ты смеешься, Рио, просиял, мгновенно забыв про дядьку, и сглотнул, как-то чрезмерно обрадовавшись изволению главной красавицы. Это не ускользнула от моих глаз, я почувствовала укол в желудок. Никогда прежде он с Рэббит не пересекался и почти на нее не смотрел, как и любой другой, все знали, что староста глядела на остальных как на коричневатые яблочные огрызки, иногда ее забирала какая-нибудь блестящая, новая, умеренных цен машинка, с разнообразными, но всегда одинаково плотными, хмурыми водителями. Местный люд еще в первый месяц ее появления тут осознал свои перспективы и лишь сально вздыхал, оглядываясь на ее вечно обтянутый, пока еще упругий зад. В общем галдеже и сумбуре мы самым естественным образом двинулись к машине, гуськом шагая по узенькому тротуару. Я шла впереди с выражением на лице смирившимся, но не сдавшемся. Чуть сзади, немного левее двигался ты, около тебя извивалась рыжая, она готова была броситься тебе под ноги, все что угодно, лишь бы привлечь твое равнодушное внимание, то же самое только неумело и деревянно проделывал Рио, ни то, чтобы Рэббит оказала ему честь, ни то, чтобы лишить этой любезности дядьку. Негодование сокрушило меня. Я ничего и ни с чем не могла поделать, меня просто куда-то несло вместе с волей толпы, никто не спрашивал мое мнение, я так сильно скрипела зубами, что десна заныли. - Никки, мне кажется, я не справлюсь с этой барышней, доколе это будет продолжаться? – ты вдруг поравнялся со мной, аккуратно взял за локоток и с жалостливым смешком проговорил мне на ухо, видимо воспользовавшись моментом, когда Рио все-таки привлек внимание девки. Я не могла сообразить, что к чему, во мне закипала такая злость, что я даже не сразу услышала твои мольбы о помощи. - Аа.. Ох.. Простите меня, простите… - бессвязно начала я, выплевывая из себя слова, мне не хотелось говорить, не хотелось ничего, кроме как сжать твою руку, чтобы тебе стало больно, чтобы никогда уже не разойтись. – Я быстро, иначе он не отстанет, так будет быстрее, вы не очень сердитесь? Мне так неудобно… - но руки мои повисли безвольными плеточками. Я, конечно же, не успела договорить, а твои звонкие подбадривания, в небесную чистоту твоего голоса неожиданно вклинилась мерзкая угодливая трель. Рэббит бесцеремонно пролезла между нами, пытаясь обтереться об тебя всеми возможными выпуклостями своего тела, она почти выжила меня с тротуара, пока я разевала от возмущенная рот. Мне до сих пор не верится, что в тот момент я ее не убила. На пределе человеческого терпения, я все-таки доползла до машины, теперь уже последняя, меня просто выкурили из этого невыносимого треугольника, я наблюдала лишь ваши неспокойные спины. Ты, конечно, постоянно вертел головой, стараясь не терять меня из виду, но я же изо всех сил пыталась тебя не видеть. Я была рассержена, раздавлена, Рио вообще будто меня не замечал, он был весь поглощен своим сражением с дядюшкой за право обладать внимаем Рэббит, однако если ты об этом и догадывался, то весьма и весьма смутно, тебе не было до всего этого никакого дела, а рыжая была настолько поглощена своими домогательствами, что возможно даже и забыла про меня и моего жалкого суженого, она даже из вежливости не отзывалась на его неумелые и неуместные попытки заговорить, впрочем, она их могла и не слышать за грохотом своего безостановочного словесного многообразия. - Я тоже, тоже поеду сзади! Меня спереди всегда так укачивает! - театрально охнув в конце своей реплики, Рэббит положила ладонь себе на колыхающиеся шары с видом чистосердечного откровения и страдания. Конечно, она устроилась сзади, кто бы сомневался. Ты молча открыл ей дверцу и запустил внутрь, сделав усталый снисходительный выдох, весело мне кивнув и пожав плечами, так и не заметив с каким старанием Рэббит оттопыривала зад, пробираясь к своему месту. Ты, видимо, считал, что я тоже отношусь ко всему этому с пренебрежительной сатирой и легким смешком. Рио был в положении безвыходном и беспомощном, он дергался и злился, нарезая круги вокруг вас. Мне хотелось ударить его под коленку, чем-нибудь железным, тяжелым. Уселись. Я непреднамеренно выжала педаль газа так, что шины несколько раз прокрутились по асфальту, взвизгивая не хуже чем рыжая. Рио весь искрутился на своем месте, безостановочно контролируя двоих, что ехали на заднем сидении. - Не сверни шею, - прошипела я, не отводя ледяных глаз с дороги, да так ядовито, что Ри будто опомнился, как-то испуганно на меня глянул и наконец-то пристегнулся. Его хватило на минуту, он не смог вынести этого безвкусного придыхания, которое не могли заглушить ни рев мотора, ни ветра в наших ушах. В зеркале заднего вида мне открывалась вся эта богатая панорама, развернувшаяся на мягком сидении из черной алькантары: Рэбит раздухарилась всерьез, она призывно закидывала ногу на ногу, то одну, то другую и на солнце блестела ее острая коленка; откидывалась назад, вперед, трясла копной огненных волос, и все ближе и ближе подползала к тебе, отвоевывая сантиметр за сантиметром, прикрывая наступлением своим вульгарным гоготом. Ты расположился как можно более компактно и подальше от агрессора, но выглядел при этом совсем как-то расслабленно и непринужденно, даже в таком анекдотичном положении, даже сейчас я видела какая ровная у тебя была осанка, нет, именно сейчас это было заметнее всего, ты едва кивал на требовательные притязания потаскушки, совсем не реагировать ты не мог, однако твое спокойное лицо выдавало твое полное отрешение и безучастность во всем этом. Ты легко улыбался и медленно кивал с длинными интервалами, без всякого смысла, удивительным образом угадывая момент, уж я-то знала это наверняка. И все были счастливы. Кроме меня. У меня не было возможности полностью погрузиться в наблюдение за вами, мне приходилось следить за дорогой, за Рио, я была расфокусирована, зла, нервы натянулись с такой силой, что кости загудели. Гравий захрустел под нашими колесами, из мощных городских колонок гремел гнусавый мужской голос, вопрошая одно и то же - «мне нужно знать, знать сейчас, сможешь снова меня полюбить?», и так раз десять, явно пел какой-нибудь жирный неудачник. В эту секунду я поняла, что ненавижу ноющих мужиков. Песня возбудила во мне брезгливость. Ощущений образовался букет, богатый, красочный, страдания мои в нем будто расцветали, переливались, багровели. Наконец-то припарковавшись, я выскочила из машины, наивно рассчитывая, что пришел конец моим тяготам. Сложа руки на груди, я объявила, что мы достигли пункта назначения, давая понять, что задерживаться не собираюсь. Как только Рэббит увидела, что ты направился в мою сторону, она рванула за тобой, а за ней, как всегда последний, Рио. Все опять столпились рядом с моим страдающим телом, тебе снова не удалось со мной поговорить, ибо, не теряя энтузиазма, с волной нового вдохновения, рыжая стала изображать пронзительную жажду, обмахивать себя клешней, сетуя на духоту. - Мне срочно нужно купить воды, - раздавался ее умирающий голос, для убедительности своих мук она расстегнула верхнюю пуговицу на кофточке, судя по всему, это уже была крайняя мера, так как труды в машине результатов не принесли. Это все, разумеется, предназначалось тебе, но так как ты стоял к ней почти спиной, она бесцеремонно царапнула по твоей одетой руке, обращая на себя внимание. – Вы не будете так добры? – поставила перед фактом она. Рио не знал, как к вам подступиться и жаждал предложить свою помощь, если бы не я, он бы, наверное, прорыл руками скважину прямо здесь. Я хмыкнула, не удержалась. Ты мгновенно повернул голову, когда уже физически почувствовал домогательства к своей персоне, по твоему взгляду я догадалась, что тебе не сильно-то это понравилось, я хмыкнула еще раз, почти позлорадствовав. - Никки, белочка моя, где здесь можно достать воды? И поедем уже, - наконец-то ты смог ко мне обратиться. На некоторое время я просияла, меня снова приласкали. Однако остальные не разделили моего удовольствия, потаскушка поджала губы, Ри вдруг заметил мое присутствие, этим двоим пришлось явно не по вкусу твое возмутительное поведение в отношении меня. В их однозадачных мозгах наши с тобой персоны не могли сосуществовать, программа дала сбой, Рэббит так возмутилась, что у нее пошел пар из ушей, Ри, застигнутый врасплох моим существованием, видимо, воссоздавал мое семейное древо, где буйным цветом сиял и переливался ты, мой волшебный король, по совместительству гадкий le oncle. Я махнула неуклюжей рукой в сторону мерзостного разноцветья всевозможных прилавков с провиантом, раскинувшимися на поле в пару гектаров плодородной земли. Студенческая ярмарка в действительности представляла собой капиталистическую оргию рекламы и товаров, в центре которой, на расстоянии, достаточном для утери бдительности наивной добычи, в ореоле бодрой пищащей мелодии орудовало скромное колесо обозрения. Ты немного растеряно смотрел своими большими каштановыми глазами в указанную сторону, белочку накрыла волна огненной нежности, мне захотелось тут же определить тебя в мерцающий хрустальный гроб, как в книжке. Сначала усыпить, или лучше проткнуть твое платиновое сердце иголкой, как это проделывают коллекционеры редких, удивительных бабочек, и вот так, нетронутым, положить твое безжизненное, немое, пленительное тело на аспидный, струящийся шелк, и я бы вечно охраняла твой радужный сон, наполненный моими молитвами за твой безмятежный покой, пока мои страждущие пальцы дотрагивались бы до твоих блестящих, воздушных волос, едва касающихся ядовитой черноты. Я сердечно улыбнулась твоей немой просьбе указать дорогу, и аккуратно коснулась твоей ладони, ощущая ее непрерывное тепло. Я уже любила тебя необратимо, мучительно и навсегда. Я совершенно забыла про Рио, про шлюшку, про землю обетованную, я распадалась на части, едва касаясь твоей руки, в моей груди гремели ядерные взрывы, мне казалось, что воздуха здесь просто не существует, сколько бы вдохов я не предпринимала. Я парила рядом с тобой куда-то вперед, в мою сладостную дремоту вплетался теплый аромат карамельного попкорна, и я видела тебя сквозь него, и ты весь состоял из плавленого сахара, у меня усилилось слюноотделение. Я болезненно сглотнула, уставившись на тебя с приоткрытым ртом, вид человека с синдромом дауна. Не знаю, о чем ты думал, о чем догадывался или не догадывался вовсе, но ты медленно мне улыбался и реальность, в которой мы оказались, текла сквозь мое одурманенное сознание. - Угу, вот здесь. Да. Купите только воды. Нет-нет, спасибо, дядя, спасибо. Не нужно ничего, я правда больше ничего не хочу. - Ну же, Никки, совсем ничего не хочешь? - Нет, ничего, совсем. Здесь ничего. Я хочу скорее уже поехать, ну, туда, с вами… - Конечно поедем, друг мой. Только скажи, что мне сделать, чтобы расплатиться. - Что?... А, ну, дайте мне, я посчитаю. Посыпались серебряные монеты из моих ладоней, шипел и лопался попкорн за прозрачной витриной. Я снова и снова отсчитывала деньги, которые ты мне отдал, ни черта не соображая. Кое-как, с титаническим трудом, я все-таки сообразила, что упавших монет нам хватит. Оплачивая запотевшую ледяную бутылочку, краешек моего глаза, на время утративший бдительность, зацепил картину разразившегося вулкана. Взгляд Рэббит, яростный, безжалостный, словно вихрь перемещался от стопки хрустящих средств в твоих руках к твоему же лицу. Она часто задышала, захрустели ее холеные пальчики. Я очнулась от своего переслащенного наваждения, сосредоточив внимание на происходящем. Я давно заметила, что Рио относился к категории тех немногочисленных существ мужского пола, от которых женщины из разряда «немного за …» испытывают неясную мне, весьма мерзкую и пошловатую слабость. Ну, это такие бессмысленные хорошенькие мальчики, с глазами тупых котят, пригожими рожицами, покладистым норовом и незамысловатыми нуждами. Извращенный материнский инстинкт этих перезрелых мисс заставляет их таскаться по дешевым ресторанчикам, где бедный, молоденький студентик стыдливо забирает щедрые чаевые, заботливо подсунутые ему прямо в кармашек узеньких брюк, полной, опытной рукой. Рио обладал всеми атрибутами любимца солидных возрастных леди, у него была премилая мордашка, худосочные длинные конечности и веселый, бездумный взгляд. Увы, мой, теперь уже бывший, жених вовсе не догадывался о своей особенности, девки типа Рэббит не замечали его в упор, он зря растрачивал молодую энергию. А мог бы ведь пригреться на чье-нибудь большой, денежной, рыхлой, обвисшей груди, но оставим эту категорию, она вызывает у меня брезгливую ухмылку. Ты же, мой le charmante roi, небесный принц, относился к тем уникальным созданиям, которые нравились без оглядки всем женщинам живущим или когда-либо жившим, покойным и на смертном одре, вообще, без исключения. Весь сегмент, от шести до шестидесяти, все мы таяли вокруг тебя, рассыпались и складывались вновь, чтобы затем снова, с удвоенной, утроенной, возведенную в энную степень силой разбиться в дребезги. Ты все смеешься, когда я тебя уверяю в этом, наивная ты душа, история с госпожой Рангику тебя ничему так и не научила, глупенький мой котик. Совсем забыла, ты пока не знаешь, кто такая Рангику-сан, ну, ничего, попозже я тебе все объясню. Рэббит ничем от нас не отличалась, разве что одной деталью, которая заставила ее почти вслух простонать от раздиравшей ее жадности. Деньги. Если до этого момента она испытывала к тебе исключительно плотский инстинктивный интерес, то завидев в твоих ловких пальцах эту неприличную кучу билетов в счастье, у нее началась лихорадка. Теперь ты представлял собой какое-то фантастическое, бесконечное, райское, невозможное сокровище. Ее состояние ежесекундно заменяло другое состояние, наркотический экстаз сменялся удушливой беспомощной жадностью, желанием непременно обладать всем этим. Ее скромные страдания я могу понять как никто другой, эти робкие ощущения покинули меня очень скоро, их заменили чувства куда более яркие. Я впихнула в ее окоченевшие от напряжения руки бутылку с водой. Она, скривившись, глухо прохрипев «спасибо», принялась пить. Ей приходилось давиться и кашлять, но она пила эту ледяную жидкость и я хотела, чтобы она заполнила ее легкие, но вопреки моим желаниям, она все-таки не захлебнулась. Наблюдение за моими манипуляциями с банкнотами позволило тебе освоить товарно-денежные отношения в этом жалком мирке. День начал медленно угасать, неудивительно, что твое земное тело успело проголодаться, впрочем, как и мое. Ты с неподдельным энтузиазмом разглядывал витрину холодильника с пирожными и крендельками. С присущей тебе щедростью, ты набрал всевозможных жирных лакомств, половину из которых начал подсовывать мне. Я растерянно принимала угощение, это меня отвлекло от наблюдения за Рэббит и Рио, который находился в полном отчаянии, беспомощно пошатываясь на своем месте. Ты съел четыре лимонные корзиночки, два куска шоколадного пирога и в довесок купил мне и себе по три шарика фисташкового мороженного, невзирая на мои кроткие возражения. Пока мы трапезничали, тактика Рэббит утратила свою состоятельность окончательно, сменившись на какие-то нелепые, истошные попытки завладеть твоим вниманием. Мне показалось, что еще чуть-чуть и у нее пена изо рта забрызжет, так неистово она трещала и гоготала. - А пойдемте на колесо! Точно! Непременно пойдемте! – ее лицо озарила надежда. Новый план стремительно набирал обороты, ее грудь уже заколыхалась в твою сторону, когда я начала злобно протестовать. - Да ну, брось, Никии, будет так весело! – ее щеки вторили цвету ее волос, так она раздухарилась. - Если вы так торопитесь, то можете смело ехать по своим делам, а мы останемся тут, - раздался взбодрившийся голос всеми забытого бойфренда откуда-то из низин. Я прищурилась и мое лицо, вопреки моей воле, отобразило все оттенки отвращения. Не долго думая, я решила подпортить разрастающиеся надежды моего юного обольстителя. Я презрительно хмыкнула и двинулась в сторону нелепых крутящихся кабинок. Ты был увлечен сладостями и тебе было наплевать куда мы шагали, ты лишь жевал и в перерывах между очередным куском приговаривал, что я готовлю вкуснее. Я была польщена, смущена и хотела, чтобы весь мир горел адским пламенем. У колеса образовалась какая-то вялая давка, кто-то лез в кабинки, кто-то за билетами. Мы встали в очередь в кассу, ты стоял первый, я радом с тобой и продолжалось это где-то минуту, когда пришло наше время расплатиться за острые ощущения, ты полез за деньгами, и в этот момент Рэббит втиснулась между нами, да так, что мне пришлось сделать шаг назад. Я наступила кому-то на ногу, споткнулась и шлепнулась на землю в неподобающей позе, дабы мороженное уцелело. Когда мне удалось принять вертикальное положение, я оказалась одна на задворках вашего увлекательного мероприятия. Я наблюдала, как Рэббит практически силой запихивала тебя в огромную движущуюся голову зайца, ты махал мне рукой и, судя по всему, пытался дождаться моего возвращения, но сегодня судьба была против нас, и пока я выглядывала из-за спин ожидающих, Рэббит осуществила свой план, и вы, сидя в дурацкой зайцеобразной голове, взмыли вверх, в чистые лазурные небеса. Я махнула вам рукой, делать было нечего, и поползла на одинокую лавку позади толпы. Сидеть здесь было непопулярно, поэтому я смело развалилась ровно посредине и наблюдала, как ваша голова приближалась к середине своего пути. Рядом со мной вальяжно расположился толстый белый лабрадор, привязанный поводком за деревянный подлокотник. Он тоже был оставлен своим хозяином, пока тот развлекался в голове кота или пингвина, или лошади, выбор был богатый, чего не скажешь о фантазии архитектора колеса. Так мы и сидели, одинокие и никому ненужные. Лабрадор зафырчал, облизнулся и положил мордочку на мохнатые передние лапы. Я умилилась, лабрадор недовольно от меня отвернулся. Разумеется, у него была гладкая мягкая шерстка, большие добрые глаза и за ним обязательно вернутся. Перед моими глазами бледнело угасающее небо, под которым разгорались тысячи разноцветных гирлянд. Я обессилила, меня накрыла сладостная грусть. По крайней мере я была довольна тем, что Рио оказался не у дел, не все же мне одной страдать. Пока я смаковала свой неутешительный выигрыш, заяц проделал очередной оборот, и вы снова оказались на твердой земле. Мой змеиный прищур отыскал вашу троицу в толпе. Все выглядело ровно так же, как и до вашего экстремального приключения: Рэббит вилась около тебя, Ри вился около Рэббит. Сначала вы двигались в мою сторону, потом я потеряла вас из виду за группой смеющейся молодежи, а через минуту ты один вынырнул откуда-то из топы, мигом оказавшись рядом со мной. - А что это ты все еще его не доела? - откинувшись на спинку нашей одинокой лавки, ты сурово на меня глянул. - Да мне вообще такое вроде как нельзя… У меня типа диета … - полились мои глупые невнятные объяснения, сердечко мое застучало и так расширилось, что, казалось, сейчас ребра треснут. - Какая ты смешная,- на твоем лице снова заиграла улыбка, силы меня покинули. - Ну да, вам не понять, вы ведь идеальный… -обреченно вздохнула я и опустила голову. Почему-то я решила разоткровенничаться, вечер был слишком теплый, закат слишком пламенел над нашими головами. - В каком смысле? – ты весело хмыкнул, с интересом ко мне развернувшись. - Ну… Наверное во всех… - я приумолкла, ты тоже молчал, пока я бесцельно смотрела вперед. Где-то вдалеке мелькнули знакомые силуэты, Рэббит и Рио суетились у мигающих палаток, он что-то пыталась ей говорить, а она раздраженно отмахивалась, картина была предсказуемая, но больно от этого меньше не становилось, я отвернула голову. - Вам она понравилась? – безэмоционально спросила я и кивнула в ее сторону, правда отсюда ее было совсем уже не разглядеть, но ты сразу догадался, о ком я говорила. - Та, которую вы называете Рэббит? Ну, я очень от нее устал, - твой голос звучал с иронией, я тоже хмыкнула. - Она красивая… - с тоской констатировала я. - Вполне вероятно. - Что значит вполне вероятно? - В вашем мире физической красоте уделяется слишком много внимания. Красота вторична. Я чуть сдвинула брови. - Ну, вам же нравятся красивые девушки? У них же должно быть красивое лицо, фигура? – не унималась я. - Белочка моя, у девушки должна быть красивая душа, - совершенно безмятежно ответил ты, твое лицо не покидала улыбка. Я несколько растерялась, это прозвучало так наивно и в то же время настолько честно и запросто, что мне захотелось прижать тебя к своей разрывающейся грудной клетке. - Только вот никто не будет тебя любить за красоту души… - я представила сухие неутешительные факты. - Конечно будет. - А вы что же, так кого-то и любили? - Иначе я бы этого не говорил, белочка моя. - А как она выглядела? - Какая ты хитрая, - засмеялся твой удивительный голос. - Значит красивая. - Это не имело никакого значения, Никки. - Ну конечно, конечно… - я скептически закивала головой, застив тебе еще больше рассмеяться, - а что с ней случилось? Ничего, что я спрашиваю? - Больше ее нет, - ты как-то скомкано прервал свой смех. - А где она? - Я не знаю, ее больше нет, - снова повторил ты, и глаза твои смотрели куда-то вперед. - Вы расстались? - Она ушла от меня. - Что?! От вас?! Да ладно вам, не смешите меня, - удивленно хихикала я. Не знаю, почему ты решил мне это рассказать, тогда я не придала этому должного значения, однако теперь я понимаю, что это было единственное тебе дорогое, что ты мне открыл. - Угу. Правда это было так давно, наверное вообще в другой жизни. – звучал твой гладкий, негромкий голос, может быть чуть мечтательно, но скорее грустно. - Ну и почему она ушла? Как такое могло случиться? – я смотрела на тебя во все глаза. - Хм. Тогда я был совсем не такой как сейчас. А она была слишком добра ко мне, - ты остановился. - Ну? А дальше? Расскажите, или я никуда с вами не пойду, - капризно настаивала я. Ты ломко улыбнулся, повернув голову в мою сторону - А дальше ничего хорошего не было. Я не верил ей, ревновал, постоянно, бессмысленно, я уже смутно помню, помню только, что это было похоже на какое-то безумие. - У нее был кто-то еще? - Конечно нет. - А почему тогда? - Просто мне тогда казалось, что она чувствует все не так, как я, точнее, не так, как я того хотел. Очень глупо все было, ты уже поняла, я думаю. Ты еще что-то говорил, я уже плохо тебя слушала. Мне хотелось представить эту девушку, мне казалось, что у нее были белые волосы, мне хотелось представить, какого это, когда тебя любят так, до такой степени, что эта любовь оставляет буквально ожоги на твоих руках, ты сказал что это было последнее в вашей печальной судьбе, что ожоги не убирало никакое зелье, заклинание, что после того, что ты с ней сделал, она больше не смогла с тобой остаться. Я была в восторге от твоей истории. Я бы хотела быть на месте той девушки, но больше всего я бы хотела побывать на твоем месте, узнать, что же ты, волшебное существо, можешь чувствовать, что значит любовь в твоем сознании, как ты ее ощущаешь, как ты ее понимаешь. - Я раньше думала, что любви нет. - Есть, белочка моя. - Теперь я знаю. – я на секунду замолчала, - я люблю вас. - Это нормально, - ты снова улыбнулся. И все было так просто, и теперь я падала в бездну. *** Ты такой, какой я хочу быть. Какой я должна быть. Ты - совершенное мое воплощение, я – это ты. Я ненавижу тебя за то, что ты существуешь, потому что ты забираешь все то, что должно принадлежать мне.