***
Гермиона снова проснулась в отеле. Весь персонал «Закоулка» уже давно знал, кто и с кем проводит ночи в лучшем номере люкс. И если бы не договор о неразглашении, то об этом знал бы уже весь магический мир. Сзади её обнимала рука Малфоя — такое было редко, только когда она особо ему угодила. В спину утыкался его нос, вторая рука была под ней, и получалось, что он обхватил её как игрушку. По сути, она и есть игрушка. Она расцепила руки парня и встала с кровати, надевая халат. Одеваться и выходить не было смысла, Обет этого не позволит. Хотя она пыталась и уползать, и упрыгать… Покидать комнату запрещается. Она подошла к окну. Каждый раз вид был разным, отражая настроение смотрящего. Теперь там была пустыня. Холодная и нудная. Гермиона поёжилась, глядя на столь унылую картину. — Неужели у тебя внутри так пусто? — Драко нагишом тихо подошёл к гриффиндорке сзади. — А как должно быть? — Казалось, она нисколько не удивлена внезапному появлению её мучителя. — Это ты у нас должна всё знать, верно? — Прошли те времена. Я даже не знаю, что со мной творится. — Это нормально, — возразил Драко. — Разве? Сомневаюсь, что это нормально. И сейчас она говорила не про её душевное состояние, это понятно. — Пойдём в постель. — Посмотрев на невысказанный вопрос в её глазах, добавил: — Спать. — Почему бы и нет. Когда в следующий раз? — спросила она, ложась на протянутую руку Драко. — Не знаю, когда тебе удобно? — Пф-ф, да ты шутник. — Я не шутник, я просто хорошо чувствую иронию. — Завтра я иду с Лео на собеседование в детский сад. Хотя не понимаю, о чём можно беседовать с годовалым ребёнком. — А тебе ирония тоже не чужда. — С кем поведёшься, — полуулыбнулась Гермиона. — Хм, дерзкая… мне нравится. — Угу. — Это были её последние слова на сегодня. Малфой лишь вздохнул и обнял её свободной рукой. Странные у них были отношения. Спать с кем-то из-за Обета и маленького сына. Сына… У Драко Малфоя есть сын. Немыслимо. По рассказам Гермионы Лео ужасно похож на отца. Внешность Гермиона ему исправила при рождении, но характер выбился. Спокойный, и ни одного Уизли, кроме Джинни, не любит. Тут Драко усмехнулся. Слишком уж часто он думает о них в последнее время. Грейнджер (он всё равно называет её так) постоянно в его мыслях: почему опаздывает на встречу, как там она, убила ли уже своего муженька, как хороша была в постели вчера и тому подобное. Он должен признать, она хорошо владеет собой. И в точности держит обещания. Она до сих пор не влюбилась в него. Она боится его. Всё слишком неловко, глупо, как у гордых подростков. — Надо что-то менять. Зачем? Потому что у игрушки может быть только один хозяин.***
Рону Уизли всё надоело. Уже несколько месяцев после рождения ребёнка Гермиона ходила сама не своя. Она нервничала, часто ходила кругами по дому, иногда просто застывала, глядя в одну точку, а когда Рон окликал её, она подскакивала, словно выныривала из другого мира. А потом она получала письмо и уходила к Джинни. Первое время возвращалась разбитой и уставшей. Рон тогда удивлялся, как обычные дружеские посиделки с его сестрой могут быть такими выматывающими. Лишь спустя пару недель она стала не такой раздражительной и возвращалась всё более спокойной и даже весёлой. Она продолжала нянчиться с Лео и умничать, но разговоры с ним, Роном, свелись к минимуму. И вот сегодня Гермиона снова ушла к Джинни. Сразу после её ухода Лео захныкал, и Рон решил выйти за Гермионой, чтобы та его успокоила. Но выйдя из дома, он увидел, что Гермиона не пошла к Поттерам, а завернула за угол. Не найдя другого выхода, он пошёл за ней, но она уже аппарировала. И тут Рон понял, что причина изменения настроения Гермионы кроется не в его сестре и девичниках, а в том, куда она уходит.***
В следующий раз он подготовился. Зашёл к Гарри и взял у того мантию-невидимку. Если у Гермионы и есть какая-то тайна, он должен её знать. (Да-да, грёбаный патриархат) Рон вышел из дома и последовал за Гермионой, вспоминая разговор с Поттерами: — Гарри, дай мне мантию-невидимку, пожалуйста. — Ты что, собрался следить за собственной женой? — хохотнул Поттер. Но увидев серьёзный взгляд друга, испугался. — Нет, ты правда хочешь проследить за Гермионой? Что ж она сделала? — Начнём с того, что она врала мне, куда уходит, целых полгода. Скажи, она часто приходила к вам? — Да не знаю я, я постоянно на работе. Спроси у своей сестры, она сейчас дома. Из кухни вышла миссис Поттер. — О, Рон, привет, ты по делу или просто так? — улыбнулась она. — И тебе привет, сестрёнка. Мне нужно знать, как часто к тебе приходила Гермиона? Бывшая Уизли немного стушевалась, но потом ответила, как и просила её Гермиона: — Довольно часто. — Не лги мне, Джинни. — Да в чём проблема, Рон? — У неё кто-то есть? — Нет, не думаю. Тогда она возвращалась бы не такой убитой. — Может, у неё проблемы? — А кто может знать о её проблемах, как не её муж, а? — встрепенулась Джинни. — Так, всё, разошлись оба. Это жизнь Гермионы, она наша подруга. Если у неё есть проблемы, мы ей поможем. — Примирил брата и сестру Поттер, протягивая мантию Рону. — Держи. Уходя, Рон услышал, как говорит Джинни: — Как бы они не натворили глупостей. Я боюсь за них.***
Гермиона завернула за тот же угол, а её муж пошёл за ней. Она обернулась, вглядываясь в темноту, но никого не обнаружила. Рон ухватился за край её плаща и аппарировал вместе с ней. О гостинице «Закоулок» ходят легенды. И Рон, стоя напротив обширного здания, не мог поверить, что сюда ходит его жена. Его любимая жена. Или уже не очень? Опомнившись, он вновь пошёл за Гермионой, слыша, как кровь пульсирует в ушах. С каждым шагом он всё чётче чувствовал недоверие к идущей впереди женщине и страх от того, кем она может оказаться на самом деле.***
Гермиона кивнула портье и поднялась в «свой» номер. Прошло несколько недель, прежде чем она перестала ходить к Малфою, как на пытку. В принципе, это и была довольно-таки извращённая и приятная пытка, которую она уже ждала. Но ей по-прежнему было противно от того, как она поступает с Роном. И, глядя на него после долгой отлучки, она не могла не замечать его изменения. Это пугало. Миссис Уизли прошла в номер и улыбнулась. Рон, следовавший за ней, непонимающе уставился на сидящего на подоконнике Драко Малфоя и собственную жену, идущую в расправленные им объятия. Эта улыбка стала такой редкостью для Рона, что не скажешь о Драко. — Я уже соскучился, — пробормотал Малфой, прижимая девушку к себе. — Ну надо же. Проявление чувств от самого Драко Малфоя… — усмехнулась Гермиона. — Только не говори, что тебе неприятно. — Хм… Не буду. Драко усмехнулся и поставил Гермиону на землю. Та поёжилась от холода, обхватившего её после того, как слизеринец выпустил её из кольца своих рук. Кто бы мог подумать, что ей будет холодно без него, а не от. Долго ей терпеть холод не пришлось. Драко, спрыгнув с подоконника, снова подошёл к ней и на этот раз поцеловал. — Как Лео? — Приняли в садик. — Пожалуйста, скажи мне, что он ненавидит Уизли. — Рон сжал кулаки под мантией. — Я же просила, не надо об этом. Мне и так мерзко от того, как я поступаю. — Ладно, прости, — прошептал Драко, и это были его последние слова, которые он произнёс, так как его губы нашли более приятное занятие. Прости? И это сказал тот самый представитель древнего чистокровного рода, презирающий ранее грязнокровок? Стало понятно, что Рону здесь больше делать нечего. «Пора снимать личину», — подумал он. — Думаю, ты напишешь в графе о причине развода «измена», — сказал Рон, снимая с себя мантию. — Рон? О Боже… — Не ожидала? Так вот, я тоже от тебя не ожидал. Гермиона отшатнулась от Драко, а тот благоразумно отошёл от семейки. — Рон, это всё… — начала она. — Не то, что я подумал? Не думаю. — Драко только фыркнул. У Уизли это нормально «не думать» — Нет, это… — А ведь если бы не Обет, Гермиона смогла бы объяснить всё. И Лео, и Три Просьбы, и её отлучки… Но она не могла сказать. — Я соберу твои вещи и Лео. Документы на развод позже пришлю совой. Рон забрал мантию и вышел. Гермионино «прости» заглушил громкий хлопок двери. Снова стало зябко и неуютно. — Мне жаль, — скупо проронил Драко. Гермиона медленно повернулась к нему и заговорила обманчиво тихим голосом: — Тебе жаль? Да ты же танцевать будешь, когда мы разведёмся. Всё из-за тебя! Если бы не ты… — Драко прервал её тираду. — Если бы не я, ты бы сейчас лежала под ним, а не подо мной, изображая любовь, которой уже давно нет. — А чья, чёрт возьми, вина в том, что я оказалась под тобой? — Бедняжка! — притворно вздохнул Малфой. — Если бы не ты, — севшим голосом продолжила уже-почти-Грейнджер, — я была бы счастлива хотя бы иллюзией. Она обернулась, пряча запоздавшие слёзы, и вышла из номера. Она знала, что он её не остановит. А ведь он прав. Куда делась та любовь? Только сейчас она с ужасом заметила, что её и не было. Персонал гостиницы почти сочувственно смотрел ей вслед. Все знали, кто являлся мужем Гермионы, они знали, с кем она спала, они видели её мужа, вылетающего из того самого номера, откуда, если бы не Заглушающие Чары, раздавались самые громкие стоны. Все знали, но молчали. Эти тайны умрут вместе с ними. Драко смотрел в окно. То самое, в котором пейзаж меняется в зависимости от настроения. Сейчас он был спокойным, без малейшего ветерка. Но за тучами уже выглядывали солнечные лучи. Он знал, что смог бы остановить её. Заставить забыть об Уизли. Разными способами… Но пусть уж лучше она побудет одна. Пусть наберётся сил перед Второй Просьбой.