Muse — Hysteria
«Перед глазами все смешалось — пожар изнутри и пожар настоящий, те и другие огни наплывали и кипели одновременно». — Помогите! Помогите! — Кто-нибудь! Эй, вы ведь должны услышать! Уже кашляя и задыхаясь, вместе во всю силу кричат Митя и Ира, в то время пламя в маленьком помещении быстро поглощает кислород и только разрастается, уже облизывая своими смертоносными языками стол — единственную оставшуюся преграду между собой и двумя живыми существами в комнате. Они оба сидят на полу — там меньше дыма, но от сгорания заживо это не спасёт. Потушить разгоревшееся пламя куртками не выйдет: его слишком много. Прорваться к двери через огонь невозможно: Митя уже попытался и сейчас до крови закусывает губу, прижимая к себе обожжённую руку. Ира неосознанно жмётся как можно ближе к Мите и отгоняет мысли о том, что сгореть заживо — едва ли не самая худшая насильственная смерть из всех, что только можно придумать, однако отмучиться сейчас всё же лучше, чем медленно погибать от голода, что непременно произойдёт, если выбраться из бункера не получится. Нельзя терять надежду, нужно кричать громче, и кто-нибудь обязательно придёт. Должны ведь остальные обратить внимание на то, что их с Митей слишком долго нет, и отправиться на поиски. Уж вездесущая, если дело касается этого парня, Надя точно заметит. Но воздуха в лёгких становится всё меньше, в горле начинает неприятно першить, а голос почти сорван. — Кто-нибудь! — вдохнув как можно сильнее и инстинктивно подавшись вперёд, на выдохе кричит Радомская. — Ирочка… — уже шёпотом зовёт её Митя и приобнимает той рукой, что не пострадала от огня. — Никто не придёт. Никто… Ирина только нервно отмахивается и сжимает руки в кулаки, почти до крови впиваясь в ладони, и дрожит всем телом. Она не может, не может погибнуть так. Пожалуйста. — Нет! Нет, они нас вытащат! — кричит она и пытается сдуть с лица прядь волос, прилипшую ко лбу от пота. — Помогите! Прошу! — Ага, вытащат наши обугленные косточки, — невесело усмехается Митя и кашляет страшно, словно смертельно больной на последнем издыхании. — Ир… Хотя бы сейчас, когда мы с тобой… — Замолчи! — приказывает Радомская и зажимает ему рот рукой. — Если выживем, то… Она замолкает на полуслове и отворачивается. Что она сделает, если они выживут? Подумать об этом не получается: воздуха остаётся всё меньше и меньше, голова начинает нестерпимо болеть, а глаза закрываются. — Помогите! — уже тише кричит Ира и тоже кашляет. — Эй, вы! — решает снова присоединиться Митя, хотя он уже смирился с тем, что вот-вот умрёт. — Ир… Ответь. — Потом, — снова отрицательно качает головой она — не сдаётся. А огонь тем временем уже захватывает примерно половину стола, и ребята могут всё более и более явно чувствовать его жар. Конец совсем-совсем близко, а они зажаты здесь, в углу, пламенем, появление которого сами же и спровоцировали, не обратив внимание на полетевшие на пол пробирки. Но винить кого-то, в том числе себя, уже слишком поздно. — Нет, скажи, — упрямо настаивает Митя и разворачивает лицо Иры к себе. — Скажи, я тебе реально не нравлюсь? Радомская фыркает: в этот момент он думает о таком? Серьёзно? Митя — человек, который всегда думает о самом себе в первую очередь, — беспокоится о том, как она к нему относится? — Чёрт бы тебя побрал, но ты мне нравишься, — признаётся Ирина: видимо, и сама начинает терять надежду, иначе ни за что бы не сказала. Отворачивается сразу же, чтобы не видеть реакцию Мити. — Э-э-эй! Её захлёстывает паника, и она судорожно шаркает ногами по полу, пытаясь отодвинуться от огня подальше, но дальше — стена. Дыхание учащается, пульс сбивается, а держать глаза открытыми при такой нехватке кислорода совершенно невозможно. И тут — стук в дверь. Одиночный, резкий, как будто кто-то с налёту ударил в неё. — Вы чего там делаете, придурки?! — с этими словами дверь распахивается. — Валера! — Ирина впервые так рада слышать этот грубый и недовольный голос; у неё словно открывается второе дыхание! — Помоги… быстрее! — Зови парней! — приказывает Валера, оборачиваясь к маячащей за его спиной Наде и буквально толкая её прочь. — Я вас вытащу и лично прикончу! Ира уже почти теряет сознание и в полуобморочном состоянии находит руку Мити, сжимая её с такой силой, на которую только способна сейчас. Будто со стороны она видит, как в нескольких метрах от них туда-сюда носятся несколько фигур, попутно кроя матом всё вокруг. Пожар тушат водой — благо туалет совсем рядом, однако дело движется слишком медленно, и огонь не желает уступать, продолжая подбираться к беззащитной парочке. Тушат и парни, и девушки, даже Надя, которая отбросила свои каблуки для удобства. — Он не гаснет! — страдальчески всхлипывает Марина, опрокидывая ведро с водой на шипящее пламя. — Погаснет! — шипит Валера, желая потом сказать что-то ещё, но чей-то крик боли заставляет его содрогнуться и обернуться. — Дура! Айжан попыталась погасить огонь, распалявшийся уже у самых ног Иры и Мити. Для этого она решила пробраться как можно ближе к ним вместе со своим ведром, полным воды, но перестаралась и обожглась сама. Не так сильно, а закричала скорее от неожиданности. — Сюда иди! — Валера грубо тянет её за рукав к себе и мимоходом осматривает. — В порядке? — Д-да, — быстро кивает Айжан — громкий голос напугал её сильнее, чем ожог. Убедившись, что та не пострадала, Валера отпихивает её в сторону, дальше от огня, и сам понимает, что дело плохо. Очень плохо. — В сторону! — кричит Саша и появляется в дверном проёме с огнетушителем, который нашёл ещё в первый день пребывания здесь, в какой-то из комнат, и всё это время, как только узнал о пожаре, разыскивал его. Валера, разгоняя всех, даёт дорогу Скату и позволяет ему самому заняться тушением, хоть в первое мгновение в его голове и появилась мысль сделать всё самому, чтобы уж точно без косяков. Как никак, себе он доверяет много больше, чем левому парню — компьютерному гению, но профану в обычной жизни. А Саша справляется, и пожар гаснет спустя несколько секунд: огнетушитель оказывается более эффективен, нежели беспорядочно выливаемая вода из вёдер. Девушки облегчённо выдыхают, а парни бросаются к паре на другом конце порядком обгоревшей комнаты: оба уже без сознания, но — удивительная удача — даже обувь не подпалили. Кажется, Валера нашёл их вовремя: ещё минута промедления — и всё было бы кончено. — Их нужно унести отсюда, — Валера кивает головой Паше и Стасу, поручая им Митю, а сам подхватывает на руки почти невесомую Иру. Её голова ложится на плечо Валере, и тот может слышать совсем слабое дыхание. — И поскорее. — А доктор-то в отключке, — замечает Стас, пока они с Пашей тащат бессознательного Митю по коридору. Удивительно, но он даже не снимал пожар на камеру, а тоже помогал его тушить. — Я что-нибудь придумаю, — говорит Наташа и кивает на Айжан с Мариной. — Мы вместе им поможем. Куда делась Надя, никто не знает да и вовсе не замечает, что её нет больше рядом. Добравшись до помещения, где при смерти лежал Женя, Валера осторожно опускает Ирину на койку и оборачивается к остальным. — Займитесь ими, — говорит он. — А я вернусь туда и посмотрю, что уцелело: нам ведь всё ещё нужна взрывчатка. Валера направляется к выходу из комнаты, но по дороге останавливается и смотрит на Айжан. Та, в свою очередь, тоже несмело глядит ему в глаза — едва ли не впервые с того момента, как он обнаружил свой портрет в её альбоме. Он открывает рот, словно хочет что-то сказать, но в последний момент одумывается и быстро уходит, громко топая ногами. Марина красноречиво глядит на Айжан, мол, я же тебе говорила, а та лишь едва пожимает плечами и качает головой. Это всё пустое. И вообще, сейчас нужно приводить в чувство Митю с Ирой, а не заниматься глупостями. Она вовсе и не замечает, как на губах появляется полуулыбка***
Митя приходит в себя первым. Открывая глаза, он негромко стонет и хватается за голову. Пытается осмыслить, правда ли всё то, что отпечаталось в его воспоминаниях, а затем удивляется, что всё ещё жив. Руку неприятно щиплет, и Митя обнаруживает, что она перебинтована. Кажется, даже с какой-то мазью, которая ужасно воняет. Он приподнимается на локтях и первое, что видит — Иру, чья грудь мерно, почти спокойно вздымается и опускается, сообщая о самом главном. Жива. — Митя! Он прикрывает глаза — от этого слишком громкого голоса в ушах звенит. Митя откидывается обратно на кушетку, закрывает и открывает глаза, а в это время над ним уже успевает нависнуть тень. — Ты как? — спрашивает Наташа обеспокоенно — вдруг она сделала что-то не так? — Буду в порядке, — отвечает он и с неудовольствием для себя отмечает, что хрипит. — А она? — В себя ещё не приходила, — машинально обращая взгляд на Иру, со вздохом произносит Наташа. — Как вас, ребята, угораздило? Почему начался пожар? — Мне тоже очень это любопытно, — подхватывает тот самый голос, который слышать прямо сейчас Мите не хотелось бы. Он даже думает притвориться мёртвым, но этот ненормальный ещё сунет его в морозилку к Жене. Уж он-то может. — Валера… — губы Мити расплываются в улыбке, хотя улыбаться сейчас не к месту. — Знаешь, я удивлён, что ты нас не бросил. Ведь сам мог пострадать, а кинулся спасать нас. Тот усмехается и хлопает Митю по плечу, пожалуй, чуть сильнее, чем следовало бы. Эта последняя сцена ничего между ними не меняет: всё та же неприязнь, то же нежелание иметь какие-либо совместные дела. — Не обольщайся, — предупреждает Валера. — Тебя я бы, может, и бросил. Но не её. — Ирочка… — Хм, хотя знаешь… нет, тебя бы тоже пришлось спасти, — с наигранным сожалением вздыхает Валера. — Иначе две твоих подружки потом проели бы мне мозг. Скажи-ка мне по секрету: у тебя с кем-то уже что-то было, а? Митя не намеревается отвечать на этот вопрос, но он подталкивает к размышлениям и воспоминаниям о том, что сказала ему Ира там, в, как они оба уже думали, нескольких минутах от гибели. Он ей всё-таки нравится. И пусть теперь она говорит, что угодно, он знает. Улыбка на губах становится чуть шире, и Митя закрывает глаза, чувствуя, что вот-вот снова провалится в сон. К счастью для него, Наташа выставляет за дверь Валеру, чтобы тот не докучал никому. Вот бы ещё и сама вышла, но она остаётся — снова занимает место на стуле в дальнем углу комнаты и внимательно наблюдает сразу за обоими. Несмотря на предложение Айжан пойти и отдохнуть хоть немного, Наташа не покидает Митю с Ирой с того самого момента, как их принесли сюда, а это без малого три часа. Она чувствует усталость, да и сидеть здесь в одиночестве достаточно угнетающе, особенно учитывая свежие воспоминания о том, что не так давно здесь лежал труп человека, но покинуть ребят Наташа боится: вдруг кому станет плохо, а её не будет рядом? А отоспаться успеет. — Эй, не помешаю? Дверь со скрипом отворяется, и в помещение входит Саша, криво улыбаясь. Наташа оборачивается на «своих» пациентов, но Митя уже спит, а Ира ещё не проснулась. — Вовсе нет, — в ответ улыбается она и взглядом указывает на свободный стул на другом конце комнаты. Скат ставит его рядом с тем местом, где сидит Наташа, и садится. Молчит. Он продумывал, что сказать ей, на какие темы поговорить, но сейчас всё это куда-то улетучивается из головы. — Ты молодец, — тихо говорит Наташа. — Нашёл огнетушитель, спас их. — Пустяки, — пожимает плечами Саша, но в глубине души осознаёт, что рад — она заметила, запомнила. — Вовсе нет! — отрицательно качает головой Наташа. — Ты не потерял голову в минуту опасности, запомнил, что здесь есть огнетушитель, нашёл его. Ты просто… герой, Саш. Скат ничего не отвечает, а Наташа больше ничего не говорит. Они сидят в тишине ещё очень долго, но тишина эта вовсе не гнетущая, а какая-то… умиротворяющая. После того всплеска, что пришлось пережить сегодня, им жизненно необходимо хоть немного этого умиротворения, и именно друг в друге могут найти его Саша и Наташа.