The Amity Affliction — Too Legit To Quit (We Were Born To Die Cover)
Спасение одного человека так же велико, как и спасение целой нации. Многие не хотят спасать одного человека, но желают спасать нации. Максим Расулов — двадцатичетырёхлетний студент воронежского института Государственной противопожарной службы МЧС России. В его жизни не было никаких потрясений, которые привели бы его к желанию получить именно эту профессию. Он просто всегда хотел спасать жизни людей, не важно, сколько заплатят ему за это и заплатят ли вообще. Это ведь совершенно неважно по сравнению с тем, как это невероятно — видеть, как только спас жизнь человека, получать благодарность от него самого, от его друзей или родственников. Отец и мать Максима изначально были против этого желания, которое впервые дало о себе знать, когда Максу было всего десять лет, и он снял котёнка соседской девочки с дерева. Он не был влюблён в эту девочку, с которой вообще не говорил до того случая, но благодарный поцелуй в щёку спасителю котёнка окрылил Макса больше, чем пятёрки по математике в школе. Именно тогда он и загорелся этой идеей: научиться лазить по выдвижной лестнице, пользоваться противогазом, двигаться в густом дыму, бегать, прыгать, поднимать тяжести… Родители были в ужасе от того, что их сын хочет рисковать собственной жизнью ради совершенно незнакомого человека. Но потом поняли и приняли, что намерения сына совершенно серьёзны. Отец купил ему книжку про дядю Стёпу и пожелал стать таким же хорошим спасателем, но Максим неожиданно заявил, что дядя Стёпа — плохой спасатель. — Спасатель — это работа, а не детские сказочки. Нельзя просто так идти по улице и полезть кого-то доставать из пожара. Нужно продумать свои действия, оценить обстановку, но сделать это быстро. А дядя Стёпа не думает. Повезло, что его самого доставать из пожара не пришлось, — заявил вдруг Максим, отбрасывая в сторону книгу о дяде Стёпе. Прошло уже много лет, но Макс ни на секунду не усомнился в том, что выбрал абсолютно правильный путь. Теперь он старшекурсник, ещё немного — и станет квалифицированным спасателем. Стал бы, если бы одно обстоятельство не заставило его в спешке оформить академический отпуск и уехать из Воронежа в Москву, где проживала в данный момент его младшая сестра Елена. Несколько часов назад он получил тревожный звонок от её парня Олега, который сообщил о том, что в Москве происходит нечто страшное. Сначала Максим подумал, что всё это какая-то шутка: если бы в Москве — столице России — случилось что-то страшное, об этом бы говорили на всех центральных каналах. Однако вскоре задумался: о Москве вообще не говорят в новостях уже несколько дней, что ещё более странно. Собрав все самые необходимые вещи. Максим направился в Москву, не сообщив родителям о том, что с Еленой что-то случилось — старикам ни к чему волноваться. Странности начались на подъезде в город, когда поезд развернули и отправили обратно в Воронеж, сославшись на какие-то неполадки. Максу же каким-то чудом удалось незамеченным пробраться через охранный пункт. Шесть часов добираться до окраин Москвы пешим ходом — занятие не из лёгких, но чем дальше продвигался Макс, тем больше уверялся в том, что дело намного серьёзнее, чем он предполагал. Людей — живых, по крайней мере — не было. Первую муранию он встретил ещё за МКАДом. Сначала подумал, что это обыкновенная девушка, разве что слишком бледная и шатающаяся — пьяная, может быть. Макс окликнул её, предполагая выяснить, где все люди. А когда незнакомка повернулась к нему, Максим не смог сдержать изумлённого вскрика — чёрные, как ночь, глаза и кровь у рта. Это был уже не человек. Макс ещё не понимал, что произошло, но рефлексы сработали раньше, чем мурания успела наброситься на парня — пистолет, который Максим взял с собой в поездку, не задумавшись, зачем, выстрелил прямо в голову, и обмякшее тело свалилось на дорогу. Ни жалости, ни отвращения — Макс не почувствовал ничего, когда лишил жизни первое живое существо. Осознание того, что Москва опустела, пришло позже. После того, как Максиму на пути встретилось ещё несколько существ, похожих на первую девушку. Макс никак не мог понять, что случилось, почему в городе больше нет людей, и кто эти существа, но твёрдо знал — с ними надо расправляться быстро, потому что они не люди. Убивать людей Максиму не приходилось раньше, но убивать мураний, думая о том, что это всего лишь бывшие люди, было немного легче. Чуть позже выяснилось, что живые всё-таки есть, но их немного, и они прекрасно понимают, что жить им осталось не так уж и долго. Кто-то заражён неизвестным вирусом (об этом Максу рассказал неизвестный мужчина, которого встретил на улице с пистолетом в руках — он застрелился сразу после того, как посоветовал Максу бежать, вкратце рассказав о событиях последних нескольких суток), кто-то прячется в своих домах, трясясь от страха, а кто-то уничтожает мураний, как и Макс, но рано или поздно погибает от их рук. И, самое главное, этот неизвестный мужчина твердил о какой-то вакцине, которая непременно должна быть. Но о ней Максим вспомнит позже, пока эта информация оказывается где-то далеко от того, что занимает всё сознание Максима Расулова. Найти сестру.***
Спустя полчаса обсуждений плана действий Митя и Валера, успевшие возненавидеть друг друга ещё больше, решают рассказать остальным ребятам о том, как планируют выбраться из бункера. С поиском взаимопонимания у них не вышло: Валера слишком много хмурился и огрызался, Митя слишком много смеялся и шутил. Валера даже решил, что его «компаньон» не так уж и горит желанием выбраться из бункера, что, несомненно, наводило на определённые мысли. — Слишком ты весёлый для такого серьёзного дела, — замечает он, исподлобья оглядывая Митю. — Может, ты у нас крыса, а? Выслушаешь сейчас все планы, а потом побежишь сообщать начальству. — Кто-то пересмотрел второсортных детективчиков, — усмехается Митя, как обычно, не воспринимая всерьёз слова Валеры. Умом он понимает, что подобным своим поведением может только нарваться, однако никак не может заставить себя придержать язык за зубами. Возможно, сказывается то, что свою дозу успокоения он не получал уже несколько дней — всё из-за того, что никак не получалось остаться наедине с самим собой. Замкнутое пространство не давит на него, чего нельзя сказать обо всех этих людях, что находятся здесь. Все такие разные, не похожие, казалось бы, ничем. Митя не думает о том, почему именно они, почему именно такой разношёрстный набор подопытных, что вообще с ними собираются делать. Думает он только о том, что это невыносимо — слушать очередное нытьё Марины, грубость Валеры, молчаливый, но почему-то гнетущий и пронзительный взгляд Айжайн, нравоучения Ската… Последний с недавнего времени раздражает Митю больше всего, но он не может объяснить, почему так и с чего всё началось. Предпочитает не думать и об этом тоже, так как понимает, что ответ совсем на поверхности. Стоит только обратить внимание — и вот он, прямо перед тобой. А Митя не любит получать ответы на свои вопросы, потому что зачастую эти ответы его не удовлетворяют. Уж лучше жить в неведении относительно самого себя, чем понимать, что ты не такой уж самоуверенный и ни о чём не заботящийся тусовщик, каким Митя привык себя считать. — Приведи девчонок, — просит (или приказывает) Валера, когда они с Митей вышли из комнаты. — Я найду Ската, Стаса и вытащу Пухлого из кладовой. Это, определённо, самая трудная задача. Митя усмехается, мысленно уже воссоздавая в голове образ Валеры, который безуспешно пытается отодрать Пашу от банки тушёнки. Хотелось бы посмотреть на это.***
Собрать всех удаётся уже через пятнадцать минут. В то время как Валера с удивлением для себя обнаруживал, что Паша не торчит в кладовой, а тихо обсуждает что-то с Сашей, Митя настолько безразличным тоном, насколько это вообще возможно, глядя почему-то только на Наташу, сообщал о том, что всем нужно собраться за столом и обсудить кое-что важное. Надя и Ира, которые также были в комнате, быстро переглянулись. Каждая думала, что из-за неё Митя ведёт себя несколько странно, но никто ничего не сказал. Марина же и вовсе не обратила внимания, на кого там смотрит Митя. Тихо всхлипнув, она молча прошла мимо Мити следом за Айжан, с которой в последнее время почти постоянно находилась рядом. Надя прошла мимо Мити, мимоходом царапнув ногтями его куртку на рукаве. Ира выходила из комнаты последней и остановилась, как будто хотела спросить что-то у Мити, но передумала и, отвернувшись, быстро прошла дальше, где за столом собрались уже все остальные. — Мы выбираемся отсюда, — сообщает Валера, который, в отличии от остальных, не сидит за столом, а стоит чуть поодаль, скрестив руки на груди. — Дверь открылась? — слабым голосом спрашивает Марина. — Дура, — фыркает Надя, качая головой. — Если бы дверь открылась, мы бы не сидели тут. Лично я — точно бы не сидела, а как можно быстрее сбежала от вас. — Надь, не груби, — просит Паша, вопросительно глядя на Марину и оценивая, насколько сильно её задело оскорбление Нади. Марина тихо всхлипывает, но не плачет. Айжан, сидящая по левую сторону от Марины, в то время как Паша — по правую, наклоняется и что-то шепчет. — Боже мой, какие мы нежные, — качает головой Надя, но успокаивается и больше ничего не говорит. — Так что за план? — деловым тоном интересуется Саша, обращая взгляд на Валеру. Он уже втайне раздосадован на то, что не сам придумал план, но вместе с тем хочет помочь Валере в исполнении его задумки и во что бы то ни стало найти выход. Тем более, он лучше других понимает - то, что до сих пор с ними ничего не сделали — явно куда худший знак, чем если бы их тут уже убили. — Открыть или взломать дверь не получится, — начинает говорить тот, указывая рукой на стальную дверь. — Значит, есть только один выход: взорвать её. — Думаешь, нам тут кто-то гранаты оставил? — интересуется Надя, вскидывая бровь. — Можно сделать самим, — поясняет Митя. — Ты умеешь? — спрашивает Ира удивлённо. — Я умею, — отвечает за него Валера. — Думаю, здесь найдётся всё необходимое. Разобьёмся на пары и поищем. Надя сразу же собирается выбрать себе в пару Митю, но Валера говорит, что она пойдёт с ним, так как им нужно искать необходимые материалы, а не зажиматься по углам. Надя недовольно цыкает, но не спорит, как и не отрицает, что намеревалась именно зажиматься по углам, а не заниматься поисками чего-то там. Стаса отправляют с Наташей, чтобы он снова не учудил чего-то. Марину — с Айжан, а Сашу — с Пашей, несмотря на то, что последний очень хотел оказаться в паре с Мариной и пытался уговорить Айжан поменяться. Ире в пару достаётся Митя — Валера посчитал, что она сможет уравновесить его так же, как и Наташа — Стаса, однако Радомская придерживалась несколько иных мыслей, о чём решила сообщить, но Валера даже слушать не стал. — Расходимся, и без капризов! — отрезает тот, махнув рукой. Надя бросает на Ирину ненавидящий взгляд, хочет что-то сказать, но Валера дёргает её за руку и тащит за собой.***
У большинства пар поиски проходят спокойно: Марина с Айжан, например, довольно быстро находят ингредиент для взрывчатки, который поручено было найти именно им. Саша с Пашей тоже справляются довольно быстро. Но не у всех всё идёт настолько гладко. — Ищи сам, я-то тебе зачем! — после нескольких минут безуспешных поисков сообщает Надя и останавливается на месте. — Я дальше идти не собираюсь. — Красотка, я тебе не Митя, подстраиваться под твои капризы не собираюсь, — говорит Валера, поворачиваясь к своей спутнице. — Если не хочешь торчать здесь ещё дольше, передвигай активнее своими длинными ножками. Надя, конечно, просто капризничает, делая это скорее из вредности и обиды на то, что Валера не отправил её с Митей, нежели из-за того, что на самом деле ей настолько не хочется помогать. — Ещё чего? — фыркает она и скрещивает руки на груди, показывая, что никуда идти не собирается. — Может, заставишь меня? Эта девчонка выводит из себя, но Валера и раньше понимал, что легко не придётся. С Надей, по его мнению, никто не справится лучше, потому Валера и выбрал именно её в пару: чтобы доказать самому себе, что он здесь главный, а не какой-то там Митя и кто-то ещё. В два шага преодолевая расстояние между собой и Надей, Валера хватает её за плечо, с силой сжимая его, отчего девушка морщится. — Ай, мне больно! — возмущается она, пытаясь вырваться из железной хватки Валеры. — Будет ещё больнее, если не прекратишь ныть! — заявляет тот. — Ох, какие мы грозные, — кривится Надя. — И что ты сделаешь? Ударишь меня? Валера секунду или две с неприязнью смотрит в глаза Нади, а потом всё-таки отпускает её. — Я просто хочу выбраться отсюда. Помочь вам всем, в том числе и тебе. Может, будешь так любезна, и тоже внесёшь свой вклад? Надя раздумывает всего пару секунд, прежде чем глубоко вздохнуть, покачать головой и сделать шаг вперёд: — Так что там нам нужно отыскать?***
Ира и Митя в полнейшем молчании идут в комнату, где хранятся лекарства, в таком же молчании они и перебирают склянки и банки. Точнее, перебирает Ира, сосредоточенно вглядываясь в этикетки, а Митя только делает вид, что занят, искоса поглядывая на Радомскую. — Хотела бы оказаться тут со своим новым бойфрендом? — интересуется вдруг он. Ира от неожиданности даже чуть не роняет очередную склянку. О каком таком бойфренде он говорит? — Саша, — в ответ на вопросительный взгляд Радомской поясняет Митя. — С чего ты взял? — спрашивает Ира, качая головой. — Поверил придурку Стасу? — Нет, своим глазам, — таким же спокойным тоном отвечает Митя и делает шаг вперёд, сокращая расстояние между собой и Ириной. — Вы часто о чём-то шепчетесь, ходите вместе. — Ревнуешь? — в шутку интересуется Ирина, склоняя голову набок. Митя быстро проводит языком по пересохшим губам, неожиданно-серьёзно задумавшись над этом невзначай брошенном слове. Он никогда и никого не ревновал — может, потому что никогда некого было ревновать. Все его девушки — на ночь-две, в лучшем случае — на неделю. Никаких чувств, привязанности. С Ирой ведь тоже не было — не должно было быть — привязанности. Хотя ещё там, в клубе, Митя неосознанно выделил её из всего ряда тех, что когда-либо были с ним. Ира не похожа на остальных, несмотря на то, что она такая обычная. Обычная, необычная… Ирина подталкивает его на какие-то размышления о самом себе, что не очень-то хорошо. Митя не хотел бы заниматься самокопанием, чтобы в итоге прийти к неутешительному выводу: он не достоин даже одной ночи с ней и никогда не будет достоин. — Он мне не конкурент, — склонившись к уху Иры, отвечает он и улыбается краем губ. Сердце Иры бьётся так сильно, что, по её мнению, Митя просто не может его не услышать. Это плохо, очень плохо. Он не должен думать, будто имеет для неё хоть какое-то значение, равно как и самой Ире не следует думать об этом. — Уверен в этом? — почти одними губами спрашивает она, отклоняясь в сторону — к столу, и задевая шкаф. Какие-то пробирки, склянки полетели на пол, но это неважно. Митя немного поворачивает голову — теперь его губы находятся не у уха, а у самых губ Ирины. Каких-то пару сантиметров, которые преодолеть не составит труда, только если Ира опять не сбежит. Но она, казалось, больше не может и пошевелиться. Одна рука Мити уже держит Ирину за талию, в то время как вторая упирается в стол. Радомской совершенно некуда бежать, да и не нужно. Ира с опаской глядит на губы Мити. Она очень не хочет, чтобы он приближался, но вместе с тем понимает, что сейчас ей нужно именно это. Странные и противоречивые ощущения — Радомская никогда не испытывала ничего такого. — Да, — отвечает он. Какой-то резкий звук, раздающийся в нескольких метрах от них — у двери, которая ведёт из комнаты, заставляет обоих резко повернуть головы. Обжигающие красные языки пламени, которые не перепутать ни с чем, медленно разрастаются, заметно повышая температуру в комнате, оставляя отметины на стенах и приближаясь к застывшим на месте ребятам. Они не понимают, откуда взялся огонь, неотвратимо наползающий на них, не понимают, почему дым не привычно-серый, а совершенно чёрный, но понимают, что у них нет выхода. — Что бы ты сделала, если бы жить оставалось всего несколько минут? Ира тихо вскрикивает, цепляясь руками за Митю.