Imagine Dragons — Battle Cry
«Семья — самое важное в жизни. У тебя могут быть удачные дни, могут быть отвратительные, но вечером каждого дня дома тебя кто-то будет ждать». Для Макса Расулова семья — это то, ради чего стоит жить вне зависимости от того, что происходит в жизни. И теперь, стоя рядом с человеком, который, возможно, отнял жизнь у его сестры, но который может вернуть её назад, он не может понять, что же чувствует. Ненависть или благодарность? Злобу или облегчение? Единственное, что Максим способен сказать наверняка: он не представляет себе жизни, в которой нет Лены. Он не сводит напряжённого взгляда с манипуляций профессора Радомского. Стоит мускулу на лице того чуть подёрнуться, как внутри Расулова что-то обрывается: вдруг не получилось? Вдруг что-то пошло не так? Вдруг вакцину не синтезировать? Макс не обращает внимания даже на раздражавшую его поначалу своими вопросами-требованиями Нику. Она стоит рядом с ним, дыша в шею, и теперь тоже молчит. Ника уже знала, что на данный момент профессор занимается разработкой вакцины, однако Радомский и Макс, не сговариваясь между собой, скрыли тот факт, что вирус «Клейто» — тоже его рук дело. Мало ли, что в голове у этой девчонки, как она себя поведёт, когда узнает правду. По правде говоря, будь Радомский на месте этой самой Ники или любого другого жителя Москвы, который потерял близких… наверное, он бы убил себя. Радомский изо всех сил старается не думать, что сейчас с Ирой, отгоняет мысли об этом как можно дальше, но даёт себе клятвенное обещание найти её. — Готово! — голос профессора резко и неестественно врезается в тишину, что царила в лаборатории на протяжении последнего часа. Ника и Макс синхронно дёргаются от этого звука, и только через пару мгновений осознают его смысл. Брови Ники недоверчиво ползут вверх: как это, какой-то старикашка способен синтезировать вакцину от вируса, который скосил половину Москвы? Серьёзно? Откуда же он взялся, такой умный? — Неужели… — дрожащими пальцами Макс принимает из рук Радомского ампулу с веществом, которое, возможно, спасёт жизнь его сестре. Бежать, бежать, как можно скорее, к ней! Адрес дома Лены давно уже крутится в голове вместе с какой-то необъяснимой уверенностью в том, что его сестра не покидала пределов квартиры. Но Макс стоит на месте и глядит на профессора, будто ждёт его указаний, разрешения уйти. — Я надеюсь, ты сможешь спасти её, — печально улыбается Радомский, в этот момент как никогда остро чувствуя, сколько людских судеб загубил. Макс разворачивается и делает несколько больших шагов по направлению к двери, но голос раздражающей девчонки заставляет его остановиться. — Эй, может, мне кто-нибудь объяснит, наконец, почему вы считаете себя способным изобрести вакцину? — с вызовом спрашивает Ника. — Почему вы смогли сделать это в каком-то странном подобии лаборатории, в то время как учёные правительства не сумели? Откуда вы взялись? Радомский не хочет говорить Нике всю правду. Глядя в глаза этой молодой девушке, с уверенностью можно сказать: она потеряла здесь кого-то очень близкого, она чувствует боль, она желает мстить. Возможно, он заслуживает этой мести, но не сейчас, когда Радомский ещё может хоть кого-то спасти. — Мне не нравится, когда мои вопросы остаются без ответа, — Ника хмурится и склоняет голову набок. — Нам удалось получить формулу вируса. Добыли прямиком из «Вершины», — говорит Макс; по сути, он даже не лжёт. — А тебе, кажется, не сидится спокойно на месте. Побудешь моим прикрытием? На самом деле, Расулову вовсе не нужно прикрытие; ещё один человек - это, скорее, балласт, нежели подмога, но оставлять Нику наедине с Радомским, который, похоже, совершенно теряется, когда нужно солгать, — это ещё хуже. Пусть лучше идёт с ним и задаёт все свои вопросы ему. Если очень повезёт, они не переубивают друг друга по пути к Лене. Ника не раздумывает долго. Сидеть в четырёх стенах со стариком и химическими препаратами — мало приятного. Поправив на плече рюкзак с патронами, она с готовностью отправляется за Максом. — Я уж думала, не попросишь, — с ухмылкой замечает она.***
В той или иной степени страшно всем: и отпускающему шуточки каждые пять минут Мите, и идущей под руку с ним, чтобы не упасть на неровной дороге, Ирине, и даже Валере, хотя чувство лидерства придаёт некой уверенности в себе. Кроме того, ему приходится постоянно удерживать от падения Надю — та скорее с жизнью расстанется, чем со своими каблуками. Периодически Сычёв поглядывает в сторону Паши и Айжан, которые также держались рядом, но шли, пожалуй, увереннее всех. Айжан не проронила ни слова за всё то время, что они двигались по направлению к городу, и только часто оглядывалась. Ни одного человека. Совсем. Ребята идут уже довольно долго и не встретили ровным счётом никого, кто смог бы подсказать, что за чертовщина творится в Москве. — Посмотрите! — Айжан указывает рукой куда-то в сторону, и остальные поворачиваются. Поперёк дороги стоит машина. Такая же, как десятки других, что они видели. За одним лишь исключением: внутри кто-то есть. — Только не… твою мать! — ругается Надя и прижимает руки ко рту. Валера отпускает Надежду и медленно идёт к машине. Дверь водительского сидения распахнута настежь, позволяя ребятам видеть водителя — тучного мужчину лет сорока, в коричневом костюме и в белой рубашке, на которой алеют кровавые дорожки от шеи. — Господи, Господи… пожалуйста, скажи, что это сон, — бормочет Паша и не решается подойти ближе. Ира с Митей переглядываются и движутся вслед за Валерой, который уже успел заглянуть в машину и отойти в сторону с перекошенным от отвращения лицом. — От него уже воняет, — констатирует он и сплёвывает на асфальт. Ира склоняется над мужчиной и видит рваную рану на шее. Странную такую, совсем не похожа на удар ножа, выстрел или пистолета или что-то в этом роде. Скорее… — Как будто от зубов, — растерянно произносит она и глядит на Митю будто бы с надеждой, что он всё объяснит. — Какие жестокие нынче ролевые игры. — невесело хмыкает он и смотрит на Валеру. — Хрен знает, что тут произошло, разберёмся, — уверенно заявляет тот. — Но на всякий случай нам нужно оружие. — Оружие… — эхом отдаётся Паша и до хруста сжимает плечо Айжанн. - Ох, извини. Та потирает больное место, но неловко улыбается, мол, ничего страшного. Понимает, как, должно быть, ему страшно: такой безобидный, добрый парень, вряд ли вообще знает, как выглядит пистолет. — Сопли не разводить, — поглядев на них, приказывает Валера. — Пошли. На крупный торговый центр они натыкаются спустя несколько минут. Вокруг — ни души, только машины, в которые никто не решается больше заглядывать. — Вы уверены, что там безопасно? — интересуется Паша, замирая у входа, и тут же получает мощный толчок в спину от Валеры. - Ай! — Не ной, — просит Сычёв и проходит внутрь. В помещении неестественно для торгового центра темно, пусто и тихо. Только мерный звук работающего эскалатора да тяжёлое, будто от долгого бега, дыхание ребят. — Всегда мечтала побывать в торговом центре после закрытия. — говорит Надя. — Но явно не представляла, что у меня это получится в подобных обстоятельствах. — Значит, так, — многозначительно откашливается Валера. — Я иду искать оружие, Паша — на тебе фонари, батарейки. Справишься? Тот обиженно фыркнул: его совсем за идиота считают? — Девочки, нам нужна еда. Митя, найди аптеку. Через полчаса встречаемся на этом месте. Если что — кричите. Все торопливо разбредаются по своим поручениям, но почему-то уже не чувствуют такого холодящего душу ощущения в полутёмном помещении торгового центра, как посреди пустой улицы в разгар дня. В какой-то степени каждый даже чувствует некое удовлетворение от того, что у них есть возможность брать вещи и не платить. Несколько раньше, чем через полчаса, Надя отделяется от девочек, которых буквально вынудила сунуть в рюкзак пару бутылок дорогого вина. Она хорошо понимает, что ей нужно, и очень скоро находит Митю — он в аптеке, с видом заправского фармацевта изучая надписи на склянках и один за другим отправляя препараты то в рюкзак, то в свой карман. Надя усмехается. — Твоя докторша не будет расстроена, когда узнает, что её любимый этим балуется? — вопросительно изгибает бровь она и подходит ближе. — Не твоего ума дело, — сухо отвечает он и переходит к другому ящику. — Тебе же с ней будет скучно. — говорит Надя и качает головой. — Что тебе может дать серая мышь, вся такая правильная и осторожная? — То, чего не может дать шлюха. Раньше, чем Голдман успевает что-либо ответить, неподалёку раздаётся невнятное шарканье. Кто-то идёт сюда. Митя поднимается, сунув в карман куртки ещё какой-то препарат. — Пухлый, ты? — громко спрашивает он, направляясь к выходу из аптеки. Никто не отвечает, и Митя закатывает глаза. Что за идиотские шутки? Он выходит за пределы аптечного отделения и поворачивает голову влево, на звук. Взгляду предстаёт фигура высокой бледной девушки в каком-то разодранном в районе колен жёлтом платье. Она идёт к нему, неестественно подёргивая плечами. — Ты как, в норме? — спрашивает Митя, но не подходит ближе — что-то его останавливает. Девушка молчит, только на губах появляется какая-то странная, плотоядная улыбка. По мере того, как она приближается. Митя замечает абсолютно чёрные глаза и кровь на губах, на острых белоснежных ключицах и на платье. Дерьмовый день. — Твою ж… Митя хватает за руку Надю, которая выходит следом посмотреть, кто же это, и несётся в противоположную от девицы сторону. — Все! Быстро, уходим! — кричит он, что есть мочи, надеясь, что все услышат. — Ребята! И тут он слышит такой пронзительный, бьющий по ушам и проникающий внутрь звук, не то крик, не то визг, что спотыкается и прижимает одну руку к уху, второй по-прежнему держа Надю мёртвой хваткой и практически волоча её за собой. — Какого хрена! — орёт Валера откуда-то со стороны. — Вниз все! — вопит Надя и даже не замечает, как крупные слезинки скатываются по щекам. Они мчатся по эскалатору вниз, спотыкаясь, ударяясь обо всё, что только можно, ругаясь и не оглядываясь, а только слушая пронзительные крики. Наде кажется, что у неё из ушей идёт кровь. Когда она и Митя оказываются внизу, Голдман испуганно жмётся к Черкасову и толкает его в сторону выхода из торгового центра, но тот не движется с места, вперив взгляд в две движущиеся точки. Валера откуда-то выхватил Иру и теперь мчится с ней вниз. Хрупкую Радомскую мотает из стороны в сторону, она никак не может приноровиться к темпу Валеры и тот почти тащит её на руках. Тем временем откуда ни возьмись к Мите и Наде подбегает Паша с круглыми от ужаса глазами и трясущимися конечностями. — Ира, — судорожно шепчет Митя и сгребает её в охапку, как только они с Валерой спускаются вниз. Девушка с чёрными глазами тоже показывается на эскалаторе, но не одна, а в компании ещё одной черноглазой, в официальном брючном костюме и с такой же хищной улыбкой. — Бежим отсюда! — кричит Надя и толкает всех сразу к выходу. Они поначалу подчиняются её крику, но тормозят, когда видят, что один не собирается уходить. — Где Айжан?! — кричит Валера почему-то на Пашу, считая его ответственным за девушку. — Где она?! — Я… я не… — Айжан! — громко зовёт он, перекрикивая даже черноглазых, которые начинают кричать синхронно. — Айжан! — Айжан! — присоединяется Ира. — Айжан! — Курица, — шипит Надя. — Мы все тут сдохнем из-за неё! Прошу вас! Девушки уже на середине эскалатора, терпеливо ждут, когда автоматизированная программа доставит их к покорным жертвам, когда откуда-то слева выбегает Айжан и натыкается на взбешённого Валеру. — Ты где была?! — рявкает он, хватая ту за запястье. — Неважно! Пошли! Теперь уже в полном составе ребята бегут к выходу из торгового центра, но понимают, в какую передрягу попали: им вряд ли удастся убежать от этих тварей, а пистолеты Валера не успел зарядить. Хоть пару минут передышки, но девушки тоже переходят на бег, причём слишком уж быстрый для человека. Они бегут, не зная, на сколько их хватит, когда их настигнут. — Я… я не могу… — стонет Паша, хватаясь за бок и морщась. — Паша! — Ира хватает его за руку и тащит вперёд, хотя силы самой на исходе. Он успевает попрощаться с жизнью и уже хочет рвануться назад, чтобы задержать девушек и дать остальным время оторваться, когда до его слуха, а также до слуха всех остальных доносится визг автомобильных шин. — Они ещё и водить умеют?! — стонет Валера и пытается на бегу достать до патронов в рюкзаке. Но за рулём оказывается вполне живой человек — молодой парень, а на пассажирском сидении — блондинка с пистолетом. Двумя точными выстрелами она поражает мишени точно в голову, и черноглазые обмякшими тушами падают на землю, замирая в скрюченных позах и с открытыми глазами. — Быстро, забирайтесь! — приказывает парень за рулём. — Неизвестно, как скоро другие прибегут на шум. Не задавая лишних вопросах, шестеро молодых людей каким-то чудом втискиваются в спасительный автомобиль — простенькую «девятку», и спешно уезжают в противоположном от торгового центра направления. Как можно дальше отсюда. Как можно дальше.