The White Stripes — Seven Nation Army
Когда человек знает об опасности, ждущей его, это не самое страшное. Столкнувшись с неизбежным испытанием, мы встаем перед выбором — либо подчиниться страху и убежать или уповать на помощь, либо вопреки страху вступить в бой. Самый же жуткий страх — страх перед опасностью неведомой. Человечество в целом и каждый индивид в отдельности непременно сталкивается с ним — рано или поздно. Какой враг притаился в темноте? Кто поджидает тебя за поворотом? Что находится там, после смерти? Если подумать об этом, становится понятно: опасность, о которой ты знаешь — уже не опасность. А вот опасность неведомая… Это и есть настоящее испытание. Лицом к лицу. Конец иллюзиям. Именно тогда человек понимает, кто он есть на самом деле. Наташа и Марина в полной тишине занимаются приготовлением нехитрого обеда из куриных консервов, которые у всех уже комом в горле стоят, и макарон — Паша нашёл накануне несколько упаковок за ящиками с консервами, чему все были ужасно рады: хоть какое-то разнообразие. Марина едва заметно дрожит, чувствует уже привычную тошноту, относительно которой уже закрадываются определённые нежелательные мысли, и думает, сколько им осталось. Кто убил всех тех людей, что ребята видели в коридоре за дверью? Вернётся ли этот кто-то за ними? Где сейчас Паша и остальные? Неизвестность пугает больше осознания того, что тебе осталось жить конкретное число дней, часов или минут, и ты с этим ничего не поделаешь. А Марина не хочет умирать. Всё не должно заканчиваться вот так, в каком-то затхлом бункере, после нескольких дней на гадкой тушёнке, с непрекращающейся тошнотой, в компании людей, которых она никогда ранее не видела. Ей всего двадцать два, жизнь, можно сказать, толком-то и не началась! — Марин? С тобой всё хорошо? — Наташа замечает, как рука Марины с консервным ножом замирает в воздухе, а взгляд её стекленеет и устремляется в никуда. Ей тоже страшно, но она старается не показывать этого, брать пример с Иры и Саши, которые способны взять себя в руки в любой ситуации, продумать план действий и сохранять хладнокровие. Что хорошего выйдет, если все они начнут паниковать и заходиться слезами по любому поводу? Надежда на то, что всё будет хорошо — это важно. — Как думаешь, они в порядке? — спрашивает Марина, переводя взгляд на Наташу. Та вздыхает. Прошло уже два с половиной часа, а Валера пообещал вернуться через три. — Да. Да, они вернутся, я уверена. На самом деле, Наташа вовсе ни в чём не уверена, но чувствует себя обязанной подбодрить Марину: уж слишком растерянной и одинокой та сейчас выглядит. В этот момент, как никогда лучше, становится ясно, сколь важно для неё присутствие Паши рядом: его забота, возможно, со стороны кажется смешной и нелепой, иногда чрезмерной, но это помогает. Рядом с Пашей Марина способна улыбаться и чувствовать себя в безопасности даже здесь, в бункере. Просто поразительно, как они нашли друг друга в этом страшном и странном месте. Быть может, судьба всё-таки существует? — Уверена… — тихо повторяет Марина и несмело улыбается.***
Саша, наконец, оказывается в своей тарелке. Компьютеры, ноутбуки, программы, огромное количество разнообразных кнопок, шнуры, провода — это его стихия. Прирождённый программист, он счастлив оказаться полезным сейчас. В каком-то странном приступе экстаза Скат взламывает одну защиту за другой, не замечая ничего вокруг и больше ни о чём не думая. Пальцы уверенно бегают по клавишам, помня все коды и комбинации, что необходимы в таких ситуациях. Наконец, вот оно. — Проект «Клейто»… — одними губами шепчет Саша и с трудом удерживается от того, чтобы сразу же позвать всех, кто ещё здесь, в бункере, дабы они оценили его труд. Нет, благоразумие берёт верх: сначала требуется разобраться во всём самому, выяснить, что к чему. В следующие пятнадцать минут Скат узнаёт то, чего не мог даже предположить: корпорация «Вершина» в погоне за сывороткой, создающей идеальных, совершенных людей не знает границ. Некий профессор Радомский создал эту сыворотку. Скат отмечает про себя, что информация о профессоре и ходе его исследований довольно чётко и прозрачно отражалась в отчётности, однако после записи, подтверждающей то, что для испытания сыворотки будут привлечены подопытные «особи», как их назвали, вся информация о Радомском обрывается. Он словно исчез, испарился. Саша вспоминает легенду о создании храма Василия Блаженного: будто бы после того, как храм был построен, Иван Грозный потребовал ослепить зодчих, дабы они не смогли сотворить ничего, превосходящего по красоте это творение. Постигла ли подобная участь профессора Радомского? Скат задумывается было над этим и решает поискать информацию в других файлах, как вдруг видит папку с названием «Бункер. Партия 1». Открыть. Филиппов не может сдержать удивлённого возгласа: десять подробнейших досье на тех, кто находится здесь. Видит свою собственную фотографию, которую (он точно помнит!) никогда не выкладывал в сеть, вместе с информацией о росте, весе, родителях, всех приводах в участок после историй, связанных с хакерской деятельностью, даже сведения о его последней подружке есть! Нервно сглатывает и открывает другое досье. Наташа для него очень красивая даже на этом до тошноты официальном фото, какие обычно бывают в паспортах. Он не хочет читать ничего из того, что написано о ней: это было бы нечестно. Наташа сама расскажет всё, что посчитает нужным. Стас. Валера. Паша. Женя. Митя (так непривычно читать: Дмитрий!). Надя. Марина. Айжан. — Стоп… — хмурится Скат и трёт переносицу. Десять человек. В бункере их было одиннадцать изначально. Не хватает одного. Точнее, одной. Филиппов отгоняет от себя подальше мысли, которые закрались бы любому другому человеку в голову в подобных обстоятельствах: нет досье на того, кого не похищали, кого не везли сюда силой, а кто пришёл сюда сам. Нет. Нет-нет-нет. Среди них нет предателей. А если и есть, то это точно не она! Пальцы Ската отчего-то начинают дрожать, когда он быстро-быстро перебивает ими по клавиатуре, в поисках чего угодно, что могло бы доказать его правоту. Его не интересует, кто стоит во главе «Вершины», как давно был начат проект «Клейто», как конкретно собирались превращать их, «особей», в совершенные создания — всю эту информацию Скат намеренно пропускает, оставляет «на потом». Сейчас важно только одно. Проходит около двадцати минут, когда Саша находит ту самую запись, которую так лихорадочно, дрожа и молясь всем мыслимым и немыслимым Богам, искал. «Приказ N-1521: доставить Радомскую Ирину Ивановну в бункер».***
Они мчатся на максимальной скорости, какую только можно выжать из старенького автомобиля, в который забилось восемь человек. Никто не знает, пытаются ли эти странные девушки догнать их, как не знает и то, что это вообще за парочка, в чью машину они столь самонадеянно запрыгнули. Вдруг их везут в какое-то ещё более ужасное место, чем сегодняшняя Москва? Однако Валера, занимая не самую удобную позицию (на нём одновременно полусидят-полулежат Ира и Айжан), пусть даже у окна, даёт указания водителю, куда ехать, и тот вроде бы подчиняется. Паша, сам того не замечая, с силой сжимает предплечье Мити и что-то шепчет себе под нос — никто не понимает, возможно, и он сам. Надя хмуро смотрит в окно и избегает глядеть на кого-то ещё, так как следы недавней истерики, дорожки из слёз вперемешку с тушью никому не следует видеть. Ни за что она не покажет, насколько ей было страшно. В том числе и Мите, на котором в данный момент восседает в крайне неудобном положении: спина ужасно затекла, а правая туфля валяется где-то на полу. Потом достанет. — Вот! Сюда! Да! — радостно хрипит Валера, замечая знакомый пейзаж за окном. Айжан локтем больно упирается ему в рёбра, но Сычёв ничего не говорит ей на это. Всё ещё не отошёл до конца, всё ещё помнит то ощущение, когда думал, что больше никогда её не увидит. Да пусть она хоть сломает ему это ребро, но будет рядом! — Какого чёрта мы вообще приехали сюда? — обращается к водителю машины блондинка. — Кажется, это не входило в наши планы. В твои, напомню, планы. Макс поджимает губы. Увидев толпу ребят, за которыми гонятся эти черноглазые мутантки, он никак не мог бросить их, просто обязан был помочь, спасти! Но почему, в самом деле, он поехал сюда? Мог бы высадить их где-нибудь на безопасном расстоянии, ведь у него важнейшая миссия: спасение сестры! Расулов не знает, но ни капли не жалеет. Он тормозит у закрытой двери в какое-то непонятное помещение, и ребята спешно вываливаются с заднего сидения, вдыхая свежий воздух: окно в машине открыть никто отчего-то не решился. — Что за хрень это была? — громко вопрошает Митя, потирая лоб: выбираясь из машины, Надя случайно (или не совсем) ударила его рукой. — Мутантки, созданные вирусом корпорации «Вершина», — просто, без обиняков сообщает Ника. — Хотели создать идеальных людей — создали психичек с чёрными глазами, жаждой крови и ультразвуком вместо голоса. — Идеальных людей? — переспрашивает Надя. — Вы-то кто такие? — требует ответа Валера. — Меня зовут Макс, — представляется он. — Я приехал сюда уже после того, как вирус выкосил весь город. Здесь моя сестра. — Она… тоже стала… такой? — неуверенно интересуется Ира, внимательно глядя на незнакомца. Расулов внимательно смотрит на каждого из ребят по очереди. В глазах девушки, что только что задала этот вопрос, он видит искреннее, неподдельное сочувствие, в глазах высокого парня у неё на спиной — недоверие, черноволосая девушка вообще не смотрит на него, уставившись на свою обувь, равно как и полный молодой человек, нервно щёлкающий костяшками пальцев, тот, что указывал дорогу, с вызовом скрещивает руки на груди, а третья девушка лишь безразлично и холодно усмехается. — Я не знаю, но очень хочу это выяснить, — отвечает он, сосредотачивая взгляд на миниатюрной девушке с короткой стрижкой — с ней хочется разговаривать больше всего. — И мы могли бы уже это выяснить, — подаёт голос Ника. — Да… да, нам нужно ехать, — быстро кивает Макс. — Может быть, ещё встретимся с вами, ребята. Ему хочется знать, кто они такие и как сюда попали. Ему хочется рассказать, кто он такой и что знает об этом городе, о вирусе «Клейто», об Иване Радомском. Но пора спешить. Да и ребята едва стоят на ногах от усталости. Он разворачивается и хочет отправиться к машине, куда уже забирается Ника, но голос девушки с короткими волосами заставляет его остановиться. — Подожди! — восклицает она и делает шаг вперёд. — Может быть, останетесь хотя бы ненадолго? Поедите, наберётесь сил. Нам ведь есть, что рассказать друг другу. Митя недовольно цокает языком: не нравится ему этот Максик. Проваливали бы побыстрее со своей подружкой, вон, той как будто его сестра важнее, чем ему самому. — Да, реально. — подхватывает Валера. — Мы несколько дней просидели взаперти в чёртовом бункере, понятия не имея, что за чертовщина тут творилась. Расулов раздумывает пару мгновений: он очень хочет найти сестру и убедиться, что с ней всё в порядке. Однако какое-то странное чувство приказывает ему остаться, настойчиво говоря, что эти ребята могут помочь ему, а он может помочь им. Ника замечает эти колебания и выходит из машины, демонстративно хлопая дверью и закатывая глаза. — Серьёзно? — фыркает она. — Господи! — Хорошо, — кивает Максим, разворачиваясь. — Мы расскажем вам то, что знаем. Обновлённая компания из восьмерых человек проходит по длинному просторному коридору бункера. Валера идёт впереди всех, а замыкает шествие недовольная Ника, для которой это «мы расскажем вам то, что знаем» — просто трата времени. Неужели этот придурок-спасатель не понимает? А он раздражает её тем, что как будто забывает о существовании напарницы. Уже рассказывает Ирине и Айжан о том, что является спасателем. Казанова нашёлся! — Парень твой? — спрашивает у неё вдруг… кажется, он называл себя Митей. — Пф, нет! — восклицает она. Ей кажется, что Митю расстроил отрицательный ответ, но Нике нет до этого никакого дела. Она здесь не за любовными историями. — Так ты врач? — спрашивает тем временем Макс у Иры. — Моя сестра тоже в больнице работала — медсестрой, правда. — Ты обязательно найдёшь её и спасёшь, — улыбается Ира. — Не знаю, почему, но я в этом уверена. Раньше, чем Расулов успевает что-либо ответить, коридор становится уже, и в конце его показывается ещё одна дверь. Навстречу ребятам выходит Саша, с удивлением глядит на людей, которых ранее не видел, но сейчас ему не до этого. — Ир… — жестом он подзывает её к себе. Радомская по взгляду Ската понимает, что дело серьёзное, хмурится и покидает своеобразный строй. Встречается взглядом с Митей, который тоже хочет остановиться и выяснить, в чём дело. Ира качает головой и ободряюще улыбается: мол, всё хорошо. Когда семеро человек скрываются за последней дверью, Скат тихо произносит: — Я тут кое-что выяснил, Радомская Ирина Ивановна. На лице Иры медленно проступает непонимание вперемешку с необъяснимым испугом.