Москва: инструкция по выживанию

Fever Ray — If I Had A Heart

«Вещи ветшают, цивилизации угасают; только их символы остаются после них». Айжан давно усвоила эту и многие другие истины, касающиеся символики. Она, сколько себя помнила, всегда увлекалась мистическими символами, свято верила в то, что символы, нарисованные краской на стене или носимые с собой в виде амулетов, действительно защищают от зла, притягивают удачу и забирают негативную энергию. Как раз в тот самый день, когда она попала в бункер, Айжан отдала свой амулет, оберегавший девушку от зла, своей подруге. Видимо, тёмные силы только и ждали того момента, когда она останется незащищённой, чтобы совершить удар. Но Айжан не паникует и надеется на то, что скоро им удастся выбраться оттуда — живыми, здоровыми, и больше никогда не видеться друг с другом. Особенно Айжан не хотела видеть Валеру, который с первого момента их знакомства в бункере относится к ней с особенной неприязнью, как бы подчёркивая то, что он ненавидит таких, как она, и не желает даже пытаться понять её, узнать, какова её личность. А ведь в тот же самый день, когда Айжан отдала подруге свой амулет, она встретилась с Валерой в парке. Он тогда, что совершенно удивительно для представителей контркультуры скинхедов, защитил её. Должно быть, просто был пьян, а сейчас, когда протрезвел, пытается как-то показать ей, что тот эпизод совершенно ничего не значит, что она всего лишь «Азия», как Валера называет её, и не больше. Айжан старается не думать об этом и рисует, находясь в одиночестве в спальне. Она почти круглосуточно сидит за своим альбомом, в котором вся жизнь молодой девушки. Она рисует людей — обитателей бункера, а также символы. В альбоме Айжан можно увидеть свастику, которая для неё — вовсе не символ нацизма, а символ Солнца и гармонии. Как жаль, что в настоящее время люди утратили эту историческую память и воспринимают свастику с отвращением, тогда как на самом деле совершенно не понимают её значения. Так же и с пентаграммой, которую Айжан рисует прямо сейчас. Девушка часто видит, как по улицам ходят люди с пентаграммами и пентаклями на одежде или украшениях, но опять же они и понятия не имеют об истинном значении этого символа. Для них пентаграмма — это нечто магическое, сатанинское и дьявольское. Мало кто знает, что пентаграмма испокон веков была символом, оберегающим зла. Так её воспринимали ещё в Древнем Вавилоне. Айжан заканчивает рисунок и смотрит на получившийся символ — правильный пятиугольник звёздчатой формы. Теперь она не боится, потому что этот символ защитит её зла, в том числе и от Валеры. Айжан улыбается и чувствует, как по её телу разливается волна спокойствия. Но тут же она видит, как чья-то тень ложится на её, и оборачивается. — Так ты у нас ещё и сатанисточка? — почти подпрыгивая на одном месте, интересуется Стас, стоящий позади, и усмехается. Айжан не торопится с ответом. Она не боится Стаса, но и не может испытывать к нему хоть каких-то приятельских чувств. Девушка видит насквозь этого человека и понимает, что он просто лишённый внимания парень, который застрял в тех детских годах, когда очень хочется стать взрослым. Стас даже не скрывает своё увлечение наркотиками. «Лёгкими» наркотиками, как их называют, хотя на самом деле все наркотики одинаковые, вне зависимости от того, потребляешь ли ты героин или иногда балуешься ЛСД — это всё равно убивает тебя и в первую очередь уничтожает твой мозг, способность разумно и рационально размышлять. Но вряд ли такому, как Стас, можно объяснить это — он не послушает, а лишь посмеётся и придумает очередную нелепую шутку, которую сыграет с тобой при первой же возможности. Айжан торопливо закрывает, но Стас перехватывает его прежде, чем Айжан успевает спрятать столь драгоценный для себя предмет. Парень громко смеётся, а когда видит выражение лица Айжан, то смеётся ещё больше. Ему нет дела до того, что она чувствует, Стас просто хочет повеселиться и записать ещё одно видео для своего блога, который, возможно, никто и никогда не увидит, если они не выберутся из бункера. Хотя если они умрут здесь, то их могут найти через много лет, посмотреть видео, и он, простой парень по имени Стас, станет знаменитостью. Может, ему даже вручат какой-нибудь орден посмертно. Стас вообще довольно часто мечтает о возможной славе, когда снимает на телефон очередной ролик. — Отдай, — тихо просит Айжан, поднимаясь с кровати и протягивая руку к Стасу, на что тот только усмехается. — Как же так? Никто не увидит твои художества? — с притворным удивлением говорит парень и быстро выбегает из спальни, хлопая за собой дверью, чтобы хоть на мгновение, но задержать девушку. Айжан тихо чертыхается на своём родном языке и выходит из спальни. Она щурится, привыкая к свету от яркой лампы, и пытается найти взглядом Стаса. Это не составляет трудности — вот он, в яркой жёлтой толстовке. Парень машет альбомом, подняв руку вверх, что привлекает внимание других ребят, которые находились в центральной, как её назвали, комнате. Брюнетка с несвойственной ей прытью сокращает расстояние между собой и Стасом, но тот всё-таки быстрее неё, поэтому успевает отскочить в сторону. И ещё раз, когда Айжан делает попытку забрать свою вещь. И ещё раз. Ребята, которые теперь уже все подтянулись в комнату, не могут оставить этот эпизод без внимания. — Стас, отдай это, — просит Наташа, укоризненно качая головой. Саша и Ира, стоящие по обе стороны от блондинки, поддерживают её одобрительными кивками и жестами. Митя, расположившийся напротив них со скрещенными под грудью руками, ухмыляется и смотрит на Иру. В нём как будто боролись два начала: первое — согласиться с Наташей и тем самым заслужить какое-то одобрение Иры, второе — остаться собой и просто понаблюдать за забавной реакцией Айжан, которая безуспешно пыталась отобрать альбом у Стаса. Он всё-таки останавливается на втором варианте, но периодически кидает взгляды на Ирину, которая в свою очередь даже не смотрит на него, глядя на Сашу в ожидании того, что он сейчас разрешит ситуацию. Но Саша только стоит на месте и говорит о том, что Стас должен прекратить вести себя, как ребёнок. — Дорогая, что там у тебя может быть такого, чего нам нельзя видеть, м? — вскидывает бровь Надя, расположившись на диване и с хитрым прищуром наблюдающая за Айжан и Стасом. — Стас, прекрати, — просит Марина, стоя поодаль от разворачивающегося действия и боясь, что ненароком могут задеть и её тоже. — Что здесь, мать вашу, происходит? — слышится грубый голос Валеры откуда-то издалека. Парень выходит из комнаты, где находился один и игнорировал крики Стаса, но всё-таки не выдержал этого шума и появился в центральной комнате. Привыкая к свету, он пытается понять, что творится, и его взгляд, наконец, сосредотачивается на Стасе и Айжан. Он, громко топая тяжёлыми ботинками, подходит к ним и резким движением вырывает альбом из рук Стаса. Стас в свою очередь, в первое мгновение пытается потянуть альбом на себя, но быстро выпускает его из рук, и тот падает на пол, раскрываясь на одной из страниц. Стас вглядывается в изображение, выполненное карандашом, и смеётся. Он отходит на несколько шагов и вытаскивает из кармана ярко-жёлтой толстовки мобильный телефон, но пока не снимает, дожидаясь начала действия. Взгляд Валеры также устремляется на раскрывшийся альбом. Айжан пытается поднять тот с пола раньше, чем парень успеет увидеть, что на нём изображено, но не успевает. Валера выставляет руку вперёд, тем самым останавливая Айжан от того, чтобы та первой добралась до альбома, и сам поднимает его. — Хм… — произносит тот и смотрит на рисунок. На странице парень видит себя и не может не отметить про себя, что рисунок выполнен довольно профессионально. Настолько профессионально, что, казалось бы, даже щетина на подбородке нарисована с завидной точностью. Лицо хмурое, как и всегда, а брови сдвинуты. Даже ястребиный взгляд просматривается так хорошо, как будто Валера смотрит на собственное отражение в зеркале. И когда она только успела запомнить его, если за всё время, что они находятся в бункере, она прямо глядела на него только дважды? В первый раз — когда он бросился на Митю в первый день пребывания здесь, во второй раз — за завтраком этим утром. — Что там? — спрашивает Надя и даже поднимается с дивана, чтобы подойти и посмотреть, что же там такое. Валера оглядывается на приближающуюся Надю, затем снова смотрит на рисунок в альбоме и быстро захлопывает его — раньше, чем Надя смогла бы хоть что-нибудь увидеть. — Держи, — негромко говорит Валера и протягивает его удивлённой Айжан, которая уже успела подумать о том, что парень, чтобы досадить ей, наверняка покажет рисунок всем. — Спасибо, — негромко бормочет Айжан и берёт альбом, при этом не поднимая глаз на Валеру. Прежде, чем кто-то успевает что-то сказать, Айжан быстро уходит в комнату, откуда выбежала в погоню за Стасом, и прикрывает дверь, раздумывая над тем, что это очень удивительно - то, что Валера не воспользовался возможностью посмеяться над ней перед ребятами. Девушка открывает альбом на той странице, где был изображён Валера, и задумчиво разглядывает изображение. В глаза нарисованному Валере она может смотреть, сколько угодно, в глаза настоящему — никогда, наверное. Тем временем в центральной комнате остались все остальные ребята, которые также довольно заинтересованы тем, что Валера не показал им то, что увидел в альбоме Айжан. А Надя была даже обижена этим, восприняв как личное оскорбление то, что от неё кто-то решил что-то скрыть. — Решил поиграть в хорошего парня? — фыркает Надя и, скрестив руки на груди, недовольно хмыкает. — Митенька, твой пример заразителен. Девушка поворачивает голову на девяносто градусов и устремляет насмешливый взгляд на Митю, а после кивает на Иру. — Сделай милость — просто заткнись, — машет рукой Митя и решает перевести тему на Айжан и Валеру. — Но на самом деле, что такого было в том альбоме? — Ничего, — отмахивается Валера и решает уйти из комнаты, чтобы не продолжать дальнейшие споры. — Айжан нарисовала его, — заявляет Стас и кивает в сторону Валеры. — Мило, не так ли? — Скинхед и азиатка — это почти как Ромео и Джульетта, — с ехидной улыбкой замечает Митя. — А у тебя, Ир, какая фишка? Что там вы, врачи, делаете, когда хотите показать свою любовь к кому-то? — спрашивает Надя, перебивая Валеру, который, развернувшись, собрался было высказать что-нибудь о том, что думает о словах Мити. — Вырежешь моё имя на своём сердечке, Ирочка? — интересуется Митя, предлагая вариант, и делает шаг к Ирине.  Та, в свою очередь, осуждающе смотрит сначала на Надю, потом — на Митю, и, бормоча что-то в духе: «Вы друг друга стоите», удаляется. Митя цокает языком и с долей сожаления смотрит вслед девушке. Сначала он собирается пойти за ней, но отбрасывает эту затею по каким-то соображениям. Когда парень снова поворачивается к ребятам, на его губах играет привычная усмешка, а в глазах — ни намёка на то испытанное им сожаление. — Так, на чём мы остановились? Ах, да, на обсуждении трогательной любовной истории Валеры и Айжан, — продолжает Митя. Валера прекращает держать себя в руках и резко бросается на Митю, пытаясь повалить того на пол. Но на этот раз парень ожидал такого поворота событий, поэтому ему удаётся избежать падения на холодный пол. Валера одной рукой держит Митю за его кожаную куртку, а кулак второй руки угрожающе нависает над лицом парня. — Ещё одно слово, и я врежу тебе, придурок, — выдыхает скинхед и таким же резким движением отпускает Митю. Тот понимает, что Валера вряд ли шутит, и решает пока не нарываться на неприятности. Он одёргивает куртку и отходит на несколько шагов. Валера какое-то время с явной и нескрываемой неприязнью смотрит на Митю, а затем всё-таки уходит в комнату, откуда пришёл, но уже без сопровождения каких-либо едких комментариев. Все понимали, что сейчас и без того неспокойный скинхед настолько на взводе, что может ударить даже девушку. — Какие мы чувствительные, — отзывается Надя, когда железная дверь захлопывается за Валерой и, постукивая каблуками, отходит в сторону и возвращается на диван. Валера тем временем опускается на кровать и закрывает глаза, старательно пытаясь никак не думать об Айжан и её рисунке. Выходило не так хорошо, как хотелось бы парню, потому что мысли то и дело возвращались к девушке-азиатке, которую Валера по определению должен презирать и ненавидеть. Он и ненавидит её сейчас за то, что не позволяет ему сосредоточиться на более важных мыслях. Так, в попытках заставить себя не думать об Айжан и тем самым думая о ней ещё больше, парень и засыпает. Ему ничего не снится, как, впрочем, и всегда, но он испытывает какое-то странное и незнакомое ощущения отсутствия ненависти ко всему. И, что вдвойне странно, ему нравится это незнакомое ранее чувство.