C другой стороны

- Еще один. Как мне все это надоело. Его только привезли, не провели даже минимального обследования и… - Заткнись, - грубо оборвал первого говорившего другой голос. Он казался смутно знакомым, точно Сэм слышал его когда-то. Конечно, тот человек, который разговаривал и насмехался над ним у входа в лечебницу. – Парень получил, что заслужил. Мозги прочистят, станет как шелковый. Пошли, а то старый хрен опять начнет мозг выносить. Послышался тихий скрип открываемой двери и чей-то тяжелый вздох. Собственные глубокие вдох и выдох отозвались тупой болью, которая почти сразу же притупилась и почти утихла. Живот и часть груди что-то сжимало, похожее на тугую повязку, которую делали при ранениях. Но он же не был ранен… разве нет? Когда американец в последний раз пришел в сознание, он чувствовал себя совершенно здоровым, во всяком случае он точно не ощущал боли. - Все-таки это не дело. Он уже вторые сутки в себя не приходит… - Заткнись. Просто заткнись. «Подождите, стойте!» - хотел было выкрикнуть Финч вслед двум голосам, однако на деле из его горла вырвался хриплый выдох, а затем нечленораздельные обрывки слов. В единое предложение или хотя бы фразу все это никак не складывалось. Не получалось. «Двое суток! Я без сознания был двое суток!» - вспыхнула в голове мысль, точно масло от легкого огонька, и заняла собою все, не позволяя размышлять о чем-либо ином. С ним что-то сделали, потому что уже почти сорок восемь часов или немногим меньше он лежит здесь, находясь без сознания и не осознавая даже, что произошло. Не минуло и минуты, как пришло чувство болезненного дежавю. Такая же слабость во всем теле, он лежит на чем-то мягком, но на этот раз более свежем, вокруг только белые стены и темнеющий дверной косяк, да знакомый голос. Отчего-то было проще ориентироваться по ощущениям и запахам, точно Сэм был слепым и почти не видел того, что творилось вокруг. Нужно было начинать с малого. В воздухе витал едва уловимый специфический медицинский запах, будто здесь не так давно использовали какие-то медикаменты. Сэмюэл совершенно не разбирался в этом и не мог сказать наверняка, особенно когда разум был частично затуманен. Под рукой чувствовалось что-то тонкое, прохладное и свежее, ощущения были похожими. Простыня, наверняка это была больничная простыня, постеленная не так уж давно. Глаза резал белый цвет, который был повсюду, куда ни глянь. Стены, потолок, край простыни, все это было пронзительно-белым. Несмотря на то, что он был в больнице, это отчего-то казалось странным, противоестественным. Память постепенно восстанавливалась, а цепь предшествующих событий выстроилась полностью: он отправился на встречу, где произошло что-то, что послужило веской причиной для того, чтобы отправить его в психиатрическую лечебницу «Маунт Мэссив», где с мужчиной сразу же после прибытия что-то сделали и, возможно, не собирались останавливаться. Не хотелось сразу строить крайне пессимистичные прогнозы, но все произошедшее и услышанное намекало на то, что оптимизмом здесь дело не исправишь. Пока что было слишком много неясного, без этого картинка не могла сложиться полностью. Ответы на вопросы обязательно найдутся. Нужно было всего лишь хоть немного прийти в себя и прежде всего основательно подумать, проанализировав ситуацию. Сэмюэл вновь глубоко вдохнул и поморщился от болевых ощущений, после чего попытался двинуться. По сравнению с двумя предыдущими пробуждениями это вышло немного легче, хотя тело все равно отозвалось болью, а координация движений была слабой и нечеткой. Со второй попытки получилось присесть на койке и приподнять тонкую простыню, явно служившую здесь своеобразным подобием одеяла. Живот и нижняя часть груди действительно были окольцованы толстым слоем медицинских марлевых бинтов. Перевязка была сделана аккуратно и профессионально, но вот что под ней, Финч не имел ни малейшего понятия. То, что там имеются швы, так как тот молодой доктор говорил что-то про операционную и о том, что кто-то там будет очень доволен, было и без того ясно. Мужчину больше волновало другое: он был абсолютно здоров, а сюда его поместили для того, чтобы якобы вылечить психику и покалеченный рассудок. Где вообще сказано о том, чтобы проблемы с головой решали посредством операции на теле? Стараясь не совершать резких движений, американец вновь опустился на подушку и прикрыл глаза. Нужно было успокоиться и подумать. Всему в этом мире есть логическое объяснение, а строить теории, не зная фактов, опасно. Рано или поздно сюда кто-нибудь придет, тогда же появится возможность его расспросить.

***

Вопреки всем ожиданиям и предположениям американца, дверь в его одиночную палату открылась только спустя несколько часов, в тот момент, когда он гадал, день сейчас на улице или все-таки уже вечер. Увидеть наконец людей, которых ты до этого знал только по голосу, было в какой-то мере даже интересно. Оба были достаточно крепкого телосложения, но на этом, пожалуй, их сходство и заканчивалось. Вошедший первым производил впечатление человека неряшливого: с расческой он явно был знаком только понаслышке, на лице отметилась трехдневная щетина, в нос сразу же ударила смесь запахов пота и дешевого одеколона. Двигался он легко, развязно, ведя себя достаточно самоуверенно. Самоутверждение за счет психически больных и беспомощных людей было ему присуще, в этом Финч успел сам убедиться. Тот, кто зашел следом и аккуратно прикрыл за собой дверь, производил впечатление более благоприятное: аккуратный и ухоженный внешний вид, выглаженная форма, гладко выбритый подбородок, осунувшееся лицо и застывшее на нем выражение плохо скрываемой усталости. Он походил скорее не на санитара, а на авторитетного доктора из какого-нибудь фильма, который прекрасно разбирается в сложных диагнозах и весьма уважаем своими коллегами. Отчего-то этот человек показался Сэму каким-то словно приторно-правильным и не вызвал никакого доверия. - Привет, парень, - широко усмехнувшись, светловолосый санитар склонился над мужчиной, который тотчас же поморщился. Даже будучи не слишком-то привередливым в запахах, от такого букета нельзя не скривиться. – Я-то думал, что ты копыта откинул уже! - Как себя чувствуешь? – словно не обращая внимания на то, что происходит вокруг, и в особенности на выходки своего коллеги, второй человек оценивающе взглянул на пациента, не отметив явных ухудшений в его состоянии. В руках он держал небольшой пластиковый стаканчик, в котором были, вероятнее всего, какие-то таблетки. Американец молчал, переводя взгляд с одного человека на другого и откровенно не зная, с чего начать. Требовать что-то было бесполезно, его не станут даже слушать. Можно было как-то выяснить, что здесь творится и что за операцию ему сделали, но из таких ребят и клещами что-либо не вытянешь. Нужно было действовать с умом и хитростью, но беда была уже в том, что Финч совершенно не представлял, что такого можно было сказать, чтобы ему выложили хотя бы часть правды. - Что за операция? – наконец смог слабо выдавить из себя Сэмюэл, переводя взгляд на санитара с пластиковым стаканчиком в руках, который остановился у изголовья его кровати. Ответ последовал незамедлительно, но никакой конкретики в ситуацию не принес. Мужчина взглянул на пациента с некоторым интересом, несколько секунд молчал, переглянувшись со своим коллегой и коротко кивнув ему. - Это дело доктора Трагера, не твое и не наше, - ответ был дан с львиной долей равнодушия, будто произносилась заученная наизусть и не раз повторяемая фраза. – Главное, что нужно знать: тебе тут помогут. В медицинских терминах ты все равно ничего не понимаешь. Изъясняться нормальным языком я не умею. Потому давай закроем тему и примем лекарства. - Точно! Горазд пургу гнать, - фыркнув от смеха, добавил его коллега, отойдя от койки на пару шагов, но не выпуская лежащего на ней из виду. До американца в первые мгновения даже не дошел смысл сказанных ему слов, словно в этот момент его оглушили при помощи удара по голове чем-то тяжелым. В высказываниях этого санитара было столько холодности и цинизма, что их впору было бы принять за шутку или злой розыгрыш. То есть он сейчас хотел сказать, что методы, которыми лечат человека и его разум, это уже и не его дело даже? Это как минимум можно было назвать абсурдом и полным бредом. Финч, опираясь на руки, приподнялся на койке, словно хотел встать с нее и убраться отсюда, куда глаза глядят. Реакция со стороны визитеров последовала мгновенно: оба напряглись и как будто приготовились отразить несуществующую атаку с его стороны. Твердо взглянув вначале на одного, а затем на другого, американец постарался говорить как можно тверже и серьезнее. Он был возмущен и поражен до глубины души такими обстоятельствами. Сначала неизвестная операция, затем заявления о том, что все это вообще не его дело. Это психиатрическая лечебница или что-то иное? Может, он действительно выжил из ума или просто чего-то не понимает? - Бред! Если не мое, то чье тогда? Вы калечите мое тело своими операциями, Дьявол вас возьми. Я хочу видеть лечащего врача. И вот это принимать не буду, пока мне все не объяснят, - с вызовом глядя на небритого санитара, сдерживая клокочущий в груди гнев, заявил Сэм, а после кивнул на стаканчик с таблетками, всем этим по сути обозначая свою враждебную позицию. Работники клиники переглянулись между собой, точно совещаясь при помощи взглядов и решая, что в ответ это стоит говорить, а чего не стоит. Решение было принято почти мгновенно. - Доктор Трагер сейчас очень занят. А тебе я бы посоветовал не сопротивляться, - мужчина тихо и словно с каким-то усталым сожалением вздохнул, вновь оглядываясь на напарника. – Гейл, держи. На крупном, с широкими порами, лице Гейла расплылась такая довольная улыбка, будто в этот момент исполнилась мечта всей его жизни. Невооруженным глазом было видно, что подобные ситуации доставляли ему наибольшее удовольствие. Без труда прижав Сэмюэла к койке, мужчина сильно надавил на нижнюю часть скул, вынуждая против воли раскрыть рот и в целом почти лишая возможности сопротивляться. Да и многое ли можно сделать против двух сильных и здоровых санитаров, когда ты только пришел в себя после какой-то операции и даже не уверен в том, что сможешь твердо устоять на ногах? - Будь умничкой и не дергайся, парень, - прошипел санитар, сильнее вжимая Финча в койку. Необходимости в этом не было, но Гейл явно не считал это за разумный аргумент. Похоже, что принуждать пациентов к чему-то ему приходилось не так часто, как он сам хотел бы. То ли отделение мирное попалось, то ли ему лично было этого мало. - Тебе лучше сотрудничать с нами, а не пытаться помешать. Давай постараемся избежать подобных инцидентов в будущем, - точно разговаривая с маленьким ребенком или слабоумным, четко и размеренно сказал второй санитар, наклоняясь и заставляя обездвиженного Сэма проглотить несколько небольших таблеток.