C другой стороны

Сэмюэл ходил вдоль стен своей крошечной палаты и, стоило ему оказаться у двери или противоположной ей стены, поворачивал и начинал двигаться в обратном направлении. Крайнее эмоциональное возбуждение не позволяло, как всего лишь полчаса назад, спокойно лечь на койку и попытаться сомкнуть глаз. Не прошло и часа с того момента, как санитары под предводительством доктора Сингера куда-то уволокли несчастного больного, а к самому Финчу уже заявился Гейл, на этот раз один, без своего напарника. Понять, что намерения у того были крайне недружелюбными, не составило труда, а через пару минут прелюдии к действию это предположение подтвердилось. Санитар не пожалел почти полчаса своего времени на то, чтобы втолковать пациенту о том, что нос свой лучше не совать в чужие дела и сидеть тихо. Объяснял он это, конечно же, в присущей только ему манере разговора, попутно сделав намек на то, что если американец не успокоится, то вполне может стать следующим. Кто знает, что придет в голову доктору Трагеру? - Так что сиди спокойно, Сэмми. И это, мать твою, не просьба! – услышал мужчина перед тем, как дверь в его палату захлопнулась. «Теперь они точно не выпустят меня!» - загорелась робким огоньком и тотчас же вспыхнула всепожирающим пламенем тревожная мысль. Как и все пациенты, он слишком многое слышал и видел, а кое-что и испытал на себе. Даже если заявит о том, что не имеет к врачебному персоналу клиники никаких претензий, и не будет лезть в их дела, так они ему с ходу и поверят, конечно же. Более того, кто в здравом уме поверит словам умалишенного, которым Финча уже считали, да еще и настолько нереальным? Нет, законным путем ничего здесь не добиться. Нужно было бежать, найти способ убраться отсюда как можно скорее и дальше. Сэм поднял руки и судорожно вцепился пальцами во взлохмаченные темные волосы, стараясь подавить чувства волнения и страха, которые вполне могли перерасти в неконтролируемую панику. Она-то уж точно ничем не поможет. Несколько секунд он стоял в такой позе, опустив голову и слегка ссутулившись, бессмысленно глядя в одну точку у себя под ногам. Воцарившуюся тишину нарушал лишь звук собственного дыхания американца, прерывистого и тяжелого, точно после быстрого бега, да вновь возобновившиеся скрежет и бормотание его ненормального соседа. Громко сглотнув слюну и облизнув пересохшие губы, мужчина приблизился к тяжелой двери и, приложив все свои силы, толкнул ее от себя. Ожидая только того, что она будет наглухо заперта, Сэмюэл потерял равновесие и, лишь ухватившись за дверной косяк, смог удержаться от падения. Широко раскрытыми от удивления глазами, которые при слабом освещении казались почти черными, он уставился перед собой и тряхнул головой, желая отогнать наваждение. Но нет, это были не галлюцинации и не игра больного воображения. Дверь действительно оказалась по каким-то причинам открыта, а ему даровала свобода. Если только хватит сил и ума не упустить ее. Лихорадочно соображая и мелко дрожа, будто от холода, Финч осторожно прикрыл за собою дверь, стараясь не шуметь и ничем не выдать себя. Сейчас должно быть чуть меньше двенадцати часов ночи, если он не успеет убежать до полуночи, санитары, производящие обход, непременно обнаружат, что пациент смог как-то вскрыть замок, как они решат, и покинуть палату. Начнут искать и не успокоятся, пока не найдут. В голове металось великое множество мыслей, чувства скакали от радости до сильнейшего волнения. Сердце билось так быстро и сильно, что удары эхом отдавались в висках, а свое же дыхание и все прочие звуки казались куда громче и слышнее. Нужно было идти, как можно быстрее и тише, стать незаметнее, чтобы проскользнуть мимо тех, кто мог его поймать. Собравшись с духом, Сэм сделал первый шаг в темноту и неизвестность, крадучись пробираясь вдоль стен и согнувшись почти вдвое, чтобы пациенты, увидев кого-то у двери через окошко, не подняли истошный крик, как делали это почти каждую ночь.

***

Остановившись у нового поворота, американец осторожно выглянул из-за него, но в очередной раз увидел лишь пустые коридоры. Вокруг не было ни единой живой души. Свет здесь стал намного ярче, он больно резал глаза, поначалу заставляя их слезиться, а самого Финча изредка поднимать руку и наскоро смахивать выступившие слезы. Выбравшись из помещения, в котором он находился до этого, что больше всего было похоже на какие-то подвалы, Сэмюэл стал ориентироваться по планам эвакуации, вывешенным на стенах, и использовал их как карты, по которым он мог отыскать выход. Найти нужное направление оказалось невероятно тяжело, многочисленные двери, повороты, палаты и коридоры двоились и путались в сознании, однако четкое направление было дано и нужно было по нему следовать. - Направо, налево… - вслух повторил свой маршрут Сэм, глубоко вдыхая новую порцию воздуха и осторожно обходя угол, чтобы прокрасться вперед вдоль очередной стены. В голове засела мысль и повторялась раз за разом, будто поставленная на повтор мелодия: выйти, выйти, выйти, найти выход, найти выход, выйти. Рука скользнула по гладкой стене, звука его шагов почти не было слышно из-за осторожности и страха, который заставлял контролировать каждое движение, чтобы оно не стало причиной провала. Нужно было вспомнить схему. Тут было что-то не то, иное. На рисунке была изображена лестница и запасной выход рядом, а здесь… Американец осторожно выпрямил спину, оглянувшись вокруг, и прочел надпись на двери, к которой привел его длинный коридор. «Доктор Даниэль Сингер». Тело невольно содрогнулось, словно в припадке эпилепсии, и Финч сделал два шага назад. Имя этого человека и его связь с ужасным ночным происшествием он помнил слишком хорошо, чтобы не обратить на него никакого внимания. Более того, раз мужчина сейчас стоит перед его кабинетом, а не запасным выходом и лестницей, значит, память все же подвела его, и он свернул не туда. - Говорю тебе, он пошел сюда! Я слышал, - грубый голос и топот множества ног совсем рядом заставили Сэма вновь вздрогнуть и панически метнуться сначала в одну, затем в другую сторону. На спине снова выступил холодный пот, хотя рубашка уже и без того липла к ней, мокрая насквозь. Они обнаружили, что он сбежал, и сейчас разыскивают! Нужно было спрятаться и продолжить путь, пока на его поиски не отправился весь персонал лечебницы. В отчаянии оглядываясь по сторонам и мучительно осознавая, что ему отрезали все возможные пути отступления, Сэмюэл вновь оглянулся на дверь и, недолго думая, толкнул ее от себя. Не услышав возмущенного вопля или какой-то иной реакции, он быстро заскочил внутрь кабинета и дрожащими руками повернул замок, чтобы хоть ненадолго задержать своих преследователей, а затем приник к небольшой щели, вслушиваясь в то, что творилось снаружи, и мешая своим весом возможным попыткам ворваться внутрь при помощи силы. «Давайте… Они поймут, что меня здесь нет, и потом уйдут…» - продолжал уговаривать себя Сэм, прислушиваясь к звуками сначала приблизившихся, а потом удаляющихся прочь шагов. «Уйдут… Уйдут… Уйдут». Закрыв глаза, привалившись к гладкой, лакированной поверхности двери, вдыхая запах свежей бумаги и духоты, беззвучно шевеля губами, Финч повторял про себя это слово снова и снова, будто какие-то магическое заклинание. Проведя в таком состоянии несколько минут, он наконец открыл замок трясущимися, почти не слушающимися пальцами, и выглянул наружу. Сначала была напряженная тишина, затем пришли неожиданная боль и непонимание. Что-то с силой сжало запястье, так, что хрустнула кость, а затем прижало лицом и грудью к стене, заломив за спину обе руки и давя на них все сильнее. Оглушенный и ничего не понимающий Сэм попытался обернуться, но в ответ на движения боль только усилилась, заставив сдавленно вскрикнуть. - Привет, Сэмми! Далеко собрался, крысеныш? – прошипел над ухом знакомый насмешливый голос, а в нос ударил запах дешевого одеколона и пота. Это был снова он, Гейл! - Пусти, - уже не стараясь вырваться или вывернуться, сдавленно прохрипел пациент, морщась от боли и надеясь хоть немного уменьшить давление на грудную клетку. Не слишком-то хотелось лежать со сломанными санитаром-садистом ребрами. Боковым зрением мужчина заметил, что неподалеку стояли Рик и тот самый доктор Сингер, в чьем кабинете он так надеялся переждать бурю. Скрестив руки на груди, он с неизменно широкой улыбкой и усталым выражением лица наблюдал за происходящим, разумеется, даже и не думая вмешиваться. Разве что цвет его лица казался еще более болезненным, что разительно контрастировало с огненно-рыжим оттенком волос. - Хрен тебе. Сбежать захотелось, а? – боль в руке становилась почти невыносимой, заставляя сильнее сжимать зубы и стараться вытерпеть как можно дольше. Банальная гордость, проснувшаяся как нельзя некстати, не позволяла просить этого человека о чем-либо, да еще и в такой унизительной форме. - Хватит, Гейл. Ты был прав, все именно так, как ты говорил. Славно, очень славно, - Даниэль опустил руки и засунул кисти в карманы белого халата, подходя ближе к пациенту и санитару. Он выглядел на удивление спокойным и умиротворенным, даже довольным сложившейся ситуацией. Смотрел на Финча с крайним интересом, будто бы изучая его, как подопытное животное, обладающее большим потенциалом. - Если еще прижать, хуже не станет! – упрямо огрызнулся в лицо Сингеру Гейл, даже не думая исполнять его приказания и ослаблять хватку. Стоявший рядом Рик оглянулся на доктора, ожидая каких-либо указаний, которые наверняка сейчас последуют, однако тот решил разбираться с небольшой проблемой своими силами и посредством крайне своеобразного подобия дипломатии. - Не повреди швы! – повысив голос, ассистент доктора Трагера окликнул санитара во второй раз, но после этого повернулся к его коллеге. На лице снова появилась слащаво-довольная улыбка, а поза стала расслабленной и даже немного вальяжной. – Мы же предупреждали тебя, что еще одна ошибка может стать… небольшим перебором, да? Мы предупреждали его, да, Рик? - Вы предупреждали его, доктор Сингер, - намеренно подыгрывая словам своего непосредственного начальства, спокойно и холодно отчеканил Гейман, не сводя взгляда со своего товарища. За внешней невозмутимостью на сей раз таились хорошо сокрытая недоброжелательность и немое предупреждение о том, что строптивостью здесь можно подписать себе смертный приговор. Лучше слушаться, делать то, что тебе говорят, не любопытствовать и не задавать вопросов, быть смирным и покорным. Больше проработаешь и дольше проживешь, если повезет. - Дело Ваше, док, - нехотя пробубнил себе под нос Гейл, стараясь говорить с уважением, и ослабил хватку, позволив Сэмюэлу с облегчением выдохнуть. Одна неприятность ушла, но вот другая осталась. Вряд ли после такого его просто отправят обратно в палату и позабудут об этом ночном инциденте. Путаясь в самых страшных догадках и почти потеряв способность здраво мыслить от ужаса, американец крутил головой, переводя взгляд с одного человека на другого. Хотелось что-то спросить, потребовать объяснений, о чем-то попросить, но эти мысли тотчас же обрубались, точно срезанные острым ножом, и уносились вдаль, а на их место приходили грубые слепки новых, еще более пугающих. Лишь резкий толчок в спину вернул мужчину к действительности. Проклятая улыбка этого ненормального, доктора Сингера, просто выбивала землю из-под ног и заставляла верить во все то, что Финч успел себе внушить за это короткое время. Уж не обратно-то его ведут, это точно. - Куда?.. – чувствуя, что от самообладания остались лишь жалкие крупицы, а гордость, что решила поднять голову немногим раньше, окончательно затихла, проговорил Сэм, с трудом узнавая в этом дрожащем и срывающемся голосе свой собственный. - Эх, приятель, - Даниэль, подойдя ближе к пациенту «Маунт Мэссив», несильно похлопал его по плечу, продолжая широко и удовлетворенно улыбаться. – Мы нарочно оставили дверь открытой, чтобы посмотреть, что же из этого выйдет. Ты не оправдал наших ожиданий. Печально, правда? А сейчас мы проведем небольшую терапию, которая позволит тебе держать себя в руках и поможет почувствовать себя лучше. Мы ведь оба хотим, чтобы мы пришли к пониманию, не так ли? Для этого нужно всего лишь немного постараться. После терапии тебя проводят в твою палату, и ты немного отдохнешь. И больше не будешь мешать лечению. Думаешь, мы не знаем, что в последние три дня ты прятал таблетки под простыней, а не принимал их? Доброжелательный и словно убаюкивающий голос доктора вызывал у американца еще большую панику. Этот человек разговаривал с ним как с самым настоящим сумасшедшим, будто не понимал, что их проклятая клиника сделала его таким, а не что-либо иное. Услышав слова о таблетках, Сэмюэл отчаянно дернулся, пытаясь высвободиться, но не смог сделать ровным счетом ничего и широко распахнутыми глазами уставился на Сингера, словно затравленный зверь, попавшийся в капкан, на охотника. Он действительно не пил таблетки в последнее время, симулируя этот процесс, а потом прятал их под простыней за неимением лучшего места. Конечно же, они об этом знают, глупо было надеяться, что что-то подобное так и останется незамеченным. Истерзанное и измученное сознание немедленно провело параллель между случившимся сейчас и в последние дни, и тем самым несчастным, которого не так давно увели куда-то. Что, если и его самого сейчас ожидает похожая участь? Нет страха более сильного, чем страх неизвестности. - Пожалуйста, не надо, - дрожа, точно в лихорадке, сдавленно простонал Финч, не сводя глаз с идущего совсем рядом Даниэля. Чтобы видеть его лицо, приходилось сильно задирать голову, шея быстро затекала от нахождения в таком положении. – Я больше ничего не натворю, вы обо мне не услышите! Пожалуйста, отпустите меня, отправьте обратно в палату! Я буду принимать все лекарства… я… - Ну, ну, успокойся. Мы не причиним тебе никакого вреда. Нам всего лишь нужно прийти к взаимопониманию…