Revolutus in tempore

Гарри, после бессонной ночи, полной размышлений, сумел заснуть только под утро и теперь спал в своей постели. Сон его нельзя было назвать сладким, какими бывают обычно сны в утренние часы. В своём сне он бродил по лабиринту, то и дело встречая на пути старых знакомых и срывая маски. Почти под каждой маской скрывалась совсем другая, тёмная сторона человека. - Гарри! – услышал мальчик сквозь сон мягкий, но в тоже же время настойчивый голос. – Гарри! Вставай! - Извините, он, видимо, опять всю ночь не спал. Бедняжка мучается ночными кошмарами, да и не мудрено – с такими-то опекунами! – голос уже обращался к кому-то другому. - Гарри! Мальчик ухватился за голос, как за спасительную нить, и, ухватившись за эту нить, он стал искать выход из своего сна. Благо, нить оказалась крепкой, и Гарри сумел выбраться из этой пучины нескончаемого кошмара. Он открыл глаза, потёр их и надел очки. В дверном проёме он увидел заведующую детским домом, миссис Джонсон – даму среднего роста, слегка полноватую, в простом синем платье до колена с длинными рукавами и русыми волосами до плеч. На её круглом лице сияла самая что ни на есть добродушная и располагающая улыбка, хотя в карих глазах её читалась усталость. Видимо, ночь выдалась трудной – она опять дежурила ночью. Рядом с ней стоял высокий русоволосый с карими глазами мужчина, держащий под руку кареглазую и темноволосую стройную женщину небольшого роста. Через секунду в дверном проёме показалась ещё одна голова – девочки с карими глазами и каштановыми волосами, напоминавшими воронье гнездо. «Гермиона?! Грейнджеры?!» Гарри вовремя прикусил язык, чтобы не ляпнуть лишнего. Конечно, это Гермиона и её родители! Вот вам и весточка от друзей, вот вам и встреча! - Гарри, к тебе тут пришли, – с не сходящей с лица улыбкой проворковала миссис Джонсон. – Иди умойся и оденься. Мы тебя подождём. Гарри взял одежду и направился в общую ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. - Проходите, – обратилась она к родителям Гермионы и жестом пригласила их внутрь. – А ты, девочка, можешь пока походить по зданию. Только не заглядывай в комнаты – некоторые ещё спят. Гермиона выскочила за дверь и побежала догонять Гарри. - Гарри! Стой! – позвала она друга. – Нужно поговорить. Через пару часов семья Грейнджеров вместе со своим приёмным сыном Гарри покинула мрачное здание детского дома. Гермиона старалась вовсю изображать безудержную радость, но поскольку актриса из неё никудышная, Гарри приходилось время от времени легонько толкать её локтем в руку, напоминая о том, чтобы она не переигрывала. Гарри прибыл в свой новый дом. Ему показали комнату и заботливо спросили, всё ли с ним в порядке. Он лишь ответил, что хочет сам посмотреть дом и сад. - Хорошо, дорогой. Если что, мы в гостиной, – ответила ему тогда миссис Грейнджер и оставила его одного. Слово «дорогой», сказанное с такой нежностью и теплом, стучало в голове мальчика в унисон с сердцем. Никто ещё не произносил это простое слово так душевно по отношению к нему. Его приёмная мать с такой лёгкостью сказала «дорогой», будто она знает Гарри всю жизнь, будто Гарри – её родной сын. Мальчик спустился по лестнице и вышел через заднюю дверь в сад. Здесь росло множество деревьев и кустов, землю покрывали ковры цветов, некоторые цветы были подвешены в горшках на деревьях, некоторые росли в вазах, по саду была проложена целая паутина дорожек, а ещё там был маленький декоративный пруд. Рядом с прудом росла старая ветвистая яблоня, а под ней расположилась низенькая лавочка. Гарри направился к ней и сел на неё. «Теперь у меня есть семья». Гарри надеялся, что хоть в этот раз всё будет хорошо. Он надеялся, что найдёт в этой семье искреннюю любовь, заботу и ласку, которых он был лишён. Теперь, когда жизнь дала ему ещё один шанс, он постарается прожить её достойно. Может быть, теперь он сможет узнать, каково это - быть по-настоящему любимым? Каково это – жить, будучи окружённым заботой и самому заботиться по мере сил о своей семье? Каково чувствовать искреннюю радость за твои успехи и необходимую поддержку, когда что-то идёт не так? Каково знать, что кто-то тебя ждёт, что ты кому-то нужен, что тебе есть куда и к кому возвращаться? Наверное, мальчику больше всего хотелось быть кому-то нужным. Увы, возможно единственные, для кого Гарри был дороже жизни, погибли много лет назад. А нужен ли он был кому-нибудь ещё? Нужен ли он был Хагриду, Люпину, Сириусу? Были ли правдивы сказанные ими слова, правда ли они желали ему самого лучшего? Возможно, он никогда не узнает ответов на свои вопросы. Гарри услышал тихие шаги и обернулся – к нему шла его новоявленная «сестра». - Переживаешь? – спросила Гермиона, устраиваясь рядом. - Нет, просто размышляю… - тихо ответил Гарри, наблюдая за поднятой ветром рябью на воде в прудике. - О чём? – видимо, от Гермионы он так просто не отделается. Соврать? А может, высказаться? Мальчик на минуту задумался о том, стоит ли делиться своими тревогами. Что, если его переживания покажутся ей глупыми, что, если она его не поймёт? - Я думаю о том, что у меня появился шанс прожить жизнь заново, по-нормальному, понимаешь? Стать членом твоей семьи, стать хорошим сыном и братом, иметь всё, о чём я мечтал! Теперь я могу узнать, каково быть любимым и окруженным родительской заботой, каково ощущать поддержку родных и знать, что тебе есть, ради кого жить. А ещё я думаю, было ли в моей прошлой жизни хоть что-то настоящее? Был ли в ней хоть кто-то, кому я был нужен? И есть ли кто-то, кому я нужен сейчас? Гермиона посмотрела на Гарри. Теперь она может высказать то, что её волнует. - Знаешь, я очень беспокоилась за тебя и близнецов. Я боялась, что с вами что-то случится, что я больше вас не увижу, что я останусь одна… - Гермиона всхлипнула, а её глаза наполнились слезами. – я боялась, что мне вновь придётся прожить свою жизнь, но без вас. Без тебя и близнецов, без единого человека, кто мог бы меня понять, помочь мне, поддержать меня. Я не спала ночами, потому что перед глазами стояли ужасные картины. Я беспокоилась за тебя и близнецов, потому что одна я не справлюсь, потому что вы нужны мне, потому что вы стали моей семьёй… Гарри поднял глаза на подругу. Он понял, что он теперь не один, и Гермиона не одна. Они есть друг у друга. Они – семья. Брат и сестра. Вместе. Он взял Гермиону за руку и крепко сжал её. - Ты не одна.