Семнадцать дней до весны

Джеймс старается стать ему нужным, это видно, это чувствуется, но Стив предает человека, обреченного на чужую жизнь и память, тем, что не поддается, хотя пытается не меньше, но все равно недостаточно сильно, чтобы у них что-то нибудь получилось. Фьюри все чаще приходит на их тренировки, смотрит на спарринги, хотя откуда у директора вообще может быть время наблюдать за чем-то, кроме развала своей шпионской империи, но Капитан знает причину: даже на тренировках они, словно две сломанные детальки, не совпадают, не складываются в один паззл, и каждое движение выходит скомканным и дилетантским, и если так пойдет и дальше, однажды кого-нибудь точно убьют на миссии, а с маниакальным, вбитым в подкорку Солдату желанием защитить своего Капитана даже не нужно угадывать, кого именно. - Неужели это так сложно? - в голосе Ника впервые скользит неприкрытая усталость, словно он уже и сам не верит в то, что его план выгорит. - Не можешь принять в нем Барнса, прими нового человека, прими солдата, который идет за тобой, который тебе и в тебя верит. И у Роджерса нет сил спорить, потому что директор прав, и стоит приложить еще усилий, чтобы сделать Солдата ближе, но... на старых фотографиях: выцветших, оцарапанных, пачкой лежащих в запертом нижнем ящике стола, так много его, настоящего Барнса, что принять нового он не может. * С того дня, как Стив рассказывает Джеймсу о его смерти, начинаются проблемы. Падение с самолета совпадает с ощущениями тела Солдата, рухнувшего с геликарриера в залив, и кошмары поселяются в этой измученной мыслями голове, не позволяя расслабиться ему ни на минуту. Присутствие Роджерса делает страх меньше, но все равно не спасает от него полностью. Солдат падает, падает, падает, и вокруг лишь черный пепел, обломки и смазанное пятно неба. * - Бак, просыпайся, - Стив разжимает намертво вцепившиеся в живую руку Джеймса пальцы бионики, разглядывая красные пятна, грозящие стать синяками. - Давай же. Солдата колотит, он стучит зубами, словно от холода, и трясется, выстанывая в подушку что-то нечленораздельное. Немудрено, что чутко спящий Роджерс вскакивает в один момент. Он мягко прикасается к напряженной донельзя спине, шепчет какую-то успокоительную чушь и думает, как быстро и безболезненно довести Солдата до больничного крыла, не привлекая внимания. А после и вовсе отбрасывает эту идею, потому что Джеймс разворачивается на бок, перехватывая его руку и прижимая ко лбу, и просит не уходить. - Я справлюсь, только не зови их, - и Стив не спрашивает, о ком он: даже раздробленная память Солдата давным-давно выучила белые халаты и следующую за их появлением боль наизусть. Когда он наконец затихает, Роджерс не может заставить себя сдвинуться с места. Так и сидит, вслушиваясь в выравнивающееся дыхание, опаляющее запястье, и думает, как же он чудовищно и страшно влип. У него нет права не принять этого человека. У него не хватает сердца, чтобы уместить туда Баки снова.