Там, где не предают

Было глупо ожидать, что их с Игнатом мир не будут беспокоить внешние вторжения. Не сегодня-завтра должно было произойти что-то, что напомнило бы им – они не пара. Но ничего не происходило. Два месяца спокойствия, почти идиллии. По негласному договору все дела и свою работу каждый из них оставлял снаружи квартиры, внутри существовали только они. Как семья. В конце апреля Игнат пришел домой после полуночи и сразу же направился в ванную. – Ты чего? – спросил Марат сквозь закрытую дверь. – Принеси вискарь из бара и не спрашивай пока ни о чем. Ага, так Марат и не стал спрашивать. Дверь приоткрылась ровно на столько, чтобы можно было протянуть руку за бутылкой, но почти военная выправка, которой обладал действующий следователь отдела убийств, это вам не шутки. Белая рубашка Игната, вся в крови, валялась на полу. На предплечье «красовалось» пулевое ранение. Скорее всего, кость не задета, ибо каким бы сильным ни был человек, вот так просто стоять в ванной с намерением самостоятельно вытащить пулю невозможно. Впрочем, это требует усилий, даже если задеты только мягкие ткани. – Дай мне бутылку и уйди, ладно? – Игнат почему-то выглядел виноватым. – А больше ничего не хочешь? Садись, – приказал Марат, и парень присел на край ванны, позволяя обработать рану. Марат взял себя в руки и, достав аптечку, принялся за дело. Он был подготовлен к подобному и сам стрелял в людей, правда, никогда не убивал, хотя последнее – это лишь вопрос времени. Сейчас же перед ним был дорогой ему человек, и каждый раз, когда Игнат, чтобы не стонать, порывисто вдыхал воздух сквозь зубы, было невероятно сложно подавить в себе порыв позвонить в больницу и попросить помощи. Игнат не говорил ни слова и даже не смотрел в сторону Марата. Просто закрыл глаза, с одной стороны, желая побыстрее закончить с выяснением отношений, но с другой, мечтал отдалить объяснение, которое его, без сомнения, ожидало. Наконец повязка была наложена, и Марат помог ему дойти до спальни. – Где Олег? – первым делом спросил Игнат. Младшему не впервой видеть подобные сцены, но он не хотел, чтобы кто-то присутствовал при разговоре, который сейчас должен состояться. – К друзьям уехал. Больше твой брат мне ничего не сказал. Ты тоже не почтишь меня объяснением? – Марат, ты же знал, на что шел, когда согласился жить со мной. И ты знал, чем я занимаюсь, так какие могут быть вопросы? – Игнат чувствовал себя сейчас очень несчастным. Переживать и терпеть боль в одиночестве проще – ты не надеешься ни на чью жалость. А сейчас Игнат надеялся. Надеялся, что Марат не спросит, проигнорирует, не станет рушить их идеальный мир. – Ладно, спи. Завтра поговорим. – Не будет нотаций? – удивленно спросил Игнат. – Будут, разумеется. Но завтра. Игнат улыбнулся и уснул. *** Идеальной жизни не бывает, но можно притвориться, что она существует, и игнорировать все проблемы. Они так и не возвращались к той ночи. Ранение – это не смертельно, через неделю можно уже и не лежать овощем в постели. Да, подобная недоговоренность не укрепляла отношения, но им обоим было понятно, что разборки их просто разрушат. Марат был на стороне закона и знал, за что стреляют люди, борьбе с которыми он посвятил свою жизнь, Игнат же своим молчанием только подтверждал, что это он не девушку от лап насильника спасал, а занимался своими непосредственными «делами». Через неделю Марат сказал только: – Если считаешь нужным, расскажи. Если нет – забудем и будем жить, как жили. – Второй вариант. И они стали жить как прежде, только Марат все время ожидал, что однажды ситуация повторится и на этот раз пуля попадет в цель, а Игнат… Игнат давно перестал бояться за свою жизнь, но сейчас очень не хотелось умирать молодым. Вот только бросить все свои дела он не мог: семейный быт, пусть даже и с любимым человеком, казался хуже пули. Он-то спокойствие ненавидел. *** Девушка всегда понимает, что она нравится парню. У прекрасного пола это в крови, заложено почти на уровне инстинктов, и так же инстинктивно дамы пытаются выглядеть красивее в присутствии своего поклонника, даже если к нему ничего не чувствуют. Парни же подобные вещи ощущают, если внимание к их персоне очевидно. Под явным вниманием подразумеваются пристальные взгляды, пусть и украдкой, намеки в каждом предложении или прямое высказывание своих желаний. Последние два пункта Олег не рисковал применять в присутствии своего старшего брата, но смотреть, пока Игнат был на работе, ему никто не запрещал. Марат… Все было так просто: вот он, идеал, как он этого не замечал два месяца? Честный, умный, красивый… Но объект его фантазий говорил с ним, как с ребенком, и взгляды на себе если и чувствовал, то значения им не придавал. По крайней мере так казалось. Но Марат замечал больше, чем ему хотелось бы. И он не представлял, что ему делать. Сказать Игнату? И что? Олег уйдет в отказ, просто чтобы не нарываться на проблемы. Да и уверенности не было. И еще не было доверия. У всех в этой квартире были свои дела и планы, а за ужином они говорили только о том, что не угрожало их счастью и уюту. Неправильно. Да, но по-другому невозможно. *** Терпение Марата лопнуло, когда Игнат начал хранить оружие под подушкой. – Рассказывай, – потребовал парень. – Марат, слушай, я не могу сейчас ничего рассказать. Потерпи, ладно? – Я мог бы помочь. – Нет, не мог. Все в порядке, я так живу и я так умру. Не надо сцен, ладно? – Да я не сцены устраиваю, просто все очень запуталось, мы должны поговорить, о том, что действительно важно. – О чем ты хочешь поговорить? – Попросить хочу: брось то, чем ты занимаешься. – Да, банально, но должен же Марат хотя бы попробовать. – Как ты думаешь, зачем я это делаю? – Ради денег, – предположил Марат. Они вместе два месяца, а он так и не знает зачем. – Да, ради денег. Помнишь, я тебе сказал, что наши с Олегом родители погибли в авиакатастрофе? – Да. – Так вот, я соврал. Они живы. Банальная история. Оба алкоголики, пили беспросветно, и я был обречен на такое же убогое существование. Но когда родился Олег, я понял одно – не могу дать его в обиду. Все это я делаю ради него. Тогда это был единственный шанс выбраться. Выйти из игры – значит подписать себе и Олегу смертный приговор. Я спокоен за тебя, тебя не тронут. Твои коллеги привыкли мстить с размахом. Это правда. Марат молчал. Игнат подошел к нему и, приобняв, притянул к себе. – Все, что я прошу – не бросай меня. Сейчас я понимаю, что мне не стоило давать слабину, просто попробовать тебя забыть, но уже поздно. Ты мне нужен, мне нужна эта иллюзия счастья. – Не говори ерунды, я не брошу тебя. Просто хочу быть уверен, что завтра мне не позвонят и не скажут, что твой труп найден в канаве за городом. – Позвонят, не сомневайся. Но еще не скоро, меня не так просто сломать. Ты просто будь рядом, и я прорвусь. Несмотря ни на что. Марат крепко обнял Игната, пытаясь не думать о его словах. Он видел изнанку спокойной жизни города, но упорно не хотел думать о том, что подобное может случиться с ним.