12

Простите, что так тяну с продолжением!! Учёба уже началась, так что вот так!! К тому же, я уже говорила, что конец очень близок, и повторюсь - поэтому и тяну=)) Спасибо, что читаете и комментируете!!~ POV Кай - Не может быть… - шепчу я, поражённо глядя в дневник. - Может. – Лухан присаживается рядом, а за ним и хён. - Погоди, Лу… - тянет хён. – Как там было? Что чище утренней росы, и искреннее будь… - Таится искренность в глазах и вам укажет путь! – заканчивает за хёна Лу. Сэхун уже не плачет, а так же как и мы ошарашено глядит на дневник. - А причём тут я? – негромко спрашивает он. - Твои слёзы – самые чистые, чище росы, и самые искренние, потому что ты, по сути, ещё ребёнок. – улыбается ему Лу, осторожно касаясь кончиками пальцев его щеки. - Пойдёмте в дом, нужно показать всё это Чанёли. – хён ждёт, пока мы все зайдём, и входит последним, закрывая стеклянную дверь на задний двор на защёлку. Всю эту ночь у нас опять намечаются посиделки в гостиной, на сей раз тем составом, который проснулся от наших воплей на заднем дворе. Мы с макне примостились на диване, опираясь друг на друга, тут же рядом с нами Лухан, хён в кресле напротив, на быльце этого же кресла Крис, который Исина решил не будить и правильно, а Бэкхён и Чанёль хёны напротив в таком же кресле. Кёнсу-хёна, видимо, отправили спать. В гостиной тишина, слышно только шуршание карандаша по бумаге и тихий редкий шепот. Чанёль-хён разбирается, а Бэкхён-хён рисует – что именно, нам пока не известно. Макне уже давно спит, прижавшись ко мне, да и я уже одним глазом у Морфея, поэтому не сразу замечаю, что Лу накрыл нас пледом. Что именно они потом коллективно обсуждали, я уже не слышал, поскольку заснул окончательно, но проснулся я так же на диване, под пледом, рядом с макне. - Доброе утро. – шепчет Сэхун. – Я вчера много пропустил? - Не знаю, Сэхуни, я тоже уснул. – потягиваюсь я. – Извини, что мы вчера довели тебя до слёз. – я неловко улыбаюсь. - Если бы этого не случилось, мы бы всё ещё думали, что выхода нет. – Сэхун кивает, а потом вылезает из-под пледа и ложится головой на мой живот. - Вы с хёном поссорились? - Угу. - Очень сильно? - Угу. - Почему? Я задумался: и правда – почему? Из-за того, что… - Из-за того, что он сдался. - И ты разозлился на него? - Угу. - Джонин, вы придурки. – совсем тихо, но я слышу, как Сэхун смеётся. - Знаю. – киваю я, взлохматив ему волосы. – Но я почему-то всё ещё злюсь. - Мне не понравилось, как вы вчера разговаривали друг с другом. – младший вздыхает. - Я по тебе понял. – улыбаюсь. – Прости. - О, а я только собрался вас будить, а вы уже проснулись! – в комнату с порога заглядывает Лухан и улыбается нам. – Доброе утро! Завтракаем и уезжаем, так что вставайте! - Куда уезжаем? – удивляется Сэхун, переворачиваясь на живот и подпирая голову руками. - Расскажу по дороге, поднимайтесь! – Лу подмигивает и исчезает в дверном проёме. На завтраке чувствуется напряжение, в основном между мной и хёном. А потом Бэкхён-хён раздаёт ценные указания, пока Чанёль-хён занят дневником и своими записями. Оказывается, мы оставляем дом совсем. Собираем вещи, наводим порядки, да исчезаем так, словно нас здесь и не было. Когда я поднимаюсь в нашу комнату, хён как раз там. Я неспешно достаю рюкзак и начинаю собирать туда вещи, заново покупаемые каждый раз, а потом просто бросаю на кровать футболку, в которую нужно переодеться, и присаживаюсь на край кровати, переобуться. Хён копошится рядом. Когда я разгибаюсь и тянусь за футболкой, понимаю, что вместо футболки уже бейсболка с рукавами, а футболка находится в рюкзаке. - Хён… - уже хорошо, что я называю его так, и не по имени, но обида всё ещё живёт под рёбрами. - На улице холодно. – только и отвечает он и, подхватив свой рюкзак, выходит из комнаты. В фургончике всё так же тихо, все заняты своим делами и, сидя возле макне, я опускаю голову на его плечо и вставляю в уши наушники. Как мне кажется, мы едем целую вечность, поэтому я просыпаюсь только тогда, когда машина тормозит. - Приехали? – интересуюсь сонно. Макне только кивает. Мы выгружаемся из машины возле высоких ржавых ворот, которые то и воротами сложно назвать, скорее просто стеной. - Что…это? – выдыхает Исин. - Арбор! – выдыхает Чанёль-хён впереди. Он делает несколько шагов вперёд, разглядывая ворота, которые покрыты песком, ржавчиной, плющом и годами, даже тысячелетиями, наверное. - А что такое..? – пытается поинтересоваться Панда. - Древо! – отвечает Лухан. - Сэхуни, помоги мне, пожалуйста. – зовёт Чанёль-хён и макне тут же подходит. – Мне немного мешает вся эта пыль. Макне оборачивается и кивает Лухану. - Три шага назад, и поближе ко мне! – зовёт Лухан. Лухану не нужна телепатия, чтобы понимать макне, они разговаривают глазами. Едва мы оказываемся рядом, перед нами тут же растёт мерцающая стена. - А что он…? – удивляюсь я. Сэхун делает шаг назад и глубоко вздыхает, а потом поднимается такой вой из-за ветра, что, кажется, можно просто оглохнуть. Чанёль-хёна спасает только то, что макне держит его за руку. В мгновенье ока высокие ворота, даже наверное городские стены, скорее, быстро избавляются от нанесённой с годами пыли и даже ржавчины. Все заканчивается так же быстро, как и началось. Ветер успокаивается и Лу сбрасывает стену. - Моя очередь! – Чанёль-хён раскрывает ладошку, на которой пляшет алый огонёк и мгновенье спустя всё уже буяет огнём. Когда пепел осыпается, перед нами открывается потрясающая картина: огромные действительно городские ворота с большим белым деревом на них и 12 символами, нашими символами по кругу вокруг него, бронзовые резные ручки. Чанёль-хён проходит слегка влево, к небольшому квадратному отверстию и поднимает руку. - Чанёли… - тянет за его спиной Бэкхён-хён. - Мы – не Он, нам здесь безопасно! – только и отвечает рыжий, всё же вставляя руку в отверстие, а потом резко вскрикивает, оборачивается на нас и улыбается. - Бестолочь! – Бэкхён-хён отвешивает ему подзатыльник. Это так забавно, когда один твой хён строит другого! - Здесь должен быть знак того, кто пропустит нас внутрь. – говорит хён. – И это…Так, треугольник и… - Ясно.- перебиваю я. Делаю шаг к хёну, когда чувствую, что держат сзади. Хён снимает с моих плеч рюкзак, отправляя на своё плечо.- Что мне делать? - Телепортировать туда. – кивает Чанёль-хён вынимая руку с отверстия. – Ты должен этим приоткрыть нам ворота и продолжить изнутри. Я киваю и подхожу поближе к огромным воротам, кладу на них обе руки и прикрываю глаза – концентрируюсь. Глубоко вздыхаю и толчок… Но открываю глаза и понимаю, что всё ещё стою на месте. - А почему не получилось? – удивляется макне. - Джонин? – Чанёль-хён заглядывает мне через плечо. - Я не знаю, я… - и тут, наконец, я опускаю взгляд на свою руку. На кончиках пальцев щиплет, и мизинец медленно, но уверенно растворяется в воздухе. - Нет-нет-нет! Издеваетесь? – выдыхаю я громко. Скорость растёт, но от этого менее больно не становится. - Это проверка на вшивость. – говорит Чанёль-хён. Телепортация замедлена в несколько сотен раз и каждую разложившуюся часть тела я чувствую уже за стеной. Зрелище да и ощущения не из приятных. - Ах чёрт! Плечо и грудь ноги и, наконец, спасительный рывок. Быстро собирая себя из клеточек на другой стороне ворот, я падаю на траву, раскинув руки, и пытаюсь отдышаться. Лежу какое-то время без движений, а потом открываю глаза и бью ногой по большому рычагу на этой стороне двери. - Джонин-а! – тут же врывается голос макне и он первый входит в город вслед за мной и тут же присаживается рядом. – Ты как? Они с Лу помогают мне подняться, хён возвращает рюкзак и макне тут же заключает мою ладошку в свою, повиснув на руках между мной и Луханом. Мы неспешно входим в город, и, судя по всему, по центральной улице идём вдоль невысоких каменных домов. Ощущение, словно город жил в Средневековье, не позже. - Посмотрите, как ухожены все деревья. – зовёт впереди Бэкхён-хён. Он тормозит Чанёля за руку, и мы все останавливаемся вокруг высокой берёзы, что растёт словно в крошечной клумбе с невысоким бордюром. - Давайте не будем долго на улице задерживаться. – прерывает Чанёль-хён, ускоряя шаг. - Хён, но ты же сказал, что нам здесь безопасно. – надувается макне. - Сказал. Это так. Но кто знает, получится ли у Него проникнуть сюда. У нас шкатулки и все двенадцать ключей. – напоминает Чанёль, оборачиваясь. - И когда мы откроем шкатулки? – интересуюсь я. - Парад планет послезавтра, Джонин! – напоминает рыжий хён. - И что, нужно ждать до послезавтра? – фыркаю я. - Половинки сердца долго не проживут на свободе. – отвечает Бэкхёни-хён. – В день парада, мы все вместе вставим последний ключ в шкатулки и откроем их. - Здесь. – Чанёль-хён резко останавливается, и мы с Сэхуном и Луханом едва ли не налетаем на них с Бэкхёном. Прямо перед нами, в самом можно сказать центре располагается большое поместье, если его можно назвать таковым. Оно скорее похоже на замок, в несколько этажей, с толстыми стенами, но лёгкими резными балконами, верандами и террасами. - Кто здесь жил? – выдыхает за моим плечом Тао. - Первые хранители сил Древа Жизни – старейшины. Они были не материальными хранителями, как мы. – отвечает Чанёль-хён, всё ещё рассматривая поместье. - В таком шикарном месте? Они были что-то вроде верховной власти? – интересуется Ифань-хён. - Точно подмечено. – кивает Чанёль-хён. – Пойдёмте внутрь. - Словно в фильме про Семейку Адамс. Оно выглядит немного жутковатым. – отмечает Чен. - Да ладно, Чен-Чен, неужели тебя можно чем-то напугать. – я краем глаза вижу, как улыбается МОЙ хён. - Ну знаешь, Сухо-хён, оно стоит здесь уже многие тысячелетия, покинутое и опустевшее, от этого холод по коже.- Чена передёргивает. - Пошли, холод. – смеётся Минсок-хён, толкая Чена в спину руками, и они даже обгоняют нас. Мы останавливаемся у ещё одних ворот, и макне легко помогает Бэкхён-хён убрать лишний плющ на нём. Чанёль-хён увлечённо глядит в дневник – после слёз макне там карта. - Путь к Древу откроет тот, кто его взрастил. – читает Чанёль-хён вслух. Кёнсу, Исин и мой хён переглядываются. – Тот, чьё умение его питает и живит. Я слегка дёргаюсь, когда хён подходит совсем близко и кладёт ладошку в специальный, точно под её форму и размер, замок. От Сэхуна это не укрывается, и он гладит большим пальцем тыльную сторону моей ладони, выражая таким образом поддержку. Мы понимающе переглядываемся, а за воротами тем времени что-то несколько раз щёлкает, и затем они поддаются. Входя во двор поместья, мы вереницей тянемся внутрь, но дверь оказывается запертой. - Опять кто-то должен на что-то подышать или поплевать, чтобы оно открылось? – устало выдыхает Кёнсу-хён и мы незамедлительно смеёмся. - Чанёли, где ключ? – интересуется Бэкхён. - А что если мы просто постучим? – предлагает Крис, подходя, и они с Чанёль-хёном одновременно хватается за две больших ручки. Переглядываются, а затем в унисон три раза стучат. Виснет тишина, но спустя некоторое время слышится скрип двери, и они опять же таки поддаются. - А вы говорите – не семейка Адамс! – фыркает Чен. – Не буду я здесь спать! - Хорошо. Будешь на улице, в одном из тех небольших домов, хён. – улыбается Панда, и Чен первым входит. Ребята смеются ему в спину. А поместье такое, словно его готовили к нашему приходу – не заброшенное, не пыльное, ухоженно и чистое, словно его оставили только вчера. - Здесь точно никого не было последние несколько веков, а? – недоверчиво тянет Исин-хён, осматриваясь в огромной прихожей, откуда ведёт большая двухсторонняя лестница на второй этаж. - Если хочешь, мы специально для тебя устроим тут погром, чтобы ты собственными руками смог привести всё в порядок и убедить себя самого, что это сделал ты, а не кто-то, кто не заходил сюда последние несколько веков. – усмехается Крис. Исин тут же надувает щёки, вырывая ладошку из руки Криса и делая шаг вперёд, но тот тут же ловит его в кольцо рук, смеётся и, извиняясь, целует в щёку. - Осмотритесь! Выберите себе комнату! Насколько мне известно, в таких поместьях гостиная обычно – центральная комната, а значит - все пути ведут к ней. Встречаемся через пятнадцать минут в гостиной. – командует Чанёль-хён. Мы медленно поднимаемся по даже не скрипящей лестнице на второй этаж, где вдоль разных деревянных стен располагаются не менее красивые двери. Толкая третью от лестницы дверь, я вхожу в тёмно-синюю спальню, хотя правильно было бы сказать покои – высокие, резные потолки и мебель, леплённый потолок, огромная кровать с балдахинами, в воздухе стоит запах свежего белья, зеркало во весь рост, в вазе свежий букет цветов. Я не удивляюсь такому с того самого момента, как мы вообще попали на территорию города. - Хён! – зову я, выглядывая в коридор. То, что наши отношения сейчас не в самой лучше форме, ещё не значит, что я позволю ему жить с кем-то другим всё это короткое, но всё же время. Мы, теперь уже оба, входим в комнату, закрывая за собой двери и, оставив рюкзак в высоком глубоком кресле, я плюхаюсь на мягкую кровать, на бархат синего покрывала, утыкаясь в него носом. Тяжело вздыхаю, стараясь не делать резких движений. А потом замираю, чувствуя, как хён садится рядышком, а потом перекидывает через меня ногу и садится чуть ниже ягодиц. Я прикрываю глаза, зная, что он задумал и с облегчением выдыхаю, когда его прохладные руки бережно но эффективно касаются моей напряженной спины. Хён, как никто другой знает, что после телепортации я обычно не могу согнуться. - Спасибо. – расслабившись, шепчу я. - Не за что. – отвечает он, поднимаясь, а я мысленно тянусь за его прикосновениями. Что-то в груди стремительно тает, и вся талая вода почему-то идёт в глаза. Как же мало мне нужно, чтобы соскучится по нему. Но хён стягивает с плеч куртку и глядит на часы. - Уже пора в гостиную. – зовёт он спокойно, и я спешу подняться и выйти за ним. Когда мы находим огромную светлую гостиную, которая является библиотекой, и из которой следует выход в не менее роскошный кабинет, здесь не хватает только Сэхуна и Лухана. Последний является мгновеньем спустя, один. - Макне спит. – спокойно отвечает он на наши вопросительные взгляды. - Хорошо, - кивает Чанёль-хён. – Парад планет послезавтра, мы знаем о нём не так уж и много, но в дневнике есть одна зацепка о том, что мы можем обнаружить здесь, в поместье одну очень полезную вещицу. Если мы с Бэкхёни правильно понимаем, это пророчество, если его можно так обозвать. И оно расставит все точки над «i» касательно парада. За поместьем на холме есть храм, который, предположительно служил святилищем. Думаю, там-то всё и решится. В день парада, непосредственно перед его началом, мы вставим последний ключ, что прошьёт шкатулки и увидим, наконец, то, ради чего столько раз рисковали друг другом и собой. – Чанёль-хён невесело улыбается, но продолжает. – Поэтому в грядущие сутки советую повторить за макне и хорошенько отдохнуть. Никого больше задерживать не смею. Чанёль-хён уставший, он говорит коротко и быстро, слишком официально. Он устал не за сегодняшний день, он устал за всё наше «приключение». - Лухан, Джунмён, останьтесь! – просит Ифань-хён, понимающе переглянувшись с Чанёлем, а я возвращаюсь в комнату. Закат. Солнце красит в алый верхушки деревьев и домов, скользит по улицам, путается где-то среди окон. Отсюда весь город как на ладони. Тихо. Я скольжу глазами по этим остаткам цивилизации, крепче кутаясь в принесённый с собой плед, балкон достаточно большой и позволяет мне видеть всё, что я хочу. - Как ты думаешь, как было людям, которые жили здесь? Они ценили город, участвовали в его жизни, они были такими же, как мы, обычными людьми? Столько лет прошло, а мне кажется, что вот-вот последний луч солнца коснется пика поместья, в котором мы находимся, и город оживёт. Будет бегать детвора по улицам, здороваться друг с другом прохожие, фонтаны снова запоют водой, а сады расцветут. Так странно. Город в таком виде, словно его оставили неожиданно, внезапно, и он вовсе не заброшенным кажется, а таким светлым. – голос хёна звучит мягко, немного печально. Мне не нужно оборачивается, чтобы знать, что он опирается о дверной косяк. Неужто они уже обсудили все свои дела, которые обычно нас, «мелких», не касаются?! -Кто мог жить в этом доме? – интересуюсь я в ответ. - Не знаю, Джонин,- выдыхает хён. – Видимо, кто-то очень важный и уважаемый, раз в таком месте. Возможно люди, имеющие непосредственное значение для Древа Жизни! Чанёли же объяснял! – отвечает хён. - А где же оно всё-таки росло, каждый говорит своё место, но мы так и не видели ничего! – я пожимаю плечами. - Думаю, где-то совсем рядом. Если Чанёль прав и храм на горе – действительно то место, где разделили сердце, я не думаю, что они везли его сюда через полмира! Я сбрасываю плед с плеча и откидываю немного назад, таким образом приглашая. Отчётливо слышу, как стучат у хёна зубы. Мгновенье спустя он опускается рядом на низкий топчан, совсем близко, прижимаясь к моему плечу своим, и я набрасываю на него плед. Сидим молча несколько минут. - Ты разозлился на меня за то, что я сдался! – говорит хён. Даже не спрашивает, а утверждает. Я киваю. - Когда в детстве меня обижали старшие мальчишки - ты всегда меня защищал; когда я падал – ты подавал мне руку и говорил, что всё будет хорошо, ты замазывал мои разбитые коленки и локти йодом; когда у меня что-то не получалось – ты велел мне не сдаваться до конца, и сделать хоть миллиард попыток, но суметь достичь поставленную цель. А в этот раз ты просто….сдался, смирился. Ты же всегда заставлял меня не делать этого, учил не давать опускать руки другим. И я почувствовал, словно я разочаровался…в самом себе. – я вздыхаю, глядя куда-то вперёд. - Я понимаю, Джонин, – выдыхает хён. – Тебе всегда был нужен в первую очередь хён, на которого ты сможешь положиться, который поможет в трудную минуту и никогда не бросит в беде. И, привыкнув к этому за столько лет, и не получив опоры, ты почувствовал разочарование. Прости меня! - Я устал. – почти шепчу я. - Я знаю, родной. – так же тихо отвечает хён, зарываясь пальчиками мне в волосы. – Но скоро всё закончится, потерпи совсем немного, ладно? Я поворачиваюсь к хёну и ловлю его тёплый, любящий взгляд и мгновенно оттаиваю до конца, словно кубик льда на солнце. Тут же обнимаю его, крепко-крепко, и он так же в ответ, слегка укачивая в своих руках, как маленького. - Моё счастье. – мягко говорит хён, взяв моё лицо в свои ладошки. Я немного краснею от его слов и улыбаюсь. Его «люблю» я уже пробую на вкус. Кажется, я миллиарды лет не целовал хёна, и мне это кажется так ново. Неспешно, тягуче, растягиваю удовольствие, смакую, словно изысканный напиток. - Ким Джунмён, я люблю тебя очень и очень сильно. – шепчу я в поцелуи и опрокидываю хёна на топчан. Мы молча лежим под пледом, прижавшись друг к другу и наблюдаем за городом. Теперь он и правда кажется мёртвым – в окнах не загорается свет, а на улице не вспыхивают фонари. - Джунмён! – слышится откуда-то извне, из глубины дома, и хён осторожно встаёт, оставляя меня лежать под пледом на топчане.- Я по поводу… - голос Лухана. - Подожди, давай выйдем! – просит хён и негромко хлопает дверь. Что они там уже придумали? Всё-таки не всё выяснили? Хён возвращается достаточно быстро. - Джонин, ложись-ка ты спать. – зовёт он. Лениво потягиваюсь, оставляя плед на топчане, и вхожу в комнату. - А ты? - А мне нужно ещё с ребятами поговорить. Я скоро приду, ложись. – он заправляет чёлку мне за ухо и выходит. - Ну что? – интересуется Крис у Исина, который входит в прихожую. - Сонное царство. – кивает в ответ Исин и смущённо улыбается, когда старший обнимает его за плечи. - Всё, можем идти. – ещё с лестницы зовёт Джунмён, натягивая на плечи куртку. - Спокойной ночи. – улыбается Чанёль-хён Бэкхёну, когда тот поднимается на носочки, чтобы обнять его. - Осторожны там будьте, спокойной ночи. – фыркает Бэкхён. - Ты что ли волноваться будешь, Бэкхёни? – наигранно удивляется Чанёль, приобнимая любимого свободной от дневника рукой за талию. - Ну что за рыжая бестолочь? – устало выдыхает Бэкхён. – Крис, под твою ответственность! - Ты бы следил за теми, кто остаётся. – улыбается Крис. - Буду. – кивает Бэкхён, а потом резко замолкает, потому что Чанёль неожиданно крадёт у него поцелуй на ночь. - Пойдёмте уже. – хохочет с них Лухан негромко, и ребята выходят за тяжёлые двери. - Ну как всегда вот, словно на войну.- вздыхает Бэкхён у порога. - Может, чаю пойдём, попьём? – предлагает Исин. - Пойдём, – кивает Бэкхён. – Всё равно не усну. - Что за дубарь? – интересуется Лухан, пока ребята обходят поместье, выходя через южные ворота, да идут по направлению к холму. - Тебя потом макне согреет. – оборачивает на него Крис подмигивая. - Аферист! – по-доброму фыркает Лухан, отвесив Крису подзатыльник и тут же спешит спрятаться за Джунмёном, чтобы не получить сдачи. На дорогу до храма уходит всего минут с пятнадцать, останавливаясь на пороге, ребята переглядываются и ступают внутрь. Дверь едва слышно скрипит, когда открывается, и в комнату входит человек, закрывая её на защёлку. Я слышу, как он снимает куртку, сквозь зубы ругается, когда натыкается в темноте на ножку кресла, переодевается в свободные домашние штаны да растянутую футболку, а потом опускается рядом, точно замечая, что я не сплю. - И что это мы не спим? – шепчет хён. – Ну ка, ложись нормально! – хён откидывает одеяло и ждёт, пока я заберусь на белоснежные простыни, а потом ложится рядом, и я тут же жмусь к нему, утыкаясь носом в шею и вдыхая запах вечерней свежести – улицы. - Где ты был? – негромко тяну я. - По делам ходил. – слышу, как хён улыбается. - Опять тайны. – надуваюсь я и пытаюсь отстраниться, но хён сильнее жмёт к себе, забираясь пальчиками в волосы. - Я, Лухан, мы не рассказываем не потому, что считаем вас с Сэхуном детьми, не поэтому. Я прекрасно знаю, что это не так, и что если в душе вы и остаётесь девятнадцатилетними мальчишками, всё то, что уже свалилось на вас, не делает вас детьми. Мы молчим словно рыбы, потому что Лухан любит Сэхуна, а я люблю тебя, и в первую очередь мы бережём вас от лишней информации, от той, что может навредить. От лишних стрессов, понимаешь? - пытается объяснить хён. - Не очень! – честно отвечаю я. - Я не хочу, чтобы тебе было больно. – выдыхает хён. - Вот теперь понимаю. – я киваю. – Но хён, разве есть разница в том, расскажешь мне ты, или я узнаю сам? Ведь мы всё равно впоследствии узнаем то, от чего вы пытаетесь нас уберечь, разве не так? – я вздыхаю. - По крайней мере мы знаем, что мы сделали всё, что в наших силах. – теперь вздыхает хён. - У меня такое ощущение, что ты скрываешь от меня что-то ну очень важное. – хмурюсь я. - Да. – вдруг серьёзно говорит хён, поднимая моё лицо за подбородок на уровень своего. – Кое-что очень важное, и раз ты уже поймал меня на этом, я скажу. Я даже губы приоткрываю от предвкушения, а хён подаётся вперёд и шепчет. - Я люблю тебя больше всего на свете. - а потом накрывает мои губы долгим поцелуем, прежде чем я успею возмутиться.