Этого мы предвидеть не могли

      Их первая встреча была до неприличия банальной:       Клирик спешил. Он хотел поскорее закончить все дела на Снежном хребте и, наконец, покинуть это серое, хмурое и неприятное ему место. Но кто, если не рыцарь Храма, мог помочь местным служителям Богини? В последнее время монстры совсем разбушевались, и Джеймсу предстояло «благословить» (проще говоря — зачистить, но клирики Небесной Гавани всегда любили давать более звучные названия своим заданиям) близлежащие места. И если началось всё со скромной просьбы приора Леонарда разогнать надоедливых гоблинов в Долине ветров, то дальше пошло-поехало, и новые просьбы, высказанные всё тем же благочестивым голосом служителя, валились на голову юного клирика, как снежинки, которых тут было предостаточно. Последняя просьба, имеющая, впрочем, характер распоряжения, и вовсе выбила Джеймса из колеи — возьми да благослови давно заброшенную башню Марион, а она соседствует с Институтом Магии — местом, которое до сих пор имеет для волшебниц очень большое значение. Которое выражается в том числе и в крайне болезненной реакции на любого клирика, который посмеет подойти к этому месту ближе, чем на километр.       А ведь этот же человек не более чем пару дней назад серьёзно говорил Джеймсу: «Постарайся не провоцировать здешних волшебниц...». Погружённый в тяжкие думы о том, какие испытания посылает ему Богиня, клирик не заметил, как дорога резко пошла на спуск, и самым нелепым образом поскользнулся, проехался спиной по обледенелой тропинке, а затем, почти у самых ворот к Морозному Холму, закончил свою «поездку» тем, что сбил кого-то с ног. — Ох-х... Ради Богини, прошу прощения! — Джеймс торопливо поднялся на ноги и повернулся к тому несчастному, которому не повезло оказаться на его пути, — Я не подумал, что дорога может быть настолько скользкой, и...       Клирик запнулся на полуслове, увидев, кто именно напротив него сейчас поднимался на ноги, проигнорировав протянутую им руку. Сначала в глаза бросились длинные ярко-малиновые волосы, убранные в два высоких и изрядно растрёпанных хвоста, затем — ужасная в своей вычурности и открытости одежда. И, наконец, презрительный взгляд прищуренных глаз молодой волшебницы и тонкие губы, растянутые в усмешке. — Ну и чего замолчал-то? — поинтересовалась она, наклонившись, чтобы поднять откатившуюся ярко-голубую сферу, — Ты продолжай-продолжай, я слушаю твои извинения. Крайне внимательно слушаю.       Несколько секунд Джеймс не мог выдавить из себя ни звука. В памяти мгновенно вспыхнуло такое же брезгливо-горделивое выражение лица совсем другой женщины - придворной волшебницы Кайлин, которая цедила слова, будто подавала милостыню, а уж каким ядом сочился её голос каждый раз, как речь заходила о клириках в общем и о кардинале в частности...       Сколько бы другие святые отцы не говорили ему о том, что все равны перед Богиней, единственное, о чём он в последнее время просил Её в своих молитвах — как можно реже пересекаться с этими дамами. И вот — прямо столкновение с представительницей Ковена, в самом буквальном смысле. Мало того, он ещё и виноват. «О Богиня, за что я заслужил это?» — Я извинился. Впредь постараюсь быть более внимательным. — придя в себя, сухо сказал юноша и прошёл мимо застывшей на месте волшебницы. Теперь ему хотелось покинуть Снежных хребет ещё сильнее, чем раньше, а для этого нужно было поскорее выполнить все задания, что дали ему служители Богини. Отойдя от девушки на несколько метров, Джеймс ускорил шаг, надеясь добраться до башни быстрее, чем та поймёт, куда он направляется.

***

      Клирик продвигался по коридорам старинного здания быстро, уже почти машинально «благословляя» каждого вылетающего из-за угла гоблина. Для него они не представляли особых проблем, он работал скупо и быстро, тратя на каждого очередного монстра не больше пары секунд, и потому почти не устал. Джеймс заметил, что монстров и впрямь было слишком много — видимо, из-за этого местные служители и решили вызвать подмогу из Небесной Гавани. Вот только явился к ним молодой клирик в гордом одиночестве. Как сказал командир Джеймса: «Из всех свободных служителей Богини я могу доверить это задание только тебе. У тебя достаточно трезвый разум, чтобы спокойно реагировать на волшебниц и не зачинать конфликты, их и так на Снежном Хребте хватает».       Времени на то, чтобы предаться воспоминаниям, у Джеймса не было — он услышал странный шум и треск, раздавшийся в конце коридора. Там находилась закрытая тяжёлая железная дверь высотой не менее двух метров, но юноша знал, что все двери здесь отворяются сами собой, стоит только к ним подойти. И именно за этой дверью что-то происходило. Идти туда ему почему-то совсем не хотелось, но не ему же, верному служителю Богини, бояться каких-то монстров? Всё же, пусть и на несколько секунд, молодому человеку пришлось остановиться. Сделав несколько глубоких вдохов, он выровнял дыхание, крутанул в руке жезл, вызвав небольшую молнию, и, восстановив внутреннюю уверенность, подошёл к дверям. Они заскрипели было, отворяясь, но скрип заглушил невообразимый треск и чьи-то вопли. Клирик вбежал в комнату, которая от чего-то была заполнена дымом и едким запахом горелой плоти; сквозь начавшее рассеиваться сероватое облако юноша, наконец, смог различить происходящее в комнате: около двух десятков монстров скопом бежали на фигуру, которую всё ещё никак нельзя было разглядеть, бестолково размахивая оружием и спотыкаясь о медленно исчезающие в чёрной дымке трупы своих предшественников. — Сгорите в пламени, отродья! — звонким голосом прокричала фигура, взмахнув какой-то палкой с сияющим навершием, и на монстров из неоткуда обрушилось пламя — ослепляющее, безжалостное, испепелив их всего за несколько секунд. Не выдержав жара, клирик отступил, закрывая лицо рукой; в ушах звенел предсмертный крик существ, рискнувших напасть на волшебницу. Её голос показался Джеймсу смутно знакомым, а окончательно он всё понял, когда дым рассеялся. Юноша увидел перед собой ту самую девушку, которую сбил с ног в городе. Она только заметила, что помимо неё в комнате остался кто-то живой, и, увидев клирика, удивлённо вытаращилась на него. Молодой человек опустил руку и ответил ей спокойным взглядом. Они буравили друг друга взглядом с добрую минуту, после чего удивление на лице волшебницы сменилось гневом и она направила на него посох. — Святоша, как ты посмел появиться рядом с Институтом Магии?! Тебе ли — жалкому клирику, не знать, как мы относимся к вам! — истерично возвышенный голос волшебницы эхом отозвался от стен комнаты. Перед странной палкой, в которой Джеймс теперь опознал посох, начало потрескивать пламя, и юноша понял, что, если он сейчас же не найдёт способа успокоить нервную девицу, ему придётся либо сгореть заживо, либо благословить и её вслед за всеми монстрами. — Я знаю, что волшебницы против того, чтобы мы приближались к Институту Магии, — как можно спокойнее начал говорить Джеймс, внимательно следя за посохом и сферой розоволосой девушки, - Но волей Богини я призван сюда, чтобы очистить Снежный Хребет и близлежащие к нему территории от монстров, которые мешают местным жителям и волшебницам, разумеется.       В ответ она издевательски расхохоталась: — Ха, больно нужна волшебницам твоя помощь, когда здесь есть я! Меня, к твоему сведению, послала сама госпожа Синтия, дабы я разобралась с этими жалкими монстрами, и, главное — с мерзким магом, который посмел залезть в башню Марион! Так что исчезни с глаз моих, пока я не решила, что ты и сам недалеко в развитии от гоблина ушёл! — Разобралась с этими монстрами? — не выдержав, переспросил клирик, — Что-то я не заметил, что в коридорах их стало меньше. Если уж и пошло на то, то какими путями Богини ты, волшебница, смогла оказаться тут раньше меня? Она уставилась на него, как на полного идиота, и даже опустила посох. На лице волшебницы в очередной раз возникла ехидная усмешка: — Я что, на дуру похожа, разбираться с этой мелюзгой? Тут есть тайный проход, по нему с Морозного холма можно сразу попасть почти к нужной комнате. Моя цель — маг Брадий, а жалких гоблинов и орков только таким, как ты, и оставлять.       Клирик никогда не думал, что сохранять невозмутимость так сложно. Когда столичные волшебницы говорили что-то неприятное, он мог просто развернуться и уйти, оставляя их истекать ядом раздражения сколько душе угодно. Когда за спиной придворная волшебница Кайлин шепотом выдавала герцогу всё, что она думает по поводу кардинала, он мог просто заставить себя не слушать, и внимать лишь голосу Игнасия. Даже на Снежном Хребте он просто спокойно пожимал плечами, когда Синтия кричала ему вслед: «Ты опять собираешься осквернить наши земли, служитель?» Кричала-то кричала, но Верховная была мудрой, и понимала, что кто-то должен уничтожить зло. Или, что куда более вероятно, мирилась, не желая оставлять эту работу своим воспитанницам.       А сейчас он не мог сделать ничего. Была только одна засыпанная снегом комната с разрушенным потолком, едва заметный дым, наглая девчонка перед ним и никакой возможности избежать общения с ней. Ведь последним заданием, которое дал ему Леонард, был именно этот Брадий. Сильный ледяной маг из монстров, который изрядно подпортил жизнь и клирикам, и волшебницам. — Раз так, то, видимо, нам придётся продолжить этот пусть вместе. — отозвался клирик сухо, стараясь не замечать презрительного взгляда волшебницы. — Приор Леонард послал меня принести на эту землю милость Богини, и очистить башню от монстров, к коим относится и ледяной маг. Я не могу уйти, не выполнив его задание, и, думаю, вернуться с пустыми руками не можешь и ты. Он ожидал чего угодно: очередной вспышки гнева, издевательского смеха, а то и огненного шара. Но, спасибо Богине, обошлось. Почти. — Ты в состоянии говорить по-человечески, а не этими клишированными фразами, святоша? Вы их что, наизусть заучиваете? Что ты, что эти ваши служители со Снежного хребта — все, как под копирку сделанные, — высказав своё недовольство, волшебница пожала плечами и добавила, вскинув посох, — Ладно, так и быть, идём. Но попробуй только мне помешать!       Она резко повернулась и встала перед огромной, в три человеческих роста металлической дверью, потемневшей от времени. Когда клирик подошёл к волшебнице, дверь медленно, будто нехотя, начала отворяться. За ней — высоченные деревянные стеллажи, до сих пор заставленные книгами, несколько столов и валяющиеся в углу стулья. И, разумеется их цель. Ледяной маг, скорее всего, и не понял сразу, что именно произошло. Едва дверь открылась на столько, что можно было пройти, волшебница рванулась вперёд, взмахнула посохом - и огромный шар огня ударил в грудь Брадия, рассыпавшись искрами. Джеймс забежал внутрь, и дверь за ним с грохотом закрылась.       Волшебница крутилась вокруг мага, размахивая посохом и создавая всё новые потоки пламени. Казалось, горит Брадий и она сама. Победа была почти очевидна, когда монстр, зло ухмыляясь, что-то завопил и взмахнул руками. Ледяная корка мгновенно покрыла волшебницу, не успевшую вовремя отступить — она была слишком уверена в себе. Маг, мерзко засмеявшись, стал колдовать, и каменные плиты под ногами замёрзшей волшебницы начали трескаться, рискуя в любую секунду разломиться от рвущихся вверх ледяных игл. Над ними вдруг резко посветлело, и раньше, чем маг успел поднять голову, ослепляюще яркая молния превратила его в облако чёрного дыма, которое рассеялось через несколько секунд. Джеймс подошёл к волшебнице, раздумывая, как бы поступить с получившейся ледяной статуей. Он начал поднимать жезл, но тут ледяная корка пошла трещинами. — Вот только попробуй, клирик, попадёшь к Богине раньше, чем ожидаешь. — едва шевеля губами, пробормотала девушка, и, с трудом подняв руку с посохом, вызвала очередной огненный шар. Лёд растаял. — И не думай, что я буду тебя благодарить. — добавила она, дрожа от холода, — В лучшем случае ты искупил часть своей вины за то, что сбил меня с утра. Джеймс пожал плечами и, порывшись в кармане, вытащил округлый камешек с кристаллом в центре. — Если ты сказала всё, что хотела, то пора возвращаться. Амулет-то для перемещения у тебя есть?       Волшебница неожиданно тихо выдала, внимательно разглядывая единственный чудом уцелевший шкаф за плечом служителя: — Нет... Продала я его с утра нашей торговке.       Клирик вздохнул и вытащил из кармана ещё один амулет, протягивая его девушке: — Будешь должна, волшебница. — Нерия, святоша. Фанатично преданная Ковену волшебница, по доброй воле назвавшая своё имя рыцарю Храма - это почти нонсенс. — Джеймс. Будем считать, познакомились.