Бегущий по лабиринту.

Стоик всегда боялся лишиться того, что у него есть. И страх этот распостранялся не сколько на материальные предметы, сколько на его семью. Для него было мучительно страшно даже помыслить о том, что кто то из них может погибнуть или сгинуть в Лабиринте, хотя и то, и другое - по сути одно и то же. Он старался делать всё, что бы с самыми дорогими в его жизни людьми, ничего не произошло - жертвовал почти всем, что у него было, избавился (причём в буквальном смысле этого слова) от своего друга. Предал и погубил множество людей. За спиной жены, конечно же. Сын тогда был ещё слишком мал. Когда Валку унёс дракон - он возненавидил крылатых ящеров, больше всего того, что есть на этом свете. Он готов был кричать, но вынужден был стойко молчать, хотя внутри него и бушевала буря. После этого вся его забота перешла на сына. Непомерный контроль, которым он окутал его сног до головы, Стоик называл любовью. Иногда, он был строг к сыну. Не разрешал ему заниматься тем, чем занимаются другие его сверстники, или его же собственный племянник, к примеру - Сморкала. И именно, запрещал ходить на арену, и к воротам лабиринта, даже просто смотреть. Ведь даже мысль, что последнего человека, что дорог ему, вырвут из его жизни, убивала его, разрывала из нутри, обжигая сердце. Стоик был в бешенстве, когда узнал, что его сын ходит в Лабиринт. Ладно если бы и на арену, но туда, в Лабиринт! Это было выше всех его сил. Так к этому подарку судьбы, ещё добавилось то, что Иккинг дружит с драконом. С тварью, что по губила Валку! Но почему-то, оставила его сына в живых. Мысли Стоика нещадно путались, и в них не могла не промелькнуть одна, о том, что бы согласиться с сыном, и в первые в жизни послушать его, не себя. Но то был лишь краткий миг. Возможно Иккинг впервые в жизни понимал ситуацию лучше отца, возможно так было всегда, но шанс увидеть это был представлен лишь сейчас. На утро, вождь заметил, что в доме невероятно тихо. Некая настороженность не могла не посетить его. Так что мужчина, подгоняемый беспокойством и неким паническим страхом, шествовал на второй этаж своего дома, нещадно скрипя половицами старой лестницы. Аккуратно отворив дверь, его взору предстала аккуратно заправденная кровать. Все вещи были на месте, не одну его сын не решил взять с собой, лишь чёрный как воронье крыло плащ. И не оставил тоже ничего, лишь записку на кровати. Стоик осел на пол. Да, был такой вариант - походить по деревне и разузнать у людей, не видели ли они его сына, но он понимал, что этим лишь отсрочит неизбежное. В данном случае - это понимание того, что его сын ушёл. Если держать кого то слишком крепко, то он всегда уйдёт. И Стоику, осонзание этого, пожалуй пришло только сейчас. В тот день, исчезла и девчёнка из соседнего дома. Астрид, кажется, так её звали, да? И больше этих двоих никто в деревне не видел. Стоик трепетно хранил в своей памяти лица сына и жены, поминая и о том, что если подпустить кого-то слишком близко, терять его будет в сто крат больнее. Он думал, вернее сказать знал, что эти шрамы на всю жизнь, и потом, они будут болеть почти так же сильно как и сначала, с той лишь разницей, что жечь будет меньше. Но если потопить их в своём будничнем времени, не думать, то боль станет легче. Однажды, проснувшись ранним утром, когда небо ещё имело некий тёмно-синий оттенок, а солнце, медленно поднимающееся из за серых стен Лабиринта, создавало вокруг себя ореол из бело-голубого свечения, по небу плыли кучные облака, а над деревней летал туман, Стоик почувствовал что то неладное. Он ощутил, будто его сердце, до этого годы стоявшее, покрытое толстым слоем пыли, вдруг забилось вновь, приводя его бренное тело к жизни. Быть может, в каком то смысле, это действительно было так. В тот день Стоик не смог (не захотел?) вспоминать образы жены и сына. Их лица будто стёрлись из его памяти, оставив после себя лишь сладкую боль, с мыслью что жизнь прожита не зря. Тогда он впервые посмотрел на свю жизнь с такого угла. Тогда, он наконец таки смог сам понять смысл слов в короткой записке Иккинга, и ощутить их в своей жизни. Тогда он понял - его сын был прав. *** Иккинг продолжал невозмутимо шествовать вперёд, старясь упрямо не замечать тот факт, что прямо за ним бежал дракон. Беззубик, как парень уже успел окрестить дракона, не проявлял не каких признаков агрессии, просто шёл за ним. С их прошлой встречи, парень перестал узнавать дракона. Тогда он наводил страх, ужас. Ну ещё бы - суженные зрачки и клыки в крови. Охотник, не иначе. Здесь он престал перед ним словно домашнее животное - милым, и вроде бы, клыков на этот раз не было. Единственной гипотизой Иккинга на этот счёт было лишь то, что дракон втягивает их в дёсна. Странно, правда? Что касается имени... да он и сам толком не знает. Ему просто нужно было как то назвать его, а ничего лучше чем просто "Беззубик", парень просто не нашёл. Это имя само всплыло в его сознании, будто он знал его давно. Да и дракон, сам откликался на это, будто его так звали всегда. А камень тем временем продолжал гореть. Он жёг его кожу даже через рубашку, и Иккинг понятия не имел почему. Его это и злило и пугало одновременно. Отчего же, такая реакция пошла именно сейчас. Быть может он как то связан с драконом? *** Сморкала неспешно шёл за всей командой. Присутствие дракона в их компании, его немного напрягало. Не могло не напрягать, ведь монстры из Лабиринта убили его друга, и девушку, которая только начинала становиться ему дорога. Ненависть к Иккингу только крепчала, а дружеские чувства к Задираке только расли. Они ещё недавно закончили свою бесседу. На какую тему - Сморкала не помнит, да и не важно это. Задирака стал для него очень хорошим другом всего за пару дней. Как же однако легко, общее горе может сплотить двух людей. Да, они дружили и раньше. Но можно ли было назвать это дружбой? Сморкала не знал. Они не когда толком и не говорили по душам, не помогали друг другу. Ходили всегда вместе, разговаривали, но не дружили, нет. Сейчас же, их кое что объеденяло. Они стали больше общаться на такие темы, на которые черноволосый ещё не с кем не разговаривал - опять же, потому что друга не было. Узнали друг друга лучше. Заменяли друг другу братьев. Сморкала помогал ему перевязывать ногу, а Задирака скидывал парню в тарелку лишнюю рыбу. Все были довольны. Скорбь по Рыбьеногу и Забияке тоже присутствовала в его буднях. Да, с этим блондином он никогда не дружил, не общался, так мало того - ещё и обижал. Но он, неизменимо оставался добрым и вежливым, и сейчас брюнету было стыдно как никогда. Он думал - что если бы он смог отмотать время назад, то отмотал бы именно на момент своего знакомства с этим милым парнем. Что касается Забияки... они всегда были вместе - троицей. Такая нерушимая команда, а почему они держались так - всё же неизвестно. Сморкала мало общался с этой девушкой, но успел понять что и она человек хороший. В деревне всё было совсем не так. В деревне они были рядом, но и в то же время безумно далеко. В деревне Сморкала не понимал, как важно иметь руку помощи, в таком месте как Лабиринт. Он вообще не понимал что такое Лабиринт. В его мозг было лишь вбито знание о том, что это ужасное место, но не более. А с характером Сморкалы можно смело думать что он, был на все сто процентов уверен в своих силах. Да, некий страх, навеянный ещё в раннем детстве присутствовал, но не более. Он думал будто выживет здесь и один. Но сейчас, брюнет как никогда понимает, что даже будь ты самым сильным войном за всю историю, даже пройди ты Лабиринт без единой царапины, шрамы в душе всё равно останутся. Плевака говорил, что это место ломает людей. Что ж, он был прав. Сморкала понял, что не будь у него друга, или вообще человека с которым можно поговорить или разделить обед - он бы сошёл с ума. Сморкалу начала постигать боязнь, что чувствовал Стоик. *** А тем временем, ребята всё дальше двигались вперёд. Каменные стены вокруг ничуть не менялись, впрочем как и ландшавфт, окружающий их. Хотелось по скорее вырваться из этого серого кокона боли и страха, но увы, пока что не представлялось возможности. Беззубик продолжал шествовать за ними. Сморкалу это пугало, Астрид забавляло, Задираке, похоже вообще было всё равно, ну а Иккинг задавался вопросами. И касались они не столько дракона, сколько всех остальных важных дел. К примеру того, что Сморкала ненароком пролил флягу с водой, и её больше не осталось. - Эй, - Это был Задирака. - У кого нибудь не найдётся по пить? Иккинг? - А я то что? - Шатен обернулся назад, не сбавляя ходу, - У меня воды нет. Спорси Сморкалу... - Ох, - Блондин закатил глаза, и от него так же не укрылось возмущённое выражение лица его друга. - А твоя фляга? - Не думаю что её содержимое как то поможет тебе утолить жажду, - Парень хмыкнул. - Потерпи немного, и мы найдём подземное озеро. - Думаешь? - В разговор вступила Астрид, подгоняя парня, и сравнявшись с ним в скорости. - Уверен, - Иккинг тепло улыбнулся. И улыбка эта не могла не обнадёживать. Задирака скрестил руки на груди. Вода ему нужна была не столько для того что бы пить, сколько для того, что бы промыть рану. Да-да, его повреждённая нога всё ещё нуждалась в этом. И чем дальше он отгягивал это, чем больше времени не было воды, тем сильнее жгло раны. Нога, то и дело напоминала о себе болью, и это не могло не злить. И вот, когда он уже было потерял надежду, на их пути появилось два поворота, и на камень, что принадлежал к правому, как раз сейчас падал голубой свет. Явно от воды. Парень как можно скорее бросился в ту сторону, совершенно наплевав на боль в ноге. - Задирака, стой! - Крикнул Иккинг, ибо здесь, в пещерах и в Лабиринте, ничего просто так не бывает. И даже в таком невинном месте как пруд, может таиться угроза. Но парень, по всей видимости его уже не слышал. - Ох, вечно же вы всё по своему! Иккинг бросился в сторону правого поворота, и за ним тут же рванули Астрид с Беззубиком. Сморкала остался один. - Что ж, - Брюнет пожал плечами, и неспешным шагом, направился к ним. - Подумаешь, водичка. Когда он завернул за угол, то ему предстала невероятной красоты картина. Здесь, действительно было озеро, но его воды были неестественно ярко голубыми, и светились во мраке пещеры. Вокруг озера, прямо через камень пробивалась зелёная трава и яркие ядовито-розовые цветы. Сверху сюда стекала такая же ярко голубая вода, создавая тем самым маленький водопад, и пуская по воде сильные круги. Сморкала с восторженным вырожением лица разинул рот, и молча застыл там же, у входа, ближе к повороту. Астрид же, присела у воды на одно колено, и с наслождением окунула в неё руки, брюнет потом тоже повторил её действия. Вода была прохладной, и ребятам было очень приятно чувствовать её не своей коже. Задирака уже зашёл в воду по пояс, прыгая и резвясь словно маленький. Парень совсем позабыл про боль в ноге. Это место будто бы её заживило. Иккинг был в воде по лодыжку. - Невероятно, - Парень присел на одно колено, и набрал воды в руки, после чего тут же выплеснул вниз. - Невероятно! - Она будто... - Задирака запнулся, подбирая нужное слово. - Волшебная, - Астрид понимающе улыбнулась, и кивнув, стала нвбирать воду в флягу. - Я захвачу с собой немного, ну так, на всякий случай. В пещере эхом отдавались их голоса. Иккинг был вне себя от счастья. Как же им посчастливилось найти что то подобное именно тогда, когда это было необходимо. Их везение было просто сказочным. И потом - на одном алкогольном напитке, что был в его фляге (И которым он, к слову сказать, вовсе не собирался делится) они не протянут. А теперь, у них есть вода! Радости не было предела. - Веселитесь? - Ну, до какого то момента. Из за большого камня вышел мужчина. У него была одежда, очень похожая на одежду Стоика, с той лишь разницей, что была более потрёпанной. Лохматая чёрная борода, с множеством косичек, и викингский шлем. Его глаза блестели недобрым огоньком, а в руке он держал факел. - Кто Вы такой?! - Астрид тут же вскочила с места, и вытащив из за пояса свою секиру, выставила её вперёд. - Изгой, я полагаю. - Иккинг выставил перед ней свою руку, и достал меч, что дали ему гномы. - Мы не хотим драки. - А её и не будет, - Чернобородый Изгой злобно ухмыльнулся. - Моё имя - Элвин Вероломный. - Мужчина незаметно щёлкнул пальцами, и его план начал постепенно приходить в действие. - Чего Вы от нас хотите? - Невозмутимо спросил Задерака, всё ещё стоя по пояс в воде. Беззубик начал скалить клыки, словно волк, и угрожающе слегка приподниматься на задних лапах, словно кошка. Его крылья незаметно распустились, придавая ему ещё более грозный вид. Из его пасти доносились тихие, но не менее пугающие рыки, зрачки были сужены. Милый домашний дракон снова трансформировался в монстра. А Элвин его будто даже и не заметил. - Я? - Элвин изобразил полнейший шок, мол: "Я тут не причём!". Но потом вдруг посерьёзнел, и нахмурв брови, улыбнулся. Мужчина показал пальцем прямо на Иккинга. - Мне-то ничего. У кое кого по опаснее на вас зуб! Ребята сразу же смекнули, что речь идёт о Дагуре, но то, что он собирался расправиться с ними чужими руками... хоть ребята и совсем его не знали, но могли совершенно уверяно думать о том, что это не в его стиле. Но тем не менее... - Зачем вы служите ему?! - Иккинг немного сместил свою позицию, тем самым пододвинув и Астрид. Однако, его ноги всё ещё оставались в воде. - Он ведь злой, не справедливый... - И чертовский сильный, - Закончил за него Элвин. - Да. - Иккинг непонимающе замотал головой. Тем временем Элвин сбросил со своего лица улыбку. - Простите ребят, ничего личного. - Он резко взмахнул рукой в воздухе. - Давай! Из за того же камня вдруг резко выскочило ещё пару человек, должно быть тоже Игоев. Но суть была не в том, нет. Они держали на железных цепях огромного дракона. У него была голубая чешуя, морда странной формы, и длинная шея. Лапы дракона были не большими, а вот живот - даже очень. Оставалось только гадать, зачем же ему такая величина. Этот дракон оказался намного больше Дымодышащих душителей, и чуть больше Ночной Фурии. Хотя... почему чуть? Все ребята в ужасе уставились на крылатую рептилию, не в силах сдвинуться с места. Задирака среагировал первым, и резко уцепился за лиану, что висела над озером. Беззубик очнулся вторым, и резко схватив Иккинга за шкирку, вытащил его из воды. И вроде бы, сделал это очень во время, ибо в воду тут же полетела струя горячей воды. Кипятильник - а именно так и назывался вид этого дракона - имел такое брюхо для одного - что бы кипятить воду. Длинноволосый блондин, едва ли держался над уже начавшей дымиться водой. Ногами, он чувствовал сильный жар, и понимал, что сорваться ему нельзя. Иккинг в ужасе уставился на происходящую картину. Астрид всё ещё продолжала стоять за его рукой, Беззубик продолжал скалить зубы. И когда их тихая, мирная, и самое главное - спокойная идиллия вдруг превратилась в это? Он не знал. Сморкала же, тем временем стоял в стороне, всё ещё не в силах сдвинуться с места. Когда вода только начала превращаться в кипяток, его руки всё ещё были в ней, и не вытащи он и их во время, то возможно и рук то у Сморкалы уже бы и не было. Но тем не менее, он получил небольшие ожоги, и руки буквально горели. - Дракон! - Элвин повернулся в сторону кипятильника. - А ну ка давай, делай своё дело! Кипятильник послушно дёрнул хвостом, и протянув его над горячей водой, уцепился за ногу Задираки. Мужчина делал ставку на скорость - успеет протащить и парень не коснётся воды. Он не должен умереть, Дагур так сказал. Дракон же, тем временем уже тянул парня, но тот не собирался так просто сдаваться. Он очень сильной хваткой уцепился за лиану, однако та, уже начинала рваться, и он это чувствовал. - Сделайте что нибудь! - Задирака бросил быстрый взгляд в сторону ребят, а затем, снова посмотрел на дракона. - Я так долго не выдержу! А если не я, то лиана точно нет! Иккинг сжал кулаки. Ну ему то он точно не позволит погибнуть. Парень быстро подбежал по ближе с самому берегу озера, и протянул руку. Задирака не секунды не мешкая, ухватился за неё, обоими руками. Кипятильник не переставал тянуть. Тут то в дело и вступил Беззубик. Он зацепился зубами за край футболки Иккинга, не давая тому упасть в воду вместе с Задиракой. Они тянули его словно канат, но он продолжал держаться. Тем не менее, жар на животе, руках, ногах и лице чувствовался очень сильно. - Я тебя прощаю! - Задирака кивнул Иккингу, пытаясь перекричать бешанный шум. Голоса Изгоев, крики потдержки ребят, тихие рыки драконов, шум воды, что создавала мини-водопад - всё это слилось в единую струю, не давая сосредоточиться на чём то одном. - Что?! - Иккинг крепче сжал руки парня, Беззубик же, крепче сжал клыки. - Ты о чём это?! - Шатен чувствовал как из за пара, их руки становятся скользкими, и Задирака медленно но верно, выпадает вниз. - Мы выберемся отсюда, и ты снова сможешь злится на меня! Вот увидишь! - Нет, - Улыбнулся Задирака. - Пора наконец уже понять, Парень-в-Чёрном был прав. - Иккинг смотрел на его блестящее от пота лицо, и слушал хриплый усталый голос. Он не верил что даже этот парень сдался, не хотел верить. Да, их знакомство не заладилось с самого начала, они мало общались и толком, не успели узнать друг друга. Их нельзя было назвать друзьями, даже не смотря на всё, через что они прошли все вместе. А сколько их было сначала? Шесть, так кажется? А теперь лишь четыре, уже считай три. - Эй, мы же с Мантикорой справились! - Иккинг тоже попытался улыбнуться. - От Остервенелого дважды ушли, и не через такое проходили! - Счастливые шансы ушли, - Задирака кивнул на Изгоев. - Они не отступятся, нам придётся платить. Мантикора, был единственным монстром, которого мы убили, ты убил! - Он закивал головой, глаза парня стали мокрыми, и вдруг заблестели. - Я ведь знал с самого начала, что умру, так вот - пришло моё время. - Парень зацепился за руки шатена по крепче. - Выведи их. Последние слова он уже прошептал. А Иккинг ведь и не заметил, что пока Задирака говорил, весь шум вокруг отошёл на второй план, а в голове будто бы играла грустная музыка, заставляющяя прослезиться даже самых суровых людей. После его последнего слова - бег безумного колеса вновь возобновился, шум снова стал звучать нормально, без ощущения, что ты закрыл уши. Руки Задираки выскользнули из рук Иккинга, и так как, Беззубик очень сильно тянул его, то он тут же упал назад, прямо на морду дракона. Блондин же, резко полетел вниз. Изгои не успели вовремя среагировать, впрочем как и Кипятильник. Задирака с невероятной скоростью полетел вниз, его тело громко ударилось об воду, и скрылось в белом паре. Элвин стараясь унять бешеное сердцебиение, махнул рукой своим людям, и те, ухватив цепи, которыми был связан кипятильниик, побежали в сторону ребят. Сам же мужчина остался стоять на месте, смотря прямо на Иккинга. Шатен же, рухнул на колени. Старые раны на ногах дали о себе знать, но ему было всё равно. Он смотрел на воду, не смея закрыть глаза, он пьытался найти средь пара тело своего друга - но всё безуспешно. Парень медленно поднял глаза. Он встретился, нет - столкнулся взглядом с Вероломным. Тот старался не подавать виду, что ему тоже страшно, да. Элвин не хотел такой смерти для этого парня, да он вообще её не хотел. Его взяли за горло, и это нужно было признать. Мужчина сглотнул. В глазах Иккинга отражался пар, мелькало миллионы чувств. Ребята тащили его за рубашку от озера, подальше отсюда, но он не двигался с места. Изгои были уже близко. Элвин не спускал глаз с него. Он смотрел, и видел что то, но понять точно не мог что. Этот взгляд был ему уже знаком, он будто где то его видел. Но вспомнить - ни как. В какой то момент, шатена с силой подняли с земли чьи то сильные рвки, но он продолжал смотреть. Изгои уже усыпили Беззубика с помощью Драконей Мяты, а его и всех его друзей побросади в грязные деревянные клетки, но он смотрел. Элвин тоже не сводил с него глаз, это будто бы превратилось в игру. Но Иккинг смотрел не просто так. Он думал. Он помнил, как они ещё в шестером увидели ту запись, в подсказке от Парня-в-Чёрном. Как он сказал им, что этот Лабиринт сможет пройти лишь один. Он помнит, какие противоречивые чувства поселились с того дня в его сердце, помнит как боялся, а затем, подхваченный каким то необъяснимым порывом уверянности, поручился за их жизни. Тогда Иккинг ещё надеялся, что если это он тот самый, то он сможет спасти своих друзей. Всех, до единого. Что они вместе выберуться отсюда, и оказавшись там, снаружи, смогут с наслеждением думать о том, что вот она - свобода, вот оно - счастье, они прошли Лабиринт! Их кошмар закончился. Но всё было не так просто. Встреча с Остервенелым пошатнуло в нём веру, встреча с гномами - успокоила. Всё снова стабилизировалось, но вот беда - как только он начинал верить, случалось что то такое, что заставлядо его отчаяться. Смерть Рыбьенога , была чем то таким. Но и после неё вера в лучшее сохранилась, мысль, надежда на то, что они выберуться. В его голове ещё тогда появилась мысль о том, что бы убить Остервенолого. Но то был лишь миг, ведь Иккинг понимал - это не возможно. Не столько потому, что это сложно, ведь у него в подчинении почти все монстры Лабиринта, сколько потому, что он был просто на это не способен. Он понимал, что убийство - это не выход, хоть его стрелы и нашли бы цель в зоне его сердца. Ну а на монстров из Лабиринта это правило не распостранялось. После приозошла смерть Забияки, и если честно, то Иккинг понимал, что только по его вине. Он почти сломался в тот миг, благо Астрид была рядом. Ему было страшно, больно, он не понимал, почему не смог бросить факел тогда, и убить дракона. Теперь произошла смерть Задираки. Этот парень был славным малым. Задорно улыбался, весело шутил, не смотря на обстановку. Он сумел остаться человеком, не смотря на всё, что они прошли, не смотря на травму ноги, не смотря на смерть сестры. Он не сломался под грузом Лабиринта. И Иккинг, смог бы честно сказать, что он прошёл испытание. Ах, да. Почему он смотрел? Да потому что сломался. Иккинг больше не верил в их лёгкое спасение, больше не верил в себя. Он понял - он должен убить Остервенелого, чего бы ему это не стоило. Но перед этим... перед этим он перережит глотку Элвину Вероломному. "Хочешь идти вперёд - отпусти своё прошлое".