Победа жизни

      В Москву мы приехали утром двадцать девятого апреля. Перед тем, как идти в гости к Юрию и его супруге мы немного погуляли по весенней Москве и заглянули в пару комиссионок. В одной из них в подарок на свадьбу была выбрана пара бокалов.       — Зойка, а ты оказывается мещанка. — Заметил Виктор, когда с упакованными бокалами мы выходили из магазина.       — Почему сразу мещанка? Это очень нужная в хозяйстве вещь, к тому же они красиво будут смотреться в шкафу. Я бы и нам взяла, там ещё было две штуки, но, боюсь, они не доедут, в поезде побьются.       — Нам. — Зацепился за брошенное мной слово муж. — Вы с детьми ко мне переедьте сначала, чтобы появилось это «нам»!       — Вить, не надо. — Я взяла его за руку. — Переедем. Обещаю. Как учебный год закончится у Ксюшки, так сразу. Я правда не решила ещё, как с работой поступить, но думаю за месяц и этот вопрос решу. Я тебе давно хотела про это сказать, да всё забывала как-то или некогда было.       Виктор никак не стал комментировать эти мои слова, но я чувствовала, его очень обрадовало это моё решение. Остаток пути до дома Юрия мы провели каждый в своих мыслях, изредка перебрасываясь какими-то незначительными фразами.       Дверь квартиры нам открыла очень приятная молодая женщина.       — Кира.       — Зоя, очень приятно.       — Проходите, раздевайтесь. Уже почти все собрались.       Кира заперла входную дверь. Витя помог мне снять пальто.       — Руки можно в ванной помыть, вот та левая дверь. И в комнату проходите.       — У нас есть для вас небольшой подарок. — Я вручила Кире коробку с бокалами.       — Что-то вроде вклада в ваше общее семейное хозяйство.       — Ой красивые какие! — Восхитилась Кира, открыв коробку. — Спасибо большое!       После этого мы прошли в комнату, сели за стол. Компания собралась удивительно разномастная. Было множество мужчин в военной и милицейской форме — видимо сослуживцы Юры. Нас представили «гостями из Свердловска» и практически сразу после этого был произнесен первый тост. По традиции он был за здоровье молодых. В этот момент на меня нахлынули мысли и воспоминания. Они всегда приходят невовремя. У нас с Витькой ведь не было нормальной свадьбы. Свадьбы, какой её многие понимают. Мы просто расписались. Даже без колец. Кольца удалось достать позже. Более важным эпизодом является Ксенино удочерение. Свадебная церемония и банкет как-то меркнут на этом фоне. Мы даже с близкими это не отмечали. Ни с тётей Таней, ни с кем. Просто расписались и поехали по домам. Он к себе, я к себе.       От мыслей меня оторвал голос Киры:       — Станислав, добрый вечер. А мы уже вас и не ждали, думали не придёте. Это Станислав Анатольевич Гурин, они с Юрой вместе работают.       Мужчины, коих в комнате было большинство, сразу же дружно заявили что новоприбывшему надо налить «штрафную», а я сидела огорошенная этой фразой. Таких совпадений быть не может. Ну просто не может, и всё. Как имя, так и фамилия являются достаточно редкими в наше время. Значит, это он. Надо что-то делать. Наверное. Или всё-таки пусть сами решат? Нет, мама не решит, не сможет. У меня её характер. Вспоминая себя, как я вела себя с Витькой поначалу… Мама не решит. А она ведь его любит. И он её. Судя по маминым рассказам и тем письмам, отрывки которых она мне показывала. Надо что-то делать…       Я поднялась из-за стола.       — Зой, ты куда? — осторожно придержал муж моё запястье.       — Пойду помогу Кире на кухне, тарелки отнесу. И умоюсь. Душно здесь.       Плеснув на лицо холодной воды из-под крана в ванной я направилась на кухню, где Кира разбиралась с посудой.       — Я вам помогу, позволите?       — Зоя… Да, заходите. Я бы и сама справилась, но если вы хотите.       — Мне не трудно. — Я взяла у девушки из рук полотенце. — Вы же вроде как невеста, а с посудой здесь.       — Я устаю от шумных компаний, к тому же гости там и без меня хорошо проводят время. Мне тут спокойнее и комфортнее, чем там, среди всех этих важных персон.       — Это всё друзья ваши?       — Да нет… В большинстве своём Юрины сослуживцы. Как кого зовут знаю, не более.       — Мне тоже один запомнился. Тот, который последним пришёл. И фамилия такая, непривычная уху. Странная. Гурин.       — А, Станислав?       — Да, Станислав.       — Да он и сам странный. Они с Юрой знакомы были ещё до войны. Он был женат на дочке одного генерала, не помню как его фамилия. А она Станислава бросила, к другому ушла. А он на фронт ушёл. После ранения, — Кира понизила голос, — его послали начальником лагеря для заключённых…       — Ну и что? — я отложила тарелки и принялась за ножи. — Он так и не женился? Всё по генеральской дочке сохнет?       — Да не в том там дело совсем, — махнула рукой моя собеседница, — я недавно услышала их с Юрой разговор… Неудобно так получается, будто бы сплетничаю.       — Кира, да кому же я скажу? Уедем с мужем первого обратно в Свердловск, и поминай как звали.       — Ну ладно. Только между нами.       — Молчать умею, не волнуйтесь.       Из приоткрытой двери слышались звуки патефона. Я прижала ладони к лицу, отложив столовые приборы.       — Он там, в лагере, женщину встретил. И полюбил её очень. А она… — Кира вновь понизила голос. — заключённой была. Но не рецидивистка какая-нибудь, а несчастная женщина, за мужа пострадала. Время такое было.       — Ну и что?       — Да ничего. Освободили эту женщину, она к дочери уехала. А он до сих пор её любит. Вроде даже приезжал, но не сложилось.       — Так, понятно. Я так думаю, что там, где этот Гурин работает, жениться на бывшей заключенной нежелательно, если вовсе не запрещено.       — Вот тут вы не правы. С теми связями, которыми располагает подполковник Гурин, многое возможно.       — Ну тогда что ж?       — Да ничего. Мне кажется, отказала ему эта женщина. А он её забыть не может.       — Вот вы где, —в дверях кухни появился Юрий — Кирюш, а я тебя потерял.       — Заболтались совсем. — Я улыбнулась. — Зато посуду разобрали.       — И то хорошо. — Кира рассмеялась и направилась обратно в комнату. Я же, вместо того, чтобы вернуться к мужу, решила выйти на лестничную клетку, постоять немного в тишине. В голове был полный кавардак.       — Сигареты не будет? — за моей спиной хлопнула входная дверь и какой-то мужчина встал рядом со мной.       — Не курю уже больше десяти лет, извините.       В этом человеке я узнала Гурина. То, что я говорила потом, не поддаётся логике. Я говорила это, следуя сердцу, а не рассудку. В кои то веки эта моя привычка помогла.       — Станислав, извините не запомнила ваше отчество. Я Зоя. Зоя Луговская.       Он молчал, но по лицу было заметно, что моя фамилия его удивила. Так же как и дальнейшие мои слова:       — Мария Владимировна Луговская — это моя родственница. Очень близкая. Она моя мать.       Гурин продолжал молчать. А меня уже «понесло»:       — Вот что я хотела вам сказать… Она вас любит. И Катю любит. А разорваться не может.       — А причём здесь это, Зоя Сергеевна?       — О, даже имя-отчество запомнили — я улыбнулась.       — Маша… Мария Владимировна очень много о вас рассказывала.       — А притом. Вы мужчина, вам решать.       — Вот вы говорите, разорваться она не может. И как я буду за неё решать? — Станислав всё-таки нашел папиросу, закурил.       — Ну не мне вас учить. Приехал, стукнул кулаком по столу, сказал: «Собирайся поехали».       — И всё?       — И всё. Если интересно, почему я так говорю, объясняю. У меня её характер. И моему мужу пришлось меня в ЗАГС вести буквально силой… Но не обо мне сейчас речь, а о маме. Она ведь сильная женщина. Правда, очень сильная. Но свои дела решать не может. Возьмите это на себя. У вас получится, я уверена.       — А если снова откажет?       — Если перед фактом поставите, то не откажет. Это я уже со стороны говорю, а не как её дочь.       Не дожидаясь ответа, я вернулась в квартиру. А Станислав вскоре уехал. Мы же с Витей ушли одни из последних. Возвращались в гостиницу так же пешком, наслаждаясь весенней Москвой. Вопросов, где я столько времени пропадала, муж не задавал. А я пообещала себе все ему рассказать, когда ситуация с мамой и Гуриным разрешиться в одну из возможных сторон.