***
— Маш, раз уж так все получилось, — Татьяна Юрьевна села за стол, — то вот, что я тебе скажу. Тебе сейчас надо брать Катю в охапку и ехать к нему в Москву. — Приехали… Тань, ты думаешь, он меня там ждёт, с распростёртыми объятиями? Ну было у меня с ним что-то в лагере, пишет он сейчас мне эти письма. А дальше что? — Ты же сама говорила, что у Зойки своя жизнь, своя семья. — Говорила. Она сейчас съедется с мужем, будет жить своей жизнью в отдельной квартире. По праздникам будем видеться с ней. — Маш… Если б ты для него была «что-то в лагере», он бы тебе сейчас такие тёплые письма не писал. Подумай о себе, ведь не девочка уже. Ты когда для себя жила в последний раз? Мне почему-то кажется, что никогда. Сначала для Сергея ты всё делала, потом когда его не стало, вся в работу ушла. — Таня, не надо. Ты прекрасно знаешь, почему я тогда для Сергея всё делала. И потом, почему все так. Никуда я не поеду, ни в какую Москву! — Маша, ты пойми, когда живётся, надо жить, а когда любится, любить! — Не поверишь, в истории с Василием я так и поступила тогда. Напомнить, чем это для меня и моих близких закончилось? Таня, не надо меня уговаривать! — И не собиралась! После этих слов Мария Владимировна вышла из комнаты подруги. Этот короткий разговор и фраза, будто бы невзначай оброненная дочерью, вывели женщину из состояния равновесия.Глава 23.
31 июля 2016 г. в 23:41
Следующий день в Москве мы провели, наверняка как и многие провинциалы, утро и половину дня провели в Третьяковке, а потом совершили небольшой забег по магазинам, по итогу ничего не купив домой. В ночь на первое мая мы сели на поезд и уже днём второго числа были дома. Несмотря на то, что в дороге мы с Виктором провели сутки, решили взять детей и Катю и поехать гулять в центр города, на Плотинку. Надо было успевать ловить тёплую весну.
По набережной мы прогуливались медленно, держа за руку Серёжку, которому было всего полтора года. Девчонки унеслись вперёд, и иногда в гуле майского выходного дня слышался и мой голос:
— Катя, в воду не лезь! Катя! Ксеня, и ты туда же?!
В толпе гуляющих мы встретили Шестаковых (Наташу с мужем и сыном). Подругу я не видела давно. И не только из-за поездки в Москву. Мы не совпадали по сменам, а зайти в гости как-то всё не хватало времени. И только дружившие с Глебом девчонки передавали мне приветы от «тёти Наташи».
— А я-то думаю, чьи это такие дети бесстрашные, что в речку лезут в одежде, — смеясь, поприветствовала меня подруга.
— А это мои. — я улыбнулась и обняла её.
Потом взяла на руки сына и мы пошли рядом, разговаривая. Мужчины чуть приотстали, а Глеб убежал вперёд к Ксюше и Кате.
— Как ты вообще, как живёте?
— Хорошо живём. В Москву вот съездили с Витей, к его другу на свадьбу. Съезжаться планируем наконец.
— Ты к нему с детьми, или он к тебе?
— Мы к нему. Я долго тянула с этим, три года почти.
— Почему три? Я насчитала десять.
— Какие десять, ты чего, Наташ? — недоуменно спросила я. — Мы знакомы одиннадцать лет. Нет, даже двенадцать. И вообще, то, что было до войны не считается.
— А букет тот тоже не считается? — Лукаво прищурившись спросила Наташка.
— Возможно. Наташ, тогда у нас всё очень сложно было. Не сказать, что сейчас проще и легче, но…
— Я поняла, можешь не продолжать.
— Ты то как?
— Нормально. Всё как у всех. Ты, если с Виктором съезжаться будешь, уволишься от нас получается?
— Не знаю, Наташ. С одной стороны надо, а с другой стороны так не хочется. Я ведь больше десяти лет нашей больнице отдала, на новом месте все начинать… Страшно даже в какой-то степени.
— Тебя Волкова не захочет отпускать. — Задумчиво проговорила подруга.
— И про это я тоже уже думала. Завтра на смену выйду, буду с Ольгой Викторовной советоваться. Может она что-нибудь дельное подскажет.
— Удачи! Я завтра в ночь, поэтому опять тебя не увижу. Но поболтать к тебе как-нибудь забегу обязательно. Надо только выкроить время.
Домой в тот день мы вернулись поздно. Сначала о встрече с Гуриным я не хотела маме рассказывать вовсе, в конце концов, что это могло изменить в их отношениях с мамой? Но потом я решила, что маме будет важно знать о том, что я познакомилась с человеком, к которому она испытывает чувство. Подходящим для этого рассказа мне показался момент, когда в следующий свой выходной мы вместе с мамой и тётей Таней возвращались с рынка. Все началось с вопроса тёти Тани:
— Зойка, ну как там Москва? Приехала, а ничего про неё не рассказываешь.
— Москва как Москва. — Улыбнулась я, немного задумавшись над ответом. — Большой красивый город. Но шумный очень, не знаю, смогла бы я там жить. Что ещё вам рассказать, не знаю даже.
— Про свадьбу расскажи, что там за гости были. Кем работает то этот товарищ Виктора?
— Товарищ Виктора работает в милиции, ну по крайней мере мне так говорили. А насчёт гостей… Гости были очень разные, много их было. Мне один мужчина особенно запомнился. С очень интересной фамилией. — После этих слов я кинула взгляд на маму. Было заметно, она напряглась. — Гурин его фамилия.
Услышав это, Тётя Таня охнула, а потом спросила:
— Маш, а ты говорила что Зойка не знает.
— Теперь знает. — Всё так же напряженно ответила мама. — Ты где его нашла? Сама же только что сказала, что Москва большая.
— Я его не искала. Он сам пришёл. На свадьбу. Как я поняла, тоже один из коллег Юры. Очень приятный мужчина. Привет тебе передавал. — Здесь немного пришлось приврать, но чего не сделаешь, чтобы обрадовать маму.
— Интересная ситуация. — Мама постепенно брала себя в руки, напряжение из голоса уходило.
Когда мы вернулись в квартиру, я осталась на кухне разбирать покупки, а мама вместе с тётей Таней ушли в комнату.