Победа жизни

      После 7 ноября мысли съехаться с Виктором стали посещать меня чаще, но разговор об этом я не начинала — было как-то не до этого. К тому же, мы очень редко виделись, а когда виделись, говорили о другом, или просто молчали, сидя рядом. Чаще всего муж приезжал вечером, проводил какое-то время с детьми, я укладывала их и мы уходили на кухню (единственное место, где мы нашими разговорами никому не мешали).       Когда Виктор не приезжал, то на этой же кухне я писала диплом. Диплом, о котором, после зимы тридцать восьмого-тридцать девятого я могла только мечтать — после отчисления я могла работать только медсестрой или санитаркой, два законченных курса это позволяли. Так продолжалось семь лет. Все изменил один мартовский вечер в сорок шестом году.       Тогда в больницу привезли рабочего с УЗТМ. Сложная производственная травма, с которой заводской медблок не мог справиться. Я закрутилась по дому, не уследила за временем и, немного опоздав к началу смены, вместе с бригадой скорой помощи влетела в отделение.       — Луговская, ну наконец-то! — Я не сразу заметила в коридоре заведующую отделением Ольгу Викторовну. — Переодевайся быстрее, ，будешь мне ассистировать, сложный случай.       — Настолько сложный, что нужны две операционные сестры? — На ходу я снимала с себя пальто.       — Операционная сестра есть, Шестакова согласилась задержаться. Мне нужен второй хирург!       — Я?       — Ну нет у меня второго хирурга, понимаешь, нет!       — Ольга Викторовна, так ведь я…       — Я помню. Но у тебя опыт, который в какие-то моменты важнее документов. Переодевайся скорее!       В тот момент, соглашаясь с Ольгой Викторовной, я даже не подумала, что это прямое нарушение всех мыслимых и не мыслимых официальных документов и возможное подсудное дело. Надо, значит надо!       Операция прошла успешно. Выйдя из операционной, Наталья успокоила примчавшуюся жену рабочего и засобиралась домой, тогда она старалась как можно больше времени проводить с мужем, который только вернулся с войны.       — Наташ, не в службу, а в дружбу, загляни ко мне пожалуйста. Сейчас или завтра утром. Проверь Ксению.       — О чем речь, конечно! Ты как?       — Я в порядке, а ты почему спрашиваешь?       — Да бледновата ты немножко, но если говоришь «в порядке», то тогда ладно. К тебе зайду, не переживай.       Остаток смены прошел гораздо спокойнее, чем её начало. Под утро я даже смогла ненадолго вздремнуть на кушетке в ординаторской. Там же, уже перед самым уходом домой, меня и застала Ольга Викторовна.       — Ты торопишься?       — Есть немного. Вы что-то хотели?       — Пойдём ко мне в кабинет, я поговорить с тобой хочу.       Уже в своем кабинете завотделением задала мне вопрос, который в первые несколько секунд я не могла осознать:       — А скажите мне, Зоя Сергеевна, вы почему до сих пор не написали заявление о переводе?       — О каком переводе?       — Как «о каком переводе»? О переводе на должность врача. Что, всю жизнь собираешься сидеть в операционных сестрах?       — Так ведь я…       — Ты что, думаешь, я буду выслушивать твои возражения? Нет уж. Операция доказала старую истину: глаза боятся, а руки делают. Ближе к лету жду от тебя слова, что ты подала документы на восстановление в качестве студентки 3 курса лечебного факультета. Я все помню про твои обстоятельства, но к биографии студентов-вечерников относятся не так строго и, если что, я замолвлю за тебя словечко. Возражения не принимаются, я повторюсь. По поводу графика что-нибудь решим, это не должно стать проблемой. Все понятно?       Я не сразу поняла её слова, поэтому кивок вышел немного ошалелый.       — Всё, не смею тебя больше задерживать, иди к дочке. Сколько ей?       — Шесть лет будет в сентябре. Спасибо, Ольга Викторовна?       — Меня благодарить пока не за что! Потом может быть. Диплом когда у тебя будет и всё такое.       Диплом был окончательно написан уже в середине февраля пятидесятого, а через месяц — это была уже середина марта, я его защитила. Госэкзамены к тому моменту тоже были сданы. Теперь я могла заниматься любимым делом на законных основаниях.       После защиты, несмотря на взятый специально отгул, решила забежать на работу, поделиться новостью.       — Привет! — Наташка была первой, на кого я наткнулась в коридоре своего отделения, она будто специально меня караулила. — Тебя можно поздравить?       — Можно. — Я улыбнулась. — Ольга Викторовна у себя, не знаешь?       — Вроде у себя. Проставляться будешь за диплом?       — Как только, так сразу, Наташ. Ты если хочешь, забегай к нам, чайку попьём, поболтаем. А то дети постоянно в гостях торчат друг у друга, а мы только на работе видимся.       — Я подумаю, Зой. А ты что от Ольги Викторовны хочешь, если не секрет?       — Да так, — я пожала плечами, — поблагодарить её хочу. Это ведь она меня подтолкнула к тому, чтобы наконец закончить институт, не торчать всю жизнь в операционных сёстрах. Я поднимусь к ней тогда. Если надумаешь зайти, звони. Я может приготовлю что-нибудь.       — Договорились.       Подруга рассмеялась и направилась дальше по коридору отделения. А я поднялась на этаж выше и постучала в дверь кабинета с табличкой: «Заведующая отделением хирургии Волкова О.В».       — Можно, Ольга Викторовна?»       — Луговская? Ты откуда, у тебя же отгул? Заходи конечно!       — Да я ненадолго, здравствуйте. — Вошла в кабинет, присела на стул. — У меня защита диплома была сегодня, я вас поблагодарить хотела. Понятно, что его ещё получить надо, но самое важное сделано уже. Я вас не задерживаю?       — Не задерживаешь, не переживай. Тебе потом, когда все документы оформишь окончательно, необходимо будет сходить в отдел кадров и написать заявление о переводе на должность врача. Что вот так и так: «В связи с изменившимися обстоятельствами, и так далее, документ об образовании прилагаю». Что-то в этом роде, точную формулировку у кадровика можешь уточнить, она в этом лучше разбирается.       — Поняла, Ольга Викторовна. Спасибо!       — Как у тебя вообще дома?       — Да как всегда, дети растут, иногда хулиганят.       — Ясно.       Какое-то время мы молчали. Молчание не было неловким, просто все, что нужно и можно было сказать, мы уже друг другу сказали.       — Я тогда пойду. Спасибо вам ещё раз!       Когда я вышла из больницы, пошел снег. Он падал большими пушистыми хлопьями, будто по календарю был вовсе не март, а середина ноября или декабрь. И если в центральной части страны звенела капель, у нас только начинал таять снег, да и то не всегда. В лучшем случае весна на Урале наступала в апреле, а в худшем, снег мог пойти и на майские праздники. Меня такие погодные условия иногда очень сильно раздражали, а иногда, вот как в тот день, абсолютно не трогали. Я медленно шла домой, постепенно осознавая, что в моей жизни закончился определённый этап и пути назад нет. Всё, я теперь дипломированный хирург. Да, это могло произойти на восемь лет раньше, но не произошло. Но, несмотря на все внешние обстоятельства, диплом у меня есть, мечта далёкого детства сбылась. А это не может ни радовать!       Погруженная в свои мысли, я дошла до дома и не сразу узнала в одновременно вошедшем со мной в подъезд человеке Надю Свиридову.       — Привет. Ну и погодка. Весна, чтоб её! Зря я сапоги убрала на антресоли тёплые, видимо придется снова доставать.       — Видимо. — Пробормотала я, роясь в сумке в поисках ключей от входной двери.       — Давай я открою, у меня ближе. — Надя вставила ключ в замок, открыла квартиру.       — Зой, я хотела тебя попросить: за машинку швейную пустишь меня? Мне тут отрез презентовали, хочу блузку себе сшить простенькую какую-нибудь.       — Да, хорошо. Только единственный момент — шить у нас придётся, машинка не сказать, что совсем неподъёмная, но тяжёлая.       — Спасибо. А то, представляешь, начал тут за мной ухаживать один. — Начала говорить соседка, параллельно снимая с себя пальто. — Видимо решил, что этот отрез ему поможет моё внимание завоевать.       — И как, помог?       — Ну не то, чтобы. — Надя рассмеялась. — Я конечно согласилась с ним в театр сходить, но на что-то большее… Не знаю я, Зой. Вроде как и Пашке отец нужен, тяжело мальчика без отца растить, все так говорят, а вроде как нам и так хорошо. Сложно это всё. Не знаю я… — Она снова повторила эту фразу и, сунув ноги в тапочки, направилась в сторону своей комнаты.       Вечер этого дня прошёл достаточно спокойно, единственное, что удручало — не смог вырваться с работы Виктор, поэтому вечер мы провели с детьми и с мамой, а в следующую нашу встречу с мужем я так закрутилась, что опять забыла поднять разговор о необходимости нам с детьми переехать к нему в комнату в центре города.