Спаси меня

***

Большие накаченные руки скользили по спине. Его губы с жадной страстью целовали мои. Свежесть одеколона дурманила и опьяняла меня еще с большей силой. Движения шатена были плавными, но в них чувствовалось желание, чувствовалась страсть. Его поцелуи, прикосновение, нежный шепот, ласкающий слух, все это сводило меня с ума. Тело всё выразительнее отвечало на ласки. Но инициативу я проявить не старался, как я обычно делал с друзьями. Тело послушно поддавалось ласкам, стоны я так же не контролировал. Я извивался. Мне было так сладко. Его настойчивая нежность и ласкающий шепот. Как давно я не слышал его. Как давно не ощущал нежности движений, коих практически никогда не было по отношению ко мне. Правильно, я ведь просто шл*ха. Я нужен людям только для подобных занятий. Из глаз выступили слёзы, я сразу же, незаметно для мужчины, прикрыл глаза. Шатен всё так же нежничал. Целовал шею, ключицы, слегка покусывал меня за костлявые плечи. Но вмиг отстранился. Я открыл глаза. Надо мной нависало его бледное обеспокоенное лицо. Я вопросительно посмотрел на мужчину. В ответ я ничего не услышал. Его руки взяли моё лицо в ладони, затем большие пальцы прошлись от внутренних уголков моих глаз вдоль по щекам. - Как... ты? - отпрянул я. Шатен ничего не ответил, а только слабо улыбнулся. Он снова приблизился к моему лицу и, замерев, его губы нежно коснулись моего лба. Он отстранился и на этот раз приблизился к моему уху: - Знаешь, Влад, - директор отстранился и теперь его лицо уже было на одном уровне с моим, - не прячь свои слёзы. Если ты хочешь плакать, плачь. Его слова были такими нежными, а карие глаза смотрели с такой необъяснимой теплотой и любовью. Я прильнул к нему. Заключил тело мужчины в объятия, а голова мирно легла на его сильное мужское плечо. Из глаз снова посыпались слёзы. Мне было так больно. Почему все используют меня как шл*ху? Я действительно способен только на это? Виталий Владимирович ничего не спрашивал. Только понимающе гладил меня по голове. Казалось, что он понял от чего мои слёзы. От чего моё наслаждение его нежными ласками сменились слезами, которые я так стремился спрятать от него. Мужчина ободряюще хлопал меня по спине, а я рыдал в голос. Говорил какие-то непонятные обрывки слов. Позже, когда всё эта истерика утихла, я не отстранился от мужчины. Так хорошо было у него на плече. Одеколон всё так же дурманил меня так, что я не мог оторваться. Я мирно лежал у него на плече, а тот продолжал гладить меня по голове. Пальцы зарывались в густую шевелюру и проходили вдоль от затылка. Так мы и уснули. От усталости мужчина свалился на мягкий пушистый ковер, а я к тому времени уже уснул на его плече.