Пуговицы рубашки были расстегнуты. Ткань отведена в стороны, оголяя кожу. Полюбовавшись на открывшуюся картинку с милым маленьким животиком, который, по всей видимости, был у паренька из-за неправильного образа жизни, он стянул с тонких плеч рубашку, и она полетела куда-то в сторону. Мукуро положил руку на еле заметную выпуклость брюк Цуны и усмехнулся. Ничего не говоря, он расстегнул молнию и потянул штаны с бельем с худых ног и отбросил их куда-то вглубь комнаты.
Савада судорожно выдохнул. Он чувствовал неправильность происходящего, но ему начинала нравиться эта ужасная ситуация. Да и память коварно подбрасывала осколки воспоминаний о прошлой ночи. Сердце выбивало какой-то свой собственный ритм о грудную клетку.
— Что, даже сопротивляться не будешь? — подивился иллюзионист.
— А смысл? — просто, без всякого возмущения, последовало в ответ. — Ты все равно своего добьёшься...
— Ку-фу-фу, и то верно, — улыбнулся Рокудо.
Отсутствие сопротивления несколько обескуражило, ведь Мукуро думал, что Цуна, отрицающий свою принадлежность к мафии, будет демонстрировать свое упрямство и тут. Но нет. Мукуро с усмешкой разглядывал абсолютно голое тело, лежащее под ним. Он невольно облизнулся. Рука легла на живот Цуны. Проведя по груди и задевая пальцами горошины сосков, она скользнула вниз. Иллюзионист приблизил свое лицо к лицу шатена и жадно впился губами в чужие, немного потрескавшиеся от жары. Изучающе проник языком тому в рот, исследуя кончиком нёбо, зубы и язык Савады. Лежащий под Мукуро не умел целоваться и отвечал неумело, что заводило даже больше. Рокудо разорвал поцелуй. Тонкая нить слюны соединила их рты.
— Перевернись на живот, — скомандовал иллюзионист.
Савада нервно облизал покрасневшие губы, но послушно перевернулся. Мукуро подхватил его под живот, вынуждая встать на колени. Тут же глазам открылись упругий зад и маленькая дырочка ануса. Чуть ниже виднелись яички. Туманник нагнулся с кровати, балансируя, и достал из-под нее плошку с кукурузным маслом.
— Что это? — сглатывая, спросил Цуна.
— Кукурузное масло, — пояснил иллюзионист, забираясь на кровать. — Будет вместо смазки.
Цуна ничего не понял. Он мало что знал о сексе, а особенно о совокуплениях мужчин. Савада вообще лишь смутно догадывался о происходящем, опираясь на свои скудные познания из порно и эротики.
Макнув пальцы в масло, Мукуро поднес их к дырочке ануса Савады и просунул один палец в нее. Цуна, охнув, тут же завозился, чувствуя в себе что-то инородное и стремясь вытолкнуть это из себя. Придерживая одной рукой одну из половинок и не давая вырваться, Рокудо добавил второй палец и стал оттягивать стенки ануса в разные стороны. Спустя пару секунд прибавил третий.
— М-м, — заныл, чуть подергиваясь, Цуна, но тут же остановился, когда пальцы исчезли. Облегченно выдохнул.
Иллюзионист, чувствуя возбуждение в своих собственных брюках, поспешно снял их с боксерами. Одежда с форменным жилетом и рубашкой была сброшена на обувь, которую сняли еще в начале процесса. Савада, слыша и чувствуя возню позади себя, обернулся. Шокировано округлив глаза, он через собственное плечо уставился на стоящий колом член.
— Т-ты что, засунешь мне его в?.. — сглотнув, проблеял паренек.
Мукуро приложил свой изящный палец к губам с тихим «Тс-с» и подполз к Цуне. Расположившись около двух аппетитных, по его мнению, половинок, он макнул в плошку с маслом руку и смазал свой член по всей длине. Взяв свой половой орган, подмигнул обескураженно взирающему Саваде и приставил его к анусу. Толкнувшись вперед, Рокудо, не заморачиваясь, полностью вошел.
С сопением втянув в себя воздух, Цуна прикусил до крови нижнюю губу, стараясь не заплакать от боли. Не то чтобы она была такой сильной, но мысль о том, что тебя трахает мужчина, как обухом, била по мыслям.
Подождав немного, иллюзионист двинулся.
Десятого словно тысяча игл пронзила. Еще толчок. Неспешный темп. Цуна уткнулся лицом в подушку, не сдерживая слезы. «Грязные», хлюпающие звуки разносились по комнате. Член внутри задевал что-то, но вспышки были настолько непонятными и незаметными сквозь саднящую боль, что он не обращал внимания. Хотелось, чтобы пытка закончилась побыстрее. Вдруг рука Туманника дотронулась до его собственного члена и стала вытворять что-то невероятное. Стало так приятно. Савада толкнулся вперед, требуя, чтобы его мужскому достоинству уделили еще внимания. Мукуро усмехнулся, давая требуемое. Рука скользила по стволу. Цуна тяжело дышал. И тут у него чуть искры из глаз не посыпались — Рокудо задел что-то внутри. Волна наслаждения накатила подобно долгожданному дождю в жаркую пору.
— Г-господи, что это? — выгибаясь, вопросил Цуна.
Мукуро довольно хмыкнул.
— Плохо ты знаешь свою же физиологию, — усмехнулся он, вытащив почти до конца член и тут же его вводя обратно, услышал протяжный стон со стороны Савады. — На передней стенке довольно ощутимое образование размером с грецкий орех. Это простата. У тебя впервые её массаж, так что ты не сразу втянулся. А теперь, — иллюзионист ухватился обеими руками за половинки паренька и стал двигаться грубее, наращивая темп, — просто получай удовольствие и молчи!
Рокудо добился того, что хотел. Шатен получал удовольствие, и это больше не походило на насилие. Он долго сдерживался. Кровь стучала в висках. Толкнувшись глубже, Туман почувствовал, как Цуна двигается навстречу ему, старается насадиться сильнее. Мукуро чувствовал, как простата под трением его члена стала больше и тверже. У Савады приближался оргазм.
Сам Цуна не понимал, КАК он может чувствовать волновые конвульсии в своем собственном теле, а возбуждение и разрядка перетекают по всей промежности от члена до задницы. Протяжно застонал. Ощущения были просто невероятными. Не выдержав, он кончил на простынь, чувствуя, как внутри него движется член.
Иллюзионист, слушая хлюпанье, стал входить все быстрее и быстрее, чуть закусив нижнюю губу. В комнате витал запах секса. Пот тек по вискам. Возбуждение достигало своего пика. Внутри было узко и жарко. Оргазм принял его в свои объятия. Охнув, Мукуро извергся в Цуну.
Десятый почувствовал, как внутри его заполняет что-то горячее и вязкое.
Вытащив свой член из Савады, Мукуро упал на него. Оба тяжело дышали.
Цуна пытался осознать, что между ними только что произошло. Между ног стало влажно — сперма, вырываясь из ануса, стекала по внутренним сторонам бедер.
Рокудо нашарил рукой одеяло и неуклюже укрыл их. Перевернув Саваду к себе лицом, он уткнулся в его мягкие каштановые волосы и уснул. Слишком тяжелым был день, слишком многое произошло за столь короткий период времени.
Цуна, чувствуя себя в объятиях иллюзиониста, прикрыл глаза. Он попозже обдумает произошедшее. А сейчас спать. Морфей зазывно приглашал его в свое царство.
***
Мукуро проснулся относительно рано. Открыв глаза, он первым делом узрел в своих объятиях сладко посапывающего шатена. Проведя тыльной стороной ладони по его щеке, иллюзионист улыбнулся. Он давно хотел его, но в других обстоятельствах им не суждено было пересечься в таком плане. Рядом с Савадой всегда кто-то крутился, да и у самого иллюзиониста было дел по горло с его шайкой и всякими происшествиями. Голова «болела» по другим поводам, одним из которых был Фран.
Хмыкнув, Рокудо аккуратно вылез из кровати, стараясь не разбудить спящего, и оделся. «Зацепив» глазами перевернутую плошку с маслом, которое, застыв жирным пятном около кровати, навевало воспоминания, он, хмыкнув, достал из кармана блокнот для фиксирования заказов клиентов и маленький карандаш, быстро написал что-то и положил у изголовья кровати небольшой листок. Сделав это, иллюзионист покинул комнату, оставив спящего Цуну одного.
Спустившись по лестнице вниз на уже ставшую какой-то родной для парня, не имеющего собственного дома, кухню, он вошел в помещение. Пахло почему-то розмарином. На скамье развалился Хибари Кёя, а на табурете расположился Ямамото. Увидев появившегося на пороге, Такеши приветливо улыбнулся и отставил в сторону чашку с какими-то заваренными травами.
— Мукуро, — сказал бейсболист, не переставая улыбаться. — Ну вы и удивили меня с Цуной. Хорошо Гокудера сразу вырубился от усталости в обнимку с Ламбо. Вы уж очень громко стонали. Будьте осторожны впредь.
Бывший глава Дисциплинарного комитета смерил иллюзиониста удивленным взглядом, но, быстро потеряв интерес, отвернулся к окну. Ему было, в общем-то, все равно, что там происходит у травоядных. А с хохлатым он позже разберется. У них пока временное перемирие, так что трогать его не хотелось.
Мукуро, куфуфукнув, пожал плечами. Взяв в руки кувшин с водой, он налил в свободную чашку жидкости. Отпив из емкости, сел на скамью рядом с Хибари.
Послышались шаги, и в кухню ввалились Рёхей и потягивающийся Хаято. Буркнув что-то в знак приветствия, они расселись по свободным местам.
— Похоже, что мы экстремально застряли тут надолго? — озадаченно спросил Сасагава.
Присутствующие на кухне напряглись. Если уж даже до боксера дошла столь простая истина… Дело дрянь.
— Торфяная бошка, к сожалению, ты прав, — пришлось согласиться Гокудере. — Мы в полной жопе. Базука так и не вернула нас обратно. Видимо, нужно заручиться чьей-то поддержкой.
— Например? — Кёя вопросительно изогнул бровь.
— В первую очередь стоит обратиться за помощью к Вонголе Примо, Джотто, — сказал иллюзионист. — А уж там, если что, искать Аркобалено этого времени. Стражи Вендиче уже есть, вспомните рассказ о событиях 400-ей давности с Джотто и первым Шимон. Если что, думаю, можно и через этих мумий узнать, где бродят «радужные».
Повисла тишина. Каждый думал. Ситуация была серьезной. Но это были два единственных способа вернуться домой. Больше выходов они не видели.
— Чем будем питаться сегодня? — поинтересовался Ямамото, нарушая тишину.
Рокудо задумался.
— Ну, у нас остался хлеб, что нам дали вчера на празднике урожая, — стал вспоминать он. — Еще в погребе есть, вроде, какие-то соленья. Также мы вчера притащили с Солнцем муку, но печь сейчас что-то несерьезно. Нет ни времени, ни желания. Жарища такая. Так что предлагаю питаться тем, что есть. Выпендриваться нечего.
С не лишенными смысла словами согласились. Пока Мукуро и Такеши нарезали хлеб, Рёхей сходил в погреб и притащил горшок с соленьями. Поставив его на стол, они заглянули внутрь. Это были томаты. Но выбирать не приходилось. Отсыпав приличное количество солений на выуженное из ящика блюдо, ребята стали есть. Оставив горшок на столе, задернув шторки, чтобы они не испортились, компания собралась на работу, которую им обещали. Ведь, чтобы пуститься на поиски Аркобалено и первого поколения Вонголы, нужны были деньги. А их нужно было еще заработать.
Мукуро поднялся наверх. Цуна все еще спал. Притащив посапывающего Ламбо из другой комнаты, он уложил его рядом с Савадой, прикрыв ребенка одеялом. Подумав, сделал приписку к записке. Усмехнувшись, Рокудо вышел. Рабочий день неприятно маячил перед глазами.
***
Савада проснулся от того, что по нему кто-то скакал. Разлепив глаза, он увидел Бовино. Повернув голову, заметил небольшую записку. Приподнявшись на локтях, Цуна взял ее и пробежался глазами по строчкам. Едва начав читать, он покраснел.
«Дорогой Цунаёши-кун. Я «захватил» твое тело…» — гласило начало записки.
Цуна прижал руки к словно раскалившимся щекам, вспомнил их ночной марафон, а особенно то, как он сам стонал, прося сексуальной добавки. Но, взяв себя в руки, решил дочитать записку.
«Это был не просто секс. Мы так с тобой и не обсудили то, что произошло, но это не просто вдруг возникшая прихоть. Я же говорил тебе, что ты ничего не понимаешь, дурачок? Так ты, и правда, ничего не понимаешь», — прочел он. В душе что-то екнуло, а сердце забилось быстрее. — А, тут еще постскриптум есть… «P.S. Мы пошли на работу. У нас появились идеи, как выбраться из этой ситуации, так что нужно заработать денег. Занимайся пока ребенком и за домом приглядывай. «Завтрак» на кухне. Не скучай. Мукуро»
Записка смутила. Все мысли были о парне с иссиня-черными волосами и «кустиком» на затылке. О Сасагаве Кёко он больше не мог думать.
Попробовав подняться с кровати, Савада охнул. Задница ощутимо болела. Выругавшись, Цуна сполз с кровати и кряком стал собирать вещи.
— Ну я ему еще устрою, романтик хренов... — проворчал Цуна.
Постаравшись разогнуться, он оделся и, улыбаясь, направился на кухню вместе с Ламбо.
«А все не так уж плохо», — пронеслось у Десятого в голове.
Но как же тот ошибался. Ни он, ни его товарищи по несчастью даже и представить не могли весь ужас, который им готовила судьба. Сколько лишений, несправедливости и гонений им предстоит пережить.
