***
Савада довольно быстро добрался до поляны. Рассказав товарищам по несчастью о старом знакомом, которого он встретил, все удивились, но, несмотря на это, собрались и направились к дому Талбота. Когда компания подошла к воротам, старец все так же продолжал сидеть на скамье, почему-то поглаживая свою грудь. — Вам плохо? — обеспокоенно вопросил Цуна. — Нет-нет, не беспокойся, — улыбнулся старик, поднялся со скамьи и оперся на свою трость. — Я покажу вам, где вы сможете остановиться. Следуйте за мной. Ламбо вырвался из рук Рёхея и побежал к небольшому загончику, в котором паслись овцы. Рёхей, как следящий за ним, бросился следом. — Старший брат, побудь пока с ним! — крикнул вдогонку Савада боксеру и ребенку. — А мы пока положим наши вещи и пообщаемся с нашим знакомым! Сасагава на бегу показал большой палец, словно говоря: «Я экстремально присмотрю за ним, успокойся, Савада!». Цуна улыбнулся и последовал за Кёей и Мукуро, последними зашедших в дом. Внутри оказалось удивительно уютно. Талбот провел гостей мимо раскрытой двери в комнату, оборудованной явно под мастера по металлу: на висящих полках лежали инструменты, разнообразные камни и прочая пригодная для его работы утварь, а у окна стоял дубовый стол, на котором покоилась бархатная подушечка. Старец указал им комнаты, в которых они могли временно остановиться. После этого он позвал их в просторную гостиную. Разведя огонь в камине, Талбот подвесил над ним жестяной чайник и уселся в соломенное кресло. Жестом пригласив присутствующих присесть на несколько таких же, он положил руки на подлокотники. — Я слушаю вас, потерянные во времени странники, — произнес старик, смотря почему-то на притихшего Саваду. И они поведали ему свою историю и дальнейшие планы. Мастер по металлу задумчиво положил левую руку на бедро и стал думать, что же им ответить. От его слов зависело многое, так что их следовало подбирать тщательнее. «О-хо-хо, не могу я сказать ему, что рад видеть его — луч надежды, — сокрушенно подумал Талбот. — Или что я даже своими слепыми глазами могу видеть его, Неба, свет… Что же сказать…» Меж тем пять подростков выжидающе смотрели на него. Старец со своего места чувствовал, как один из них еле-еле сдерживается, лишь бы не наброситься на него, мастера по металлу, что не могло не рассмешить его. Кольца вибрировали в мешочке, стремясь к своим хозяевам, хоть и понимая, что еще рано. Громко рассмеявшись, Талбот хлопнул себя по бедру. — Хорошо придумали, молодцы! — хохотнул он. — Я помогу вам и подскажу, где в скором времени соберутся все семеро Аркобалено этого времени!Арка бегства от самих себя. Глава 8. Задача Талбота
22 июня 2014 г. в 02:33
Прошло несколько дней. Летняя жара, наконец-то, начала спадать, уступая место осени. Кое-где на деревьях листья стали золотиться, маяча желтыми и оранжевыми оттенками среди зелени крон.
Цуна втянул в себя свежий запах леса и осени. Плеснув в лицо холодной воды из родника, он умылся. Чуть в стороне на камне сидел Кёя, неспешно поглощая черствый кусок хлеба. Такеши и Хаято стирали грязную одежду в ручье. Рёхей пытался отвлечь постоянно лезущего к отстирывающим с рубашек и брюк пятна Такеши и Хаято Ламбо. Мукуро перебирал жалкие остатки съестного, оставшиеся со дня побега.
Товарищи по несчастью, к своему собственному сожалению, начинали привыкать к такой жизни, что их совсем не радовало.
— Да что ж такое! — возмутился Гокудера, проводя мыльной рукой по лбу.
— Что там у тебя опять, травоядное? — усмехнулся Хибари, отправляя в рот хлеб.
Подрывник вздохнул и бросил одежду, встав на ноги. Потянувшись, он размял спину.
— Не могу уже больше стирать, не мужское это дело… — буркнул Хаято.
— Гокудера, а ты видишь среди нас женщин? — улыбнулся Ямамото.
Хаято не нашелся, что ответить на слова бейсболиста.
Савада хихикнул и подошел к Рокудо. Присев рядом на корточки, он заглянул в почти пустой мешок с продуктами и нахмурился.
— Это все, что у нас осталось? — спросил он.
Иллюзионист кивнул без особого энтузиазма и отбросил в сторону пару заплесневевших клубней. Савада задумался.
— Я немного пройдусь вперед, — встав, произнес Савада. — Проведаю окрестности.
— Будь осторожней, — отрываясь от стирки, сказал Такеши.
— Мне не привыкать, — ответил Цуна.
Савада направился прочь от компании, восседающей кто где на поляне. С того дня, как они бежали из деревни, пока остальные занимались своими делами, он выходил на разведку и осматривал окрестности. Сначала все были против, но ему удалось убедить их в том, что это то из немногого, что он в состоянии делать.
Покинув поляну, Цуна направился вперед, обходя деревья. Вокруг него пели птицы, что делало вылазку намного приятнее. Не омрачала прогулку даже возможность наткнуться на крупное животное или хищника — отойдя от шока после несправедливости со стороны селян, Савада немного пересмотрел свои взгляды на происходящее, постоянно нося с собой перчатки. Пусть кольца Вонголы не было с ним, но его варежки работали и без него, хоть и теряли половину мощности. Цуна не стал озлобленным, но начал опасаться окружающих, из-за чего остальные пока путешествовали по лесу, избегая случайных путников или местных. Он понимал, что так нельзя, но пока ничего не мог с собой поделать — слишком большой отпечаток нанес тот инцидент, да и удар камнем в висок до сих пор чувствовался, намереваясь остаться небольшим шрамом.
Насвистывая незатейливую мелодию из любимой игры для своей приставки, Цуна заметил, что деревья стали попадаться все реже и реже. Наконец лес закончился, и он вышел на пустошь. Невдалеке угадывался чей-то дом со шпилем на крыше, окруженный небольшим забором с воротами. Больше поблизости сооружений не было. Савада задумался: идти или не идти к постройке. С одной стороны, была неприязнь к людям этого времени, но, с другой, гипер-интуиция молчала. Решив, что раз молчит — то можно и рискнуть, он направился прямо к раскрытым воротам. Каково же было его удивление, когда на несколько кривоватой и нелепой скамейке он увидел Талбота. Шоку Савады не было предела. Переходя с шага на бег, он бросился к старцу.
— Так Вы, и правда, еще со времен Примо работаете на Вонголу?! — воскликнул Цуна, подлетая к старику.
Талбот растянул свой беззубый рот в подобии улыбки и посмотрел своими слепыми глазами под темной повязкой на гостя. Похлопав по сидению скамьи рядом с собой, он поманил его к себе, приглашая присесть.
— Лично с тобой я еще не говорил, но кольца рассказали мне о тебе и твоих друзьях, когда я их делал, — сказал старец. — Тебе пришлось много чего пережить, Десятый Вонгола.
Шатен напрягся, услышав от человека из прошлого это звание, но быстро отогнал от себя сомнения — еще тогда, в том мире, знакомый Тимотео произвел впечатление на всех, возродив кольца после поражения Шимон. Только благодаря ему тогда он со своими Хранителями смог сразиться с ними и замять конфликт, затеянный еще Спейдом.
— Да, Вы правы, — вздохнул Савада и присел рядом.
Повисла тишина. Старый Талбот поглаживал по набалдашнику свою трость, почему-то улыбаясь. Савада с интересом разглядывал мастера по металлу. Он ничуть не изменился в будущем, что было, по крайней мере, странно, но он не решался спросить об этом, понимая, что, возможно, старец их единственная надежда.
— Ты можешь привести сюда своих товарищей, — наконец нарушил тишину старик. — В стенах этого дома вы найдете временный приют перед своим путешествием, — произнеся это, он похлопал по худому плечу Цуну. — Иди за ними.
Кивнув, Савада направился за своими Хранителями.
Когда Цуна зашагал прочь, старец почувствовал, как кольца в его мешочке завибрировали. Просунув руку за пазуху, он погладил атлас ткани, хранящей всю мощь поколений Вонголы.
— Я понимаю, как вы жаждете встречи со своими хозяевами, но еще не время, — вздохнул Талбот, держа руку на груди, прижимая к себе реликвию будущей кровавой семьи. — Ваши хозяева еще не готовы вас принять, духи. Вы сами должны это понимать. Еще не время… — он посмотрел своими слепыми глазами на удивительно чистое небо без единого облачка. — Еще не время… Небо и остальные природные явления не готовы…
Старик сокрушенно покачал головой, продолжая поглаживать мешочек. Духи колец поведали ему историю всех своих хозяев. Он знал всех владельцев от первого и до последнего, который положит конец мафии и Вонголе. Талботу было грустно осознавать, что он сам являлся основоположником семейства крови, погубившего множество жизней. И пусть парень, который сейчас шел к своим друзьям, пытался до последнего сделать свою организацию обителью добродетели, у него ничего не вышло. Чувства, который шатен вложит в кольца, жертвуя часы своей жизни в них, огорчали старца, но он ничего не мог поделать. Ему оставалось только подталкивать детей к творению истории. Их истории.