Одна история

       Запечатлеть, выжечь огнем, прорезать ветром, высечь. Врезать чернила в пожелтевшую бумагу, и провести всю ночь наедине. Игра огней, медовый воск, только ты и я. Священная ночь, лунная ночь. Черные капли на бело-охровом полотне, старинный витки, дорожка слов, река чувств. Мы едины, ты и я, Бог и Демон, в крепком переплете, обагренном кровь, нашей кровью, священной и прекрасной, багровой, словно пламенные рубины. Красивые тонкие кристальные перья высекут наши имена на сердце хранителя Времени. Книге, хранящей наши тайны, запечатанной нашей же кровью. Она прольется снова, как только коснется её тот, кому эта тайна запретна… Так пусть наши Демоны стерегут наше же сокровище, нашу тайну…        Чужие тайны не приносят ни счастья, ни силы тем, кто ими владеет. Они сильнее, они смертоносны даже для своих творцов. И любопытство никогда не приведет к хорошему концу. Несчастны те, кто познали их. Они мертвы.        Не нужно прикладывать особых усилий, чтобы добраться до тайника, о котором так удачно услышал демон. Хотя была другая помеха -давившая сверху. Разрушить её проще простого, но вот как не задеть себя самого — вопрос хороший. Раны еще давали о себе знать, хоть восстановление и ускорилось. Демон с трудом повернул голову вбок и сощурился: между землей и глыбой зияло небольшое отверстие, но доползти до него не представлялось возможным. Тогда демон, царапаясь о шершавую глыбу, вытянул руку в сторону света, и, закрыв глаза, щелкнул пальцами как получилось. Рвануло хорошо, что даже самого Шакала запихнуло поглубже под обломок, но земля стала мягкой, и, хоть не очень было видно отверстия из-за пыли, света всё же стало больше. Дыра, через которую сочился свет, в разы расширилась, и теперь можно было ползком добраться до выхода. Конечно пришлось, скрипя зубами, царапаясь и постоянно ударяясь о глыбу, пробираться к намеченному освобождению, но почувствовав долгожданную свободу, демон довольно зажмурился и потянулся, хрустя позвоночником. Кое-как отряхнувшись, Шакал незамедлительно направился к месту, где находился подземный тайник. От куда он мог знать дорогу? Чутье. Демон всем нутром чувствовал что-то притягивающее, манящее, но не мог себе объяснить, что это было, его словно тянули на невидимой ниточке. Но даже не это его интересовало столь сильно, чем-то зрелище, представшее перед ним — его работа: чудная груда обломков, глыбы, воткнутые в землю и громоздящиеся друг на друге. Да, ему нравятся такие места, места, оставившие после себя лишь напоминание, маленький клочок памяти, но при этом выглядящие величественно и красиво. Когда осядет вся пыль, когда народ позабудет про это место и природа вступит в свои новые владения, он придет сюда и будет любоваться своим творением, прекрасными осколками великолепия…        Но, не доходя до намеченного места, демон остановился. К направляющим его чувствам примешалась осторожность и подозрение, ведь не зря это место так прятали и беспокоились о нем, но это только еще больше подталкивает любопытство и желание знать, что внутри. Но было кое-что еще: оно дышало, оно возилось в нетерпении и звало его, вселяя страх? Да, страх, хотя до этого момента единственным, кто заставлял демона испытывать это чувство — был Король Демонов.        Красивые полевые уши прижались к голове, все, что они слышали: были звуки шагов, прикосновения руки к груде камней и последующий взрыв, открывший проход в подземелье. Спуск был довольно длительным, не считая того, что Шакал в один прекрасный момент просто врезался в стену, на которой было написано маслом продолжение лестницы, что очень его озадачило. Демон провел рукой по картине, но ничего не обнаружил. Камень холодом жег руку. В кромешной темноте сложно было что-то увидеть, хоть по рукам демона и струились дорожки света. Этериас вспыльчив и часто несдержан, но контролирует свою силу великолепно: свет змейками струился по рукам от начала узора и медленно гаснул к кистям, не давая проклятию сорваться. Шакал потоптался на месте, пытаясь разглядеть хоть что-то, и снова замер: от картины лестница резко раздваивалась, спускаясь влево и вправо от нее; слева, как потом оказалось, была тяжелая деревянная дверь, за которой веяло сыростью и гнилью, что не очень-то радовало; правое крыло лестницы уходило глубоко вниз и закручивалось. В какой-то момент спуска демона ослепил яркий свет, и, когда глаза Шакала привыкли к нему, он огляделся: похоже, лестница вовсе и не собиралась заканчиваться — демон не увидел её конца, даже перегнувшись через перила, — на стенах красовались факелы с выцарапанными на них письменами, видимо, они и давали сил огню, а рядом с факелами бегали крошечные жучки, смешно потряхивая своими брюшками так, что те вспыхивали разными цветами, и, на удивление, в этой части подземелья было довольно сухо. До конца лестницы ушастый демон так и не дошёл, ему преградил путь лилово-сиреневый барьер, дававший понять, что не пропустит никого, кроме хозяина, даже не смотря на все попытки Шакала его разрушить, — достаточно сильная магия. До этого места голос, звавший демона к себе, был ещё слышен, но теперь затих, зато было более ощутимо чьё-то присутствие. Кто-то смотрел на демона с той стороны барьера, и Шакал, загнав свой страх поглубже внутрь, уже начинал подумывать о возвращении. Но внезапно от стен отразилась и усилилась брошенная с насмешкой фраза:        — Уже уходишь? — Шакал резко обернулся к барьеру, но он не позволял разглядеть, что за ним, и демон, сжав кулаки, как бы неосторожно выронил:        — А ты уже скучаешь? — воцарилась тишина, и слух прорезал стук капель наверху и ветер, гуляющий над подземельем. Но не было это ветром, как показалось этериасу, это был вихрь спускающийся вниз и задувающий факелы. Шакал успел отпрянуть и прижаться к стене, когда вихрь донесся до него и в барьере образовалась воронка, затянувшая потоки, которые не оставили после себя ни кусочка света. Воронка не исчезла, но начала принимать очертания огромного свернувшегося кольцами ящера. Его тело выступало, но не могло полностью оторваться от магической стены. Ящер приподнял голову и взглянул на гостя яркими янтарными глазами, угрожающе высовывая раздвоенный язык. Две пары горящих глаз не отводили друг от друга взгляда. И как по повиновению демон, отпрянув от шершавой стены, приблизился к лиловому барьеру, больше похожему на бушующий водопад, где свет, касаясь пола, разлетался, словно брызги. Их головы оказались на одном уровне, алый язык ящера касался лица Шакала, и казалось, это могло длиться вечность, но вдруг ящер дёрнулся, намереваясь напасть и сомкнуть свои челюсти на шее гостя. Но реакция демона и его чутьё не дремали, этериас одним молниеносным движение ухватил ящера за горло и сдавил его так, что рептилия изогнулась всем телом и кольца распались. Однако и хранитель барьера не обделён силой: в последнем своём рывке он частично высвободил голову и, снова развернув её к противнику, издал оглушительное рычание; в мгновение из барьера вырвалась волна бледно-голубого света, она осветила стены подземелья, и те впитали его, на стенах проступил старинный древесный узор; тело же демона, всю правую руку и часть груди, покрыли письмена.        — Чёрт! — этериас хотел отпрянуть, он разжал хватку, но теперь его удержал ящер, впившись в руку своими острыми когтями передних лап. Показались тонкие струйки крови. Демон сначала опешил, но прогнав снова подступающий страх, он расплылся в улыбке, и в следующее мгновение стены сотряслись от сильного взрыва. Всё, что осталось от ящера, теперь же было горсткой цветной пыли, барьер превратился в полупрозрачную пелену, узор на стенах потух, вот только письмена с тела не исчезли. Тут-то до Шакала дошло, что вляпался он не хило, но он был почти у цели. Правая рука жутко ныла, и, там, где были письмена, неимоверно жгло. Да ладно бы боль, рука отказывалась выдать хоть крохотное проклятье, и какое-то время демон растерянно разглядывал свою руку, не совсем ещё осознавая, что же пошло не так. Рядом рассмеялись:        — Такая малая цена за вход, не правда ли? — Шакалу показалось, что он ощутил чьё-то дыхание на затылке, хвост демона распушился, а уши прижались к затылку, но кругом было темно, а свет от барьера доживал последние минуты, пока не исчез бесследно. Пришлось поставить проклятую печать, она то хоть что-то освещала: там, где был барьер, лестница закончилась, и демон вздохнул с облегчением; как только ступени закончились, пошла изысканная мозаика.        Блуждающие огоньки. Во тьме метнулся крошечный огонёк, зажигая толстую медовую свечу, затем ещё и ещё одну, пока вся комната не озарилась мягким светом. Чья-то тень, мечась от одной свечи к другой, ускользнула на одну из затемненный книжных полок. Шакал так и застыл в пороге. Даже Сейре не приходилось мечтать о такой коллекции. Хоть демон и не любитель книг, но все же был восхищён такой находкой: в этой крошечной круглой комнате, возможно, он найдёт всё, что ему нужно. Взгляд блуждал средь множества огромных и маленьких книг, читая надписи на переплётах и закладки между самими книгами, но затем он скользнул по столу и стене, увешанной различными записями, рисунками, и удивлённо остановился на половой мозаике. Огромное дерево распушило свою крону на полу, его корни растянулись к самым стенам, но под самым стволом создавали кольца, в которых была выложена голубой мозаикой эмблема с кошачьей головой. В кроне было тысяча маленьких еле заметных углублений. Демон присел посреди комнаты, и рукой провёл по мозаике, касаясь ямочек, стараясь мысленно их соединить. Углубления были слегка влажные, будто смазанные маслом. Но Шакал быстро потерял к ним интерес, поскольку в голове так ничего и не сложилось, как этериас не старался. Он медленно обошёл комнату, старательно всё осматривая, но ничего не касаясь, дабы не наткнуться на что-нибудь, вроде той гадости от барьера. Даже чуточку повзрывал, совсем чуточку, слабенько, для проверки. Разве тут удержишься? Внутренний страх улёгся, и, хоть демон задавался вопросом << не слишком ли подозрительно то, что барьер так легко исчез и кто-то зажег свечи, в чём он точно не сомневался? >>, он наконец-то притронулся к интересовавшим его бумагам.        Шакал вывалил, взятые им наугад, фолианты на массивный буковый стол, и без того заваленный пергаментами, записями, свечами и письменными принадлежностями. Тяжёлые, в бархате и коже, пожелтевшие от времени, измученные нетерпеливыми прикосновениями, книги покажут всё, если ты достоин того и если готов принять всё, что тебе откроется. Демон искал только одно: всё, что хоть как-то связано с лесными воинами или, как их там называли, нейро? «…соединяя две души, будь рождён сыном Богов, нейро… » «…Нейро, ты хранитель сердца Кристальной, ты слуга, ты друг и возлюбленный…» «…рождённый, но воплощённый в Демона …»        Демоны? Шакал злобно фыркнул и еле сдержался, чтобы не разодрать злосчастную страницу. Стул с грохотом упал. Как они смеют сравнивать себя с ним или другими демонами! Они и в подмётки не годятся этериасам! По крайне мере то, что он почувствовал на собственной шкуре, не сильно его впечатлило, хотя демон не хотел признавать, что растерялся и упустил из виду слишком много важных моментов боя, впервые столкнувшись с тем воином. Но… Если в нём есть хоть крупица этих зверолюдей, то может они и в самом деле не так уж и отличаются от него самого или наоборот? Вспыливший демон задумался, так и оставшись стоять, упираясь в стол руками. Лесные демоны, лесные демоны…Этериас снова взглянул на текст, и к своему удивлению понял, что даже не вник в суть написанного. «…дух рождённый, но воплощённый в Демона есть не что иное, как живая тварь, несущая разрушение и смерть всему, что встретиться ей на пути… холод, вечный холод …Ледяной король…»        Шакал даже не заметил, когда утонул в книге с головой, пусть даже то, что он читал, и не сильно относилось к тому, что он искал. Он заглатывал страницу за страницей и с жадностью, иногда ему присущей, внимал сведения о тех, с кем он может ненароком познакомиться в этих краях. Никогда бы этериас не подумал, что живых тварей и некоторых духов можно называть демонами, злость резко перешла в раскатистый хохот. Странные, для него не иначе как странные, были эти люди-коты, даже простые люди не столь забавны в своих фантазиях и выдумках.        Холодный взгляд был устремлён на демона с темноты книжных полок. Услышав хохот, существо слегка распушилось, но оно не собиралось показывать себя нежданному гостю. На полках, куда свет попадал только слегка, хранились ингредиенты и различные снадобья, зелья и всякие магические штучки, а так же те книги, которые требуют особого обращения. На полке с легким проявлением жизни стоял тяжёлый бронзовый подсвечник, его собственно и использовало существо. Оно аккуратно пододвинуло его к краю полки, затем скинуло клочок бумаги и толкнуло канделябр на свет. Шакал подскочил от громкого стука упавшего подсвечника и чуть затравлено огляделся, не хватало ещё, чтобы его обнаружили. Через какое-то время, успокоившись и поняв, что всё в порядке, он заметил объект шума, и, подняв его, обнаружил тот самый клочок бумаги. На листе было криво нацарапано: «Не веришь?» Канделябр был оставлен на столе, а сам демон решил заглянуть на подозрительные полки. Не верит? А с какой стати он должен верить во всё подряд?! Верхние полки были заставлены справочниками и инструкциями по приготовлению всякой, как показалось Шакалу, дурно пахнущей и отбивающей обоняние гадости в виде мазей, зелий и прочей целительской вонючки. Полка в самом низу была сплошь заставлена книгами, очёнь странного содержания. Стоило только дойти до самых глубоких полок, средних, и запустить в них руку, как пришлось тут же её отдёрнуть. На правой руке добавилось пару глубоких порезов. Вытерев кровь об одежду, Шакал, рыча что-то про себя, взял свечу со стола и поднёс её к полкам. Свет успел лишь осветить силуэт и яркие янтарные глаза. С диким визгом и шипением существо вылетело с полок прямо на демона, что тот со всей дури врезался в стол и ответил тихим воем. Черный стройный силуэт ускользнул на полки другого шкафа, что был напротив. То, что сейчас произошло, что это было? Шакал, войдя в комнату, не почувствовал ничего такого, что бы напоминало запах живой твари, и теперь тот факт, что шестое чувство его не обманывало и что здесь точно кто-то есть, вызывал легкую дрожь. Демон какое-то время сверлил взглядом проклятые полки, с которых на него смотрел огонь холодного янтаря. Воск продолжал капать на руку, слегка обжигая руку, но при этом успокаивая порезы. Знакомый голос прозвучал снова:        — Ты хочешь знать, но готов ли заплатить за эти знания стоящую им цену?        — И что же ты хочешь? Мою жизнь? — демон осторожно сократил расстояние на шаг. Теперь он не сомневался, что существо, прятавшееся на нишах, и было обладателем голоса. Тварь шумно вздохнула:        — К чему мне твоя жизнь? Я могу с лёгкостью забрать их сотни и тысячи, заставлять делать то, что так ненавидят, так что твоя душа не имеет для меня ценности, — существо грациозно вышло на свет. Черный поджарый кот с холодными янтарными глазами предстал пред демоном. Шакал чуть не прыснул со смеху. Великий Король Демонов, если это тот, кто так усердно его страшил…то как же выглядят самые сильные и страшные твари этих земель?        — И какова же твоя цена, шерстяная тварь? — сколько насмешки и унижения было вложено в эти слова, сколько грязи еще хотелось вылить на этого до странности гордого кота. Бедный демон, он даже понятия не имеет, что разговаривает с … Кот только хмыкнул, этот юнец не осознает своего положения — забавно.        — Думаю, для тебя эта жертва не будет особо заметна, — и выдержав небольшую паузу, кот сощурился и продолжил: - Всё, что мне нужно — это твоё слово, что ты выполнишь мою крохотную просьбу, — кот сладостно облизался. Вот тут Шакал не сдержался, со смеху он чуть ли не пополам согнулся. Нет, ещё никогда и ничто его так не веселило, но этот кот, его слова и выражения морды — всё это просто великолепно! Как бы этериас хотел показать эту сценку своему королю, играя тушкой дохлого кота. А тварь ждала, терпеливо ждала, но и её терпению есть предел. Всего мгновение и маленький чёрный котик превратился в тяжёлый чёрный дым, заполнивший всю комнату, и жуткая морда с рыком оскалилась прямо в лицо Шакалу. Страх всколыхнулся в один момент. Демон перестал хохотать, а его глаза расширились от ужаса. Но ведь это было всего мгновенье, и всё вернулось на свои места: огоньки продолжили плясать на фитилях, всё тот же кот сидел на книжных полках и холодно смотрел на демона.        — Ты решил, полукровка? — демон вздрогнул. От куда эта тварь знает? Демон оскалился, но его сбил с толку чужой смех — это чёрный кот, улыбаясь во все усы, с наслаждением упивался растерянностью и открытым страхом этериаса.        — Полукровка, … — с тем же наслаждением повторяла чёрная тварь, от чего внутри всё сжималось ещё сильней. — Хочешь, я буду повторять это до бесконечности?        — Замолчи! — демон дёрнулся в сторону кота и выпустил проклятье. Но помещение слишком мало для такого взрыва. Послышался хруст, и большая часть предметов рассыпалась. Бумаги, сорванные со стены и вскинутые волной, осыпались на пол дождём, черный свет накрыл всё своим покрывалом. Демон опёрся на стол, переводя дыхание, как же это будоражит, кипятит кровь и заставляет гнев клокотать в груди.        — Как мило с твоей стороны, — демона передёрнуло, а дрожь взяла тело в свою власть. Шакалу казалось, что всё его существо вдруг стало сжиматься до ничтожных размеров, а перед собой он видел только тьму и два холодных янтаря.        - О! Ты чувствуешь, как колотиться твоя душа? — слышится протяжный стон наслаждения. — Так ты согласен, малыш полукровка? — на что ответом было бессильное рычание. Вздох, выдох и снова вздох, даже сил не осталось, чтобы ответить. Будто крылья больше не держали птицу, и она сорвалась вниз. Но там внизу нет ничего, а чьи-то когти медленно сжимают смертельную хватку, впиваясь в само ядро существования.        - Да, -хрип. –Хорошо, — последний вздох. Время стало, часы сломаны. Но вдруг стрелка снова дёрнулась, механизм дрогнул, вставлена ещё одна деталь, и часы снова начинают свой ход. А время, время ведёт тебя к новому свету… «Книга, моя книга, моя память, открой, напомни мне, кто я?!»