Порхай как бабочка

Слова непослушно двоились перед глазами, а ровные строчки наползали одна на другую, спутывая нити рассказа. - Ну и не надо меня навещать! – со злостью захлопнув и откинув ни в чем неповинную книгу в сторону, сквозь зубы промямлила я, давая возможность мучающим меня мыслям появиться на свет. Обида крепко засела в сердце, и я больше не могла сдерживать её наплыв. - Мне и без тебя хорошо, Чон Чонгук, ясно тебе? – вцепившись пальцами в белоснежную простынь, мой хриплый усталый голос разлился по всей палате, заставив безразлично сидящего в кресле парня вздрогнуть. - Чего так громко-то? – нахмурив и без того суровые брови, блондин оторвал глаза от мобильного в руках. Его надменный испепеляющий взгляд выводил меня из себя. И зачем он снова заявился сюда? - Что захочу, то и буду делать! – обозлившись на блондина ещё больше, чем на Чонгука, я одним рывком поднялась с кровати, совсем позабыв о том, что мое тело ещё не готово к таким обильным движениям. Пискнув от моментально пронзившей меня боли, я так же быстро упала обратно на белоснежную простынь, придерживаясь за огромную гематому под ребром. - Меньше кричать нужно, - парень окинул меня насмешливым взглядом и безразлично пробормотал, но не поспешил вернуться к телефону. И чем я провинилась в прошлой жизни, что Бог послал мне этого назойливого упыря? А ведь все остальные до безумия радовались каждому его приходу, вычищали коридоры и палаты, тренировали фирменную улыбку и придумывали слащавую речь. Но я отчетливо понимала его истинную причину визитов. Ему нравилось злить меня. Нравилось высокомерно смотреть. Нравилось раздражать своим присутствием. И в этот раз он снова преуспел. От черных огромных зрачков, в которых, как мне всегда казалось, собрались темные силы всего мира, кровь стыла в жилах. Хотелось скрыться, раствориться в безликом воздухе и больше никогда не чувствовать этого бессилия. Но вместе с этим вторая половина меня пыталась отчаянно выстоять перед пронзительным взглядом, защищая жалкие остатки своей гордости. - Зачем же так злиться? – внимание парня не обошел стороной тот факт, что я уже как пару минут беспрерывно сверлю его полным ненависти взглядом, до боли сжимая кулаки. Опять эта насмешливая улыбка, которая раздражает все мое существо, - Полегче, у тебя скоро пар из носа пойдет. Видимо, этот Чонгук вдоволь напортачил, раз ты бесишься уже который день? - Единственный, кто меня бесит, это ты! – потеряв контроль над собой после ехидно сказанных слов в адрес Чонгука, я, что есть силы, закричала на парня, - Что ты вообще знаешь обо мне? Что тебе известно о моей жизни и о моих чувствах? Кто тебе дал право так нагло насмехаться над моим пусть и жалким, но все ещё существующим миром? Ты ждешь благодарности? Спасибо. Спасибо, что дал возможность сделать вдох, который я предпочла бы удушью. Гордишься этим? Если хочется сделать меня ещё жальче, то просто дай захлебнуться в этом океане грязи, потому что я и так из последних сил держусь на плаву, - мысли, которые я настойчиво подавляла и прятала глубоко в себя, начинали отражаться в словах, и, больше не решаясь смотреть в глаза блондину, я уткнулась взглядом в белоснежную простынь, - Бабочке подрезали крылья. Как ей выжить? Пожалуйста, не забирай у неё хотя бы безграничное голубое небо, на которое теперь она может только смотреть…- голос неудачно задрожал, и по щеке скатилась соленая слеза. Я побоялась реакции на сказанные слова, и, натянув одеяло на голову, отвернулась в другую сторону. - Эй, ты чего? – после пары секунд повисшего молчания, замешкавшийся парень неуверенно подошел к моей кровати, и, не зная, что предпринять, похлопал по плечу. - Не прикасайся ко мне! – сквозь слезы раздраженно пробурчала я, вспоминая его холодный высокомерный взгляд, который ещё долго будет храниться у меня в памяти, вызывая тысячи мурашек. - Может, я могу чем-то помочь? - его голос показался мне более мягким, но в голове никак не укладывалось такое резкое изменение. - Уйди, прошу! И не возвращайся, пожалуйста! – захлебываясь слезами, я прохрипела в одеяло, но блондин все ясно расслышав, замер на одном месте. Я не видела его взгляда, не узнала его реакцию, не поняла его чувств, которые в первый раз за всё время наших встреч, возможно, были искренние. А, может, я и не хотела ни видеть, ни узнавать, ни понимать. В палате послышались тихие шаги, а затем хлопок входной двери. Пусть и в одиночестве, но теперь мне стало хотя бы немного легче. Дни пролетали один за другим, маяча неизвестностью перед глазами. Мое состояние понемногу улучшалось, а пустота внутри затягивалась фальшивыми секундными улыбками. Хонсок навещал меня в любую свободную минуту, принося переполненные фруктами пакеты. Он был единственной ниточкой, которая связывала меня с внешним миром и дарила последнюю надежду. С ним становилось чуточку теплее, и безликая палата больше не казалась такой угрюмой. Парень ни единого раза не упомянул имени Чон Чонгука и всеми возможными способами обминал темы, которые могли бы привести к его персоне. А я глупо сдерживалась, пытаясь не спросить о нем в каждую паузу между разговором. Су Ин заглядывала пару раз, но, ссылаясь на важные дела, надолго не задерживалась. Поначалу несколько репортеров отчаянно домогались разговора со мной, но, не преодолев препятствие в виде медсестер, быстро сдались. Избалованный певец больше не появлялся на пороге палаты после сказанных мной слов, что изрядно облегчило мою жизнь. День за днем стены палаты сжимались все сильнее, становясь своеобразной клеткой для бабочки. Мне хотелось взмахнуть крыльями, выпорхнуть на свободу и улететь далеко-далеко, где никто не сможет меня найти. Но вместо крыльев у бабочки остались только тоненькие ножки, которые едва выдерживали вес её тела. Оставалось только ждать, когда время само откроет затворку на двери. Аккуратно складывая больничную одежду на заправленный матрац кровати, я не могла поверить, что наконец-то смогу возвратиться к прежней жизни. Чувство радости и преддверие свободы захлёбывало меня изнутри, но где-то глубоко в сердце таился жуткий страх и бессилие. Что делать дальше? Забросив на плечо полупустой рюкзак с вещами, которые мне принес Хонсок, я в последний раз окинула пустую палату тяжелым взглядом и поспешила быстрее покинуть это мрачное помещение, поклявшись оставить все плохие воспоминания в его стенах. Медсестры по-прежнему с некой неприязнью смотрели и разговаривали со мной. Выуженные из кошелька последние смятые купюры, на которые мне предстояло жить ещё целый месяц, пошли на оплату больничных счетов. Отдав мне все документы, они сухо попрощались и для полной уверенности напоследок решили в сотый раз уточнить, не оставил ли мне молодой певец свои контакты. Мотнув головой в знак отрицания, я направилась к лифту. Теплый ветер сразу же обдал лицо и взъерошил выбившиеся пряди волос, приятно щекоча кожу. Вдохнув полной грудью, я постаралась выкинуть из головы все отягощающие мысли и сомнения и осмотрелась вокруг, пытаясь сообразить, как добраться до общежития. Хонсок упоминал о ближайшей остановке и номере автобуса, идущего прямо к университету, но звенящей мелочи на дне моего кошелька не хватило бы даже на бутылку воды. Поэтому, покрепче схватившись за лямки рюкзака, я зашагала в сторону своего района, останавливая прохожих по пути и спрашивая у них дорогу. Яркие солнечные лучи и теплая атмосфера города заставляли отвлечься от всех земных забот и поверить в счастливый исход любой проблемы. Рассматривая витрины магазинов, лица людей и иногда поднимая глаза к небу, я понимала, что ничего не изменилось, и понемногу возвращалась к прежней жизни. Через полчаса ходьбы боль в ноге дала о себе знать. Врач предупреждал, что при любых нагрузках не до конца восстановившаяся трещина в лодыжке будет напоминать о травме, и посоветовал не тренироваться ближайшие три недели до полного выздоровления. Я не хотела думать о предстоящем танцевальном конкурсе и предпочла отложить это в далекий-далекий ящик, путь к которому уменьшался с каждым пройденным шагом. Но сейчас у меня не было выбора – я не могла остановиться посреди дороги, мне нужно было добраться до дома, не смотря ни на что. Поэтому, терпя давящую боль и прихрамывая на одну ногу, я продолжала идти, пытаясь наигранным позитивным настроем убедить саму себя в том, что все и вправду в порядке. Университет ни капельки не изменился за время моего отсутствия. Парк по-прежнему был переполнен ленивыми студентами, предпочитающими парам свежий майский воздух. Опустив голову как можно ниже, я собрала все силы в кулак, и сделав глубокий вдох, зашагала по центральной аллее, стараясь скрыть боль в ноге и меньше хромать. Проходя мимо занятых скамеек, до меня доносились тихие перешептывания сидевших девушек, а парни, не понимая такого ажиотажа, просто с интересом рассматривали мою персону. Я попыталась ускорить шаг, но вместе с этим нога заныла ещё сильнее, что заставило меня вернуться к прежнему темпу. Знали ли они обо всем, что случилось? Сейчас мне было все равно, я буду думать об этом позже. Эта аллея никогда не казалась мне такой длинной, и я молилась, чтобы она побыстрее закончилась. Наконец-то вдалеке замаячило здание студенческого общежития, и я смогла выдохнуть спокойно. Внутри веяло прохладной сыростью. Увидев дверь своей комнаты, я поняла, насколько сильно скучала по дому. Но прежде, чем зайти, я украдкой подошла к лестнице, ведущей на второй этаж, и с надеждой посмотрела на дверь комнаты Чонгука, которую было видно с первых ступенек. Уверенность, что она открыта, и через какую-то долю секунды передо мной появится парень, не покидала меня. Но тыльная сторона двери оставалась неподвижной, и мои надежды рушились одна за другой, плавно переходя в разочарование. Вернувшись к своей комнате, я пару раз постучала, а после того, как соседка не открыла, выудила заветный ключ из рюкзака. Почувствовав тепло родной комнаты, я сразу же распласталась на своей кровати, притянув любимую мягкую игрушку к себе. - Ты за мной скучал, Геракл? – потрепав плюшевого медведя за уши, спросила я и обняла его ещё крепче. Все-таки мне очень не хватало этой обстановки. Настроение моментально поднялось, и улыбка не сходила с лица из-за долгожданного возвращения. Обнимая Геракла и валяясь на мягкой кровати, я не могла поверить, что все наконец-то возвращается на свои места. Желая поделиться своей радостью, я достала из кармана телефон и набрала номер Хонсока. - Я дома, - закричала я, как только парень поднял трубку. - С возвращением! – не менее радостно ответил он, - Сегодня в семь, ты же приходишь? Счастливая улыбка сменилась пустым каменным взглядом. Я не рассказала Хонсоку о ноге и словах врача. Не зная, что ответить, я глупо сглотнула. - Зайди на почту, я пришлю видео танца, который будем сегодня учить, - парень не придал значения моему молчанию, - Мы ждем тебя! После упоминания о тренировке весь разговор был словно в тумане. Хонсок должен был поверить стандартным фразам и наигранному смеху между словами, который я так искусно изображала, дабы отвести от себя подозрения. И этого оказалось достаточно, что убедить парня, что все хорошо. Отключившись, я обессилено закрыла глаза и уткнулась лицом в мягкую голову Геракла. Противное чувство собственной немощности пожирало меня изнутри, но я все-таки решила посмотреть отправленное парнем видео, хотя знала, что это добьёт меня ещё больше. Открыв вкладку с почтой, я принялась искать сообщение от Хонсока, но вместо него на странице с диалогами красовалась какая-то другая переписка. Пробежав глазами по написанному, я замерла перед экраном, а руки начали подрагивать. Главной темой диалога была я. Подробное описание личных данных, внешности и моего расписания. Планы в день, когда меня избили. Детальное описание того злосчастного парка и время моего прихода туда. Обещание отомстить за Дио. А потом дословный доклад с места событий. И благодарность друг другу за оказанные услуги. Я не могла поверить своим глазам. Сердце ушло куда-то в пятки, а руки продолжали труситься от шока. Это был диалог Су Ин. Су Ин и ещё какой-то девчонки, судя по всему, одной из тех, которые меня избили. Подорвавшись со стула, я, хромая на одну ногу, выбежала из комнаты. Не знаю почему, но ноги сами повели меня к лестнице. Карабкаясь по ступенькам и придерживаясь за стенку, я еле удерживала равновесие. Сердце подсказывало мне, что я должна непременно найти Чонгука и рассказать ему об этом. Все, что руководило мной - ярость и шок, слившиеся в одно чувство ненависти. Я верила написанному, и в то же время не могла поверить. Мысли путались в голове. Мне нужен был Чон Чонгук. Я видела в нем свое спасение. Я задыхалась из за бега, но продолжала карабкаться. Поднявшись на второй этаж, я принялась дергать металлическую ручку закрытой двери, а за тем тарабанить по деревянной поверхности. Никто не открывал. За дверью царила немая тишина. Я не могла сдаться, поэтому продолжала бессмысленно бить кулаками, теперь уже захлебываясь собственными слезами. - Эй, Мин У! Что ты вообще делаешь? – громкий мужской голос разлетелся эхом по всему этажу. Его голос. Голос Чон Чонгука, от которого где-то в животе появились бабочки. Не веря своим ушам, я обернулась. По лестнице поднимались Чонгук и Су Ин. Парень пристально смотрел на меня. На дне его глаз плескалось тепло и забота, за которыми я так сильно скучала. Но все моментально изменилось спустя долю секунды. Для меня его взгляд похолодел. Он нежно улыбнулся Су Ин, и ласково положив свою руку ей на плечо, продолжил подниматься по ступенькам.