Математический класс

      До конца урока оставалось минут пять, а я все так же залипала над четвертым заданием.       Просто не могла сосредоточиться на примерах, все еще ощущая теплое дыхание учителя, запутавшееся в моих волосах. По моему телу то и дело приливами проносились волны горячей дрожи, заставляя меня периодически вздрагивать.       Какая уж тут математика, если твои руки будто судорога свела?       Ерохина пару раз бросала на меня многозначительные умоляющие взоры, но помогать ей я больше не собиралась. Отнюдь не из-за неприязни к Катьке, а потому что Александр Владимирович во второй раз не пойдет мне на уступок и дело не ограничится устным предупреждением. А зачем мне лишние проблемы, тем более, из-за Кати?       В общем: уже к концу урока Ерохина, окинув меня убийственным взглядом, уныло свесила свою темноволосую головку на парту и более не подавала признаков жизни.       Интересно, а это можно было считать за изощренную месть Катьке? Я злорадно ухмыльнулась своим мыслям.       Прозвенел звонок, которому я была совсем не рада, впрочем, как и половина класса, которая не успела доделать проверочную работу. Из разных углов кабинета послышался недовольный гомон.       Меня вновь пробрала на этот раз малоприятная дрожь: Господи, что я скажу Александру Владимировичу? Я даже не знала, как начать разговор…       Меж тем мои одноклассники с листочками наготове уже нестройной гурьбой прошли к учительскому столу и начали медленно разбредаться из кабинета.       Нервно сглотнув, я на негнущихся ногах подошла к столу математика. Сам учитель был окружен толпой девчонок (в том числе и Ерохиной), которым вдруг жизненно необходимо стало узнать правильные ответы проверочной работы. Такую блеклую меня среди такой толпы, он навряд ли заметит.       И правда: скромно сунув свой листок поверх других работ, я, оставшись незамеченной, чуть ли не на цыпочках прокралась к двери.       Решение уйти по-английски пришло ко мне от безысходности: ведь ничего лучше я так и не придумала, а так хоть удастся избежать неприятного признания. И если хватит духу посмотреть на него при следующей встрече, скажу, что срочно надо было пойти к врачу или там голова разболелась…       – Абрамова, куда намылилась? – сорвал мой «гениальный» план по побегу Александр Владимирович.       И как только заметил через такой-то слой девушек?       Я так и замерла на месте, неловко переступая с ноги на ногу.       Сегодня что, день главного неудачника в моем лице?       На трясущихся ногах повернувшись к учителю, я неразборчиво забормотала свою горестную исповедь про наказание информатички. Мой голос временами срывался, говорила я очень тихо и быстро, отчаянно при этом краснея, потупив глаза в пол.       – Чего ты там мямлишь? – нахмурившись, спросил Александр Владимирович, не разобрав, по всей видимости, ничего из моих сбивчивых реплик.       Покраснев пуще прежнего, я начала повторно тараторить про наказание, но повелительный взмах руки Александра Владимировича заставил меня замолчать.       – Значит так, вы свободны, – обратился математик к стоящим у его стола девушкам. После его зеленые глаза скользнули по мне. – Ну а ты, Дарья, присаживайся, я тебя внимательно слушаю… – он сделал многозначительную двоякую паузу, пристально смотря на меня, вынуждая совершенно позабыть о том, о чем я только что пыталась сказать.       Ерохина многозначительно пихнула локтем Настю, которая, казалось, так же, как и я, приросла к своему месту.       Скомкано попрощавшись с учителем, оставшиеся одноклассницы нестройной гурьбой прошли к выходу из класса. И я могу поклясться чем угодно, что если бы не присутствие Александра Владимировича за моей спиной, то Настька непременно бы пихнула меня плечом, проходя мимо.       И тут пелена спала с моих глаз: все эти их косые взгляды, издевки и прочее…       Репетиторство!       Что может быть наивней?.. ну, конечно! Какая ученица, начиная с класса пятого, отказалась бы от личного репетиторства с Александром Владимировичем?       – Дарья, ты там не заснула часом? – насмешливо осведомился учитель, возвращая меня к реальности.       Вздрогнув от неожиданности, я, виновато потупив взгляд в пол, торопливо прошла за первую парту перед учительским столом. В горле першило, губы сильно пересохли и покрылись солоноватой коркой, руки продолжали предательски дрожать, я не знала, как мне лучше начать.       Не поднимая глаз от сжатых в кулаки рук, я нервно облизнула треснувшие от недостатка влаги губы. Былая тревога накрыла меня с головой, все это вкупе с неловкостью, волнением и смущением, которые всегда усиливались, стоило нам остаться наедине.       – Итак, – мягко начал Александр Владимирович. – Ты, кажется, хотела мне что-то рассказать?       Я, с трудом отняв взгляд от своих рук, подняла голову. Странное волнение внутри только усилилось, меня стало мутить.       Его губы вновь дрогнули в легкой усмешке.       – Извините… – только и могла выжать из себя я, проклиная весь этот маразматический день.       – Ну и за что ты извиняешься? – зеленые глаза учителя ласково блеснули. – Успокойся, я не собираюсь тебя отчитывать. Рассказывай, во что опять умудрилась влипнуть?       Вот куда мне спрятаться от его слишком проницательного взгляда и слишком ироничного для сочувствия вопроса?       Улыбка против воли растянула мои губы.       Все оказалось не так страшно, как я себе успела нафантазировать. Говорила я тихо и, как всегда случается в его присутствии, себе под нос. Пересказ не занял у меня много времени. Закончив все горестным известием о недельных дополнительных по информатике, я покаянно опустила голову вниз.       Во время всего моего рассказа полная иронии усмешка не сходила с лица Александра Владимировича. Неверяще покачав головой, он весело протянул:       – И почему я не удивлен? Абрамова, ты оправдываешь свое звание человека-катастрофы.       – Ну, Александр Владимирович! – позабыв о своем «трауре», возмутилась я. – Это же только сегодня случилось!       – Ах, если бы только сегодня, Дарья… – рассеянно пробормотал учитель, переводя взгляд на настенные часы над дверью.       При упоминании моего имени мои щеки тут же опалил обжигающий румянец.       – Значит так, посиди пока тут, мне нужно отойти, – легко поднявшись на ноги, сказал математик.       Что-то у меня внутри снова неприятно сжалось.       – Так у меня же это наказание…       – Нет, наказание - это ты, Абрамова.       Я вновь гневно дернулась, но учитель, криво усмехнувшись, перебил мои возможные нотации:       – Никуда твоя информатичка не денется, – равнодушно отмахнулся Александр Владимирович, широким шагом направляясь к выходу.       Но уже в дверях математик, круто развернувшись, насмешливо бросил:       – Дарья, прошу тебя, просто посиди пять минут спокойно и не влипай в новые истории, – ухмылка на его лице стала шире. – Знаю это сложно для тебя, но постарайся.       То, насколько у меня вытянулось лицо, я узнала только после того, как за учителем закрылась дверь.       Мое шоковое оцепенение прервал звонок на следующий урок.       Если я не хотела умереть страшной смертью, то мне уже надо было быть в этом чертовом информатическом кабинете. Но шуточно-обидная просьба учителя, возымела надо мной нужное действие: я в оцепенении сидела на стуле и ждала возвращения математика, мысленно читая молитву на то, чтобы я все-таки осталась живой после этого.       Мучительно медленно текли минуты.       Я в странном волнении следила за стрелкой настенных часов: одна минута, две, три, пять…       Когда я уже хотела все бросить и, пока еще есть время, пойти на эту чертову информатику, молясь всем святым, чтобы информатичка успела остыть, в кабинет наконец вошел Александр Владимирович.       – Все, я могу идти? – вскочила на ноги я, перекидывая сумку через плечо.       – Куда? – рассеянно спросил учитель, хотя в его зеленых глазах плясали озорные огоньки.       Я опешила – надо мной нарочито издевались!       – На информатику. Меня наказали, – медленно, чуть ли не по слогам отчеканила я.       – Ах, это, – усмехнулся математик. – Можешь не спешить.       И под моим изумленным взором учитель небрежно положил передо мной мой телефон.       Мое горло сковала сухость:       – Как?       – Не спрашивай. Но, Дарья, – уже серьезным тоном позвал он меня, и я подняла на него глаза, – Это первый и последний раз.       – Да, конечно, спасибо вам огромное!.. А мне теперь надо идти на?..       Александр Владимирович, тяжело вздохнув, покачал головой:       – Вот ведь бывает… Нет, тебе больше никуда не надо идти.       Словами не передать, как я была благодарна Александру Владимировичу.       – Теперь, я думаю, мы наконец можем начать урок? – вкрадчиво спросил меня он.