Дикие омуты

      POV Рэй       – Сэр, прошу прощения, – раздается надо мной тихий шепот. Сквозь мутную пелену сна различаю, кому принадлежит голос. Дворецкий наклоняется ближе и осторожно тормошит меня за плечо.       Пытаюсь раскрыть глаза, но понимаю, что это просто невозможно. Вилсон раздваивается, а его заносчивый голос эхом отдается в моих перепонках. Голова словно раскалывается на две части.       – Вас к телефону, сэр.       – Шли всех к чертям собачьим, кто бы это ни был, – сиплю я еле слышно.       – Понимаю, но... Мисс весьма настойчива.       Я прикладываю все усилия и со вздохом открываю один глаз. Мисс?       – Это наша вчерашняя гостья с ранением. Если помните, – словно понимая, продолжает он.       Превозмогая боль в мышцах, под аккомпанемент собственного хруста костей я принимаю сидячее положение. Что ж, ладно, последние два бокала были явно лишними. Но вчера... вчера они были просто необходимы – хотя бы для того, чтобы просто отключиться.       Вилсон вкладывает трубку в мою ладонь и удаляется из гостиной.       – Ханна, – хриплю я, поражаясь своему осипшему голосу.       После какой-то возни на другом конце провода я наконец слышу ее звонкое щебетание:       – Доброе утро! Надеюсь, я разбудила Вас или хотя бы… потревожила?       Улыбка трогает мои губы. Значит, снова война? Хорошо.       – О, да нет. Что ты, – посмеиваюсь, жестикулируя Вилсону и чуть отодвигая трубку от себя. – Бутылку холодной воды и две таблетки «Адвила», Вилс.       – Мистер Аддингтон, вам не здоровится? – ехидно продолжает Ханна, отчего я получаю настоящее удовольствие.       – Пустяки.       – В вашем-то возрасте, я не советовала бы…       – Сколько, полагаешь, мне лет? Пятьдесят?       – Достаточно много, чтобы участвовать в гонках, мистер Аддингтон, – с деланым сочувствием вздыхает она.       – Ты нарвешься на реванш, дорогуша, – усмехаюсь в трубку.       – Теперь, зная, что вы ублюдок с титулом, как же я могу…       – Ханна, как ты? Вчера… твой бок и лодыжка… – тут же перебиваю ее я. – Вилсон сказал, что все, к счастью, оказалось не так серьезно, но был намек еще и на сотрясение, так что... как ты? – Преодолевая сухость во рту и чертово волнение, я закидываю таблетки и жадно запиваю ледяной водой.       Ожидая ее ответа, чувствую себя полным дебилом, словно я действительно еще умею сопереживать и проявлять слабость. Умею скучать. О Боже, помоги мне. Это настоящий бред! Алкоголь еще остаётся в моей крови, так что да – у меня хотя бы припасено жалкое оправдание своему поведению.       На другом конце провода слышится тяжелое, прерывистое дыхание. Видимо, тема оказалась напряженной не только для меня.       Да она настоящая лисица! Вздумала уболтать меня, искусно заставляя забыть о вчерашнем насыщенном вечере и ночи. Болтая и увиливая, ведя себя, как… как привычная Ханна. Я бы и рад забыть, да только это уже случилось. Ханна вошла в мою жизнь так же неожиданно, как первые блики солнца проникают сквозь шторы. Так же остро, как пуля из огнестрельного оружия. Ты просто чувствуешь это и все. Поэтому остается лишь прекратить попытки обезвредить бомбу и просто плыть по течению, надеясь на удачу.       – Спасибо за заботу, мистер Аддингтон. Со мной все в полном порядке. Немного побаливает голова, будто перебрала вчера так же, как и вы, но Вилли говорил, что это последствия моего столкновения с асфальтом, – тихонько смеется она, пряча свое смущение за непоколебимым оптимизмом.       Ну, конечно.       – Я пришлю к тебе его вечером, чтобы "Вилли" проверил твое состояние.       – Плохая идея. Я уже иду на поправку, к тому же – Аарон. Мне ни к чему лишние подозрения.       – Черта с два. Он будет у тебя, – безотлагательным тоном молвлю я.       – Хватит указывать мне, папочка. Я сказала: это уже лишнее! – восклицает девушка, тяжело дыша.       – Ханна, тебе повезло, что я не отправил тебя в больницу, – строго чеканю я, начиная заводиться. Ты должна отлежаться после своих ушибов и травм. Проклятье, мне лично проследить за этим? Почему ты все время припираешься со мной?       – Разве утром я была похожа на больную?! – не выдерживает она.       Я замираю. Ох, это все же было. Мне не привиделось.       Мы болтали. Я поглаживал ее раненные ступни и покушался на еще одну встречу. Да, это определенно, был не сон. И, черт бы меня побрал, но она совершенно не выглядела больной. Возбужденной, взволнованной, боящейся саму себя – да. Но больной? Разве что счесанные руки и припухшая губа выдавали в ней пострадавшею. Хотя для той, кем мнила себя Ханна, – это вполне себе норма.       – Имеешь в виду, когда завтракала со мной?       – Вы чертов пьяница, – хрипит она, посмеиваясь. – Но да, именно это и имею в виду. А точнее, когда я пыталась сбежать.       Наш разговор перетекает в более мирное русло, что искренне меня поражает. Кажется, с ней всегда так – словно катаешься на американских горках с закрытыми глазами. Никогда не знаешь, к чему быть готовым.       – Это была плохая идея, ты же понимаешь?       – Вы всегда увиливаете от ответа?       – Наслаждаюсь твоим упорством. Вилс приедет к шести вечера.       Послышался тяжелый вздох. А потом снова шорох и приглушенный стон. Сжимаю телефонную трубку в руке, усмиряя в себе острое желание подорваться с места и проведать ее самому.       – Ханна?       – Да, я здесь. Что же, с вами бесполезно спорить, мистер Аддингтон. Вы просто упрямый осел.       Подавляю смешок. Может, мне послышалось? Непременно накажу ее за ее грязный язык, как только доведется встретиться.       – Даже не спросите меня, зачем я звоню вам в такую рань?       – Полагаю, ты уже порядком соскучилась.       – Закатайте губу обратно. Просто хотела договориться с вами о назначенной встрече, – непринужденно воркует она, тяжко вздыхая. Ну и актриса. Я снова улыбаюсь.       – Об этом я и говорю, милая Ханна. Нехватка меня на лицо.       Слышу ее мучительный стон и заливаюсь смехом. Мысль о том, что в последние дни я смеюсь слишком часто, пугает, но я отправляю ее подальше, наслаждаясь ворчливым тоном своей собеседницы. В конце концов, это всего лишь игра, в которую мы погружаемся с превеликим удовольствием. Два тяжелых характера, ненависть, приправленная азартом соревнования, – что может быть лучше? Да, нас иногда заносит, но это просто химия. Ну, правда, когда последний раз я был с женщиной?       – Вы меня вообще слушаете? – прерывает мои мысли Ханна. – Вы просто заноза в моей заднице, знаете это? Мните себя плейбоем, а на деле – плебей. Черт, разница всего лишь в двух буквах, а как меняется смысл! Только и можете нападать на женщин, – не унимается она. Неужели так задел? Потрясающе.       – Только на тебя, – ласково протягиваю я. – Больно уж приглянулась.       – Я кладу трубку!       – Выпусти пар, веснушка, и говори, зачем звонишь. У меня тут дела, – закусив губу, намеренно сухо отвечаю я.       Еще с несколько секунд она собирается с духом, а потом процеживает сквозь зубы:       – Не люблю оставаться в должниках, мистер Аддингтон. Вы спасли меня вчера, хоть я и не просила, я же обещала вам одно никчемное «свидание». На этом все. И еще, – задыхается она, вскипая, – я никакая не веснушка. Это понятно?       Я недовольно цокаю языком.       – Так не пойдет. Я рисковал своей жизнью, – а затем перехожу на хриплый шепот, придавая голосу более серьезные нотки: – Нужно отдаться мне полностью.       – Что вы хоти…       – Полноценное свидание, имей в виду. Ресторан, вечернее платье и ты – такая нежная и покладистая. Хотя нет, пожалуй, последнее вовсе не обязательно.       – Непременно.       – Через неделю. Как полностью поправишься.       – Я не боль…       – Буду ждать нашей встречи, веснушка.       Тут же сбрасываю звонок, предотвращая очередной спор. Улыбка вновь трогает мои губы. Черт, ну и дебил. Веду себя как подросток, вися с ней на телефоне и флиртуя напропалую. Взлохмачиваю свои волосы и потираю ладонью лицо. Нужно завязывать с этим. Или провести ночку-другую в объятиях какой-нибудь блондинки. А лучше даже двух. Но удивительное дело: как только я слышу или вижу ее, мои животные инстинкты бунтуют и она одерживает абсолютную победу.       Я поднимаюсь с кресла и разминаю затекшие мышцы. Голова больше не кружится, я свеж и полон сил. Это же подействовал Адвил, верно?

***

      Холодные струйки воды стекают с макушки до пят. Я стою под душем, смывая с себя очередной дурной сон. Нет, он не был так уж плох. Просто сексуальное влечение к Ханне приняло слишком серьёзные обороты. Необратимые, губительные обороты. Прошло всего несколько дней с того момента, как она покинула мой дом, но я все еще чувствую ее. Смотрю на свои руки и ощущаю, как мои пальцы с особой осторожностью прикладывают к ее распухшим губам лед; помню, как она неровно дышит, когда я приближаюсь к ней слишком близко; я все еще слышу ее язвительный тон, которым она стремится ужалить, да побольнее. И что самое страшное, мне это нравится. Я... скучаю?       Выйдя из душа, я оборачиваю себя полотенцем и вновь беру ее кулон с цепочкой, пропуская сквозь пальцы тончайшее золотое плетение. В ночь, когда Ханну ранили, она обронила ее в гостиной. Уже позже я наткнулся на блестящую вещицу возле камина и так и не смог отдать ей. Замысловатый узор создан из нескольких имен, скрепленных друг с другом: Уинн, Грейс, Дейзи. Я даже не могу предположить, кто эти девушки и кем ей приходятся, но мысль о том, что цепочка неизменно была на ее шее, не оставляет мне шанса. Я превратился в маниакального, лишенного всякого здравого смысла мужчину, но черт бы меня побрал – я ношу эту цепочку на себе третьи сутки подряд. На моей мощной шее она смотрится куда более несуразно, нежели на Ханне, но украшение приносит мне спокойствие. Я знаю, что это мой главный козырь в рукаве. Рано или поздно вещицу придется вернуть ее хозяйке. Но, конечно же, не просто так.       Несколько дней без наших споров и пререканий. Слишком много. Каждый вечер я отправлял Вилсона к девушке, и тот уверял, что она близится к поправке. Ссадины заживали, синяки сходили на нет, но рана в бедре все еще причиняла ей дискомфорт. Я было порывался ей позвонить в один из вечеров, но вовремя прекратил звонок, убедив себя, что мне просто нечем заняться. В конце концов, наша встреча неминуема. Но это проклятое предвкушение... Боже, я не знал, куда себя деть. Работал до поздней ночи, а потом растворялся в ночных гоночных заездах.       Снова чувствуя себя последним дураком, оплескиваю лицо холодной водой. И все же, я уже не совсем потерян. В пустой, безликой жизни появился смысл. Какой? Пока неизвестно. Но мне так приятно это болезненное томление в груди…       Усмехаясь собственным мыслям, я выхожу из душа, и до меня тут же доносится голос лучшего друга, в своей привычной манере болтающего без умолка. Паршивец. Миную коридор, ступая по красному выстеленному ковру, и натыкаюсь на Вилсона, вылетевшего из гостиной.       – Сэр, к вам пожаловал мистер Фарелл. Ждет вас…       – Спасибо, Вилс, его слышно на весь мой дом. Уже понял.       Хлопнув дворецкого по плечу, я иду на крики за дверью.       – Ох, Рэйчел, ну какое тебе дело, где я был прошлой ночью? Я думал о тебе! – продолжает орать мужчина. Усмехнувшись, сажусь в кресло напротив, притягивая к себе горячую чашку кофе. Дженсен, поглощенный разговором, кивает мне и широко улыбается.       – Угу. Да, конечно, малышка! Каждую миллисекунду. Целую.       Еще с минуту он по-детски прощается со своей очередной любовницей («Клади трубку. Нет, ты первая»), а затем медленно поворачивается ко мне и снова улыбается.       – Дружище, я думал, наша любовь непобедима, – строю печальную мину и демонстративно вздыхаю.       – О, замолкни, Рэй! – смеется Дженс и кидает в меня подушку.       – Тебе еще не надоели эти интрижки? Сколько у тебя их, в каждом городе по две?       – По одной. Так надежнее, – потягивается Дженс, зевая.       – Не легче ли просто находить себе девушек на одну ночь? К чему вся эта морока? Ты сам осложняешь себе жизнь, придурок, – продолжаю отшучиваться я, делая короткие обжигающие глотки кофе.       – Понимаешь ли, друг мой, – высокопарно протягивает Дженсен, и я уже закатываю глаза, – женщины уникальны: в одной я вижу острый ум, в другой красоту, а в третьей скромность и понимание. Четвертая имеет третий размер груди и, соответственно, уже поднимается в моем списке в первые ряды. Скажи мне, как скрестить их всех в одну ту самую, и я остановлюсь, – поднимает он руки в знак капитуляции, и я тихо чертыхаюсь про себя, качая головой. – К тому же это увлекательно. Я так познаю самого себя и свои предпочтения.       – Несомненно, – ухмыляюсь я, приподнимая чашку в его честь.       Дженсен щурится, внимательно сканируя меня взглядом. Ох, только не это.       – Ой, что это у нас? Ты весь сияешь, Рэйнард! Хорошее настроение? Когда ты вообще пребывал в хорошем настроении? Хм, дай-ка подумать, – Дженс прикладывает палец губам и делает задумчивый вид. Что за придурок? Я подавляю смешок.       – Ах, да! Пятнадцать лет тому назад, когда ты потерял свою девственность.       Мы встречаемся взглядами и оба хохочем, как четырнадцатилетние пацаны. Дружба с Дженсеном всегда была такой простой и, можно сказать, легкомысленной. Но, как ни странно, несмотря на то, что этого парня я знал со школьной скамьи, он до сих пор оставался рядом. Я всегда был сложным. Тем, кому тяжело ужиться с окружающими. Дженсен же – полная моя противоположность. Так или иначе, у нас была крепкая дружба, которая длилась уже целую вечность.       – Какова же причина, Рэйнард? Ты снова ее нашел? Девственность, я имею…       – Захлопнись.       – Ладно-ладно. Но я выясню это! – серьезно вещает Дженс, допивая мой кофе одним глотком. Говнюк.       Я поднимаюсь с кресла и двигаюсь в сторону спальни. Друг плетется следом, по пути бросая:       – Что вчера стряслось? Провалился сквозь землю, даже не дождавшись конца.       – Долго рассказывать.       – Я не тороплюсь, брат, – улыбается Фарелл и запрыгивает на мою кровать. – Предлагаю съездить со мной в несколько мест, нужно урегулировать пару дел. Заодно расскажешь о своем незабываемом вечере.       Приподнимаю бровь и швыряю в него мокрое полотенце.       – О, только не это, мистер Аддингтон. Я еще не готов.       – Ты помешанный. Знаешь это?       – И это говоришь мне ты? – смеется Дженс, и вдруг на его лице пробегает тень озарения. Господи, помоги мне… – Как твоя гонщица? – улыбаясь, протягивает он.       – Буду готов через десять минут, – качая головой, я скрываюсь в гардеробной, предварительно захлопнув за собой дверь.       – Рэйнард, я все равно выясню это, чертов затворник! – слышится голос за дверью. Тихо выругавшись, я чувствую, как мои губы трогает очередная улыбка.       О, как бы и я хотел выяснить это.