Дикие омуты

      POV Рэй       Этих рук роковая беда…       Без десяти минут девять. Я стою возле клуба, нервно заламывая пальцы, словно зеленый юнец, что переживает о запахе изо рта в ожидании первого поцелуя. Я насытился этим новым, свежим предвкушением и вполне готов к еще более яростной борьбе. Докурив вторую по счету сигарету, выпускаю дым, прячась под высокий воротник пальто от зябкой прохлады. То, что надо. Тушу сигарету носком ботинка и, пройдя внутрь, спускаюсь по широкой винтажной лестнице вниз.       Сегодня в клубе готовится выступление новой группы, поэтому к этому часу в зале остаётся лишь коллектив подтанцовки, репетирующий на сцене, и обслуживающий персонал. Осмотревшись, сажусь за ближайший столик и ищу глазами одну особу. Ханны нигде нет.       Спустя десять минут мои пальцы отстукивают незнакомый быстрый ритм, стуча костяшками по столу. Помещение то озаряется ярким светом прожектора, то погружается в темноту. Мужчина в бейсболке на втором этаже громко чертыхается, прежде чем установить нужный угол освещения. Выступающая сегодня группа парней тихо переговаривается и настраивает аппаратуру. Люди вокруг заняты охватившей всех суматохой в преддверии концерта. Сегодня "Carbon" снова будет светиться и вмещать в себя сотню людей, готовых к веселью.       Интересно, каково это: жить там, где крайне сложно остаться наедине с собой и нужно постоянно поддерживать эту всеобщую праздничную эйфорию? Я задавался этим вопросом и раньше, но именно сегодня, впитав в себя эту атмосферу, стараюсь представить, что чувствует Ханна, живя здесь больше двух лет. Дом ли это на самом деле или всего-навсего возможность никогда не быть одной?       Вертя в руке мобильный, я решаю не превращаться в помешанного идиота и направляюсь к бару. Приветливый парень лет двадцати с небольшим быстро готовит мне виски со льдом. Киваю в знак благодарности и расплачиваюсь, не забыв оставить ему чаевые. Вся эта возня вскоре надоедает мне, отчего начинаю бросать нетерпеливые взгляды на верхний этаж, где среди бесчисленных коридоров и находится комната Ханны.       – Рады снова видеть вас у нас, мистер Аддингтон, – звучит справа от меня мягкий женский голос. Медленно оборачиваюсь и встречаю пару пытливых черных глаз. Судя по бейджу на белоснежной рубашке, девушка здесь работает, но недобрый огонь, умело припрятанный за вежливостью, вызывает у меня интерес. – Меня зовут Ирвин и я управляющая. Пришли на концерт? Тай сообщил мне о вашем прибытии.       Пожимаю крепкую руку Ирвин и с любопытством разглядываю эту амазонку. Множество афро-косичек подняты в высоком тугом узле, в ушах болтаются деревянные сережки. Большие глаза придирчиво впиваются в меня, словно подмечая каждую деталь моего внешнего вида.       Ясно. Кажется, подоспела группа поддержки.       – Нет, спасибо, Ирвин. Я по делу, – учтиво киваю ей и одним глотком осушаю содержимое бокала.       – Жаль. Скоро здесь будет жарко. Послать кого-нибудь за Аароном, сэр?       – Увы, сегодня я не совсем к нему.       Лицо девушки приобретает беспокойный вид. Сведенные брови, морщинка между ними… Глубоко вздохнув, Ирвин вопросительно пялится на меня, наверняка надеясь свернуть шею одной силой мысли. Но нужно отдать ей должное: она не блеет передо мной, зная о моем статусе, и держится вполне себе воинственно. Впечатляет. Жаль, что меня этим не возьмешь.       – Моя спутница уже как раз должна спуститься, – вежливо улыбаюсь девушке, которая, кажется, держит себя в руках из последних сил.       – Вы о Ханне?       Замечаю, что бармен у стойки замер, все еще держа в руке шейкер. Разворачиваюсь к нему лицом и встречаюсь взглядом с еще одним защитником. Он продолжает свою работу, прислушиваясь.       Да чтоб тебя. Кто он ей? Широкоплечий брюнет, руки забиты татуировками, чуть вьющиеся волосы в беспорядке. И все же, слишком смазлив для настоящего мужчины. Такой ли типаж нравится Ханне?       Хотя откуда мне знать, черт возьми? Так же, как и о том, где она ошивается уже как полчаса.       – Да, о ней самой, – резче, чем полагается отвечаю я. – Мы весьма дружны с ней, знаете ли. Недолгая прогулка перед сном.       – Все ее друзья, мистер Аддингтон, находятся в этом клубе. Насколько близко вы с ней вообще знакомы? – чеканит дружок за стойкой, нагло вскидывая брови.       – Рич! – шипит на него амазонка.       – Может, стоит спросить у нее самой? – наслаждаясь ситуацией, парирую я. – А насколько близко знаком с ней ты? Кажется, не настолько, чтобы знать обо мне, верно?       – Да ты чертов выскоч...       – Заткнись, Ричард, и занимайся своей работой.       – Что здесь происходит?       Слышу знакомый звонкий голос и замираю. Мои дружелюбные собеседники поворачиваются к ней, я же остаюсь сидеть спиной, ощущая прилив тепла в груди. Спустя несколько секунд стук ее каблучков по паркету звучит на весь внезапно притихший зал.       – Ничего особенного. Всего лишь выяснял, что за дружок наведался к тебе, Хани, – первым откликается бармен. – Отлично выглядишь.       Во мне вдруг просыпается неведомая ранее сила. Буквально чувствую, как жжет моя спина, подставленная ее острому взгляду. Но я так и не разворачиваюсь, спокойно играя с пустым бокалом, скользящим по дереву столешницы. Слышу, как она чмокает парня и что-то тихо шепчет ему на ухо. Мои руки начинают зудеть от желания подраться. Проклятая показушница. Во мне закипает ярость, но не настолько слепая, чтобы не обдумать свой следующий ход.       – Мистер Аддингтон! Глубоко извиняюсь, сегодня была крайне растеряна, чтобы вспомнить о нашей встрече, – пропевает сладким голоском Ханна почти над самым моим ухом.       Поднимаю взгляд, и на полпути наши глаза встречаются. Все происходит в долю секунды, но мы оба чувствуем химию, что пробегает между нами. Едва не задыхаясь от переизбытка эмоций, мы оба не отрываем взгляд. Неделя кажется целым веком в тот самый момент, когда ее глаза цвета жженого сахара неистово впиваются в мое лицо. Выглядит она, словно появилась из двадцатых: в этом черном платье в пол, струящимся по полу атласным шлейфом и волнистой челкой с аккуратно спрятанными в ней тонкими зажимами. Легкий румянец, высоко вздернутый нос – держится она превосходно. Только вот даже сюда, в полуметре от барной стойки, до меня доносится ее прерывистое шумное дыхание.       Я включаюсь в игру первым.       – О, моя милая Ханна, – нежно протягиваю я и иду прямиком к ней. Воззрившаяся на нас группа поддержки пристально наблюдает за каждым моим шагом. Испытывая истинное удовольствие от начавшегося представления, приобнимаю ее за тонкую талию, притягивая к себе едва ли не вплотную. – Полагаю, это можно понять, ведь мы слишком увлеклись вчерашним ночным разговором. Ирвин, она не слишком громко стонала за стенкой?       Поворачиваюсь к Ханне лицом и любуюсь ее полным замешательством. Легкий румянец исчез, сменившись на ярко-пунцовый цвет щек. Я попадаю прямо в яблочко, когда понимаю, что перед своими друзьями она не станет устраивать сцен. Все они – ее новая семья, а значит, расстраивать их ей хочется меньше всего. Пожалуй, Ханна выберет более изощренный способ мести и расквитается со мной наедине. Бинго.       – Прости, Ив. Мистер Аддингтон принимает все слишком близко к сердцу. Я всего лишь издала один мучительный стон, чтобы он прекратил свои жалкие попытки секса по телефону. Это не его, – подыгрывая мне, она сладко улыбается и хлопает меня по груди ладонью. Подавляя желание улыбнуться, я слышу растерянное бормотание Ирвин и злого, как черт, парня за стойкой.       И все же, ее миниатюрные пальчики с черными короткими ноготками все еще на моей груди. Сладость азарта переполняет мои легкие, когда она бросает на меня предупреждающий взгляд, убирая руку с груди.       – Да, пожалуй, ты права. Но я слишком скучал по тебе, – обращаясь к Ханне, широко улыбаюсь я. Она тихонько ругается мне на ухо, когда я наклоняюсь к ней и оставляю легкий поцелуй на ее шее. Чувствуя легкий аромат лесных ягод, я едва ли не слетаю с катушек.       – Да что вы! Вероятно, просто не знаете, насколько скучала я! – вежливо мурлыкает она, изобретательно щипая меня за бок и стараясь звучать правдоподобно. – Думаю, нам уже пора, не так ли? Время не ждет.       – Конечно, прошу, – не сводя с нее глаз, подставляю свой локоть в качестве поддержки. Ее глаза горят огнем ненависти.       – Ханна, крошка, можно тебя на минутку? – напряженно улыбаясь, зовет ее Ирвин.       Моя спутница, улыбаясь, поворачивается ко мне и шепчет:       – Вы просто законченный придурок, ясно? Если не будете следить за своим языком, то берегите яйца, мистер Аддингтон.       – Конечно, веснушка. Жду тебя снаружи, – громко заявляю я и целую ее в разгоряченный лоб.       Она чуть ли не скрипит зубами, уже разворачиваясь в сторону своей подруги, когда я хватаю ее за запястье и тяну на себя. Резко впечатавшись в мою грудь, Ханна лишь успевает вдохнуть, и я легонько касаюсь ее дрожащих губ. Заслонив ее своей спиной от посторонних, быстро провожу языком по ее зубам, распаляя искру, и соскальзываю с влажных теплых губ в ту же секунду. Всего один короткий поцелуй – и вот, она с трудом справляется со своим дыханием, а колени предательски подгибаются.       – Никогда не вздумай угрожать мне, это ясно? По крайне мере, я следую своим желаниям, а не поджимаю хвост и бегу от них. Поторапливайся, Ханна, – шепчу я ей, нависнув над самым лицом и едва касаясь губами ее уха.       Выпускаю хрупкое запястье из своей хватки, а затем, натянув улыбку, прощаюсь с ее друзьями и ускользаю.       Господи, как же мне нравится ее доводить. И я действительно именно это и имею в виду.

***

      Ханна не заставляет себя долго ждать. Уже спустя несколько минут эта соблазнительная фурия с острыми скулами спешит ко мне со всех ног. В ее руках безжалостно трепыхается на ветру подол платья. Будто темная королева, она шествует ко мне, высоко задрав свой аккуратный носик. Когда нас разделяют считанные шаги, я понимаю, что одной фальшиво-виноватой улыбкой мне явно не отделаться.       – Эй, золотце… – окликаю ее я, прежде чем тишину на задней парковке разрежет звон пощечины. Мое лицо дергается в сторону от неожиданной атаки, но жжение моей щеки скорее вызывает любопытство, нежели боль. Медленно поворачиваю голову в ее сторону и позволяю легкой улыбке коснуться своих губ. Это на самом деле забавно, ведь еще ни одна женщина не била меня намеренно. Даже собственная мать.       – Выпустила пар?       Я внимательно изучаю Ханну, стараясь разглядеть ее настоящую сущность. Пока мне это, увы, не подвластно. Идеальные, чуть пухлые, поджатые губы и пылающие гневом глаза. Один непослушный локон все же выскользнул из позолоченного зажима и теперь колыхается на ветру, то воспаряя в воздух, то опускаясь на щеку. Очаровательно.       – Считаешь, что так просто можешь вовлечь меня в свою игру? Я не хочу этого, ясно? Не хочу! – яростно кричит она, приближаясь еще ближе.       – Но ты уже в ней, милая. С того самого момента, как дала слабину и я ее разглядел. Хочешь узнать когда это случилось? Могу дать точный...       Не успеваю я завершить свою мысль, как ее крепко сжатый кулак неумело врезается в ту же щеку. Признаюсь, ее удар вряд ли можно назвать эффективным, особенно потому, как неправильно сложены ее тонкие пальцы, но все же жжение удвоилось, причиняя дискомфорт. Моргнув, я не сразу понимаю, что только что произошло. И да, это крепко бьет по самолюбию. Я уже начинаю воспламеняться, когда слышу ее ругательства и громкое шипение сквозь стиснутые зубы. Тяжело вздохнув, обращаю свое внимание на Ханну.       – Гребаный Боже! Да вы просто проклятый булыжник! – выплевывает она и разминает ушибленную руку. – Кажется, я сломала ее.       Моя щека все еще горит неистовым огнем, пульсируя от боли, когда я снова встречаюсь с ней глазами и отражаю новую атаку. Следующее, что я делаю, повергает самого меня в не менее больший шок, чем ее. Но я уже подхожу к ближайшему участку земли и наклоняюсь.       – Иди сюда, – строго приказываю я ей и тут же замечаю ее настороженность. Жду несколько секунд, но она стоит на том же месте, косо поглядывая на меня и прижимая ладонь к своей груди. – Подойди сюда, Ханна. Сейчас же.       Напоминая мне испуганного дикого зверька, она с опаской передвигает свои ноги в мою сторону. Когда она останавливается вблизи, я замечаю в потемневших глазах смирение. Серьезно? Это что-то новенькое. Поднимает выше свой подбородок, словно не желает, чтобы я смотрел на нее свысока, даже в силу своего роста. Я вдруг задаюсь вопросом: чего же она ждет от меня? Неужели ответного удара? Значит, самое время доказать ей, что я не совсем тот, кого она знает. Точнее, думает, что знает.       Наклонившись, я набираю в свою ладонь горстку снега, что еще тонким слоем лежит на сырой земле. Вчерашние ночные заморозки вновь принесли с собой холода, несмотря на то что по чертовому календарю уже давно пора бы быть весне.       Ханна округляет свои глаза, когда мои пальцы тянутся к ее ушибленной руке и прикладывают снежную горстку. Она дергается, наверняка чувствуя покалывание, но руку больше не отнимает. Лишь опускает свои глаза вниз и берет в плен своих зубов нижнюю губу. Так мы и стоим в ночной тиши, едва улавливая посторонние звуки машин позади и радостный шум толпы с парадного входа клуба. Дыхание обоих становится размеренным и превращается в небольшой пар, что растворяется в воздухе между нами. Не знаю, что движет мною в этот самый момент, но спустя несколько тихих минут я осторожно беру ее руку и прикладываю к своему лицу. Туда, где те же самые пальцы старались наказать меня. Опускаю свою ладонь на ее, прижимая холодные пальчики к своей щеке. Ханна поднимает свои опущенные глаза, впиваясь ими в меня, но я просто отвожу взгляд, отдаваясь ощущениям. Мою горящую щеку адски колет, будто в нее вонзились сотни крошечных иголок. Но я просто глубоко вздыхаю, позволяя этим эмоциям быть во мне. Боль и ощущение ее ладони на щеке. Холод и тепло. Возможно, мне просто чудится, но в один короткий миг замерзшие пальцы Ханны чуть шевелятся, словно поглаживая меня. Но затем снова замирают, и, быть может, мне и вправду это показалось.       Ее покрасневшие щеки и нос дают мне понять, что холод застал врасплох и ее. Но сейчас в этом сне наяву хочется забыться. Совсем на немного. Стереть из памяти, кто мы есть, как ненавидим друг друга и кем друг другу приходимся. Просто ощутить этот контакт. Такую короткую и хрупкую связь между нами. Без подкрепления словами и прочей чепухой. Возможно, мы никогда и не признаемся, что она действительно есть, эта связь. Но сейчас, стоя почти вплотную друг к другу, когда наше дыхание смешано в одном туманном облаке, я знаю: что-то случилось.       Еще несколько коротких, но в то же время мучительно долгих минут мы продолжаем поддерживать эту связь. Я – с отведенным в сторону взглядом; и она – шумно дыша, но все же не отнимая руки от моего лица. Со стороны, наверное, весьма забавно смотреть на нас, но то, что между нами происходит, куда более серьезно, чем кажется. Возможно, именно сейчас я переживаю то, чего не чувствовал очень долгое время. Мое дыхание тоже сбивается, когда я чувствую, как начинают дрожать ее пальцы. Я поворачиваюсь к Ханне лицом, и наши взгляды переплетаются. На одну или две несчастных секунды, но мне вполне хватает, чтобы отметить, что не я один нахожусь в полном замешательстве. Всего несколько секунд – и она тут же сдает назад, отдергивая руку. Беззащитность на ее лице исчезает так же молниеносно быстро, как и появилась. Глаза снова заволакивает дымкой противоборства.       – Не стоило вовлекать меня в этот цирк, мистер Аддингтон. Вы знали, что я не стала бы расстраивать их своей очередной оплошностью и новым скандалом. И нагло воспользовались положением, не так ли? – тихо проговаривает Ханна, обнимая себя руками. Кажется, словно мы снова надели свои привычные маски, но все же что-то поменялось. И она также знает это, смягчая тон.       – Да, и сделал бы это снова.       Ее глаза загораются еще более яркой вспышкой гнева.       – Хочешь вновь ударить меня? Может, отложим это на следующий раз? Боюсь, со своим недоударом опять повредишь себе руку, – фыркаю я и тянусь за пачкой сигарет в карман пальто.       – Судя по вашей физиономии, дорогой граф, мой удар не так уж и плох, – довольно парирует Ханна и ухмыляется, сверля глазами место ушиба.       Я поджигаю сигарету и, выпуская пар никотина, разминаю ушибленную челюсть.       – О, ты об этом? Чувствуется, будто во сне отлежал одну сторону, – усмехаясь, отвечаю ей. – И все же, не думай, что я спущу тебе это с рук.       Она широко улыбается и бормочет себе что-то под нос, делая шаг ко мне. Я беззаботно выдыхаю дым и смотрю поверх ее головы на движущиеся машины позади нас. Приказываю себе не откликаться на ее близость, но все внутри меня трепещет, будто стая перепуганных бабочек залетела в мой желудок. Молча продолжаю курить, не обращая внимания на ее пристальный взгляд.       – Все еще желаете провести со мной время? Честно говоря, все, чего хочу я, это выпить чего-нибудь горячительного. Но знаете что? Давайте покончим с этим. Не желаю больше быть вашей должницей.       – Долги превыше всего? Дело твоей чести, правильно? Стоит заманить тебя на игру в покер. Ты так чудесно проигрываешь, ничуть не теряя своей гордости. Похоже, у тебя ее целый грузовик, – расплываюсь в улыбке я, туша сигарету.       – Да, все правильно. Несмотря на то, что проигрываю крайне редко. Делаю это достойно, что не скажешь о вас, мистер Аддингтон.       Ухмыляясь, поднимаю ворот пальто выше и начинаю двигаться в сторону оживленной улицы. Несмотря на свое недовольство, Ханна следует за мной, не отставая ни на шаг. Дело чести? Ага, как же.       – Вы сегодня без сопровождения ваших лимузинов? Странно.       – Я не пользуюсь лимузинами. И ты знаешь это. Больше по вкусу спортивные машины.       – И все же, сегодня ни одной вашей тачки на горизонте. Мне стоит волноваться? – язвит она, шагая рядом по тротуару и чуть касаясь меня плечом.       Весьма необычно прогуливаться ночью бок о бок вместе с Ханной, словно мы старые добрые друзья. Это неизведанная тропа для меня, но я снова испытываю что-то новое и это, определенно, радует. Удивляет. Даже на каблуках она кажется ниже на добрых пятнадцать сантиметров, не менее, однако шпильки вовсе не смущают ее. Каждый шаг – уверенное, отточенное движение, будто она парит по воздуху. Грациозно и легко поспевая за моими широкими шагами. Я вспоминаю, что был задан вопрос, и слегка улыбаюсь, устремляя взгляд вперед.       – Сегодня мне так же, как и тебе, хочется чего-нибудь горячительного. Поэтому я без машины, извини. К тому же дал Вилсону отгул, – небрежно пожимаю я плечами и выискиваю глазами такси, остановившись у края дороги.       – Говоря об этом, я имела ввиду кофе, вы, проклятый пьяница! – резко поворачивается ко мне Ханна, отчего ее кудри воспаряют на секунду вверх. – И на случай, если решили споить меня, это вряд ли случится. Мой друг – бармен, а Ирвин не переплюнуть и любому взрослому мужчине, есть у кого поучиться стойкости.       Я останавливаю взгляд на ее сморщенном носике, а затем поднимаюсь выше, встречаясь с ней глазами. Сейчас она больше походит на болтушку из соседнего дома, что яростно доказывает свое умение пить. Ей четырнадцать, но она уже чертовски важная, меряется со всеми своей взрослостью и самостоятельностью. Подростковый максимализм во всей красе. Улыбка трогает мои губы, и я на миг забываю, что мы вполне себе взрослые люди, занятые до отказа проблемами реальной жизни.       – Чему вы улыбаетесь? – возмущается она и легонько толкает меня в плечо, выбрасывая здоровую руку. Хочется улыбнуться еще шире, но сдерживаю себя. Учитывая вольности, которые она вдруг позволила себе в отношении прикосновений, это... это вновь удивляет меня. Ее гордость не знает границ, а теперь она толкает меня в плечо, словно мы давние приятели.       – Предлагаю пари, – с ухмылкой отвечаю я. Она вскидывает тонкие брови в ожидании продолжения. – Покупаем бутылку виски и распиваем ее на двоих. Кто первый подаст признаки опьянения – проиграл.       – Какие еще признаки?       – Какие угодно.       – Нужны четкие границы. С вашим умением мухлевать – только так.       – Договоримся по ходу дела, – усмехаюсь я, вскидывая руку, чтобы остановить такси. Машина останавливается прямо возле нас. Открываю заднюю дверцу и разворачиваюсь к Ханне: – Так что? По рукам?       – А как же ресторан и прочая чушь? – сомневается она. Знаю, что пойди мы сейчас в такое место, где установлены проклятые рамки приличия, ее нервы наверняка сдадут. Кажется, Ханна весьма довольна положением, тем не менее что-то ее останавливает. Возможно... я? Но едва ли я один желаю быть с ней в эту самую минуту. Произошли перемены, и плевать – готовы ли мы к ним или нет. Что-то замкнулось в воздухе и поселилось в нас. Остается просто решиться и ступить во тьму, что бы нас там ни ждало.       – Я передумал, – тут же отвечаю ей, передергивая плечами. Морозный воздух холодит кожу, отчего перспектива забраться в салон машины становится слишком манящей. – Решайся, Ханна.       Я протягиваю ей руку ладонью вверх. Она смотрит на нее, закусив нижнюю губу. Уверен, в ее голове происходит настоящее сражение. Но холод уже заползает под ее тонкое пальто, заставляя дрожать на ветру, а водитель такси вежливо покашливает, веля нам поторапливаться.       – К черту, – выдыхает она и принимает мою руку, садясь в машину.       Сдерживаю очередную улыбку и проглатываю свой ответ, откидываясь на спинку заднего сидения и усмехаясь.       Милая, ты уже рядом с ним.