Белое и Черное.

      Юкидама вздохнула. Юкидама встревожена. Юкидаме плохо.       Все уже знали, что прошел целый год, как Мадара и Хаширама заключили мир. И какой ценой они добились этого! А если честно, то никакой. Лишь сестрой пришлось торговаться, но ни братья, ни клан Сенджу не волновались. До поры до времени. Утром альбиноске пришло письмо от старейшин, где была точная копия договора. В ней говорилось, что мир построится не на смешении клана, а на смешении крови. Если убрать все ненужные слова и предложения, то старейшины с двух сторон выжидали ребенка - наследника двух кланов. Тут было не выкрутиться. Связана. Если она откажет, то начнется война, если согласится, то придется носить в себе частичку своего врага, Учиха Мадары. Это было столь отвратительно и мерзко, что Юкидама даже скривилась.       Ребенок. Боже, что за наказание? Альбиноска не хотела рушить свою жизнь и жизнь ребенка, который даже еще не родился. Наследник двух кланов? Ха! Юкидама отлично знала, что после рождения этого ребенка будет конфуз. Ее дитя будут гонять, как пса, делая оружие - шиноби. А какая мать хочет, чтобы ее ребенок был черствым и бездушным? Даже будучи столь холодной и гордой, Юкидама не стала бы играться с жизнью своего ребенка.       В дверь постучались и Юкидама разрешила войти. Это Сен - девушка-альбиноска с ярко-голубыми глазами. Она принесла обед, уже полдень. Сен оказалась на редкость выносливой, успевала сделать все дела вовремя, выполняла всё идеально, нежели Акумо, которому даже еду доверить опасно - то пересолит, то недосолит. Акумо, Сен и Така нашли общий язык и выполняют поручения Юкидамы, принося нужные растения и травы, ну и защищали от клана Сенджу и Узумаки, конечно.       В последнее время Мито была вся радостная, свысока смотрела на альбиноску, оскаливаясь. Юкидама лишь фыркала, когда замечала взгляд Тобирамы, что пожирал Химе клана Узумаки. Младший-Сенджу был без ума от нее, как мальчишка, а Мито этим и пользовалась, жалуясь на домработниц, которые ей не угодили. Тобирама выполнял все ее поручения, "как последний подкаблучник" - говорила Юкидама самой себе. Пару раз Хаширама и Тобирама чуть ли не подрались из-за какой-то мелочи, связанной с Мито. И не будь там альбиноски, которая только по случайности заметила их, они бы точно перегрызли бы друг друга. Вначале Тобирама не хотел слушаться Юкидаму, когда она пыталась их разъединить, как и Хаширама, но потом она сказала: "Вы правда хотите позориться перед всем кланом Сенджу, Учиха и Узумаки?" Это их успокоило. Юкидама так и не поняла, почему они поссорились, но в последнее время братья перестали ладить.       Юкидама не дотронулась до еды, аппетита не было. Попросив Сен оставить ее, альбиноска взялась за карандаш и блокнот:        Я какая-то ненормальная... Почему я жду чуда? Я же не ребенок. От кого ждать помощи? От Тобирамы? Ему всё равно. От Хаширамы? Он закроет глаза. От Изуны? А поможет ли он мне? Я... Я не могу поверить. Мои братья всегда меня ненавидели, но сейчас я как-то по-другому себя чувствую. Они сами подтолкнули к Мадаре. Сами разрубили между нами мосты. Не хотят меня понимать. Не хотят знать, кто я. Что я сделала? Почему я ничего не понимаю? Странно... А раньше ведь меня это меня не волновало.       Юкидама захлопнула блокнот и прикрыла глаза. Записывать нечего. В голову ничего не приходит. Когда за дверью послышались тяжелые шаги, Юкидама еле сдержанно вздохнула сквозь плотно сжатые зубы. Уже настало время? Так быстро? Но лучше сейчас быть опозоренной перед одним, чем перед целым кланом. Варианты ее не устраивали, но альбиноска выбрала самый выгодный. Лучше сейчас она докажет всем, что выполняет супружеский долг. Всё равно с первого раза она не забеременеет. Альбиноска всегда была слабой физически. И таким слабым организмом она не сможет поднять ребенка. Только чудо могло случиться. Но пусть лучше не случается. Она сама живет, как в Аду, не хочет, что бы ее ребенок прожил точно так же.       На Мадаре было одно из его домашних кимоно. Темно-синяя шелковистая ткань облегала статную фигуру. Юкидама заметила, что волосы супруга еще влажные после душа, взъерошившись чуть больше обычного. Сама девушка лишь хмыкнула, прикрыв глаза. Даже сейчас во взгляде Мадары не было ни капли человечности, хотя бы обычной отвратительной похоти. Только лед и тьма, к которым альбиноска уже привыкла.       Юкидама молчала, хоть и душа внутри горела в Адском пламени сомнения, а нервы всё натягивались и натягивались. Когда Мадара подошел и присел на край кровати рядом с женой, он сложил руки на груди и, немного помолчав, заговорил:       - И этот день настал.       - Да уж, - хмыкнула девушка. - Чертовы старики.       Мадара утвердительно кивнул, а супруга продолжила молчать, понимая его ярость. Да, нелегко переспать с тем, кого на дух не переносишь. И Юкидама не горела желанием делать приятно Мадаре, как и мужчина ей.       - Давай начнем быстрее, - прервала тишину альбиноска. - У меня дел утром по горло.       Юкидама встала и, поправив подол кимоно, обернулась лицом Мадаре, который тоже поднимался на ноги. Первые пару секунд они смотрели друг на друга, отметив, что ситуация куда ужаснее. Учихе не нравилась альбиноска - худощавая, бесформенная, нет гибкости, бледная. Но выбора нет, придется перешагнуть свои идеалы.       Мадара притянул Юкидаму за рукав кимоно, примкнув губами к ее губам. Девушка немного неумело ответила, а внутри что-то разбилось о глухую бездну. Было так паршиво на сердце, но голова соглашалась с обстоятельством, считая это всё правильным. Первый поцелуй. И кому же? Ненавистному человеку. Паршиво.       - Ты дрожишь, - отметил без тени ухмылки Мадара.       - Как и ты.       Его сухие губы невесомо коснулись щеки альбиноски, переместились в сторону уха, горячий язык обвел контур ушной раковины, лизнул мочку. Юкидаме было так неуютно и противно, что хотелось дать тяжелую пощечину Мадаре. Но выбора нет, надо выкручиваться из этого глупого положения. Ей не нравились эти прикосновения, не нравились руки мужа, скользнувшие ей за спину и подтягивающие ближе. В любой другой ситуации она бы боролась до последнего, вызвала бы Таку, Сен и Акумо. Но сейчас это не "другой" случай. Нет выхода. Нет выбора. И опять она должна смириться.       Может и Мадара сейчас в ярости, но в его взгляде не было ничего, кроме пустоты. Он не слушал ее, углубив поцелуй, на что Юкидама нахмурилась, изо всех сил сдерживая слезы и крик, что пытался вырваться из самой души. Она чувствовала себя на грани истерики. Еще чуть-чуть – и она либо ударит Мадару, либо начнет рыдать. Но она просто не могла разрешить себе заплакать. Потому что это - бессмысленно.       Когда Мадара принялся раздевать ее, она, вздрогнув, сжалась в себя, пытаясь остановить партнера. Учиха на пару мгновении замер, смотря в ее глаза, в которых, как и его, нет ни капли любви и пылкой страсти. Альбиноска сама развязала толстый пояс. Лучше она сама, чем он. Этот жест Мадаре показался довольно странным, словно в этих движениях она сказала сама себе "что тут такого страшного?"       - Ты дрожишь, - секунду спустя повторил Мадара, тихо усмехнувшись ей прямо в ухо, вызвав холодок вдоль позвоночника.       Мадара снял домашнее кимоно. Девушка сама сняла с себя свое облачение и, сделав шаг, встала к мужу плотнее. Осознание того, что они оба совершенно обнаженные и находятся так близко друг к другу, заставило побагроветь от смущения. Но Юкидама незаметно мотнула головой, взяв себя в руки. Мадара, уже решив действовать, как опытный партнер, навалился на нее сверху, придавив своим весом девушку к кровати, продолжая целовать – в губы и в шею. Волосы альбиноски небрежно рассыпались на подушке, а темно-оранжевые глаза сверкнули в темноте алой яростью.       Супруг вздохнул в ее ушко, вызвав мурашки по коже, а Юкидама скосила глаза на него, слегка повернувшись вбок. Она решила закрыть глаза и просто не обращать внимания на происходящее. Лишь бы всё прошло быстро.       Мадара на время остановился, повременив с поцелуями, вместо этого включил в дело руки. Они скользили, казалось, по всему телу альбиноски, ласкали и поглаживали. Ладони были холодными, а прикосновения уверенными, но они были ей так противны, что казалось вот-вот и она выплеснет сгусток яда прямо ему в лицо. Когда крепкая рука сжала округлую грудь, Юкидама приоткрыла глаза, а потом снова прикрыла, тихо прошептав "ненавижу". Пальцы мужа начали грубо теребить ее соски, а Юкидама невольно ощутила, как внутри что-то начинает гореть. Губы Мадары прошлись по белоснежной шее, нырнули в ямку под горлом и принялись вылизывать ключицы.       Губы, руки, язык... Конечно, ей противно, но против физиологии не попрешь. Юкидама сама не заметила момент, когда ее охватило возбуждение. От этого захотелось убить себя, отступить, но она знала, что назад пути нет. Пальцы руки Мадары были быстрыми, уверенными, они прошлись по ее спине вниз, сжав ягодицы до боли. Возможно, след останется. Альбиноска сквозь зубы выдохнула, сильнее зажмурившись и сжавшись обратно в комок. На это муж не обратил внимания, пытаясь получить максимум удовольствия. Лоб покрылся испариной, зубы невольно стали скрипеть. Юкиадама сильнее зажмурилась, пытаясь успокоить свое сердце.       Дыхание Мадары было быстрым и тяжелым, оно отдавалось в глубине живота альбиноски, а жар от него обжигал попеременно шею, плечи, грудь, живот. Надо было расслабиться, но никак не получилось.       Да соберись ты! - наказала себя Юкидама. - Это не похоже на тебя!       Альбиноска, открыв глаза, провела рукой по его гриве, отметив про себя, что они слишком мягкие для обычного мужчины.       - Расслабься, - приказным тоном сказал Учиха. – Не создавай проблемы.       Лицо Мадары оказалось совсем близко от ее лица. Безупречные изгибы. Насколько может быть человек красив? Насколько можно быть таким идеальным? Не было никаких изъянов! Даже завидно стало, когда Юкидама не обнаружила ни одного минуса. У Изуны были небольшие впадины от когда-то подростковых прыщей, которые можно заметить, лишь встав к нему плотнее. А у Мадары - всё идеально, словно сам Дьявол воссоздал его.       Ощутив движения внутри себя, альбиноска приложила тыльную сторону ладони на впадины глаз, сжав зубы. Мадара молчал, лишь изредка целуя в плотно сжатые губы Юкидамы. Нервы вот-вот дадут о себе знать. На глазах наворачивались слезы, но отнюдь не от физиологической боли. Больнее было осознание того, что она добровольно отдает своему ненавистнику то, что никогда в жизни, никакими богатствами, не вернешь обратно. Было бы куда легче, если бы Мадара сделал все жадно, грубо, быстро. Так все было бы понятно, и это можно было бы пережить. Но, возможно, Мадара понимал ее беспомощность, поэтому просто наслаждался этим. Убить - просто, а мучить... Юкидаме казалось, что на Адском огне горит ее столь хрупкое и худое тело, как и израненная и уставшая душа.       Не смей плакать! Не смей плакать! - приказывала себе девушка, скрипя зубами от каждого прикосновения мужа. - Моя цель - выбраться из лап всех врагов живой. Не смей плакать!       И наконец-то - боль. Но Юкидама хотела бы, что бы было еще больнее, чтобы не обратить внимания на возбуждение. Первые движения были болезненными, но Мадара не пытался приносить удовольствие ей. Стоны потекли ручьем, постепенно превращаясь в слабые вскрики. Было противно. Очень противно душе. Но так приятно было телу.       Когда Мадара в очередной раз немного отодвинулся от нее, Юкидама хотела только одного: вырваться и убежать. Но тяжелое тело придавило сверху, заставляя развести ноги шире и прогнуться в пояснице. Твердые пальцы Мадары сжимали упругие ягодицы до покраснения, явно выдавая его нетерпение. Чужая возбужденная плоть с силой входила вовнутрь, на что альбиноска вздрагивала, шипя. Было и приятно, и отвратительно. Юкидама даже замерла, стискивая кулаки, сама не давая себе сопротивляться.       Мадара приподнялся над девушкой, поцеловал ее шею, вновь потеребил мгновенно затвердевшие комочки сосков и коснулся губами губ. Альбиноска стиснула зубы и вновь зажмурилась, ею владели безвыходность и ярость. Учиха был куда опытнее. Нелегко было военнокомандующим, когда его отряды погибали на войне. Вот и приходилось нанимать девушек, что бы снять напряжение.       Мужская плоть дарила непередаваемое чувство наполненности, а разум всё быстрее и быстрее покидал ее и его. Муж был не столь мягок и нежен, но и не был тираном в данный момент. Его бедра качнулись назад, а потом с силой вернулись обратно. Альбиноска вскрикнула – наслаждение заставило закрыть глаза на разум. С каждым толчком Мадара погружался в нее все глубже, и с каждым толчком это становилось все приятнее. Это было приятно и отвратительно. Она и не заметила, как ее собственные руки обвили шею Мадары, а согнутая в колене нога прижалась к его боку. У нее с трудом получалось дышать из-за сильных и протяженных спазмов внутри, которые она даже не сразу осознала как удовольствие.       Раз... Два... Всё.       Потом они сплелись между собой в одну волну, и она накрыла их с головой, выдавливая из обоих совершенно глухой крик. Юкидама прикрыла глаза от удовольствия, но потом всё же разум дал о себе знать. Нет, она не заплакала, просто нахмурилась. Мадара лег рядом, накрыв себя наполовину одеялом, явно собираясь заснуть.       Нет, этого не будет, - про себя сказала Юкидама. - Беременности с первого раза не будет. Я не столь здорова, чтобы забеременеть. И Мадара, возможно, знает это. ***       - Еще чаю, Химе?       - Да.       Сен кивнула и, подойдя, наполнила чашку горячим чаем. Юкидама вдохнула приятный аромат трав и отпила глоток. Сен, поклонившись, встала за ее спиной, сложив руки по швам трико. Юкидама молчала, завтракая с подчиненной. Что-то в ней изменилось. Она и сама этого поняла. Альбиноска стала более горделивой, холодной и терпеливо-кровожадной. За один лишь год всё изменилось. Нет, она никогда не была смазливой девушкой, но теперь превратилась в монстра с человеческим обличием. Юкидама раньше не приказывала, ну, не всегда приказывала. А теперь стала такой гордой от ярости и унижения, что обычное "спасибо" только силой можно из нее выжать. Така заметил это, но он с понимаем отнесся ко всем ее прихотям. Юкидама стала строга ко всем: как к Учиха, так и к своей армии. Акумо теперь боялся делать ошибки, ибо в прошлый раз, когда он разлил одну из пробирок Химе на пол, чуть ли не был убит ее ледяным взглядом. И слов не надо было, он сам понял, что лучше извиниться, выдраить пол и исчезнуть.       Вроде прошел один день, а кажется, что целый месяц. Мадары, как ничего не бывало, по-прежнему приходил под вечер и засыпал. Ни слов, ни взглядов, ни намеков на сожаление. Хотя такой человек, как Мадара разве умеет жалеть о прошлом? Что было, то было.       Время шло. Неделя за неделей. Медленно. Пустота внутри росла и росла, заполнить было нечем. Юкидама задыхалась здесь. Хотела уйти куда-то вглубь леса и остаться там навсегда. Это было ее мечтой, это было ее целью. Она живет, чтобы потом насладиться жизнью в тихом месте. И ей не нужны братья, не нужен кто-либо.       Юкидама в себе путалась. Чувства к Хашираме снова возвращались. Она злилась, когда Мито прижималась к нему, готова была волосы ей повыдергивать. Она ревновала Хашираму к ней, а Мадару - нет. Иногда просыпалось чувство ярости, она хотела рассказать брату, какая Мито двуличная. Альбиноска собиралась рассказать, что она крутится с Тобирамой, спит Мадарой и использует Хашираму, но шатен вряд ли бы поверил. Он влюблен. Он не послушается.       - Всё хорошо, Химе?       - Да.       Юкидама вытерла с губ слюну и присела на пол. Опять вырвало. Альбиноска выглядела бледнее обычного, сильно ослабла и исхудала. Така сам начал следить за питанием Химе, но это было отнюдь не из-за еды. Юкидаме было плохо и внешне и внутренне. Ей нужна была поддержка. А обратиться не к кому. Изуна перестал даже на глаза попадаться, избегая ее. Девушка чувствовала, что вот-вот и она просто сломается.       И ей эта тошнота не нравилась. Юкидама до последнего себя успокаивала, что после первого раза она не может забеременеть. Она ирьенин, лекарь, ученый. Альбиноска была уверена, что просто не могла! Не могла она! Ну... Она на это надеялась, пока тест не показал совершенно обратное.       Черт, - Юкидама посмотрела на свое отражение в зеркале и заскрипела зубами. - Только не ребенок. Только не это! Теперь я вдвое беззащитна. Но, что я вообще тогда хотела? Рано или поздно я бы всё равно забеременела, но... Не сейчас. Почему именно сейчас?! Клан Сенджу только-только начал от меня отлипать, благодаря Таке, Сен и Акумо! Да и Мито готова кишки мне спустить! А этот ребенок... Нет, ну почему именно сейчас?! Если бы через пару месяцев хотя бы. Мито - сенсор. Она сразу начнет действовать, узнав обо мне. Чертова Мито. Она и убить меня сможет. Че-е-ерт!

***

      Новый день. Новый Ад. Мадара не знал. Юкидама не хотела ему рассказывать. Вряд ли он обрадуется, узнав, что альбиноска носит его ребенка. Всё плохо. Самого мужчины в деревне не было, ускакал куда-то. Сейчас Хаширама во главе деревни, вместе с Тобирамой. Изуна где-то виднелся, потом снова пропадал. Отчего-то Юкидаме было тяжко смотреть, как он отворачивался от нее. Альбиноска чувствовала, что Изуна к ней что-то испытывает, но... Она думала, что со временем и он возненавидит ее. Не к кому было пойти, поговорить. Писать в блокноте не хотелось. Крик. Кричать. Закричать! Но не могла.       Юкидама посмотрела на Таку, что шел впереди нее. Прогулка. Сегодня погода куда ужаснее, чем вчера. Пасмурно, сыро и холодно. Девушка тепло оделась, но всё равно настроению это не помогло. Но вдруг Така остановился, а Юкидама, слегка удивившись, выглянула из-за его спины. Это была Мито. Альбиноска почувствовала, как страх начал медленно заедать разум. Мито была куноичи, не очень слабой, но и не особо сильной. В отличие от Юкидамы она не беззащитна. Любое движение может вызвать осложнение в развитии ребенка. А этого альбиноска не хотела.       - Вот так сюрприз, - растянулась в улыбке Мито, смотря на Юкидаму. - А я-то думала, что ты бесплодна, раз весь год не могла забеременеть.       - Плохо думала, значит, - хмыкнула альбиноска. - На себя бы посмотрела. Я уже ношу ребенка своего мужа, а ты даже моего брата уломать на свадьбу не можешь. Мне тебя даже жаль.       Мито разозлилась и нахмурилась. В чем-то Юкидама права. Сейчас альбиноска слабее обычного, но и выросла перед этой Узумаки, которая хотела стать первой Леди, выйдя замуж за Хашираму. Но, кажется, что шатен еще не предлагал этого. А тот разговор, что Хаширама готов был отдать сердце в руки Мито - ложь. Мито, наверное, хотела позлить Юкидаму. Но альбиноска-то не глупа.       - Ты бы за своим корытом следила, - прогремела Мито.       На минуту замолчали. И, сделав вид, что собиралась разворачиваться, Мито метнула сенбоны в Юкидаму. Секунда. Вторая... Така загородил Химе своим телом, приняв на себя три сенбона, что вонзились в плечо и корпус. Мужчина лишь хмыкнул и, вытащив иглы, выкинул в сторону. Посмотрев на испуганную альбиноску, телохранитель сжал зубы от злости и посмотрел на Мито, которая вот-вот взорвется. Та горела от ярости и готова была наброситься на Юкидаму, если бы не мешал Така, который стоял между ними.       - Юкидама, - заскрипела зубами Узумаки.       Но вдруг перед Такой и Юкидамой появились Сен и Акумо. Оба стояли с кунаями в руках, готовясь к нападению Химе клана Узумаки. Альбиноска лишь улыбнулась краешком губ, почувствовав, что защищена. Но внезапный голос со стороны заставил вздрогнуть:       - Так вот значит, что.       - Изуна-кун? - удивилась Мито, когда брюнет спустился с крыши. - Что ты тут...       - Вы и пальцем ее не коснетесь... - прервал Изуна рыжеволосую. - ... Мито Узумаки. Если кто-то, вроде вас, дотронется до Химе клана Учиха, то вы испачкаете ее. Белое пятно может украсить чернильную грязь. Но черное не сделает красивым белое.       - Изуна, - шепнула Юкидама.       - Вы думаете, что я отступлю? - усмехнулась Мито. - И как долго вы сможете ее охранять? С ребенком она теперь беззащитнее в разы. Скоро и живот начнет расти и тогда убежать она не сможет. У меня целый клан под рукой, а у вас лишь трое, не считая тебя, Изуна-кун. Я не проиграю, уж поверь мне. Я, как будущая жена Хаширамы, Главы Клана Сенджу, не позволю растоптать свое имя в грязи. Да и Мадара...       - ... на твоей стороне? - перебил Изуна и рассмеялся. - Да ладно! Ахахах! Женщин в мире много, Мито. Ты - не первая, ты - не последняя. Как ты думаешь, что выберет брат? Своё чадо, или женщину? Пусть между Юки и Мадарой тихая война, брат не позволит беде настигнуть его ребенка. Ну и глупая же ты, Мито.       - Что ж, - хмыкнула Узумаки. - Клин клином вышибают. Но я хочу спросить... Кто ты такая, чтобы противостоять мне, а?       - Кто я? - переспросила альбиноска и растянулась в ухмылке. - Я - Учиха Юкидама.       И Мито ушла, оставшись ни побежденной, ни выигравшей. Игра только началась. Но какая? Они будут выставлять в роли воинов детей? Это неправильно. И какая у Юкидамы цель? Нет, цели нет, но есть мечта: выбраться из этого Ада и уйти куда-то; жить вдали от всего мира. Пусть это и мечта, альбиноска верила в это. И никто, как и ничто не встанет на ее пути.       Юкидама посмотрела на Изуну, который с грустью смотрел на нее. В этих черных глаза такая боль и сожаление. Но он не мог ничего сделать. Противостоять брату, ради его жены, которую полюбил? Глупо. Но душа требует этого. Изуна больше ничего не может сделать. Он дал любимой защиту, выслав Таку. Больше ничего не может он сделать. Ни забрать, ни улыбнуться, ни обнять.       Прости, Изуна. Твои чувства чужды мне. Не хочу, что бы ты пострадал... Я выберусь, - поклялась Юкидама, смотря на отдаляющегося Изуну. - И даже если все отвернутся от меня. И даже если придется опираться на все трупы вокруг. И даже если я пожертвую частью себя. Я выберусь из этого Ада. Пусть это и глупо - мечтать. Но я превращу мечту в цель. И ни ты, Мито, и ни Мадара, и даже ни Тобирама с Хаширамой не встанут на моем пути. На этот раз я не дам мечте... Нет, на этот раз ЦЕЛИ пропасть в глубине бездны этого мира.