***
Дома было как обычно тихо. Телохранители дежурили на выходе, вокруг дома, а Юкидама сидела на кровати, рассматривая Мадару, который искал в шкафу свою сменную одежду. Потом, ничего не стесняясь, начал одеваться, а Юкидама лениво перевела взгляд на стену, выжидая, пока муж не переоденется. Но потом вздрогнула, прикоснувшись к животу. Какое-то движение внутри... Юкидама провела рукой по животу и нахмурилась. Что-то не так. Какие-то странные толчки и ощущения. Альбиноска всё сильнее хмурилась, ощупывая свой живот. Конечно же, это не скрылось от Мадары, который уже натягивал свой плащ, готовясь к новой вылазке. Юкидама присела поудобней и слегка надавила на пупок и снова начала щупать свой живот. Носитель Шарингана застегнул пуговицы и, закрепив ножны, заговорил: - Что-то не так? - спросил Мадара. - Не знаю, - на автомате ответил Юкидама. - Какое-то... Странное ощущение. - Не паникуй в лишние разы, - хмыкнул мужчина. - Отдыхай. - Но с ним правда что-то не так! - выкрикнула альбиноска, заткнув мужа. - Что-то... Я не знаю, но что-то не так. Надо к медикам, быстро! Слегка удивленный и шокированный Мадара тут же согласился, подхватив жену на руки и выбежав из дома. Юкидама цеплялась за его плащ, очень испугавшись. Брюнет был быстр и аккуратен, поэтому доставил Юкидаму в лазарет за пару минут. Силком схватив врача, приказал осмотреть и стал выжидать, стоя рядом с лежащей на платформе женой. Альбиноска была напугана, даже не зная, почему. Врагов у нее много, а защитников мало. Сен, Акумо и Така могли не разглядеть что-то, что и пугало ее. Мито могла подсунуть яд куда угодно. И если с ребенком что-то да произойдет, то не сносить Узумаки головы. Врач осмотрел ее округлый животик, приложив руку к пупку. Но после улыбнулся и, попросив Мадару немного отлучиться, вышел из кабинета, что бы Юкидама смогла одеться, пока их не будет. Мадара вел себя как можно спокойно, слушая врача. По словам ирьенина, Мадара должен был делать почти все, что Юкидама попросит. Беременные капризны и могут просить невозможного. В особенности это касалось еды. Мадара не припоминал, что бы его жена о чем-то просила. Они даже не разговаривали. Нет, он замечал, что Юкидама по ночам просыпается и ходит по дому, читает, ну или просто сидит на кресле. Врач ответил, что это связано со страхом. Многие боятся родов, а так как Юкиадама - одна, то ей сложнее. Мадара задумался, а не нуждается ли она в помощи, в поддержке. Но бегать за ней целыми сутками он точно не собирается. Мадара кивнул и, войдя обратно в палату, подошел к жене, которая застегивала свое кимоно. Он присел рядом с ней, посмотрел в ее оранжевые глаза, полные вопросов. Вздохнув, Мадара взял ее руку и слегка сжал, на что Юкидама удивленно заморгала. Раньше он не допускал себе ничего подобного. - Всё хорошо, - спокойным тембром сказал Мадара. - Обычные толчки. Опасности нет никакой. - Эм... Ну, тогда... Прости. - Ничего, - фыркнул он. - Слушай, может... Может, ты хочешь чего-нибудь? Прогуляться, например, поговорить? Может, хочешь что-нибудь съесть? - Я? - удивилась Юкидама, смотря в черные глаза Мадары. - Ну... Не знаю даже. Хочу... порыбачить. - Порыбачить? - переспросил муж, слегка нахмурившись. - Ты уверена? - Ага. Мадара пару раз моргнул, потом обдумал. Решив, что всё-таки надо выполнить ее просьбу, встал и помог ей подняться на ноги. Мадара придерживал ее за одну руку, в то время, как Юкидама держалась за его локоть. Пару раз шагнув, альбиноска начала сама ходить, без его помощи, но Мадара всё же не отпускал ее руку. Придерживая гладкий и круглый животик, Юкидама поглядывала на Мадару, впервые за долгое время, почувствовав себя защищенной. Он был горой, а она лишь холмиком. Казалось, что рядом с ним нет никакой угрозы. Так спокойно и хорошо. Выбравшись из лазарета, перед ними выросли фигуры Сен, Акумо и Така. Их глаза горели вопросами и страхом. Мадара приказал оставить их, на что все, удивленно переглянувшись, покосились на альбиноску. Та кивнула, а потом они просто исчезли. Муж с женой медленно и не спеша шли домой, чувствуя тепло друг друга. Добравшись до дома, Мадара попросил ее подождать, усадив в кресло. Исчезнув буквально на пару минут, вернулся с удочками и ведром. Юкидама взяла корзинку с едой и чаем, сменила обувь на походные сандалии. Они снова в пути. Молчали. Мадара держал удочки с ведром, идя впереди, а Юкидама шла позади, смотря на его широкую спину. Он был невероятно высоким, а его волосы столь длинными, что доходили до поясницы. Но каким бы Мадара ни был красивым, сердце не хотело его любить. Лишь частично она чувствовала к нему симпатию, но... Юкидама ловила себя на мысли, что всё еще любит брата. Остановились они, когда добрались до небольшого пруда. Вокруг было тихо, красиво и спокойно. Они присели на край озера, рядом друг с другом. Мадара высыпал крошки риса на поверхность воды и заправил на крючок кусочек онигири. Отдав одну удочку Юкидаме, взял себе вторую и принялся тихо ждать, пока не начнет клевать. Юкидама смотрела на ровную гладь воды своими темно-оранжевыми глазами, которые были пусты. Она прикрыла глаза, словно пытаясь унять боль в сердце... Столько всего связано с водой. Она часто сидела с отцом у озера, просто рыбача в полной тишине. Слов не надо было. Юкидама любила отца, как никого другого. Он понимал ее, он любил ее, он думал о ней. Не обращал внимания на ее слабость, просто любил за то, что она есть. Но вскоре отец погиб, не вернулся. Она ждала его, сидя у крыльца, вытирая слезы и моля Бога, чтобы всё было хорошо. Не получилось. Не услышал Бог ее мольбу. И после смерти отца Юкидама проводила время у озера с Хаширамой. Тогда он был еще ребенком, как и она. Они сидели целыми днями, даже если не было улова. Сидели и думали о своем. Но всё равно Юкидама не чувствовала в нем ничего родного. - "Позови меня тихо, я услышу твой голос и приду на помощь" - говорил ты мне, - подумала Юкидама. - Обещал быть рядом со мной, папа. Ты оставил меня. Я скучаю по тебе. Очень. Лишь бы увидеть тебя, обнять. Мне так не хватает тебя. Твое место не сможет никто заполнить. Она любила сидеть у озера, но одновременно ненавидела. Юкидама хотела еще раз окунуться в прошлое, вспомнить отца, но... Когда возвращалась в реальность, то понимала, что это больно. Воспоминания приносят лишь боль и отчаяние. Прошлое не воротишь. Порой хочется увидеть близких, обнять, заплакать на их груди. Но потом осознаешь, что эти близкие уже очень и очень далеко. - О, клюёт, - нарушил тишину Мадара, слегка улыбнувшись. Юкидама перевела взгляд на Мадара, который начал обматывать леску. Он улыбался. Эта улыбка так похожа на улыбку Хаширамы. А когда она видела улыбку родного брата в последний раз? Когда он ей улыбнулся? Неужели она видит в Мадаре Хашираму? Да, они чем-то похожи, но и отличаются. Но всё же... Так похожи. Эта улыбка... Чистая и искренняя! Ей впервые за долгие годы подарили улыбку! А может она просто видела в Мадаре отца? Кто знает. Но эта улыбка была бесценна! В данный момент альбиноска обманывала себя, что видит отца, хотя Мадара далек от ее близких. Но всё же... мимолетное воспоминание о приятном! Неужели она и этого себе не должна позволять? Почувствовала, - сглотнула ком в горле Юкидама. - Я чувствую твое присутствие, папа! Я чувствую то самое счастье... То самое утраченное время. Я чувствую это. Папа, я так скучаю! Альбиноска вздрагивает, когда чья-то рука ложиться на ее спину. Переводит взгляд на Мадару, который медленно поглаживал ее за сгорбившуюся спинку. Он смотрит на нее глазами, полные безразличия. Кого она обманывает? Мадара не заменит Хашираму, как бы они не были похожи. И тем более не заменит отца. Его место никто не заметит. Короля не заменят ни Пешки, ни Слоны, ни Кони. - Ты хочешь этого ребенка? - спросила Юкидама, вытирая глаза, что наполнялись слезами. - Ты жалеешь? - Я не ожидал, что ты забеременеешь с первого раза, - сказал Мадара. - Может и жалею. Не знаю. Я не думал о детях до этого момента. - Этот ребенок может не унаследовать твой геном, - шмыгнула носом девушка. - Шаринган не всем дается. И если так будет, я не хочу, что бы жизнь МОЕГО ребенка превратилась в Ад из-за меня самой же. - Если так будет, то я что-нибудь придумаю, - хмыкнул Учиха. - Кровь Сенджу тоже не бесполезная. "Не бесполезная" - Юкидама вздрогнула. И всё же Мадара - не человек. Эта фраза равносильно сказанному, что без труда отправит ребенка на опыты. Альбиноска в очередной раз убедилась тому, что Мадара любит только себя и Изуну. Как же всё-таки противно быть рядом с таким человеком. Но разве Юкидама не сама хотела оставить ребенка? Хотела. Но она бы не стала отдавать в руки ученых, что бы они убили ее дитя. Может быть, передала бы семьям, которые ждут ребенка уже не первый год. Но... Оставив малыша, куда Юкидама уйдет? Сможет ли забыть свое чадо? Вскоре они наловили целое ведро мелкой рыбы. Большую часть поймала Юкидама, ибо Мадара уже давно не держал в руках ничего, кроме оружия. Но, до этого подкрепившись едой из корзинки, они собрали несколько видов трав, и лишь потом ушли домой. Альбиноска переводила на него взгляд, думая, что за этим лежит. Он бы никогда не оставил вылазку или охоту, особенно ради нее. Но всё равно было приятно посидеть с ним, не считая их разговора о крови двух кланов. До дома они добрались совершенно тихо, без лишних шумов. Мадара уверено шел вперед, неся ведро и удочки, а Юкидама плелась за ним, никуда не спеша. Дойдя до дома, Мадара приказал Таке быть рядом с женой, а сам ушел, предупредив Юкидаму ложиться спать раньше, не дожидаясь его. Альбиноска кивнула и прошла на кухню, повесила корзинку. Така, позвав Акумо и Сен, стал чистить рыбу, а более молодые шиноби стал помогать Юкидаме обрабатывать травы и сушить. Когда в дверь постучались, все четверо переглянулись. Юкидама кивнула Сен, а та подбежала к двери и открыла. Изуна. Парень держал в руках корзинку с фруктами и удивленно смотрел на Сен. Телохранитель-девушка опешив, отошла и, извинившись, попросила его войти. Изуна, увидев Юкидаму, вручил угощение и попытался улыбнуться, но как-то растянуто получилось. - Така, вы можете нас оставить? - попросила Юкидама, на что все трое кивнули и поспешили уйти. - Спасибо за фрукты, Изуна-кун. - А, да, - ответил парень, присаживаясь напротив альбиноски. - Ты как? Утром видел тебя в лазарете. Заболела? - Нет, просто... Ничего. Ты сам как? - Хорошо, - сглотнул Изуна. - Юки, я хотел сказать... Я уже давно хотел сказать, что... - Да? - с надеждой в голосе поторопила альбиноска. - Ну, не важно, забудь, - грустно улыбнулся парень и хлопнул в ладоши. - Ты имя уже придумала? - А? Нет как-то, - задумалась Юкидама. - Пусть в начале родится, тогда и придумаем. Имя, наверное, Мадара сам выберет. Понимаешь, в нашем клане имена все похожие: "Хаширама", "Тобирама", "Юкидама"... - Ясно, - разговор не клеился. - Я тут по пути был. Пора мне. Если что, то обращайся. Юкидама улыбнулась и, встав, проводила Изуну. Странный он. Пришел только что, а уже уходит. Хороший, даже очень. Учиха, но добрый. Парень, но заботливый, как... муж? Юкидама отказывалась думать, что Изуна куда лучше, чем Мадара. И пусть его брат в сотни раз сильнее и красивее, Изуну альбиноска считала всё равно лучшим, нежели Мадара. Между ними такая разница, но всё равно братья...***
Юкидама вздохнула и посмотрела на кипы бумаг, что принес Тобирама. Он что-то говорил, но альбиноска не слушала, просто пялилась на близнеца, который говорил и говорил... Брат сам бы не пришел, а значит что-то очень важное, надо бы послушать, но Юкидаме настолько лень, что даже взглянуть на бумагу не хочется. - Поняла? Передашь мои слова Мадаре. - Вот найди его и передай, - фыркнула беременная сестра. - Что на меня всё вешаешь? - Ты же его жена, - надменным голосом сказал альбинос. - Вот и передашь. Мне надо идти. - Удачи на свидании. - Что? - опешил Тобирама, а сестренка, минутой ранее придумав это, обрадовалась своей ложной догадке и усмехнулась: - К Мито бежишь? Ну-ну. Удачи, что ли. - У меня с ней деловая встреча. Меня не касается, что ты там себе придумала и мне всё равно, - хмыкнул парень и собирался уходить, как добавил: - Ничтожество. - Придержи коней, братец, - оскорбилась Юкидама, вставая на ноги и придерживая животик. - Следи за речью. Ты же знаешь, насколько мой язык длинный. Смотри, могу проболтаться Хашираме, что ты гоняешься за его... будущей женой, как выражалась "принцесса-само-очарование-Мито". - Что ты несешь?! - Злишься, - ответила девушка и улыбнулась. - Значит я права. Давай будем держаться на своих территориях и не высовываться. Ты же не хочешь потерять лицо перед Хаширамой? - А ты же не хочешь потерять лицо перед Мадарой? - О чем ты? - Хмыкает девушка. - Мне скрывать нечего. - Да неужели, - расплылся в наглой улыбке Тобирама, лениво скрестив руки на груди. - А что же Изуна всё крутится вокруг тебя, а? Конечно, он же просто волнуется о жене своего брата, которая носит его ребенка, да еще и которую ненавидит весь клан Сенджу. Да? - Вот именно! Он мой друг. - Ты сама хоть веришь своим словам, лгунья? - холодно спросил близнец. - Ну да, ты же всегда врешь. Возможно, уже и позабыла, что говорила людям. Ты, как была ничтожеством, так и осталась ничтожеством. И как тебя земля только носит? - Да, иногда самой противно, но что тут уж поделать, - разозлилась девушка. - И вообще, не тебе судить, всезнайка. Ты тоже не особо поднялся с уровня "ничтожество". Увидишь Мито, то передай, что я назвала ее "ша-ла-вой"! Спать с моими братьями, да еще и мужем... Хах! Да она скоро в дыру превратится. - Заткнись! - закричал Тобирама. - Не смей ее обливать грязью! - А я и не обливаю. Это правда, - выпалила девушка. - И я никогда не лгала тебе и Хашираме, что б ты знал! - Я бы тебя убил, если бы ты не носила в себе ни в чем неповинное дитя, - пригрозил Тобирама, - этого отброса Учихи. И если бы не брат. - Полегче, братец. Он мой муж. - Ты... Как же я тебя ненавижу. От тебя всегда только беды, - проскрипел зубами Тобирама. - Где ты - там смерть. Ты несешь с собой мертвую почву, Ничтожество. - Ненавидишь? - Да, - прищурился. - Ненавидишь, значит? - начала закипать альбиноска. - Да? Ненавидишь?! Ненавидишь меня?!! За что же?!!! - Если бы я только мог сказать. Но жаль, эта тема под запретом. - Хаширама запретил? Да, ходи у него на поводу. Ты же пес! Пес клана Сенджу! Если не так, то ответь мне: за что ты меня так ненавидишь?! - закричала Юкидама. - Тобирама, не будь трусом, скажи же! - "За что", значит?! - в край разозлился близнец. - Не делай вид, что не помнишь! - Что я должна, черт возьми, помнить?! - Убийство отца! - вылетело на автомате у парня. - Ты убила его! Ты! Ты! Именно ТЫ сделала это! - Ч-что? - Из-за тебя... - голос Тобирамы дрогнул, а глаза загорелись злобой. - Из-за тебя он погиб. А ты еще и... стерла воспоминания из памяти. Хах! Думаешь, я-то забуду?! - Не неси чушь! - произнесла девушка. - Не было ничего такого! - Он всю жизнь опекал тебя и заботился, даже зная, что ты не способна быть шиноби, - проскрипел зубами брат. - Уж я-то знаю точно. Он плевал на своих сыновей и всегда крутился вокруг своей дочери. Вспомни, как он трясся за тебя. Вспомни, как он защищал ! Ты погубила всю нашу семью. Ты! - ткнул пальцем в близняшку Тобирама, а слезы скатились по бледной щеке. - Убила Кавару! Ты наговорила отцу всякой гадости, сломав его волю! Ты убила мою маму, которая не выдержала все эти смерти! Да лучше бы ты НИКОГДА не рождалась! - Я не виновата в смерти отца... Я не говорила ему ничего! - О, да неужели? - шмыгнул носом альбинос и сделал два шага вперед. - Значит, это я оглох? Помнишь тот день, когда ты не успела помочь Кавараме? Помнишь?! Он погиб и мы все, в порыве злости, набросились на тебя. Я сам хотел тогда тебя убить, но отец всё же защитил тебя! А зря... Именно после этого случая папа хотел тебя приободрить и поддержать, а ты... А ты накричала на него, что в этом виноват отец, мол, должен был защищать своих детей! - Я не... помню этого. - Конечно, сама поставила барьер, а теперь винишь нас в ненависти к тебе, - зло фыркнул Тобирама и опустил взгляд на землю, а слеза скатилась по его губам. - Отец всегда был строг, но любил тебя больше жизни. Он всегда хотел иметь дочь, но по воле судьбы рождались только сыновья. И в тот день, когда родились мы с тобою, он забыл меня - сына и предпочел тебя - дочь, не смотря на то, что мы с тобой - близнецы... Он дарил все свое время дочери, уделял все выходные ТОЛЬКО тебе! И он не любил ни одного позже рожденного сына, как тебя - свою дочь! А ты угробила его! Отец был непобедимым воином, но ты - его единственная слабость, сломила его волю! Он погиб на обычной вылазке, но знаешь, что более интересного мы нашли при вскрытии? Он погиб не от рук врага, а от разрыва сердца! Ты - его дочь и любимица, разорвала его сердце, дух и волю в клочья! - Папу... я? - Ты бы знала, как мы тебе завидовали... Знала бы, как мы хотели просто услышать от него похвалы. Знала бы, как мы его любили и уважали... Но жаль, теперь-то он не узнает, насколько его сыновья по нему скучают. Из-за тебя. Тобирама развернулся и зашагал прочь отсюда, вытирая слезы, которые он никак не смог удержать. Юкидама, всё еще в шоковом состоянии, присела на кровать и зажала рот рукой. Она тяжело дышала, задыхаясь слезами и болью. Она вспомнила. Тот день... В тот день она должна была защитить Кавараму. В тот день в порыве злости накричала на отца. В тот день она убила его... И мать заставила пойти вслед за отцом, даже не поговорив и не поддержав. Возможно, Юкидама ошибалась. Возможно, это она и есть эгоистка. Возможно, мама любила ее не меньше, чем сыновей, просто уделяла им времени больше, чтобы не грустили из-за того, что Боцума всегда ходил с дочерью. И, наверное, Юкидама преувеличивала, когда говорила, что и до смерти братика все ее ненавидели. Возможно, братья считали ее слабой и не водились с ней, но... это было отнюдь не ненавистью. Они пытались защитить ее, ибо, где были братья, там - война. И, возможно, для Юкидамы Ад начался теперь, когда все отвернулись из-за нее самой же. Порой, один взгляд может сказать многое. Порой, одно движение заменяет сотни слов... Но порой, одно слово способно человека и поддержать... и убить. Я... Я... - Юкидама сжалась, обняв себя за плечи и сгорбившись. - Из-за меня. Что же я... Как я могла? Брата... отца... мать... убила я? Это - я. Я сделала это. Мои руки до самых локтей в крови. Папа. Что я такое? Что Я такое?! Что же я за монстр?! Зачем мне жить?.. Кому я теперь вообще нужна? Внезапно кто-то будто погладил девушку изнутри. Юкидама вскочила на ноги и застыла, как вкопанная, анализируя свои ощущения. Да, ее именно погладили. И погладил ни кто иной, как ее ребенок. Будто успокаивая маму, малыш поглаживал ее изнутри, а затем перевернулся на бок и, по всей видимости, улегся спать. Альбиноска приложила руки к животику и снова уселась на кровать. Поглаживая свое дитя, Юкидама заплакала и, сгорбившись, обняла свой животик. - Я никогда тебя не оставлю, малыш, - шмыгнула носом Юкидама. - Я обещаю, что защищу тебя от всего, что есть. Как я могла забыть о тебе? Я же нужна тебе, а ты - мне. Я защищу тебя от всего этого Ада. Только родись здоровым, малыш, и мама всегда будет тебя любить.