***
В воскресенье мрачная погода заставила их остаться дома, но они не собирались позволить серому небу или предстоящей тяжёлой неделе омрачить их сердца. И вообще, вчерашний день оказался совершенно замечательным, когда Доктор отвез очень обрадовавшегося этому Сэма и такую же сияющую Клару в Брайтон, чтобы провести тот солнечный день на пляже. Клара устроилась за столом в гостиной, сумев завалить все свободные места тетрадями и книгами. Хотя поначалу все её обязанности — это сидеть в конце классной комнаты и наблюдать, девушка всё равно хотела подготовиться и ознакомиться с программой, которую ей предстоит преподавать с приходом сентября. Доктор сидел на диване с ноутбуком в руках. Сэм — у его ног на ковре, чтобы лучше видеть экран. — О, определённо, надо оставить эту! — предложил мальчик с энтузиазмом. Они пересматривали фото, которые сделали в Париже. Доктор и поверить не мог, что их было так много и чувствовал грусть каждый раз, когда удалял какую-то из них. Особенно те, на которых был Сэм. А мальчику это было невдомёк, и, как только они закончили выбирать те, что покажут Кларе, он даже спросил, можно ли распечатать парочку. — Они отлично подойдут для моего… — начал он, затем резко замолчал, словно ощущая свою вину. — Для твоего чего, Сэмми? — тихо спросил Доктор, догадываясь, что имел в виду сын и надеясь, что тот теперь достаточно доверяет ему, чтобы рассказать правду. Мальчик посмотрел на него снизу вверх, залившись краской, а глаза его до того походили на его собственные, что Доктор с трудом сглотнул. — У меня есть… эм. Этот фотоальбом, в моей комнате. Ну, с моими старыми фотографиями и всем прочим. Может быть, я могу добавить туда пару фото? — Конечно, Сэм. Столько, сколько хочешь, — он замолчал, чувствуя, как больно грохочет сердце в груди, стоило ему задать следующий вопрос. — Покажешь мне однажды свой альбом? Я бы с удовольствием посмотрел, каким ты был в детстве. Сэм поджал губы. Доктор знал, какой это был большой шаг для сына. Одно дело — рассказать об альбоме и совсем другое — показать его по доброй воле. Мужчина посмотрел в сторону Клары, занятой своими записями, хотя она, возможно, слышала всё до единого слова и тоже насторожилась, как и Доктор, в ожидании ответа. — Я могу показать сейчас, — заговорщицки прошептал Сэм, — в моей комнате. Мальчик взглянул на него с надеждой и в то же время с незащищённой робостью. Доктор мысленно медленно сосчитал до пяти, чтобы успокоиться, и улыбнулся, кивнув в знак согласия. Сэм готов поделиться столь памятной вещью только с ним, но не с кем-то ещё. Даже с Кларой. Альбому пока не пришло время покинуть свое убежище в спальне мальчика. Доктор понимал всё это как никто другой и не мог поверить своей удаче. И надеялся, что его голос не звучал слишком нервно, когда он предложил подняться наверх, а сын подождал его, пока тот забирал кое-что из своего офиса. Мужчина последовал совету Клары хранить пару своих фотографий из детства в доступном месте на именно такой случай. Она была права, и, когда Доктор вернулся в гостиную с небольшим конвертом в руке, то чуть не подпрыгнул на месте, почувствовав, как девушка крепко сжала его ладонь. Он молча посмотрел на Клару и благодарно сжал её руку в ответ. Притвориться, что видит фото Сэма впервые, не представляло труда, потому что с ним рядом всё было иначе. И что раньше приносило боль, превращалось в бесценные моменты его жизни. Те, которые он без сомнения захочет мысленно посетить в будущем. Его сын рассказывал ему истории, стоящие за некоторыми из фото. Хотя мальчик всё больше останавливался на фотографиях мамы, Доктор не замечал в его глазах переполняющей печали. Сэм с радостью делился с отцом этими воспоминаниями и свободно говорил о тех временах, когда ещё не приехал в Лондон. — Мне кажется, я больше не хочу быть археологом, — выпалил он, когда они рассматривали недавние фото из Египта. И по его тону Доктор понял, что мальчик думал над этим уже некоторое время. Но так и не находил смелости или возможности рассказать об этом папе. — Ты можешь стать тем, кем хочешь, Сэм. И у тебя ещё полно времени, чтобы подумать над этим, — ответил мужчина, стараясь успокоить сына. — Но я обещал, что стану. Я сказал ей, что хочу быть археологом, — ответил он, нахмурившись. Доктору не нужно было спрашивать, кого Сэм имел в виду. И не менее легко было понять, почему мальчик чувствовал свою вину. — Уверен, она бы хотела, чтобы ты выбрал ту профессию, которую любишь. И не стала бы тебя ругать, если ты выберешь другую работу. — И я не знаю, хочу ли быть врачом или хирургом, — добавил мальчик торопливо и широко открыв глаза. Доктор с трудом сдержал улыбку и ответил: — И это тоже не страшно, Сэмми. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя принуждённым и делал что-то ради меня, — он обвёл комнату взглядом, остановился на рисунках на стенах и предложил. — Думаю, ты, например, мог бы стать замечательным художником. Похоже, это было замечательным предложением, потому что Сэм широко ему улыбнулся. — Ты правда так думаешь? Это отличная мысль! Или, может, архитектором или что-то в этом роде. Те здания, что я нарисовал в Париже, были сложными, но мне ужасно понравилось. — Хорошая идея. И, как я сказал, у тебя есть время, чтобы принять решение. Мальчик всё ещё улыбался, когда они закончили просматривать альбом. И когда Сэм поинтересовался, что у него в конверте, Доктор показал ему две фотографии. А когда спросил папу о его детстве, тот ответил на все вопросы, хотя это и оказалось сложнее, чем он предполагал. — Но если ты жил в детдоме и других домах, это значит ты никогда не встречал своих родителей? — наконец осознал Сэм. — Ну, да. Я же сказал, что был сиротой. — Я думал, это потому что твои родители умерли, а не потому, что ты их не знал, — признался Сэм. Доктора поразили слова сына. И пока он осознавал, почему это разграничение было важно для Сэма, уже потерявшего одного из родителей, то пришел к выводу, что не знает причину, по которой сам намеренно не проводил этой границы. Не имеет значения, какую боль это принесёт. С самого раннего детства он предпочитал верить в то, что его родители умерли, нежели в то, что они живы или не знают о нём. — Ты когда-нибудь пытался их найти? — Да, но безуспешно, — признался мужчина и ощутил до боли знакомую ношу на сердце. Это была старая боль, которую он не испытывал уже много лет, но она всегда была рядом, будто спала где-то в нитях генов, будто закодирована в его ДНК. — Почему бы тебе не попытаться ещё раз? Этот вопрос был таким чистым и невинным, и он мог прочесть такую же искренность в глазах сына, но дать простой ответ на него было невозможно. Конечно, можно было бы сказать, что, когда он был ребенком, они оставались живы, а теперь, вероятно, мертвы. Но подобное оправдание не сработает на Сэме. Доктор уже начал понимать, каков его мальчик, и то, что он не привык так легко сдаваться. Сидя рядом с ним на кровати и открытым альбомом, лежащим между ними, и видя бесконечную веру в глазах ребенка, он понял, что есть иной ответ на этот вопрос. И Доктор совсем недавно начал его осознавать. Потому что мне больше это не нужно. Мне не нужно пытаться искать свою семью — она у меня наконец-то есть. Я нашел её в тебе. И, возможно, даже в Кларе. Но не может же он так ответить девятилетнему мальчику. Или может, но не так многословно. — Я могу попытаться снова, — решился мужчина, осознав, что присутствие сына в его жизни может дать ему новый стимул. Конец пути в паре шагов, пока он может рассчитывать на своего мальчика. — Может быть, где-то у нас есть родственники, — добавил Сэм, оправдывая надежду Доктора, что он будет не одинок в этом поиске. — Когда-нибудь мы поедем в Шотландию, и я покажу тебе места, где вырос. Если захочешь. Мальчик с радостью кивнул и задал ещё несколько вопросов о его детстве. И Доктор ответил на них так честно, как только мог, и боль в сердце стала медленно отступать.***
Хотя ей надо было всего три раза в эту неделю съездить в Льюисхэм понаблюдать, как идёт преподавание в классе, Клара с готовностью призналась сама себе, что совершенно вымотана. Если бы не Сэм и его отец, обсуждавшие отделку новой комнаты на борту Тардис, она бы легла спать. Это Доктор предложил, что сыну неплохо было бы иметь свою комнату на борту лодки и что они могли бы немного освободить кухню и шкаф, чтобы обставить её. Мальчик прыгал от счастья, уже представляя те путешествия, что они совершат на Тардис. И ничто не могло омрачить его радости, даже то, что двигатель по-прежнему оставался неисправным. — Всё в порядке, Клара? — спросил Доктор через несколько минут, когда они остановились на «красном». Они ехали на вечеринку Марты, устроенную в честь её обручения. Она проходила в Далуиче, в доме её родителей, и предполагала множество гостей. Доктор удивился, получив приглашение, но его молодая помощница оказалась такой непреклонной, что он просто не смог отказать. — Все хорошо, просто немного устала разъезжать всю неделю. Но я скоро привыкну, — добавила она решительно, помня, каким взволнованным тоном он задал вопрос. — И к слову, на машине гораздо приятнее ездить. Может быть, я подумаю насчёт покупки, — размышляла вслух девушка. — Или можешь взять мой старый Norton Commando, если хочешь. Он в гараже, но отлично работает, — беззаботно предложил Доктор. Клара ошеломленно повернулась. — Твой что?! — Мотоцикл. Commando 850, 1973 года. Он совершенно шикарен! Я купил его, когда он только появился, — страстно произнёс мужчина, и Кларе это показалось одновременно милым и странным. Она с трудом могла представить его долговязую фигуру на байке. И по-прежнему мало знала о его прошлом. Наверное, когда-то он любил рассекать на нем. — Погоди, — вставила девушка, быстро складывая в уме, — тебе было всего пятнадцать или шестнадцать, когда он появился в семьдесят третьем. Как получилось, что ты купил его? Мужчина пожал плечами — сама невинность. Однако Клара заметила искорку подросткового мятежа в его глазах. Что-то, что мы увидим в Сэмуэле через пару лет. Теперь она часто ловила себя на этом мысленном «мы», когда дело касалось Доктора и неё, и особенно когда подразумевалось воспитание Сэма. И девушку это осознание — странно — не заботило. Когда они добрались, в доме родителей Марты уже было полным-полно родственников и друзей. Клара отметила, что Доктор автоматически притягивался к тем, кого знал — к коллегам по работе. Он не очень-то любил общаться, и учитывая то, что девушка о нём знала, Клара не особо удивилась. Поначалу Сэм тоже вёл себя робко, но к полудню начал завязывать знакомства с другими детьми. И среди них были кузены Марты — Энджи и Арти. Клара была рада снова увидеться с ними и удивлялась с их отцом, мистером Мэйтлендом, как они успели вымахать. Она также познакомилась с его новой женой, энергичной женщиной по имени Сандра и их девятимесячной дочкой Астрид. Девушка много времени ворковала и гримасничала с малышкой, которая, казалось, была рада оказанному ей вниманию, и не сразу заметила, что Доктор наблюдал за ней с другой стороны комнаты. Он одиноко стоял в толпе говорящих и не мог оторвать от неё взгляда. Клара почувствовала лёгкое смущение, хотя и не знала, отчего. Она передала Астрид обратно на руки матери, направилась к Доктору, и её осенило, как только она оказалась рядом с ним. Теперь девушка с легкостью прочла желание в глазах мужчины. — Совсем необязательно было прекращать мучить несчастную кроху из-за меня, — он принял невозмутимый вид, стараясь отыграть назад. Похоже, даже и не понял, каким очевидным был его взор. Всё же она предпочла подшутить над ним: — Младенцы — странные существа. Кажется, им нравится такое обращение. — Определенно, странные, — ответил он, снова устремив взгляд в сторону ребенка, который принялся капризничать, пока его передавали с рук на руки. Клара повернулась и посмотрела в том же направлении. Они стояли бок о бок, их плечи соприкасались, но взгляды сосредоточились на другой стороне комнаты. Она услышала, как он глубоко вздохнул, что придало ему смелости быть откровенным. — Ты хорошо с ними управляешься. С детьми, я имею в виду, — добавил мужчина, хотя девушка и поняла его мысль. Ну конечно, она хороша в этом. — Обычно это помогает, если хочешь стать учителем, — ответила она, отдавая себе отчёт, что её уловка не останется незамеченной. — Нет, но… С малышами тоже. Это… хорошо. Уверен, ты будешь отличной мамой. — Печально. Я хочу сделать карьеру. — Именно на этот случай придумали отцов. Она быстро обернулась к нему, поражённая. И когда увидела, как он взволнован, то отвернулась и уставилась в пустоту перед собой. — Я имею в виду, если ты гипотетически захочешь иметь ребенка, то отец всегда сможет взять небольшой отпуск по работе. Ну, знаешь, остаться дома и всё такое. Возможно, это ему даже понравится, — торопливо закончил он свою мысль, но даже если бы и хотел, Доктор не мог бы сказать это менее прямолинейно. — Гипотетически? — подчеркнула Клара с мимолётной улыбкой, которую мужчина не заметил. — Конечно, гипотетически, — ответил он хрипло, и это заставило девушку улыбнуться шире.***
Доктор по-прежнему размышлял об этом разговоре в среду ночью, когда пил чай вместе с Мартой в своем офисе. — Похоже, Сэмуэлю всё понравилось, — отметила ординатор, не подозревая, что Доктор в мыслях удалился на километры отсюда. — Что? — На субботней вечеринке, — повторила она, усмехнувшись его замешательству. — О, да. Кажется, теперь он проще заводит знакомства. — Отлично. И просто невозможно не заметить его акцент, — добавила девушка. — Акцент? — Ну, возможно, это не совсем акцент, но теперь он звучит чуть по-шотландски, — пояснила Марта; Доктор взглянул на неё, широко раскрыв глаза. — Нет, тебе, наверное, послышалось. Зачем ему это? — Ой, да ладно, Доктор! Почему бы и нет? По-моему, довольно мило. И не так уж заметно. Я давно не говорила с ним, поэтому и заметила. А вы не замечаете, потому что видитесь с ним каждый день. Он принялся ёрзать на стуле, не зная, злиться ли ему или нет. Но на кого? На себя за то, что повлиял на мальчика? Или на сына, который сам того не сознавая скопировал его произношение? И понял, как глупо расстраиваться из-за этого, снова уставился на Марту. — А тебе разве не пора домой? — уклончиво поинтересовался он. — Скоро пойду, — ответила девушка, уже знакомая с его причудами. — Вернусь завтра осмотреть мистера Коула. Доктор безразлично кивнул, затем замер. — Небольшая опухоль в височной доле, которую мы удалили два месяца назад. Помните? — пояснила Марта, думая, что Доктор прекратил вращаться на стуле, потому что забыл пациента. Но он всё помнил прекрасно. И отлично мог представить себе тот день, когда была запланирована операция. Точнее, когда она должна была пройти. Это было в тот день, когда Сэм ударил того мальчишку в школе. День, когда он встретил Клару. Невероятно, что прошло всего два месяца. Два месяца назад он едва говорил с сыном и каждое утро просыпался с явственным ощущением своего катастрофического провала. — Доктор, всё хорошо? — Я в порядке. Просто вспоминаю операцию, — пояснил он. Но по выражению лица Марты понял, что она прекрасно знает, о чём тот думал. — А, и Карвер просил узнать, сможете ли вы подменить его в субботнюю смену, — добавила девушка, вспомнив. Суббота? У него планы на субботу. Они с Сэмом собирались начать обставлять его комнату в Тардис. И он был бы не прочь провести немного времени с Кларой. — Извини, не могу в эти выходные, — услышал Доктор собственный голос. Забавно, как он не задумываясь согласился бы два месяца назад. — Я передам ему, — пообещала Марта с улыбкой, в которой, как ему показалось, виднелась гордость.