Puncture repair

Доктору показалось, что сегодня Сэм вёл себя оживлённее в машине. Наверное, присутствие Клары его заинтриговало. В конце концов, она ему вроде понравилась. Доктор размышлял, о чём же они беседовали и удалось ли Кларе вытянуть что-нибудь из него. Она ещё пока не сбежала от огромного испытания в лице его сына, и это было хорошим знаком. Душ помог привести мысли в порядок, но он не изменил своего решения насчёт рентгена. Ему нужно было убедиться, что всё хорошо — это то, что сделал бы любой другой родитель. Он был рад, что операция этим утром прошла удачно, возросла его уверенность относительно шансов юного пациента выкарабкаться. Его мать немного пришла в себя и стала лучше понимать происходящее, когда они с Эми подошли поговорить после четырёхчасовой операции, но она по-прежнему вела себя странно. Доктор боялся, что это действительно шок, который лишь отложит реакцию и ухудшит весь масштаб беды. Оставалось надеяться, что полиция не станет беспокоить её, пока мальчик не придёт в сознание. Однако он солгал бы себе, если бы не признал, что ему чертовски интересно, что же случилось и что заставило мальчишку приставить пистолет к голове. Они поднялись на лифте в рентгенологию: Клара сказала, что позже встретится с Мартой. Сэм немного нервничал. Он шаркал ногами и осматривался по сторонам, как будто хотел спросить что-то, но не мог подобрать правильные слова или же, скорее всего, ему не хватало духу озвучить их. Как только они вышли, Доктор решил сам начать разговор. — Сэм, с тобой все хорошо? Ты боишься рентгена? — Это когда ты лежишь в такой штуке без движения? — тихо выдавил из себя мальчик. Доктор остановился и повернулся к сыну. — Нет, эта штука называется МРТ*. Это не то. А ты будешь стоять в комнате, и тебя попросят несколько раз повернуть руку, пока они будут делать такую специальную картинку с помощью прибора. Это очень просто и быстро. Сэм кивнул, но все еще не был убежден. — Я могу быть в комнате вместе с тобой, но не очень близко, потому что делать снимки много раз может быть вредно, — добавил Доктор. — Ладно, идёт. — Тогда я буду там, и всё будет хорошо. Ему было как-то не по себе из-за того, что он не предвидел страх сына. Следовало объяснить, что такое рентгеновский снимок, до того, как они приехали в больницу. — Когда фотографию сделают, можно мне посмотреть её, Сэм? Мне кажется, рентген руки — занятная вещь, особенно если это твоя собственная, — спросила Клара, молчавшая все это время. — Конечно. А сколько времени это займёт? Ну, чтобы сделать эту особенную фотографию? — Сэм, обретя уверенность в себе, снова ускорил шаг. — Сделают снимок всего за несколько минут. И, если они не очень заняты, нам придётся подождать результаты всего полчаса. Доктор заранее поинтересовался в рентгенологии, есть ли у них свободная минутка; они ответили, что около двенадцати будет в самый раз. Ему не хотелось слишком торопиться с проверкой, которая могла оказаться ненужной, пока другие пациенты ждали. Он был знаком с несколькими специалистами, и они были рады оказать ему услугу. Было бы другое дело, если бы Доктор мог подождать других рентгенологов, чтобы посмотреть снимки, но он был уверен, что сможет разобраться с результатами самостоятельно. Клара ждала их снаружи, когда они ушли делать снимок. Сэм чувствовал себя увереннее рядом с отцом на процедуре и делал всё, что просил техник, без единой жалобы. Когда всё закончилось, Доктор объяснил, как будут делать снимок. Сэм молчал, однако прислушивался явно с интересом. Наконец, он присел рядом с Кларой, которая попросила его пересказать всё, что требовалось делать для снимка. Сэм с секунду сомневался, но потом стал уверенно рассказывать. Мужчина был рад, что ребенок больше не боится, и восхитился тем, как легко девушке удалось разговорить мальчика. Ему стоит поблагодарить Клару за это. И, возможно, спросить совета. Пока они ждали, Доктору принесли карточку Тимоти Ховарда. Поскольку он ещё оставался в больнице, ему хотелось проверить последние результаты. Мальчик пока не приходил в себя, что неудивительно, а его жизненно важные органы были в норме. Техник оповестил, что первый снимок готов, и вручил ему картонную папку. Доктор поблагодарил его, и Сэм с Кларой проследовали за ним в пустовавшую в это время комнату для проверки. Он подошел к одному из больших негатоскопов* и поместил на него снимок, изучал его с минуту и, наконец, воскликнул: — Хорошо! Ничего не сломано. — Отлично! — произнесла Клара. Негатоскоп находился слишком высоко для Сэма, но он явно хотел рассмотреть снимки поближе. Доктор подал ему крутящийся стул и, подхватив на руки, помог взобраться. Он не подумал о реакции сына, а тот, казалось, и не возражал. — Вот здесь бывает больше всего переломов, — начал показывать он. — На кистевых костях — это кости твоего запястья, и у тебя их восемь разных. Пястные — это те кости, которые образуют твою ладонь. А это фаланги — маленькие косточки пальцев, — Сэм, казалось, был увлечен этими описаниями. — Так всё хорошо? — спросил мальчик. — Да, с рукой всё абсолютно хорошо. Боль пройдет через пару дней. Но можно приложить лёд или выпить парацетамол, если она беспокоит тебя. — Можно мне их забрать? Картинки? — Да, конечно. Они твои. У меня дома в кабинете даже есть один негатоскоп, если тебя захочется посмотреть ещё раз. — Круто! — впервые Доктор услышал из уст сына это слово. Мужчина никогда бы в жизни не подумал, что мальчик может описать им своё отношение к рентгеновским снимкам. — А у вас есть снимки вашего пациента? Которому выстрелили в голову? — спросила стоящая позади них Клара. Доктор, удивленный её вопросом, поинтересовался, почему она посчитала нужным спрашивать о таком в присутствии Сэма. Но когда обернулся к мальчику, то понял, что Сэм понял, о чём она обмолвилась, и взволнованно ждал этих снимков, как своих собственных. Доктор колебался. С его стороны показывать результаты обследования пациента было не только непрофессионально, он сомневался, принесёт ли это хоть какую-то пользу сыну. Так что он уточнил, понимая, что это ещё и хороший способ заставить его озвучить свои чувства. — Ты уверен, что хочешь увидеть их, Сэм? Мальчик кивнул. Поскольку он никогда не замечал до сегодняшнего дня интереса Сэма к его работе, мужчина смягчился и отправился за снимками к папке, оставленной им на столе. — Так. Это называется компьютерная томография. Это серия снимков головы с разных ракурсов, с основания черепа до макушки. Поэтому получается много снимков мозга. — Сэм взглянул на него в ожидании объяснений так же, как и со снимком руки. Он никогда не замечал этого взгляда в глазах сына, и это немного выбило из колеи на несколько секунд. — В мозге выделяют четыре доли: лобная, теменная, височная и затылочная, — он называл и показывал их на снимках. — В этом случае пуля вошла здесь, с правой стороны головы, а вышла там, где лоб. Видно, что пуля немного повредила правую часть лобной доли. Она не гладкая, как на снимке другой стороны. — Так что ты сделал? — Надо очистить место повреждения, чтобы туда не попала инфекция. Это проделывается и с любой другой раной. Также нужно восстановить череп. Черепная коробка защищает мозг. И её тоже можно сломать, как и другие кости. Мы собираем поврежденные осколки и восстанавливаем их, как пазл. — И с ним все будет хорошо? С мальчиком? — Очень надеюсь. Сэмуэль был очарован. И Доктор тоже, замечая удивление и восхищение в его глазах. Мальчик словно хотел задать ещё кучу вопросов, но не знал, с какого начать. — В Древнем Египте вытаскивали мозг, когда мумифицировали. Для этого использовали крюк и засовывали его через нос, — серьёзно произнёс Сэм. Доктор не растерялся из-за его слов, а вот Клара — да. Она, наверное, не знала столь «пикантной» подробности о египтянах. — Да, они доставали мозг, поскольку считали его не таким важным как сердце, которое они оставляли. Они верили, что мысли и чувства исходят из него, а не из мозга. — Ты прав, я читал об этом! — мальчик был заинтригован тем, что отец знал кое-что об одной из его любимых тем. — Конечно, они были неправы. Мозг не только отвечает за чувства, память и мысли, но также является самым «умным» органом. — Правда? — Это единственная часть тела, в которой человек не испытывает боли. Иногда во время операции нам приходится проверять, не повредили ли мы важные части мозга. Такие, которые отвечают за речь или движение. Так что нам надо работать с ним очень осторожно, чтобы понять, как реагирует пациент. Но он никогда не испытывает боли. — Я не знал этого. Это очень умно, — ещё ненадолго задержавшись взглядом на снимке томографии, он, наконец-то, сказал. — Я хочу есть. Мы можем сходить куда-нибудь поесть? Доктор кивнул, искренне улыбнувшись. — Да, пойдём, поедим. Я тоже голоден. Уже был час дня, и мужчина осознал, что не держал во рту и маковой росинки. Они вышли все вместе, Клара шла немного позади. Доктору казалось, что ему следует высказать своё негодование девушке за то, что она подняла вопрос о пациенте после того, как, видимо, беседовала об этом с Сэмом без его ведома. Но затем он понял, что не увидел бы тогда восхищения мальчика, если бы не Клара. — Давайте найдем сначала Марту. Уверен, она будет рада сделать перерыв и поговорить с вами. А потом, если захотите, можете присоединиться к нам в кафетерии, — предложил Доктор мисс Освальд, когда они снова оказались у лифта. — А может, мы спустимся по лестнице? — спросил Сэм. — Конечно. Почему бы и нет? Это всего лишь на этаж ниже, — уступил его отец. Как только они оказались в приёмной, Доктор попросил Донну написать Марте. Как обычно, рыжеволосая особа попробовала разговорить Сэма. На этот раз он был не таким застенчивым и даже реагировал на расспросы. Доктор сделал вид, что не удивлён, и поприветствовал вошедшую Марту лёгкой улыбкой. Ей, казалось, действительно нужна была передышка. — Рада видеть тебя, Клара! И тебя, Сэм. Никакого гипса, я смотрю? Сэм покачал головой и протянул ей папку со снимками: — Да. Но я могу оставить их себе. Так что всё в порядке. — Прекрасно! О, кстати, Доктор, Тимоти только что пришел в сознание. Показатели в норме, и ШКГ* 12. Он немного говорил — звал маму. Всё хорошо. — Отлично. Я пойду поем с Сэмом и оставлю вас с Кларой. А мальчика проверю чуть позже, для уверенности. Кстати, тебе удалось отослать Эми домой? — Да. Она хотела остаться, когда приехал Рори. Но я убедила её, что поспать важнее и что будет лучше, если вечером она придёт отдохнувшей. — Хорошо. Присоединяйтесь к нам, если хотите. И да, Клара, поскольку мы на машине, мы могли бы заехать и забрать потом ваши вещи. — О, да. Спасибо, — девушка как будто совершенно забыла, что со вчерашнего дня не переодевалась и что ей надо освободить свою старую комнату. Доктор и Сэм ушли по лестнице в кафетерий, а Клара осталась с Мартой, которая увела её в комнату потише, чтобы поболтать. — Похоже, с твоей новой работой всё неплохо продвигается, — заметила мисс Джонс. Клара с трудом фокусировалась на словах подруги: она ещё была немного озадачена итогом своего плана. Она и не предполагала, что снимок юного пациента произведёт такое впечатление на Сэма, скорее ждала гнева Доктора. И действительно, взгляд, которым он её одарил, больно было вспоминать и сейчас. Однако, ей не приходила в голову мысль, что мальчик будет так восхищен. Её обеспокоило навязчивое внимание Сэма к отвратительным подробностям о Древнем Египте, но Доктор, казалось, не удивился. Хотя ей не довелось как следует пообщаться с девятилетними мальчиками, она знала, что их могут увлечь абсолютно странные вещи. Она также была потрясена поведением Доктора. Здесь — в отличие от домашней обстановки — он был совершенно другим человеком: уже не неловким, неуверенным или нервным, а простым, умным, искренним. Он был тем самым необыкновенным врачом, о котором говорила Марта. Неудивительно, что Сэм был в таком восторге от каждого его слова. Доктор мог бы сделать любую тему разговора интересной, если бы хотел. — Клара, с тобой всё хорошо? — Да, да. Прости. Я в порядке. Я просто… ты была права. Насчёт Доктора. Он замечательный. — Знаю. Хотя, должна признаться, я удивилась, когда он сказал мне, что ты согласилась работать так скоро. Даже в какой-то момент вообразила себе что-то. — Что ты хочешь сказать? — спросила Клара, насторожившись. — Он позвонил мне рано утром, когда пришло сообщение о «неотложке». Хотел убедиться, что тебя можно оставить с Сэмом, — начала рассказывать Марта. Клара поначалу удивилась, но потом согласилась, что в этом есть логика. В конце концов, Доктор был очень внимателен ко всему, что касалось сына. — И? — То, как он сказал это, не знаю… Напомню, я только что проснулась, было чертовски рано, а он сообщил, что ты спишь у него дома. И я подумала… короче, что ты спишь с ним. — Что?! — но Клара не была так уж ошеломлена, как следовало бы, да и Марта не была её самой близкой подругой. Так что она приняла это к сведению. — И это все, что ты можешь сказать? Постой, есть ли что-то, что мне следует знать о вас? Он мой босс, Клара! — Успокойся, ничего не было, — ответила она спокойно. — И ничего не случится, так? Я практически нашла тебе эту работу, — надавила девушка. — Я же сказала: ничего не было! Боже мой, я просто согласилась работать. Марта вздохнула, но продолжать не стала. Но отсутствие ответа отнюдь не одурачило Клару. — Ладно. Мы же не виделись давно. Расскажи мне. Как ты? — поинтересовалась девушка весело, и Марта не смогла устоять. Следующие несколько минут они мило болтали, наслаждаясь обществом друг друга, и договорились провести в ближайшем будущем вечер в пабе. Клара спрашивала о Микки, а Марта сменила тему разговора, положив начало обсуждению её диссертации. Они решили присоединиться к Доктору и Сэму в кафетерии после того, как мисс Джонс попросила Донну написать ей, если Рори будет её искать. Освальд заметила, что Сэм немного погрустнел: наверное, они с Доктором говорили о менее занимательных вещах. Но теперь она знала, что их отношения можно наладить самым обыкновенным рентгеновским снимком. И поведение Сэма было многообещающим. Она видела свет в конце этого конкретного тоннеля и знала, что будет рядом, что бы ни случилось. Они уселись за стол и спокойно перекусили. Марта говорила с Доктором об их пациентах, а Клара пыталась вывести мальчика на разговор, но без толку: он вновь вернулся в свою раковину. Но она попробует снова, попозже. Уже когда они собирались пойти за кофе, какой-то молодой человек со светлыми волосами и выдающимся вперед носом подбежал к ним. Он был взволнован и задыхался. — О, Доктор, хорошо, что и вы здесь, — сумел он выговорить. — Рори, отдышись. Что случилось? — спросила Марта, вскакивая с места. — Тимоти. У него сильная головная боль. Его ШКГ вне нормы. Его интубировали*. — Ты отвез его на томографию? — спросил Доктор спокойно. — Не успел. Я ждал вашего с Мартой решения. — Отвези его. Сейчас же, — приказал мужчина. — Марта, найди его мать и передай, что нам необходимо провести повторную операцию. — Вы уверены, что это тромб? — Абсолютно. Объясни ей все, потом подготовься к операции. Увидимся в операционной. Рори и Марта быстро ушли, а Доктор повернулся к Сэму и Кларе, внимательно следившими за происходящим. Девушка заметила, что тот выглядел куда спокойнее двух других хирургов и, возможно, уже сконцентрировался на операции. Но всё же нашел время поговорить с ними. — Что случилось? — спросил мальчик, уже позабывший свою хмурость. — Уверен, что внутреннее кровоизлияние. Это значит, что кровь попала в его мозг. К сожалению, так часто бывает после подобных операций. Простите, мне снова нужно уходить. Клара, может быть, дать вам ключи от машины, или вы предпочитаете кэб? — Я хочу остаться! — сказал мальчик громче, чем обычно. — Сэм, возможно, это займет несколько часов. Уверен, вы с Кларой… — Я хочу быть здесь, — он добавил чуть тише, — пожалуйста. Клара предположила, что мальчик нечасто переходит на такой тон и Доктору будет непросто ему отказать, так что решила помочь. — Всё нормально. Я не возражаю, Доктор. — Вы уверены? Я отлучусь на время, а здесь совсем нечего делать… — Уверена. Мы найдём, чем заняться, не беспокойтесь. Он взглянул на них обоих, чтобы убедиться, не совершает ли очередную ошибку. — Ладно, договорились. Я попрошу Донну держать вас в курсе дела. Обратитесь к ней, если будут вопросы: она может связаться со мной, даже когда я в операционной. Хотя Клара и пыталась отказаться, Доктор все же дал ей денег на еду и такси, если они изменят своё решение. Девушка пожелала ему удачи, и мужчина стремительно удалился в операционную. Она обернулась к Сэму и поняла по его виду, что он серьёзно настроен остаться на месте и ждать отца. — Так, я хочу чая. Хочешь чего-нибудь? — спросила Клара. Мальчик пожал плечами: значит, следующие несколько часов будут долгими. Большую часть времени они провели в кафетерии — одном из самых спокойных мест больницы. Потом заглянули к Донне. Та сообщила, что Доктор ещё оперирует и дала Сэму пару листков бумаги и карандаши. Мальчик решил присесть и аккуратно перерисовать свой рентгеновский снимок. Клара попыталась завести беседу, но он, видимо, был слишком увлечён своим рисунком, даже несмотря на то, что перерисовывание занимало больше времени из-за больной руки. Девушка решила оставить его в покое и позвонила в агентство по съёму квартир, чтобы сообщить, что она съезжает, а также отправила сообщение своим соседям по голосовой почте (конечно же, никто не ответил). Клара надеялась, что у неё еще будет время заехать на квартиру и забрать вещи, тем более, что она не собиралась провести ещё один день в старой одежде. Около четырёх она отвела мальчика перекусить и постаралась убедить Сэма прогуляться на улице, но он остался верен своему решению терпеливо ждать в больнице. Всё, что она смогла, это убедить его вернуться к Донне и попросить ещё чистых листков. Возможно, сжалившись над девушкой, женщина дала и ей парочку кроссвордов. Они никогда особо не нравились Кларе, но в последующие несколько часов ей пришлось довольствоваться даже ими. Она уже в который раз набирала своей дальней родственнице, когда вернулся тот самый молодой хирург с большим носом. — Рори, так? — спросила Клара. — Да, я один из хирургов-стажёров Доктора. Он попросил меня спуститься к вам и сказать, что операция уже скоро закончится. Они уже накладывают швы. — Всё прошло удачно? — выпалил Сэмуэль, который, несмотря на все свои утверждения, выглядел так, будто сейчас свалится с ног и заснёт. — Да, мы нашли место кровоизлияния и остановили кровь вовремя. — Значит, с мальчиком всё будет хорошо? — настаивал Сэм. — Думаю, да. Твой папа — отличный специалист. А теперь прошу прощения, меня ждут в отделении «экстренной». Доктор придёт меньше, чем через час. Сэм обрадовался, но опять постарался скрыть свои чувства от Клары. Она надеялась со временем убедить мальчика, что показывать свои чувства к отцу на людях — это нормально. Но для этого Сэму необходимо признать, что отец важен для него и что мальчик беспокоится за него. А сейчас для этого было слишком рано. Пока они ждали Доктора, Клара рассмотрела рисунки Сэмуэля внимательнее и была поражена прогрессом: она пристально наблюдала за работой, и сейчас было видно, как тщательно он постарался скопировать снимок. Похвала вогнала его в краску, тем более, что девушка ещё и посоветовала ему показать рисунки отцу. Через полчаса вышел Доктор, пока не сменивший голубую спецодежду хирурга. На его лице оставались усталость и облегчение. Он снова положил руку на голову сына, и на этот раз мальчик не напрягся, даже чуть-чуть. Мужчина ещё несколько коротких секунд гладил взъерошенную шевелюру мальчика прежде, чем заговорить. — С ним всё хорошо, — он сообщил это им обоим, но смотрел только на сына. — Почему у него пошла кровь? — спросил Сэм. Доктор присел, чтобы объяснить суть операции, несмотря на то, что явно желал поскорее попасть домой. — После большой операции сегодня утром повредилась одна вена, и кровь начала вытекать рядом с тем местом, где мы оперировали. Это случается очень быстро, и предотвратить это надо тоже быстро, пока крови не будет слишком много. — Рори сказал, ты остановил кровь вовремя. — Да, мы сделали это. Теперь надо опять ждать, пока он не придёт в сознание снова. — А это может повториться? — Очень маловероятно. Думаю, он будет в порядке. Но мы сможем убедиться в этом только завтра, — Сэм, успокоившись, кивнул. — Надеюсь, вы не слишком скучали. Думаю, есть масса вещей, которые бы вам хотелось сделать сегодня, — Доктор наконец-то обернулся к Кларе. — Всё в порядке. Мне и так надо было сделать пару звонков насчет моей квартиры. А Сэм срисовал парочку прекрасных рисунков со снимка. Посмотрите, — ответила она, указывая на листы на столе. — Они потрясающие, Сэм. У тебя отлично получилось, — искренне заметил мужчина. Мальчик явно был рад, но ничего не сказал. — А руке было больно? — Сэм пожал плечами. — Можно мне повесить один из них в моем офисе? — Да, конечно, — восхищённый мальчик согласился и протянул ему свой лучший рисунок. — Спасибо. А ещё один можно повесить дома на холодильник. Как напоминание, что не стоит драться с другими, — Сэм неохотно кивнул, насупившись. Доктор встал, сказав им, что отлучится переодеться, а потом они смогут поехать домой. Рисунок он забрал с собой. Клара улыбнулась Сэму, заметив, что тот вот-вот заснёт на ходу. Должно быть, приключения и ожидание окончания операции вымотали его. И сейчас, когда отец сообщил ему, что с мальчиком всё будет в порядке, он позволил себе расслабиться. Когда через десять минут Доктор вернулся, Сэм уже отдыхал за столом, опустив голову на сложенные руки. У Клары не хватило духу разбудить мальчика, его отец не был удивлен, но всем своим видом выражал нерешительность. Наконец он нежно потряс сына за плечо и посоветовал поспать в машине. Сэм что-то промямлил нечленораздельное, но встал и поплёлся рядом с Доктором к машине. Мужчина застегнул на нём ремень безопасности, и мальчик провалился обратно в сон ещё до того, как завёлся мотор. — Так. А теперь давайте заберем ваши вещи, — решительно заявил Доктор. — Что?! О, нет, что вы. Давайте просто поедем домой, — воскликнула Клара, удивившись своему слову «домой». — Сэму надо в кровать, — настаивала она, обрадовавшись, что Доктор не заметил её оговорки, ну, или предпочёл не заметить. — Он заснул, с ним всё будет хорошо. А вам, думаю, всё-таки нужно будет во что-то переодеться. Так что скажите мне, куда ехать. Рассудив, что спор только отложит время отхода ко сну Сэма, она сообщила мужчине адрес. Ему удалось найти место припарковаться. Клара пообещала, что постарается собраться как можно быстрее и соберёт только самое необходимое. Вернулась девушка через пятнадцать минут с походной сумкой и чехлом с ноутбуком. К счастью, уже бывший сосед, которого она встретила, не стал её задерживать: скорее всего, ещё не знал, что она съезжает, или уже забыл об этом. Клара сложила вещи в багажник, стараясь захлопнуть его как можно тише, и вернулась на переднее сиденье. — Спасибо. — Не за что. Учитывая, как много вы сделали для Сэма и меня сегодня, это пустяки. — Ну, теперь это моя работа, не так ли? — произнесла девушка, улыбнувшись. — Думаю, что да. Но это не значит, что не стоит поблагодарить вас за это. И заплатить. Я… — Давайте обсудим это попозже, — перебила она. — Хорошо. Значит, завтра. Кстати, мне ещё придётся встретиться с завучем Сэма: он позвонил во время ланча. Так вот почему мальчик выглядел таким расстроенным, когда они с Мартой пришли в кафетерий. — И вы говорили, что завтра у вас ночная смена. — Да. Так что у меня будет время всё решить днем. — Не забудьте поспать, — не удержалась и выпалила Клара, осознав слишком поздно, что это звучало слишком по-матерински. Она заметила, как Доктор всё же незаметно улыбнулся в темноте салона. — Не беспокойтесь, я найду время поспать, — ответил он, и Клара услышала смешок в его голосе. И это ей понравилось. Она должна найти способ услышать его снова. Ну, а пока девушка поудобнее уселась, позволив Доктору спокойно вести машину. Как только они припарковались, Клара забрала свои вещи, а Доктор, уже не колеблясь, как в больнице, взял Сэма на руки и понёс его в его спальню. Мальчик так ни разу и не проснулся, лишь доверчиво обнял отца за шею. Клара была абсолютно уверена, что со временем всё между ними наладится. *** * МРТ — магнитно-резонансная томография. * Негатоскоп — устройство, предназначенное для просмотра на просвет сухих и мокрых чёрно-белых радиографических снимков (рентгенограмм, томограмм и т. д.) в медицине и технике. Представляет собой устройство со светящимся экраном, на который накладывается радиографический снимок. * ШКГ — шкала комы Глазго. Шкала для оценки степени нарушения сознания и комы детей старше 4-х лет и взрослых. * Интубировать — интубировать трахею. Введение особой трубки в гортань и трахею при их сужениях, грозящих удушьем (при проведении интенсивной терапии либо реанимационных мероприятий), а также для проведения анестезиологического обеспечения.