Ночь навалилась на город, темнота окутала дома и улицы. Огней на улицах не было, лишь у играющих персонажей имелись фонарики. Даже если бы мирный житель вздумал выйти на улицу, то с одного взора он бы ничего не увидел. А потом было бы уже слишком поздно.
Иван со злости ударил кулаком по тому месту на стене, где могло бы быть окно. Крошка и пыль осыпались под ноги, а Россия чуть не взвыл от бессилия. Защитить сестёр он не мог. Где-то вдалеке раздался шум, и Брагинский обернулся, словно гипнотизирую взглядом дверь. Сколько он просидел так, не мог сказать даже сам мужчина, но вскоре он всё же позволил себе провалиться в сон. В одном из домов голубовато засветилась пластинка. Игра началась.
Доктор выскользнул из своего дома совершенно бесшумно, не хлопнув даже дверью. Ни один из не спящих жителей не мог его услышать. Ночной город был мертвенно тих. Игрок подошёл к уже знакомому дому, он уже давно решил, кого будет лечить. Себя спасти не хотелось так сильно, как другого человека.
Крест, обычный, медицинский, нарисовать оказалось довольно просто, сложнее было поставить укол так, чтобы другой человек ничего не почувствовал. Рука чуть дрогнула, однако спящий не проснулся и доктор чуть ли не бегом поспешил к своему дому, чтобы как можно быстрее уснуть, и хоть во сне забыть, что же тут происходит.
Голубой свет не погас, но перешёл в фиолетовый. Доктор ушёл, очередь была за Путаной. Та, впрочем, не спешила так с выбором: "Всех я защитить всё равно не смогу. Значит, надо выбирать. А проще..." Даже не додумав, она* поспешила к ближайшему дому. К её удивлению, это был если не тот, что она искала, так один из желаемых.
Шаги, мягкие и почти бесшумные, вскоре стихли. Игрок сел на кровать и положил руку с пистолетом себе на ногу. Едва заметная усмешка замерла на губах, фиолетовый цвет сменился на желтовато-зелёный.
На сей раз шаги были далеко не тихими, наоборот, игрок шёл явно не скрываясь и не пытаясь утаиться. Взгляд скользил по домам: "Наобум? А сработает ли? Вряд ли, но это единственное, что можно сейчас сделать". Выбранная первой дверь была не очень большой. По винтовой лестнице подняться на второй этаж... Теперь комиссар осторожничал, опасаясь, как бы подозреваемый не проснулся.
Рука в перчатке некоторое время задержалась на ручке двери, но через мгновение повернула её. Дверь распахнулась с довольно-таки слышимым скрипом, а спящий всё же проснулся. С губ его сорвался крик:
- Ты?
Комиссар поднёс палец к губам и чуть шикнул на только что проснувшегося человека. За пистолет тот хвататься даже не думал, из чего мужчина сделал вывод, что мафией, или же маньяком он не является. Саблю спрятать бы было не так просто, а письмо...
Комиссар чуть шагнул вперёд, пытаясь через плечо рассмотреть текст.
- Ну, кто ты, я уже понял. А теперь проваливай, - временный хозяин комнаты попытался вытолкать пришедшего. Впрочем, игрок уже ушёл сам. Лишь хлопнула дверь, создав характерный сквозняк.
Обратный путь комиссар проделал невероятно быстро, мельком посмотрев на окна нежилых домов и двери обитаемых.
А жёлто-зелёное сияние тут же ушло, уступив место красному.
Маньяк буквально выскочил из дома с огромной скоростью: "Убийство аморально? Да ладно? Не ради себя, так ради своих же близких!" Глаза уже у этого человека давно были красными, бардовыми, словно вино. Чёртики плясали в глубине этих глаз, и это было заметно.
Громкий смех, который всё равно не смог никого разбудить - предрассветный сон самый крепкий. Дверь, выбитая ногой, улетела в противоположную стену, а торопливый бег эхом отдавался от стен. Проснувшаяся жертва испуганно крикнула, но ничего не успела сделать - один удар, прямо в сердце.
Кровь почти не заметна на чёрной одежде, а если что, можно и постирать.
Один убийца ушёл, появились другие.
Пистолет за поясом, глаза, в глубине которых плещется ненависть: "Никакой пощады!" И почти тот же сумасшедший смех, что недавно издавал маньяк снова был слышен.
Широкие шаги, беглый взгляд на дома: "Они думают, что смогут нас поймать?" - и снова хитрая полуулыбка - полу усмешка: "Ни за что в жизни. В их не такой уж и короткой жизни. Это надо было ценить. Теперь уже поздно."
Рука ложится на пистолет, мафия напряжённо всматривается в ближайший дом: "Это хлопнула дверь?" - взгляд теперь устремлён на табличку: "Этот кошатник-соня?" - и снова смех, на сей раз очень тихий.
Эхо играет со звуками, а игрок не испытывает никаких сомнений, так и должно быть.
Дверь открывается, но Греция всё же спит, а мафия смеётся:
- Ошибка вышла. Но раз уж так... - пистолет поднят, выстрел не слышен - глушитель делает своё дело:
- Вы все сами в этом виноваты, - другой голос, но чуть похожий на предыдущий, звучит намного тише. Хотя можно уже было и не скрываться.
В этой комнате некому было услышать.
Выходит почти последний игрок сегодняшней ночи. И снова кто-то идёт по улице, изредка подходя чуть ближе к некоторым табличкам.
Одна из дверей открывается: "Вколоть эту жидкость, чтобы он отключился на один день? Так просто... А может, не делать?" - взгляд устремляется на мерно вздымающуюся грудь. Руки непроизвольно тянутся к лицу: "Это игра. И это не смертельно."
И снова смена цвета, на сей раз последний - охра.
Мститель мнётся, не решаясь - отомстить хочется, при чём не по игре, да вот только : "Одно дело - игра, а другое - чужая жизнь. И кровь на руках. Нет".
Как и говорили - при отказе стрелять в эту ночь, надо выстрелить в воздух. Рука поднимается над головой. Выстрел негромким хлопком раздался в тиши. Ночь почти закончилась.
***
Где-то вдали забрезжил рассвет, вскоре небо окрасится сначала в жёлтый, а потом и в голубой цвет. Но это будет потом, а сейчас город спит, и никто не догадывается, кто стал жертвой. Ушла домой Путана, сразу после того, как выстрел негромко прозвучал на улице. Игра ещё только начиналась, но для кого-то она закончилась вместе с жизнью.
***
Сонные страны, уснувшие почти все уже далеко за полночь вышли на площадь, встретившую их завыванием ветра и голосом:
- Наступает утро. Этой ночью мафия убила Грецию, маньяк - Лихтенштейн, насильник лишил права голоса Англию. Делайте предположения. Сегодня вы должны убить кого-то по подозрению в убийстве, после этого вы имеете право обыскать его комнату.
Трупы, до этого лежащие в деревянных гробах, вместе с ними поползли вниз, а Артур остался лежать на кровати, бледный, как смерть.
Страны, выглядевшие, впрочем, не лучше Англии, медленно осмотрели друг друга на кровавые пятна.
Где-то вдали взвыл ветер.
***
Тихий-тихий голос разрушил столь хрупкую тишину:
- Я считаю, что это кто-то кого нельзя подозревать? Кто дружил с Грецией?
- Япония, - с какой-то странной для себя неуверенностью сказал Америка.
- А может, это ты? Ведь это ты в прошлый раз так успешно прикидывался дураком? - с места выкрикнул Пруссия.
- А я-то тут при чём? Я - герой, я не могу быть мафией! - вернулся к привычному образу Альфред, и снова добавил:
- А почему Рашку никто не подозревает? - Иван внимательно посмотрел на Джонса. Русскому хотелось парня убить, но сейчас логика была понятна - Россия же для всех Империя Зла. И, словно дублируя мысли России, США добавил:
- Он же Империя Зла, - Наталья, готовая убить кого угодно из-за брата, резко вскочила, вынимая ножи, которые у неё никто так и не отобрал, непонятно по какой причине, но Иван чуть надавил ей на плечо, сажая назад, и проговорил:
- Говори дальше, Ал, где доказательства? - Америка сначала замешкался, потом попытался что-то сказать, но вскоре сел на своё место:
- И всё равно это ты, хотя бы потому, что тебя не подозревали бы.
Внезапно Швеция сказал:
- А если это Турция? Они сейчас главные соперники, особенно в курортном бизнесе. Они двое, и ещё Египет, которого тут нет.
Германия поочерёдно смотрел на каждого из игроков, чувствуя, как постепенно мозги словно варятся в собственно соку: "Так, у него на одежде видимых пятен крови нет... Хотя могут быть, ткань тёмная".
Все наконец поняли, что убить человека и не запачкаться почти невозможно, и стали искать на одежде друг у друга пятна. Светлую отметали сразу - было бы слишком заметно. Ту, что и не белая, и не тёмная, осматривали чуть дольше, но пристальнее всего смотрели на одежду чёрную. На ней пятен не было бы видно вообще.
На белой форме Японии пятен никто не нашёл, а вот Садыку пришлось хуже - на штанах Турции обнаружилась кровь, про которую он даже не знал. На голосовании все, пристально глядя друг на друга и стыдливо отводя глаза от Турции, подняли руки. У кого-то ладонь дрожала, кто-то был более менее уверен, но убивать никому не хотелось - тем не менее пришлось. Не убьёшь другого - убьют тебя, потому за эту версию все хватались как за спасительный круг, лишь надеясь, что она верная.
Как оказалось, виселица была лишь для антуража, а совсем по-другому проходила казнь. Мостки раздвинулись и, прежде чем кто-то успел что-либо рассмотреть, тут же захлопнулись, словно ничего не бывало.
Лишь потом, когда группа из России, Германии, Америки, Франции, Китая и Японии пойдёт осматривать комнату, выяснится, что ещё одна смерть стала напрасной. Япония будет просто глядеть в одну точку, комкая в руках письмо Турции, Германия со злости сломает стол, ударив по нему кулаком, Россия помолчит и выйдет, лишь в своей комнате позволив себе выпустить эмоции, Альфред в первые в жизни не просто удивится, а опешит, Франция же будет что-то говорить про шутки Бога, Китай не выразит никаких эмоций, возможно, переживая в душе. Возможно, будет это актёрством, но это будет. Но потом, пока они надеются, что убили одну из мафий.
Как Вы поняли, насильник делает определённый укол. И да, если кто-то угадает чью-либо роль, все получат печеньку. Какую - выберет сам, скорее всего, в виде главы.
