***
На удивление Варгас проснулся рано. Сразу же в голову полезли дурные мысли, по щеке прокатилась одинокая слеза, но Италия сдержался – и куда делся весёлый беззаботный итальянец, бывший почти ребёнком? Италия, которого Германия обнимал во сне непонятно по каким причинам – спать они ложились раздельно, открыл глаза и вздрогнул, разбудив Людвига: - Д-дойцу! Посредине поляны лежал Корея – сквозное отверстие во лбу, пуля прошла на вылет. И на руке вырезаны слова, заставившие всех вздрогнуть: «Так будет с каждым!» Англия лежал на той же поляне – бессознательный, связанный толстой верёвкой, с кровью, запёкшейся на волосах, но живой. Россия взглянул на Китай, который сидел рядом с погибшим братом и всматривался в его лицо. Слёз не было, причём давно и ни у кого. Они не привыкли и не перестали чувствовать, но научились эмоции не показывать, опасаясь, что именно этого от них и ждёт неизвестный.***
В этот раз решили выбрать другое место для отдыха и ночлега – на залитой кровью поляне они оставаться не только не хотели, но и не могли морально – было страшно и больно. Лес сегодня был другой – вчера он казался тихим, вымершим, теперь же появлялись листья на деревьях, какие-то неизвестные растения, стало больше животных – впрочем, последнему страны были не рады, прекрасно помня, кто именно убил Антонио. Вокруг царила расслабляющая безмятежность – солнце, отсутствие ветра, зелень, птицы. Где-то вдалеке вспорхнула небольшая стайка – тут странам впору было бы насторожиться, да только они уже слишком сильно расслабились, умиротворённые пейзажем и общей безмятежностью картины. Казалось, что тут полностью безопасно. Процессия растянулась в длинную колонну – расстояния между деревьями позволяло идти только двум людям одновременно. Внезапный чуть слышный свист, и Австрия и Исландия, которого пытался поймать Дания, с криком падали вниз. Германия потянул за руку Италию, Иван подхватил Наталью, отпрыгнул Америка, страны шарахнулись в разные стороны. Родерих и Ис замерли на дне ямы – им уже помочь было нельзя – на дне оврага были вбиты колья. - Волчья яма, - полупрошептал-полупрохрипел Иван. Смерть Австрии и Исландии была символичной. «Человек человеку – волк? Вчера Антонио погиб от этого зверя, сегодня Австрия и Исландия от ловушки на него?» Ловушка на волков работает и на людей, так как некоторые люди похожи на этих зверей. Только и умеют, что бить исподтишка. Подул ветер, срывая листья и разгоняя птиц. Прямо за странами раздался вой – пение смолкло, а персонификации резко сорвались с места, бросившись бежать как можно скорее, подгоняя друг друга и, по возможности, помогая. Дыхание становилось хриплым и учащённым, сердце готово было вырваться из груди: «Только не останавливаться». Лёгкие готовы были взорваться, ноги уставали, всё отказывало: «Бежать!» Ветер свистит в ушах, открывается второе дыхание, но его хватает ненадолго: «Не сдавай!»***
Волки были быстрее. Четверо зверей взмыли в воздух – страны тут же вспомнили что у них есть оружие. Ван Яо выстрелил, почти не целясь – минус один, а туша мёртвого зверя лежит прямо в ручье. Иван отпрыгнул назад от наскочившего на него животного, пропуская его мимо себя – нога поехала, но Брагинский всё же успел ударить саблей, рассекая хищника надвое. Минус два. У Альфреда тряслись руки, даже не от страха, просто от этой ситуации. Пистолет дёрнулся – первый выстрел ушёл в «молоко». Джонс едва успел выстрелить во второй раз, и тело волка упало прямо на него, пачкая одежду кровью и придавливая Америку к земле своим весом. Минус три. Германия, бежавший почти последним, чтобы помогать Фелечиано, почувствовал опасность слишком поздно, - когда волк уже распластался в прыжке. Зубы сомкнулись на предплечье, пистолет выпал из руки, но всё же Людвиг сумел вытащить кинжал здоровой рукой. Италия, поднявший пистолет, зажмурился и выстрелил. Последний волк упал замертво.***
И снова начали петь птицы. Страны стали бдительней – теперь они уже не расслаблялись от смены обстановки на более благоприятную, и настораживались ещё больше. Рану Германии перевязали его же разорванной рубашкой. Тут- то и порадовались, что взяли аптечку. Не ту, докторскую, с непонятным веществом, а другую, с площади, для настоящей помощи. Очевидно, предполагалось, что кто-то сможет выйти пусть раненым, но победителем из схватки с маньяком или насильником. Людвиг терпел молча, когда накладывали шов, лишь больше бледнел и сжимал зубы. За этот день они прошли немалое расстояние, больше нигде не останавливаясь, словно движение было особым ключом к жизни. Впрочем, по их мнению, так и было: «Может, так не смогут найти?» Англия про себя чертыхнулся. Голова болела нещадно, причём не как от удара, а по-особому. Возможно, будь Англия ещё подкованней в магическом плане, он бы понял, что так бывает при гипнозе, чтении мыслей и начале загипнотизирования. «Ты же мог их всех убить, и выжил бы тогда сам. Почему ты этого не сделал?» Самому Артуру казалось, что это его мысли, и ему это не очень нравилось. Он прекрасно знал, что ненавидел сильно, что мог убить и исподтишка в том числе, но сейчас, когда вокруг происходило подобное, он от самого себя подобного не ожидал. А где-то смеялся человек: «Они ошибаются. Вторая ночь наступает».