Когда все спят

Это была игра. Расчётливая, коварная, хитрая, но всё же игра, из которой можно если и не выйти победителем, так хотя бы просто выйти. Вот только этого они не знали. Потому что этого не было в правилах. Ветви чуть раздвинулись, когда убийца задел их рукой. Однако, как не странно это было, никто не заметил, лишь Англия чуть задержал взгляд на переплетении. Но нет – увидеть он не смог. Некто за деревом перевёл дух: «Как же это было просто… И как же они наивны! Как будто не жили столько лет» Этот неизвестный наблюдал за ними с тех пор, как страны вышли из города, незримой тенью следуя за ними. Ловушки, удары исподтишка – никто не должен выжить. Теперь это не только игра – сейчас ему нужно убрать свидетелей. И он это делает, причём пока успешно. Лишь охрана прошлой ночью спутала карты, но теперь он сам заставил их подозревать друг друга. Когда в яму провалились двое, он удивился – эту он готовил на волков, если они вдруг выйдут из-под контроля: «Удачно получилось». А сейчас убийца сидел за деревом, и ждал, пока все заснут, оставив двоих сторожей – в открытую он нападать не рисковал, да и вообще не понимал, как его ещё не нашли. Но страх перед неизвестностью решал почти всё – никто и не пытался уходить туда, где случалось что-то необычное. Наконец, после долгого, как ему показалось, времени, все уснули. Лишь Иван смотрел на дерево, вслушиваясь в звуки ночного леса, да сидела рядом с ним, прислонившись к России, Беларусь, поглаживающая пистолет. Взгляд её был устремлён словно в пустоту, она чуть улыбалась, но не сильно. Словно отпечаток сумасшествия эта улыбка. «Не повезло!» - отметил про себя раздосадованный преступник. Он уже понял, что Наталья отходить от брата не собирается, а значит, задача усложняется – убить обоих, не получив пулю или рану саблей было невозможно. Он коротко рыкнул и ушёл в темноту. Иван, сидящий на бревне, повернул голову на звук и явно увидел удаляющегося человека. Он сорвался было с места, но одёрнул сам себя: «А вдруг он не один?» Где-то вдали запела птица, нарушая тишину. Через полчаса начнёт всходить солнце, а горизонт окрасится в жёлтый, постепенно небо будет становиться голубым, страны проснутся. Не будет сегодня тех распрей и шуток, что были всего лишь неделю назад – теперь главное – выжить.

***

Швейцария и Дания, сменившие Ивана и Наталью, сидели на том же самом бревне. Солнце уже начинало выкатываться из-за горизонта, лес постепенно просыпался, но все остальные спали, наверное, в первый раз без кошмаров. Неизвестно, что так подействовало, но факт оставался фактом. Вновь наблюдающий убийца, сидящий вновь за тем же деревом, растянул губы в улыбке: «Может быть, получится?» Хенрик точно увидел, как от дерева отделяется светлое пятно. В голове снова всплывали остальные Скандинавы. Он сорвался с места и побежал так быстро, как смог. Хотелось разорвать этого человека руками, наплевав на пистолет. Впрочем, его мужчина уже потерял. Ненависть ослепляет, заставляет бежать вперёд, не думая, прошибая стены. Но какую-то стену не пробить никому. Из Ада можно достать – но только не хитрого человека. Он всё бежал и бежал. Убийца ближе не становился, зато местность внезапно показалась знакомой. Бежавший впереди как-то странно вильнул в сторону, оббегая дерево. Хенрик, ещё не уставший, кинулся за ним и, уже в падении, понял, что уже тут был. Это и стало последней мыслью в его угасающем сознании.

***

Швейцария, сперва немного приостановившийся, теперь вновь шёл за Хенриком. Лагерь оставлять было опасно, но жажда мести с каждой секундой разгоралась всё сильнее: «Из-за него погибла Лихтен». Паника внезапно стала всё равно накатывать волнами, ощущение было, что за ним кто-то следит. Мужчина глянул на узкую тропу, что-то припоминая. Взгляд уткнулся в край ямы, и Ваш осознал, куда завёл их убийца. Голос, раздавшийся над ухом, в реальность почти не вернул: - До свидания! Выстрел прогремел нежданно громко, словно с пистолета сняли глушитель. Где-то проснулся Италия, от неожиданности искавший спасения у Германии, вскочили с места и без того напуганные прибалты, приподнял голову от сухих веток, заменивших подушку, Америка. А тело Цвингли завалившись, упало в ту же волчью яму. «Это я удачно сделал!»

***

Осмотр близлежащих полян не дал странам ничего, лишь они укрепились во мнении, что тут твориться чертовщина, а всё, что с ними происходит, можно было бы назвать мистикой. Они не хотели уходить без двоих друзей-врагов-товарищей, но и оставаться не могли. Они обыскали все окрестности – без толку. Лишь кто-то, усмехаясь, смотрел на то, как суетятся персонификации. Они так и не нашли Данию и Швейцарию – не смогли: «Если бы имели возможность – давно бы присоединились к нам» И вновь они бежали, словно движение было жизнью. Точнее, эти движения давали жизнь. На этот раз они не смотрели на то, что было вокруг – одинаково насторожены и осторожны. Никакого лишнего риска. Вот только то, что они столь быстро передвигаются и есть риск. Поспешать надо медленно. Ловушки стоят, убийца не дремлет. Все животные разбегались, птицы разлетались. Кусты страны ломали, могли бы – снесли и деревья, но это не в их силах. Но, как они не старались, быстро идти не получалось – среди них был раненый. «Они думают, что убегут от меня? Что эти глупые трепыхания их спасут? Нет. К тому же, они сами не знают, куда идут!» Солнце уже было в зените, идти становилось тяжело, хотелось пить – хоть они и страны, но ничто человеческое им было не чуждо, и потребности оставались те же. Однако, ручьи в округе словно пересохли, зелень чуть поувяла. Лишь одно подгоняло. Мысль о том, что это, возможно, последнее испытание. Вот только для чего и для кого последнее они не могли узнать. Под ногами хрустело то, что до этого было растительностью, они шли уже довольно давно. Впрочем, ни у кого не было часов, чтобы проверить, сколько уже продолжается эта гонка со смертью. Впрочем, от последней убежать почти невозможно – её можно лишь обхитрить. Солнце зашло за облака, поднялся ветер – невозможно было услышать даже то, что говорил человек в метре от тебя. Наконец, всё стихло, где-то впереди замаячили крыши: «Неужели мы наконец-то дошли?» Свет падал под углом на стену, которой был обнесён населённый пункт. Забор, серый забор, со следами от крови – кто-то порезался, когда они перебирались. В полной тишине раздался безумный смех Англии.

***

Романо! Романо! Братик! – младший Варгас хочет закричать, но не может – из горла вырываются только хрипы. Слеза течёт по щеке. Антонио кладёт ему руку на плечо, ничего не говоря, но этого Венециано и не было нужно. Он поднимает голову, снова смотрит на тело брата. Как же ему хотелось тогда убить Яо! Варгас пятится назад. Прочь отсюда! Прочь, прочь, прочь! Он пытается бежать, но натыкается на Германию. Тот, хоть и был ранен, но устоял. Италия осмотрелся. Все вокруг смотрели на эту стену ненавидящим взглядом – ещё немного и камни расплавятся, а крыши загорятся. Но нет, всё стояло. Не сговариваясь, все повернули назад – быстрее, быстрее, подальше от этого пропитанного кровью места. Тут на всё больно смотреть. А смех, раздавшийся в тиши, был принят кем-то за крик другого, кем-то – за смех товарища, а кем-то – за крики птиц.

***

Солнце закатилось за вершины деревьев. Бессонница вновь одолевала персонификации – словно та ночь сна была подарком. Но, как только они ложились спать, начинали сниться кошмары. Ты всё равно ничего не сможешь сделать. Будь молчаливым свидетелем моего триумфа. Иван поднимает голову. Становится больно, очень больно. Тело как-будто раз за разом пронзают ножом, хотя он знает, что это не его ранят, а других. И видит их смерти, хотя его глаза закрыты. - Почему? – произносит он, не узнавая собственного голоса. - Вы сами не знаете, но без других стран и вы будете совсем другими, - хочется поднять голову, посмотреть в глаза, тому, кто убил страны, убил народы. Но Россия не может этого сделать, ничего не может. Ну а теперь… Иван снова чувствует, что его ударяют ножом, но прекрасно знает, что это Ольга медленно сползла по стене на пол, глядя пустыми глазами перед собой. Боль, тупая ноющая боль, расползается по телу. Это Наталья закрыла глаза, пытаясь достать до своего убийцы хоть как-то. Россия просыпается, рывком садится и запускает руку в волосы. Вокруг мало кто спит – эта ночь будет не с двумя охранниками. Сегодня каждый сам за себя и за всех одновременно.