Любил - растоптала... Растоптал - полюбил...

А знаете, в том, чтобы делать все по-своему, есть своя непередаваемая прелесть… неудивительно, что Кайл только так и поступает. Поэтому… Поддавшись неизвестно откуда взявшемуся порыву, когда Кайл, как всегда по-собственнически стремительно, поспешил опрокинуть меня посреди чистого поля, кроме охотного разрешения, я решил в этот раз осчастливить его еще и некоторой самодеятельностью… показав без слов, насколько сильны мои чувства к нему. Я же люблю его… Люблю безгранично, отчасти нездорово… но от этого как-то не менее правильно, что ли… Люблю, хотя даже не могу внятно объяснить причину такого внезапного появления настолько странного чувства среди, казалось бы, полного душевного равновесия, да и, вряд ли, вообще до конца понимая, почему вдруг полюбил своего злейшего недруга… Как бы там ни было, но хватит мне быть ведомым, если не сказать – бревном, в нашей постели, хочу самостоятельно доставить ему такое же незабываемое удовольствие, какое он так рьяно дарил мне на протяжении всех этих дней, пока еще до краев полон решимости и сил исполнить свою волю. К тому же времена расставания не за горами… Впрочем, плевать… Реальное значение на данный момент имеет только наше «здесь и сейчас»… Приступим… Изловчившись, на удивление легко сумел подмять моего жадного зверя под себя, оседлав его великолепные узкие бедра, но тут же отстранился и, подняв на него лукаво прищуренный взгляд, улыбнулся, узрев выражение его забавно округлившихся от такой неожиданности льдисто-серых глаз… А что, не имею права на инициативу?! Как бы говорил ему я этим. То-то же… Спустился губами по шее и груди до рельефных кубиков пресса и с чувством прикусил чувствительную кожу на боку, продолжив исследовать торс ладонями, гладя все, до чего мог и просто смел дотянуться, пока намеренно обходя вниманием самое главное… Вдруг он вновь оказался надо мной, нависнув, словно те же тучи над головой… только куда более желанный, чем они… Э-э-э нет, властолюбивый мой, сегодня правлю бал Я! Снова поощрительно улыбнувшись во весь рот, я немного схулиганил, соблазнительно – ну, в который раз надеюсь, что именно так – подавшись бедрами к нему навстречу, тем самым заставив нас обоих сладко соприкоснуться возбужденной уже чуть не до предела плотью. Знаю, нечестный прием, но какая разница, если он сработал и весьма действенно и оперативно отвлек Кайла от моих дальнейших манипуляций по взятию над ним «верха» – он и пикнуть не успел, как оказался снова прижат к земле всем моим весом. Вот теперь и до главного добраться самое время… Доведя его почти до сумасшествия, всего лишь до неприличия медленно и невесомо лаская его член прямо через намокшую хлопковую ткань боксеров, я, в какой-то момент невольно отстранившись лишь для того, чтобы избавиться от них, с наслаждением заметил, как по всему его телу прошлась волна мурашек. Вот это награда… Но только чего-то не хватало… Может, этого его неповторимого недовольного рыка, полного неутоленной муки желания? Ну давай же, Кайл! Пожалуйста, покажи мне, как сильно ты нуждаешься во мне… хотя бы сейчас… – в моих руках, губах, их жаркой ласке… - Хватит играть, возьми уже в рот! – Долгожданный полурык-полушипение сквозь зубы. Да уж, как всегда верен себе, но я все равно доволен… Практики, как и выработанной с ее помощью техники у меня, ясно-понятно, никакой, но я все еще чертовски хорошо помню, что он сам вытворял со мной тогда на полу в моем коридоре… Медленно… растягивая такое стыдно сладкое безумство… Глубоко до спазмов… почти задыхаясь… И мимолетно… едва касаясь, лаская скорее дыханием… Снова и снова… Вниз и вверх… Не думал, что это будет так… Я сам чуть не кончил. Но… - Хватит! – Нервно оттолкнул мою голову от себя Кайл, приподнявшись на локтях и шумно пытаясь отдышаться. – Черт возьми, а ты, оказывается, способный ученик! Еще немного – и прямая дорога тебе в самые высокооплачиваемые хосты… Слова как пощечина, или нет, скорее, как нож в сердце… Больно… Горько… И в то же время злит… С этой самой злости неслабым толчком в грудь отправляю его обратно на лопатки и в который раз седлаю… - Это значит, понравилось? А если так? – Произнес я, не без труда сдержав слезы и сохранив ровный тон. Пусть думает, что нисколько не задел, если он это нарочно… Решительно приподняв бедра, я на мгновение замер, но, поймав неверящий и слегка насмешливый взгляд Кайла, рывком опустился на его уже просто истекающий смазкой набухший член сразу до конца… Больно! Больно!!! БОЛЬНО! И ему, кажется, тоже… Я ж как-то совсем забыл про подготовку… Ослепляющие искры из глаз, приправленные обжигающими слезами… Но еще… Горячо… охренительно горячо и все так же сладко… Его плоть, как всегда как каменная, пылающая, заполнила меня до отказа… Я немного поерзал, пытаясь поскорее приспособиться, и, набравшись храбрости, начал, продолжая форменно издеваться – отыгрываясь за очередную душевную рану, мучительно неспешно подниматься и опускаться, тем самым снова доводя и его, и себя почти до безумия… Лишь бы снова хоть на мгновение забыть, что вещь для него, а не человек… И, кажется, доигрался… Напросился… а может, и к лучшему? Чтобы еще крепче въелась эта истина в мой разум – не человек – игрушка! Посмел забыть? Так вот тебе очередное напоминание! В считанные секунды Кайл, приподнявшись и сев, грубо схватил меня за плечи и, повалив на спину, стал беспощадно почти вбивать в землю, ну, или дух из меня выбивать. В его глазах плясали бешеные черти, но в то же время там, то и дело, мелькала та странноватая нежность, крупицы которой он иногда на меня мимоходом стряхивал. Зачем? Я скоро с ума сойду! Душе больно… А телу сладко… Душе гнусно… А тело упивается… Душе страшно… А телу все равно… Пока этот зверь насыщается его еще недавно таким невинным теплом и светом, остужая и марая все больше и больше… Ему нравится… ему хорошо… Неужели, эта гадость и называется прекрасным словом «любовь»? Или я спутал ее со страстной ненавистью, запутавшись в сетях животной похоти?