***
На литературе было так скучно, что Гокудера снова едва не уснул. Припекало солнце, воздух в классе был вязким и приторным, густым – хоть ножом режь. Глаза закрывались сами собой. Вместо того чтобы уснуть, он уложил голову на парту и стал исподтишка наблюдать за Цуной. Странно было об этом думать, но сейчас Гокудера с трудом мог вообразить, что поначалу, когда они только встретились, он был готов порвать своего будущего босса на десять таких же, но поменьше. В Цуне раздражало все: открытый взгляд, совсем «не крутое» поведение, его зашуганность и нежелание брать на себя хоть какую-нибудь ответственность. Он был таким жалким, что Гокудера никак не мог понять: что в нем нашел Девятый? Почему именно Савада? Неужели нельзя было найти более представительного преемника? Сейчас Гокудера не мог понять, как он вообще смел так думать. Слепая ненависть обратилась слепой преданностью. Это было правильно, но где-то здесь крылся подвох, а в чем он заключался, Гокудера понять не мог. Хотя он был рад, что все так обернулось: Цуна оказался той самой коробкой с двойным дном, которая всегда не то, чем кажется. И это было здорово. Гокудера вздохнул и перевел взгляд на Ямамото – тот сидел впереди, на соседнем ряду. Вот уж кто если бесил – так по полной программе. Ямамото был просто непонятен. Постоянная улыбка, шутки, легкое отношение ко всему, что бы ни происходило. Даже к сражениям – как к игре. Всякий раз, когда любого из них могли бы убить, Ямамото играл. С тех пор Гокудера узнал его гораздо лучше, но он все равно не мог бы сказать, что разгадал, что же такое Ямамото на самом деле. Маска за маской. Хаято опасался, что под ними не окажется настоящего лица – только жуткая пустота, как в фильме ужасов. Гокудера вздохнул и прикрыл глаза, подставляя солнцу лицо. Хорошо все-таки, когда дни такие спокойные – можно притвориться, что они обычные, ничем не отличающиеся от сверстников, подростки. После путешествия в будущее Гокудера понял, что нужно наслаждаться такими моментами – как знать, может, потом и не доведется. Сон накатывал мягко и неотвратимо, как волна. – Гокудера! – шепотом позвал его Цуна. Гокудера вздрогнул и открыл глаза – чуть было не уснул, – и медленно перевел взгляд на Цуну. – Ты как? – поинтересовался тот. – Все в порядке, Десятый! – бодро отрапортовал Гокудера таким же шепотом. – Гокудера, ты хочешь что-нибудь ответить по теме урока? – вкрадчиво спросил учитель Ямада, глядя на него поверх строгих прямоугольных очков. – Нет, спасибо, – буркнул Гокудера, демонстративно глядя в свой учебник. – Мне и так неплохо... Учитель усмехнулся, прищурил свои цепкие выцветшие глаза и продолжил рассказывать о литературе эпохи Эдо. Остаток учебного дня пролетел в таком же вязком кисельном тумане: учителя, разморенные жарой, говорили много и скучно, ученики, пользуясь спокойной обстановкой, тайком дремали на своих партах, оживившись только к самому окончанию уроков. А после Реборн собрал их в кабинете Дисциплинарного комитета. Он забрался на стол Кёи и молча ждал, когда на него обратят внимание. Сам Хибари стоял рядом с ним со сложенными на груди руками. Вид у него был недовольный и заинтригованный, и пока любопытство перевешивало раздражение, остальные могли чувствовать себя в относительной безопасности, хоть это и было сложно. Судя по виду Цуны, он предпочел бы сейчас наматывать круги на спортивной площадке, чем находиться в одном помещении с таким опасным типом. Признаться, Гокудера и сам чувствовал себя неуютно: он уже успел усвоить, что не стоит связываться с Хибари, если только не хочешь побыстрее отправиться на тот свет. Один Рёхей чувствовал себя здесь как дома, хотя ему везде было хорошо. То ли он не боялся Хибари, то ли не понимал, что его нужно бояться – этого Гокудера не знал, но незнание не мешало ему относиться к Рёхею со смутным опасливым уважением. А потом Реборн начал говорить, и все внимание моментально переключилось на него. – Я решил, что предоставил вам достаточно времени для отдыха, – сказал он, оглядывая каждого. – Пора начинать работать. – Для отдыха? – возмутился Цуна, поняв, о чем он говорил. – Какой же это отдых? Гокудера ухмыльнулся. Он знал, что для Цуны после возвращения из будущего тренировки и не прекращались. – Достаточно продолжительный, – невозмутимо ответил ему Реборн, пряча улыбку. – Так что теперь, бесполезный Цуна, я займусь тобой всерьез. Цуна побледнел и надолго замолчал, уставившись на свои кроссовки. Гокудере хотелось как-нибудь приободрить его, но не стал: как тут еще можно было помочь. Ямамото смотрел на Цуну с веселым сочувствием, а Хибари и Рёхей, видимо, не видели во всем этом ничего страшного: Хибари в силу природного отсутствия интереса к проблемам других, а Рёхей в силу проснувшегося энтузиазма: ему понравилось тренироваться с Колонелло. – Цуной займусь я, – сказал он. – Хибари Кёя будет тренироваться с Дино. – Он слабый, – с отвращением произнес Кёя. Это было первое, что он сказал за все время, проведенное здесь. – Я не прошу, – сказал Реборн, едва заметно улыбаясь. – Я ставлю в известность. Кёя промолчал – никто так и не понял, означало это согласие или наоборот, неодобрение и отказ. – Остальные могут тренироваться самостоятельно, – подытожил Реборн. – По крайней мере, пока. Гокудера радостно ухмыльнулся: как знал, что тренировки рано или поздно возобновятся. Не зря он все это время недосыпал. И Ури относилась к нему гораздо терпимее, чем раньше. Гокудера считал это прогрессом. – Я сообщу, если понадобится что-то еще, – Реборн спрыгнул со стола Хибари и пошел к выходу из кабинета. – Цуна, пойдем. – Сейчас, – безрадостно отозвался тот и, опустив плечи, неохотно поплелся следом за своим репетитором. – Сейчас... Гокудера тайком глянул на Ямамото и наткнулся на его задумчивый, серьезный взгляд. Возможно, они думали об одном и том же: раз Реборн снова решил заставить их тренироваться, значит, в скором времени могло произойти что-то значительное. Гокудера вздохнул и потянул Ямамото за собой, оставляя безнадежно бесстрашного Сасагаву на Хибари. – Пошли, – пробормотал он. – И побыстрее. Ямамото обернулся, оценил степень кипения Кёи и поторопился сам. Хибари Кёя был жутким человеком.***
– Как страшно жить, – пожаловался Цуна двумя часами позже, в кафе, сокрушенно опуская голову на столик и закрывая глаза. – Реборн сказал, что мне нужно работать еще больше. Куда еще больше?.. Ямамото только улыбнулся. Гокудера спрятал усмешку. Реборн совсем не щадил своего ученика. С одной стороны, Гокудера понимал, что это необходимо – Реборн был профессионалом, с другой – было жаль Цуну, настолько он выглядел вымотанным и жалким. Если бы Гокудера не знал, каким сильным он мог быть в нужное время, то никогда не поверил бы, что этот человек в скором времени станет десятым боссом Вонголы. – Он сказал, что я настолько слаб, что даже себя защитить не смогу, не то, что кого-то еще, – вздохнул Цуна, садясь прямо. – Вранье! – возмутился Гокудера. Ямамото в разговор не вступал – сидел на своем месте, пил молочный коктейль и только слушал. Напульсник на его запястье смотрелся неправильно и как-то смущающе – Гокудера не слишком понимал, почему, но его это нервировало. Цуна сцепил руки в замок. – Вообще-то, Реборн прав, – вздохнул он. – Линзы, которые сделал Спаннер, очень сильно помогли. Без них мне ни за что не рассчитать силу Пламени, сколько бы я ни старался. Гокудера вздохнул и уставился в окно – крыть было нечем. Солнце медленно шло к закату, поэтому свет, пробивающийся в кафе через прозрачную витрину, был мягкий, золотисто-розовый. Люди на улице ходили вялые, разморенные дневной жарой, неторопливые. Вечер был уютным. Цепь на ремне нагрелась, пока Гокудера перебирал пальцами звенья. Его это успокаивало. Все равно что четки перебирать – когда-то давно у Гокудеры были одни, но он их потерял. А привычка перебирать что-то в руках осталась. Он всегда так делал, когда слишком глубоко задумывался или пытался решить какую-либо сложную логическую задачку. – Реборн сказал, что будет гонять меня до тех пор, пока я не сделаю хоть что-нибудь, – невесело рассмеялся Цуна. – Кто-нибудь, убейте? Мой репетитор – садист. – Он знает, что делает, – ответил на это Ямамото. Цуна кивнул, но было понятно, что его это не особенно утешило. – Только легче от этого почему-то не становится, – отозвался Цуна плачущим голосом, а потом засмеялся. – Что ж, давайте по домам. Пойду высплюсь в последний раз перед началом тренировок. Кто знает, когда получится еще нормально поспать. Гокудера усмехнулся, выпустил из ладони нагревшуюся цепочку и поднялся на ноги. Снова они расходились в разные стороны: Цуна, махнув на прощание рукой, в одну, а Ямамото и Гокудера – в другую. Глядя на удаляющегося в сторону дома Саваду, Гокудера думал, что нужно посоветовать ему как-нибудь пойти из школы вместе с Кёко. Может, у них хоть так что-то стало бы продвигаться. – Домой, – вздохнул Гокудера, когда Цуна скрылся за поворотом, и они с Ямамото побрели в сторону остановки. – И спать. – Точно? – поинтересовался Ямамото. – Ури сегодня может и отдохнуть, – отмахнулся Хаято, зная, что врет. Он не собирался заставлять Ямамото снова проявлять беспокойство, да и возобновлять старый спор о том, целесообразно ли тратить все силы на тренировку, очень не хотелось. Ямамото только посмотрел на него искоса, но, к удивлению Гокудеры, ничего не сказал. Они неторопливо шли вниз по улице – торопиться было некуда. Ямамото не особенно заботился о том, чтобы появляться дома в строго определенное время, а за Гокудерой было некому следить. Ну не Ури же, смешно просто. Вот была бы она обычной кошкой, которую надо кормить, гладить, чесать, играть с ней... Тогда, может, Гокудере и было бы куда торопиться. Сзади послышался громкий звон, шелест шин по асфальту, и мимо Гокудеры, едва не сбив его, проехал мелкий пацан на велосипеде. За ним, со смехом и выкриками, мчалась целая толпа таких же мелких детей. Гокудера сначала нахмурился, а потом не смог удержаться от улыбки: видимо, шустрый пацан оккупировал единственный в компании транспорт. Наверное, это было весело. Сам он не знал, каково это, иметь столько друзей и бегать свободно на улице: рос в другой семье, в других условиях. У него и знакомых столько не было, за исключением детей отцовских партнеров. Знакомых было мало, а друзей не было совсем. Эти изнеженные, капризные и высокомерные люди даже в раннем детстве вызывали у Гокудеры отвращение: частенько хотелось поставить их на место, что он и проделывал с большим удовольствием. Так что друзей у него не было – уж лучше совсем никаких, чем такие. Так и до их уровня было недолго опуститься. Оттого еще более странным Гокудере сейчас казалось наличие у него Цуны и Ямамото. И остальных. – О чем задумался? – поинтересовался Ямамото насмешливо. – Мы уже давно пришли, а ты молчишь, как рыба. Гокудера вздрогнул и понял, что они действительно уже на остановке. Больше никого не было. – О глупостях всяких, – буркнул он. – Вспомнилось кое-что. – А, – протянул Ямамото. – Понятно. Хаято мученически свел брови и вздохнул: ну вот какого черта он считает Ямамото своим другом? Они и друг о друге знают только то, что сами рассказывают, и вообще они слишком разные для того, чтобы хоть как-то пересекаться интересами. – И что? – удивился Ямамото. – Тебе это сильно мешает? Гокудера уставился на него в немом изумлении: – Я что, все это вслух сказал? Ямамото засмеялся и самым нахальным образом растрепал ему волосы, после чего получил по рукам, но улыбаться не прекратил. Гокудера выдохнул, стараясь не особо злиться. – Иногда ты такой смешной, – поделился Ямамото выводами. – Говоришь вслух странные вещи. Тебя что, действительно беспокоит, что мы друзья несмотря на то, что мало друг о друге знаем? – Не то, чтобы очень, – подумав, признал Гокудера. – Просто... для меня это странно. Я знаю тебя так мало, и все же... Ямамото пожал плечами и прищурился, вглядываясь в далекий выезжающий из-за угла автобус. Он больше не улыбался. – Какая разница, если я знаю, что могу доверить тебе свою жизнь, – негромко сказал он. Скулы у него стали четче, а взгляд потемнел, закрылся. – Этого достаточно. Гокудера только покачал головой: Ямамото и правда был странным парнем, со своими тараканами и закидонами. В чем-то с ним было легко, а в чем-то – как сейчас. – Пошли, – Ямамото толкнул его в плечо, когда подъехал автобус. – И хватит уже на ходу спать. Он снова был похож на обычного себя – иногда Гокудера сомневался, что он вообще знает его настоящего. Всякий раз маски сменялись так быстро, что за ними было невозможно уследить. – Кстати, ты слышал? – поинтересовался Ямамото, когда они уже ехали домой. – Говорят, что у нас будут ученики по обмену. – Среди года? – удивился Гокудера. Ни о каких учениках он, разумеется, не слышал. Зато Ямамото все время каким-то образом оказывался в самой гуще событий. Поразительный человек. Ямамото кивнул, снова задумался, а Гокудера решил пока не расспрашивать: и без того было, о чем подумать. Доехали молча, молча же и дошли до перекрестка. – Ну что, в разные стороны? Гокудера с сомнением посмотрел на «свою» сторону улицы, а потом решительно кивнул. – Да, до завтра. – Не перетрудись, – усмехнулся Ямамото ему в спину. – Да кому какое дело... – пробормотал Хаято, засовывая руки в карманы и ускоряя шаг. Ему очень хотелось обернуться, но он решил, что это будет уже слишком.