Синеглазая зараза, или что такое любовь

Воскресенье наш дом встретил тишиной и покоем. Серый с девицами куда-то смылся, разворошив всю гостиную. Мы с Васей прибрались только к обеду, а потом, как я и обещал, готовили вместе. Моему Синеглазке нравилась готовка, он счастливо улыбался сквозь слезы, когда чистил лук, а потом пояснил: — Галя меня к плите не подпускала. Она у нас тоже газовой была. А я в детстве глупый был, мелкий и все поджигать любил, — и, увидав мой хмурый взор, добавил: — Это давно было, я сейчас совсем другой. — Надеюсь, — проворчал я. Только пожара мне дома и не хватало. В кастрюльках мило булькало и ароматно пахло на весь дом. — А давай еще петрушки положим и чеснока? Галя всегда так делала, — внесли собственные новшества в первую же свою в жизни готовку. — Давай, можно еще укроп, — кивнул я согласно, когда от калитки позвонили, кого-то принесло в обеденное время. И чего всем в воскресенье не спится? Я, заметив, как вздрогнул Вася, кивнул ему в сторону лестницы, мол, если боишься — уйди наверх. Он согласно кивнул, а я переключил конфорки на самый слабый огонь, дабы не сжечь и дотушить, и пошел встречать нежданных гостей. В калитке стоял высокий молодой мужчина, я бы сказал, высоченный. Он был точно даже выше Серого. Я запрокинул голову вверх, как к солнцу, и понял, что вижу его точно в первый раз, хотя кого-то он мне и напоминал отдаленно... Мне извиняюще улыбнулись не то за свой рост, не то за воскресный визит, и заговорили. Вот это голос! Его тембр возбуждающе пробежался по всему моему телу, отдаваясь сладко в паху. Мужчина умудрялся бархатно басить. По-другому не скажешь. Ему бы в ариях петь, если, конечно, музыкальный слух есть. — Александр Владимирович Белый? — спросил он, чуть наклонив игриво симпатичную мордашку. Я кивнул и пригласил жестом в дом, за мной шли, тихо ступая, несмотря на свои огромные размеры. Мы расположились у камина, потрескивающего раскаленными углями, и когда мужчина вытянул ноги, то по-простому представился: — Михаил. Я приподнял брови, давая понять, что меня это не устроит. Он усмехнулся моей проницательности и поправился: — Михаил Себастьянович Шварц. Да, я средний сын вашего прямого начальства, ректора университета и старший брат Мелены. А вот теперь уже понятно, куда мы влипли — в очередное дерьмецо. Наваленное Серегой, точно тетя Дуся говорила, расхлебывать приходится мне. И видно до моей же старости. — И что вы хотите от меня? Простого рядового университета, Михаил Себастьянович Шварц? Немецкая кровь и русская очень красиво замешались в этом красавце, бледнокожий с черными волосами и карими глазами, худощавый — был бы бабой — вылитый шаблон Игоревой «Милочки». Наверняка Мелена на него похожа, вот и попала в поле зрения моего дружка. Я встал, подошел к встроенному бару, что был замаскирован под панель обшивки, и спросил. — Виски, коньяк, вино? Даже Серый не знал, где в доме я храню свою выпивку, но его, впрочем, кроме водки и пивасика, вряд ли что заинтересовало. — Хм-м-м… — задумались на секунду, а потом сделали выбор: — Виски. Я достал вискарь двадцатилетней выдержки и, поставив на перекатной «столовый» столик, выбрал пару низких, широких, тяжелых от толстого стекла стаканов. Посмотрел готово ли мясо и, сделав небольшую сервировку на двоих, подкатил все это великолепие между двумя креслами, стоящими у огня. — Как в ресторане. Такой сервис, — усмехнулся Михаил и округлил глаза на этикетку бутылки. — Двадцать лет? М-м-м... Бутылку покрутили, заценив, и поставили обратно. — Оригинал. И откуда у простого рядового университета такие напитки? — улыбнулись мне сладко глазами так, что я подумал — а ведь меня клеят, причем не таясь. — От покойной бабки, — буркнул я, забирая бутылку из его руки и, вскрыв крышку, наливая в палец толщиной каждому. — Вот не думал, что буду сегодня пить высококачественный вискарь и заедать его мясом и зеленью в вашей прелестной компании, — улыбнулись сексуально мне. — Вы читаете мои мысли, — усмехнулся я, отпивая вязкий виски. — А вы молчаливы. Еще немного и я кардинально передумаю тему своего разговора, хотя вы и не в моем вкусе, — заметил открыто Михаил и, зажевав листом салата, прошелся по мне вязким взором карих глаз. — Вы тоже не в моем, — кивнул я собственным мыслям и похоже оценил глазами своего гостя. — Вам когда-нибудь говорили, что у вас сногсшибательные глаза. Не говоря уже обо всем другом? — спросили игриво и добавили еще в стакан спиртного, предлагая долить и мне. Я кивнул согласно и на вопрос, и на очередную добавку напитка, выпить очень хотелось. А в голове кувыркалась дурная мысль — неужто Мелена забеременела и не может теперь сделать аборт. И теперь мне подбросят под порог ее ребенка… или тете Дусе? — Как давно? Я не понял вопрос, а потом вспомнил, что он касается моих полинялых протокольных глаз. — Недавно, — пожал я плечами. — И где тот ценитель прекрасного? — заметили сладко. — Наверху. Позвать? — Хм-м-м? Неужели Сергей дома? — заинтересованно поерзали в кресле. — А причем тут Скворец? — удивился я такому вопросу. — Значит, не он, я ошибся? — теперь удивление слышалось из другого кресла. — Михаил, может, приступим к основному блюду, а? — вздохнул устало я, голова раскалывалась с утра, но после вискаря немного отпустило. Но, к сожалению, это «немного» перешло в надоедливую вату, что обложила мои виски и затылок. — Ладно. В общем… Я хочу сделать вашего Серого, правильно я назвал кличку вашего любовника? Своим, — пояснили мне лениво и немного с прохладцей. — По-моему, этот разговор не ко мне, — проглотил я свой вискарь одним залпом и закусил куском ароматного мяса, отмечая, что совместная готовка с Васей принесла прекрасные плоды, и блюдо получилось не хуже, чем у Сереги. — А к кому? — недоуменно посмотрели на меня. — К самому Сергею. Он не мой любовник и не вещь, чтобы решать за его спиной такой щекотливый вопрос, — пожал я снова плечами, думая, слава Богу, это не по поводу Мелены. — Хм-м-м… — поиграли вязкой жидкостью в широком стакане. — Давайте начистоту, Александр. Что ж, давай, именно поэтому я пью с тобой тут виски, смотрю в догорающий камин, вместо того, чтобы раскрутить на бурный секс свою робкую зайку. Я кивнул своим мыслям, и Михаил продолжил: — Вам нравятся блондины, как я понял из той информации и слухов, что витают вокруг вас. И Вы бисексуал. Информация была немного неверной, и я, вытянув ладонь, широко растопырив пальцы, покрутил ее туда-сюда, мол, что более или менее верно. Я любил голубые глаза, конечно, мне нравились русые волосы, но если бы у Васи они были темными, это меня бы не остановило. И в последнее время женщины меня вовсе не интересовали. — Значит, слухи не совсем верны? — заметили мой жест рукой. — А когда они были верными? Но я вас слушаю, продолжайте, — кивнул я, наполняя снова бокал ему и себе. — Я узнал, что Сергей замутил с Меленой только потому, что хотел откосить от армии за счет женитьбы и ребенка. А вот это уже что-то и откуда такая инфа? Видя мой вопросительный взор, Михаил ухмыльнулся: — Они посрались в родительском доме, когда я был там. А уж додумать после всей той информации, что вылила на меня после идиотка сестра, было не сложно. Она же проговорилась, что Сергей любит, когда его трогают «там». В заднице. И предложила мне его трахнуть на пробу, дабы выбить из него все дерьмо. — Ваши родители в курсе вашей ориентации? — я вклинился в его монолог. — Да, — пожали лениво плечами. — Я тоже бисексуал, но в последнее время бабы достали так, что хочу найти постоянного партнера среди мужчин. Вот и все. — Постоянный? Это не для Сергея. Извините, но он отменная шлюха. Вам тут ничего не светит. И потом, можно более интимный вопрос, вы актив? — решил я копнуть с другого места. — Да. Исключительно актив, впрочем, мне очень жаль, что вы тоже. Ибо я бы даже пересмотрел ради вас свои вкусы. — Интимного плана или внешнего? — съязвил я, вот пассивом я не собирался быть никогда. Хотя… если это будет моя зайка… Я покрутил эту мысль и так, и этак, и отмахнулся от нее как от ненужной. Извиняйте, да я гребанный гад и извращенец, а еще эгоистичный себялюбец, но именно я любил трахать, а не быть трахнутым. Михаил рассмеялся, а потом подмигнул: — Для вас и те, и другие, вы слишком ценный экземпляр, чтобы размениваться по мелочам. Кандидат математических наук, гений! И так далее и тому подобное. Даже как-то робко сидеть рядом с вами. — Я не садист. Заставлять актива подставлять свой зад. — Я представил, как трахаю этого большого мужчину, и мне откровенно поплохело. — Ну, я же не пробовал раньше, а вдруг втянусь и мне понравится? — заявили мне масляно. — Я занят, — пришлось отрезать игривый настрой этого мужчины и вернуть его к первичному руслу разговора. — Но вернемся к нашим баранам. Сергею грозит осенний призыв. — Я в курсе. И хочу предложить ему альтернативу, если вы не против. — Виски поиграли в стакане, а потом допили последние капли. — И все-таки я так расстроен, что вы отказываете мне. Может, познакомите со своей половинкой? — Думаю, не стоит. Раз вам тоже нравятся блондины. Конечно, я был уверен в Василии, но откровенно не хотел, чтобы чужой мужик даже пялился на него. Поедал глазами и раздевал. Грезил о его податливом чутком теле под собой. — М-м-м… Вы правы, — промурлыкали мне и, перегнувшись через столик на колесиках, сжали ладонь, — а то захочу обоих, ибо судя по виски — вкус у вас недурной. Как в каминную открылась дверь и зашел смурной Серега. Он вперился на нас, державшихся за руки и попивающих вискарь, а потом узнал Михаила. — Здравствуйте… М-м-м, что-то с Меленой? — Да нет, с ней все чудно, уже крутит с другим. Я пришел поговорить с вами. Мою руку с видимым сожалением отпустили, и я, кивнув Серому, встал со своего кресла. — Думаю, вам стоит поговорить наедине, — начал я, но меня перебил взволнованный голос Серого. — У меня нет тайн от Белого. Саша, побудь с нами. Видно Серега все-таки боялся брата Мелены, причем очень сильно. Может его страшили габариты мужчины или что-то другое? Например, его вязкий взгляд шоколадных глаз, которые от виски стали просто голодными. Я откатил чуть свое кресло от живого огня и пересел на небольшой диван, что стоял сбоку от камина, давая Сереге сесть между нами. Тот, приземлившись, повел носом, промурлыкал что-то из ряда «М-м-м, как вкусно пахнет!» и вгрызся в мясо. — Черт! Белый, и кто готовил? — Серега округлил удивленно глаза. — Вместе готовили, — отрезал я. — Вкусно. Не думал, что твоя принцесса Синеглазка так будет на тебя положительно влиять, — с удовольствием натягиваясь на мясо и, понюхав презрительно вискарь в моем стакане, переспросил: — А водка есть? — С чего? Ты вчера с бабами все выжрал, — едко заметил я, смотря в глаза Михаилу, мол, вот и вся верность. — Вы не правы, Александр. Я понимаю, доступные женщины и прочее связанное с ними. Но вам он ведь «там» был верен? Серый от такого поворота разговора подавился непрожеванным куском и воззрился голубыми глазками на улыбающегося улыбкой Чеширского кота гостя. — Чего-то я не догнал. Вы это обо мне? — Угу, сладенький, у меня к тебе предложение. Я отмазываю тебя от армии на полтора года, а ты ложишься под меня. Твой Белый не против, — Михаилу перло недоумение Сереги. — Значит, сдал, да? — едко сощурил на меня глаза и протолкнул с гулким звуком кусок вглубь глотки. — Друг называется! Бывший любовник! — Сожитель, это вернее, — поправил я Серого и съязвил: — И потом, я тебя не сдавал. Тебе решать, ведь жену, которая разродится тебе ребеночком, ты так и не нашел. Да и диссертацию не написал. А осталась максимум неделя до сентября. — Че-е-ерт! Время как бежит, — захныкали в ответ, понимая, что его ситуация сейчас полный швах. А потом, смотря в горящие шоколадные очи настоящего дьявола: — И какие условия? — М-м-м... Ты трахаешься только со мной, — оскалился Михаил улыбкой от уха до уха. — Я за это продляю твою аспирантуру, уж с отцом я договорюсь. Пишу тебе диссер, ты по весне проходишь предзащиту, еще через полгода защиту. И вуаля — ты кандидат, и армия к тому моменту, как я понял, тебе уже не грозит. — М-м-м... Угу, к тому времени для них я буду уже стар. Что ж, мне нужно отмазаться от трех призывов. И с тобой… — Серый вообще в легкую переходил на «ты», тем более чего телешиться, если он собирался прыгнуть под этого гиганта и раздвинуть перед ним ноги. — Этот осенний мне, как я понял, не грозит? — И этот осенний и будущий весенний, а также еще один или два, — уточнили полные похоти карие глаза, он покупал этого блондинчика и оценивал товар лицом. — Я не буду защищаться, — надулся Серый. — Почему? — протянули непонятливые полные губы. — Это не для меня, я по сравнению с Сашкой непроходимый дурак, даже если ты мне диссер напишешь. — Напишу по экономике, хочешь, по социологии международных отношений? У Серого от таких сложных слов голова пошла кругом, тем более после вчерашних колес и наложенного на них спиртного башка казалась пустой и гулкой. Хоть кричи в ухо и слушай свое эхо. Откуда я знаю? Так столько лет вместе прожили. — Не-е-е, — покрутили больной головушкой. — В социологии я совсем дуб. У Серого были и положительные качества, к примеру, он практически никогда не лгал и не скрывал того, что поступлением на экономический был обязан мне — я тогда его здорово поднатаскал по математике, а аспирантуре вовремя трахнутой в нужный момент тетке из секретариата. — Но я согласен, хоть на год оттяну армию, а там как сам бог решит. Может, и прокатит? Хорошо хоть пеленки не надо будет стирать и нянчиться с карапузом. Положились лихо на русский авось. Я усмехнулся, ага, будешь ты нянчиться, быстрее я или тетя Дуся. — И не смейся! Я серьезно подумывал насчет женитьбы, — обиделись на мою усмешку. — Значит, согласен, что ж, собирай вещи, а я поговорю насчет тебя с бывшим твоим, к-хм… — явно вспоминая мои слова. — Сожителем. — А чего обо мне трепаться у меня за спиной? — обиделся Серый окончательно и упал демонстративно в кресло назад. — Хочешь послушать, валяй, коль интересно узнать мнение своего бывшего. Без прикрас. Александр, так какой он в постели? Только без лапши и ненужных восхвалений. Привычки, любимые эрогенные зоны, позы. А еще что предпочитает? И в сексуальном плане, и в жизни. Я масляно улыбнулся, видя, как бледнеет Серега и, похлопав ртом, орет в мою сторону: — Белый, не смей говорить. Иначе нашей дружбе конец! Но Михаил его тут же заткнул: — Я спрашиваю Александра как твоего сожителя, а не как друга. Знаешь, Сергей, с друзьями не трахаются. И потом, это в твоих же интересах. Не хочешь слушать, вали собирать вещи. Я покупаю тебя, а так как ты далеко не девственник, то я должен знать все твои косяки и недочеты. Это как с машиной Б/У*. Ну? Серый подскочил с места и ринулся наверх, замерев уже на лестнице, как от взмаха раскаленной плетки от первых же моих слов. — Член у него короткий, хотя и толстый. — Ничего, зато у меня большой и длинный — на двоих хватит. Меня больше интересует его задница, — усмехнулись в замершую спину и, видя, как Серега уносится прочь со скоростью ветра, ехидно заметили: — Надо же, как переживает. — Он отходчивый. И как бумеранг, всегда возвращается, — пожал я плечами. — Хм-м-м... Имеется ввиду к вам? — Ага, — кивнул я согласно. — Понятно. Так как насчет зада? — Нормальная у него жопа, широкая. Ему даже в первый раз все было по кайфу, практически без боли. Он не любит долгих прелюдий, любит чтобы сразу всунули и трахали. Чтобы несколько раз слить, пока его полируют емкими толчками по простате. — Это хорошо, у меня, и правда, очень крупный член… — протянули задумчиво. — Не каждый может принять внутрь. — Он ленив во всем: и в быту, и в постели. Хорошо готовит, не умеет врать, падок на всех баб в округе, особенно грудастых. — Хм-м-м, любовь к бабенкам я заметил, но это не проблема, затрахаю так, что вставать на женщин у него вообще не будет. Да он и смотреть на них не сможет. Мне почему-то вспомнились слова тети Дуси по поводу отходить Серегу так, чтобы не собрал блудливых ног. Походу, этот Михаил будет покруче армии. Как бы Серый сам бы не попросился на службу, и что-то мне подсказывает, что он уже заноет этой же осенью. — Любит хорошо одеваться, подбирает одежду со вкусом. Сергей вообще любит дорогие вещи, умеет их носить и с любовью заботится о них. Но совершенно не разбирается в спиртном. Любимый напиток — пиво, правда, немецких известных брендов, и водка. Вот, пожалуй, и все основное… — попытался я вспомнить еще чего-нибудь значимое, уж если сдавать домашнюю зверушку, так уж полностью предупредить нового хозяина о ее зловредных привычках. А то окажется, что милая псина гадит на любимый хозяйский коврик или ссыт в тапки. И с меня потом востребуют деньги за химчистку. — Любимая поза? — Михаил не упускал ни одной мелочи, касающейся Сереги. — Раком или на четвереньках, лучше коленно-локтевая. — Самые чувствительные точки? — Шея, особенно за ушами, и соски, хотя он не любит, когда их крутят, сильно чувствительно для него — тут же сливает. — Наркота? — Только легкая, чаще травка или колеса, но в разумных пределах, и не более раза в два-три месяца. Михаил снова оглядел меня голодным взглядом: — Может, передумаешь насчет себя? Мне с тобой очень легко общаться, ты уютный, воспитанный и подходишь мне по характеру. С Сергеем же надо слишком много работать, — перешли на «ты» снова. — Значит, от Серого вы отказываетесь? — жестоко спросил я. — Если ты согласишься, то сразу. — Нет. Я занят. Кажется, мы это уже обсудили, — нахмурился я. — Не обижайтесь, Александр Владимирович Белый. Попытка не пытка, я не хотел с вами ругаться или унижать вас, — перешли на официальный язык. — И я готов забрать вашего «друга» к себе. Скучать не будете? — Если бы вы спросили об этом месяц назад, сказал бы что буду. А теперь я спокоен, Сергей в надежных руках, — усмехнулся я своим непрошенным мыслям, а по сердцу вдруг резанула старая забытая тоска, когда я был один в пустом доме. Но потом появился нежный огонек с синими глазами и ласковым именем — Васенька, и я ожил. Я не хотел другого источника тепла. Не мог снова стать сексуальным партнером для Сергея. Но и ему я хотел добра и счастья, все-таки он мой друг с самого раннего детства. Михаил встал, поблагодарил меня за еду и виски, а когда спустился взъерошенный Сергей, забрал у того объемный баул с вещами. Серега снова оставлял у меня свои пожитки, как и с Меленой, он не хотел рисковать. Мы переглянулись и поняли друг друга. Я кивнул, соглашаясь оставить его барахло у себя до лучших времен. — Машина, это… — Значит, тот джип Александра? — заметил тут же Михаил. Новоиспеченная пара смотрелась, как ни странно, гармонично, красиво оттеняя друг друга. И хотя Михаил был чуть выше Сереги, но за счет своего изящества казался намного выше своего будущего крепко сбитого пассива. Серый кивнул согласно. — Оставь своему другу его же машину. Будешь лапой в постели и послушным мальчиком — через месяц получишь свою тачку, я даже оформлю ее на тебя. У Серого загорелись от слов «своя тачка» синим пламенем глаза, все-таки мальчик был падок на дорогие игрушки. Он облизнулся и закивал, соглашаясь, а я подумал: "Вот дурень, ведь еще не знает, на что подписался. Истина во все века проста — бесплатный сыр лишь в мышеловке". А Серегу купили, причем мастерски и на полное пользование. Да он и не шибко упирался. Я проводил гигантов и пошел искать свою зайку, петляя по притихшему дому. Вася нашелся валяющимся на нашей кровати на животе и читающим книжку. Я опустился рядом, обнял и перекатил его к себе на бок, прижался к его упругим ягодицам напряженным пахом. Он оторвался от книги и, поцеловавшись со мной, изогнувшись назад через плечо, заметил: — Пили? — Угу, виски… — согласился я. Сейчас Вася напоминал мне ревнивую женушку. — С Сергеем, что ли, мирились? — кивнули мне согласно и, улыбнувшись, прижались спиной и задницей к моему горячему телу, разбивая образ «ревнивой женушки» на мелкие осколки. — Нет, я сосватал Серегу за брата его бывшей, Мелены. У Васи глаза стали круглыми, как огромные океаны воды. — Ну, как оказалось, он тоже неравнодушен, как и я, к мужчинам, особенно голубоглазым блондинам. — Так значит, если бы у меня были темные волосы и карие глаза, ты бы со мной не был? — вдруг всполошились у меня в руках, а я стал деревянным от такого наезда. Отпустил Васю, скатившись с кровати, поднялся на ноги и, сощурив глаза, едко спросил: — А ты что, прямо влюбился сразу в мой интеллект, а может, в мою непорочную душу? Вася вздрогнул, сжался, а потом прошептал: — Прости… Я тоже сначала был поражен твоими глазами — они мне показались самыми загадочными в мире, а потом гибким сильным телом. — Так если бы у меня были бы другие глаза и рыхлое тело… — начал я, а потом, сплюнув, ушел рассержено вниз. Детский сад, ей богу. Вася понуро брел за мной, пытаясь до меня достучаться: — Но мне было бы все равно, если бы они были бы карими. — А мне было бы все равно, если ты был бы брюнетом. Но я не отрицаю — синие глаза мой фетиш. И неважно, какие при этом волосы, хотя не спорю — русые волосы, как у тебя, и синие глаза — это как два в одном. От такого мне уже не убежать и нет сил отказаться. Но с другой стороны, если бы я тебя хорошо знал и был бы давно знаком, и у тебя были бы, к примеру, скажем, зеленые глаза или серые или любого другого цвета, то я не исключаю возможность, что мы бы с тобой стали любовниками. Просто для этого понадобилось намного больше времени, вот и все. Скажем, год — два… — Боже, значит, я должен быть благодарен своим глазам за мое счастье. Два года это слишком долго. — Меня обняли сзади и, потеревшись носом об лопатки, прошептали: — Мир? Я понял, что был не прав. — Мир, садись есть, а то ведь еще ничего сегодня не жрал, — буркнул я и, видя, как Вася радостно заскользил к кастрюлькам, сжался от снова зазвонившего звонка. Неужели Серега передумал или чего-то забыл? — Не прыгай. Сиди и ешь. Я скоро, видно, молодожены чего-то оставили из вещей, — прикрикнул я на вновь подорвавшегося Василия и побрел на улицу. Вот ведь, не поесть и не потрахаться. День какой-то дурной совсем выдался. Одно слово — воскресенье. У калитки стояла девушка, я, как пригляделся, так передернулся от дежавю. Если бы Серый был бы девкой, то выглядел бы именно совершенно так. Мягкое тело, крепкое в бедрах и уж больно пышное в грудях. И без проверки было понятно, что титьки полные и отвислые, как спелые дыни. — Вы, наверное, меня не помните, Саша? — да и голос был грудным и таким же вкрадчивым, как и у ее старшего брата, только тембр выше. — Ну, почему же, Вера… Рад вас видеть. — Я отодвинулся от калитки, давая деве пройти во двор, ну не на улице же с ней говорить. — Я пришла с Сергеем поговорить. Он же здесь? Голубые глаза, что были практически на моем уровне и даже чуть выше, просверлили дырку в закрытом гараже. Было такое чувство, что у Верки рентген. — Его нет дома, но вы можете все передать через меня. — Мама беспокоится, что ему скоро в армию, а он к нам носу не кажет. — Покачали головой с волной русых волос. Дева была крупная, такая и дите родит, не заметит. И на руках до кровати донесет, если ужрешься вусмерть. — Может, чаю? — спросил я галантно, доведя девушку до дома. — С удовольствием, я на подработке была в школе. Весной не отработала, так в августе припахали, — пояснили мне, а потом добавили: — А вы все такой же… — Какой? — поднял я бровь. — Красивый. Вы ведь первой моей любовью были. Я тогда совсем была страшненькой, вытянувшейся, прыщавой. А вы… Только ваши серебряные глаза чего стоили. Меня передернуло от упоминания моих глаз, уже третий человек говорит, что они красивые. Вот скажите, в каком месте? — Надеюсь, теперь уже нет? Вера рассмеялась, прямо как Сережа, и улыбнулась столь похоже на тетю Дусю. Хоть что-то было у нее от мамы, а не от покойного отца. — Я не дура, понимаю, что не про вас. И потом, у меня парень есть. Я уже полгода как с ним встречаюсь. Я завел ее в гостиную и увидел, как поперхнулся Вася, оторвавшийся от тарелки с тушеным мясом. Понимаю, самого тряхануло, когда увидел «Серого» в женской ипостаси. — Вася, это Вера — младшая сестра Сергея, — представил я даму и, усадив рядом в кресло, кивнул ей на замершего своего мальчика. — Василий, мой любовник. Вася мило покрылся испариной и покраснел ушами, пробормотав что-то между очень приятно и кушать подано, наливая девушке чашку свежезаваренного чая. Руки у него заметно при этом тряслись. Девица с интересом его осмотрела, а потом всплеснула руками: — Как любовник? А как же мой брат? Я пожал плечами и снова сел на диван, смотря на Веру, которая заняла место, где всего полчаса назад ерзал своей ебливой жопой Сергей. Практически расклад не изменился. Только добавилась пара грудей и пизда вместо члена с яйцами. — Он никогда не был моим любовником. — Но вы же с ним… — замялась Вера. А я передернулся внутренне, если лезешь в отношения между двумя мужиками, то называй все своими именами, а иначе нечего соваться, куда тебя не просят. — Трахались? Да! Такие отношения, когда ебутся без любви, дорогая Вера, называется секс-партнерство или сожительство. И не более того. Теперь же я живу с тем, кто мне дорог по-настоящему. Васины уши приобрели устойчивую малиновость вкупе с покрасневшими скулами, а Вера покрылась ярким румянцем даже на шее. — Надеюсь, вам не нужно объяснять, что я делал с твоим братом в постели? И куда его еб? — добил я смущенную Веру. — Не стоит, я в курсе, как это делается… между геями. — Вера подавила смущенность и ответила довольно нагло для своего возраста, даже с вызовом в голосе. — Я рад. Не люблю проводить ликбезы по сексуальному развитию салаг. Так что вы хотели передать Сергею? — Я… Ну… Мило я сбил всю спесь. — А по поводу армии не волнуйтесь, ему это точно год не светит, — усмехнулся я заминке. Так тебя, девонька, не будешь подглядывать больше и доносить, разведчик ты наш. — Значит, он все-таки женится на этой дочке декана? — спросили меня, снова воспряв духом. — Не декана, а ректора, и не на дочке, а на его сыне, старшем брате Мелены. Боюсь, как бы Серый сам бы в армию от своего нового ебаля не сбежал. Так что передать Сергею? — усмехнулся я окончательному ступору наглой девицы. — Думаю… ничего… пойду я, наверно… — пролепетали рвано, вставая с кресла. — Ага, счастливого пути и привет тете Дусе. Скажите ей, что внучка ей вряд ли при таком раскладе в подоле принесут, если только сам Серега не сподобится родить через свою ненасытную жопу. Я проводил даму из дома, а вернувшись, встретился с неспокойным взглядом синих глаз. — Что? — не понял я взгляд своего любовника. — Я тут к маме поеду на днях за своими зимними вещами… — замялись, лихо покрываясь пурпурными пятнами. — Понял, я еду с тобой знакомиться с твоей маман. Вася расцвел, повеселел и, когда я опустился в кресло, сел на меня сверху, оплетая стройными бедрами. Есть оно счастье, друзья, особенно когда твой любовник счастлив.