***
Ночная Фурия приземлилась сразу за Вороньим мысом. Здесь, на земле, можно было увидеть несколько полос от когтей, словно тут пробежались два волка. Иккинг спрыгнул со спины своего чешуйчатого брата и огляделся. Их окружал густой хвойный лес и мёртвая тишина, пугающая до потери пульса. Даже птицы не пели. Будто кто-то их специально тут разогнал. Задумчиво хмыкнув, сын вождя переглянулся с драконом и, кивнув ему, пошёл в сторону, куда вёл след. Волки раньше не водились в их лесах, только кабаны, драконы, птицы, да всякие там грызуны. Но чтобы волки или собаки — никто ещё не находил таковых. Так что это была первая странность, которую они отыскали за всё это время. Ребята шли тихо, прислушиваясь к каждому шороху, ведь от этого могли зависеть их жизни. Дракон мягко ступал по холодной земле, аккуратно перекидывая свой вес с одной лапы на другу, крадучись как дикая кошка. Парню приходилось хуже; из-за протеза тихие шаги не удавались; он ужасно скрипел, так как его обладатель забыл его смазать. И он боялся, что может спугнуть двойников, и те продолжат им вредить. А этого нельзя было допустить. Двойник Иккинга уже спокойно лезет к Астрид в кровать и «с пеной у рта» уверяет, что между ними что-то было. Злость кипела в оригинале, не зная, как покинуть его тело. Но парень не понимал, на кого злиться больше: на клонов, который тоже хотят жить, как любое другое существо; или на себя за то, что вообще полез в ту злосчастную ледяную пещеру! Рядом с большими валунами расположился небольшой родник, спускающийся по склону в неизвестном направлении. Хэддок не видел здесь раньше никакого родника, ручья и вообще этих валунов. Словно их сюда специально кто-то притащил. Но не мог ведь ручей появиться сам по себе? И с такими мыслями местный герой подошёл к камням. Но стоило ему поставить протез на горку из маленьких камешков, как парень с громкими воплями провалился куда-то под землю и удачно приземлился на холодный и гладкий каменный пол, а потом скатился кубарем куда-то на ярус ниже по крутому на удивление гладкому склону. Когда же парень остановился, он жалобно застонал и обхватил себя руками. По телу прошлась жгучая боль от копчика до шейных позвонков. В висках стало тяжело, а в глазах появились чёрные точки. Сделав глубокий вздох, всадник прикрыл глаза и тряхнул головой, чтобы привести себя в чувства. Приземление было не из приятных. — Беззубик, ты здесь, дружище? — крикнул Иккинг, оглядываясь по сторонам. Света было катастрофически мало, только из довольно крупной дыры в потолке проскальзывали лучи Солнца, но в основном его закрывали ветви деревьев, выросших поблизости, как оказалось, фальшивого родника. Дракон, услышав своё имя, рыкнул и одним прыжком приземлился рядом с другом, жалобно заурчав. Лапы подкосились, голова закружилась… Непривычное для Ночной Фурии чувство. Её качало из стороны в сторону, но, благо, сын вождя помог прийти в себя, — Брат, с тобой всё хорошо? Ты не ушибся? — взволнованно поинтересовался Хэддок, осматривая своего дракона на наличие повреждений, а тот почувствовал некую слабость. Хотелось просто взять, лечь и заснуть крепким, непробудным сном. Фурия в ответ лизнула всадника в щёчку и «чихнула», подняв слой пыли. Парень тут же закашлял, но дракон разогнал мелкие частички земли парой взмахов крыльев. Человек с благодарностью посмотрел на рептилию и, кое-как поднявшись на ноги и при этом немного пошатываясь, отряхнулся. Попросив друга посветить, шатен принялся осматриваться, куда же они всё-таки попали. Ящер пустил под потолок сгусток плазмы, который осветил всю округу, и два названных брата смогли увидеть две лестнице, ведущих куда-то наверх. После всего произошедшего Иккингу не очень хотелось идти по ним; он опасался встречи ещё с каким-нибудь двойником или монстром. Но нужно было найти выход, а их туда три: один проходил через каменную лестницу с железными поручнями, что была как будто создана для великанов; другая была скрыта во мраке; и туннель в противоположной стене, ведущий неизвестно куда. Вдруг подул холодный ветер, пронизывающий насквозь. Хэддок вздрогнул всем телом, будто его прошибло зарядом тока. Он припоминал такой холодок на Острове Самозванцев, когда только влетали в пещеру. Но в этот раз ветер каким-то невообразимым образом зажёг восковые свечи, расставленные вдоль небольшой лестницы по бокам. Парень глянул на чешуйчатого приятеля и задумался. Всё это выглядело очень странно и пугающе. Неизвестность отталкивала его, и парень не горел желанием узнать причину магического зажигания свеч. Ему хотелось поскорее покинуть это место, и он уже развернулся в противоположную от освещённой лестницы сторону, как услышал звон в ушах. Он становился всё громче и громче с каждой секундой, заставляя бедолагу присесть на колени и закрыть уши руками. Не выдержав напора, он кратко вскрикнул и замер с открытыми глазами в такой позе. Он смотрел в одну точку на полу и не двигался, чем начинал пугать своего дракона.***
— Иккинг, Иккинг, Иккинг… — послышался звонкий голос позади, в котором чувствовался высокомерный тон хозяина, — я же говорил, оставь эти глупые попытки отыскать нас, — рассмеялся двойник, шагая по прозрачному полу по направлению к оригиналу. Иккинг обернулся и затаил дыхание от злости; снова он, — не нужно быть таким нетерпеливым, Икки. Знаешь, а я ведь могу устроить тебе встречу. Да, точно, встречу, — клон показал хищный оскал и усмехнулся, — и не простую. Я дам тебе шанс победить меня, — заулыбался Освивр и, увидев замешательство собеседника, решил разъяснить, — поясню: чтобы ты не изводил себя нашими поисками, я пойду тебе навстречу. Сегодня на заходе Солнца жду тебя на южной части острова, на пляже, одного. Ты ведь не будешь рисковать Беззубиком? — А с ним-то ты что собираешься делать? — выкрикнул Хэддок и сжал руки в кулаки. Вся эта история, приключившаяся с ним и его лучшим другом заставляла табуны мурашек бежать меж лопаток и кровь застывать в жилах. Холодок прошёлся по спине Иккинга, но тот не придал этому никакого значения. А клон сложил руки на груди, загадочно и мерзко улыбаясь. Глаза в одно мгновение вновь стали серыми и пустыми, и двойник склонил голову на бок, — Только посмей его тронуть! — снова выкрикнул оригинал, но уже слабее, чувствуя, как ноги подкашиваются. Дрожь в коленках заставляет его упасть на колени и посмотреть на клона с ненавистью в зелёных глазах. — О, его трону не я, а его клон — Ёрмунганд. Кстати, я не представился, Освивр, — сероглазый протянул руку в знак знакомства, но тут же её убрал, завидев измученное и злое выражение лица бедолаги, — вижу, ты немного занят. Ладно, зайду попозже, — и под громкий мерзкий и противный хохот так называемый Освивр покинул сознание оригинала, оставив последнего беспомощно рухнуть на холодный пол.***
Хэддок медленно приходил в сознание и, как только он полностью вернул контроль над своим телом, лёг на пол, скривившись от жуткой боли в спине. Иккингу показалось, что по лопаткам начинают ползти огненные змеи, обжигая его кожу и выжигая на ней какой-то рисунок. Парню стало трудно дышать, слишком жарко внутри, и невидимый противник сдавил его горло, прижимая беднягу передом к холодной землей. Поджав губы, всадник еле сдерживал себя, чтобы не закричать во весь голос. Была маленькая надежда, что сейчас всё закончится, но в следующую секунду человек почувствовал, как кто-то начинает вырезать какой-то узор на его спине, причём несколькими раскалёнными лезвиями сразу. Беззубик легонько боднул почти не двигающегося всадника в плечо, на что тот отозвался слабый стоном боли. Ему удалось вздохнуть, но лишь для того, чтобы вновь задержать дыхание и попытаться сдержать крики. Боль усиливалась, расползаясь по всей спине и словно проникая внутрь. На лопатки начала давить невидимая сила, отчего Иккинг пытался прижаться к земле всем телом, дабы уменьшить боль. И он не выдержал. По пещере эхом разнёсся его крик, а боль немного отступила, позволяя парню перевести дыхание. Однако на этом она не закончила своё деяние. На этот раз закололо в позвоночнике, а оттуда уже поползли «лианы», обхватывая всю спину, но не доходя до поясницы. Карасик принялся долбить кулаками пол и перекатился на спину, тем самым увеличив дискомфорт. Он словно лёг на раскалённое железо, потому подскочил, как ужаленный, и, не удержав равновесие на протезе, приземлился на пятую точку. Что удивительно, боль в спине не заглушила боль в копчике и усилилась. Беззубик беспомощно наблюдал за страданиями своего брата, не в силах помочь ему. Он пару раз рыкнул на него, пытаясь обратить его внимание на себя, отвлечь немного. Но парень неловко задел его рукой по носу и под свой же громкий крик потерял сознание, не выдержав столь адской боли. Фурия жалобно заурчала и лизнула друга в лоб, но тот не очнулся, а продолжил лежать на холодной земле. Грудь медленно и слабо вздымалась, плавно опускаясь при выдохе. Дракон аккуратно взял человека за ворот костюма и потащил в сторону туннеля, что был напротив лестницы, ведь именно туда и собирался идти всадник. Осторожно волоча в зубах тело ещё живого сына вождя, Фурия спустя некоторое время почувствовала запах моря и слышала шум волн, с силой бьющихся о скалы. Выход был совсем близко, и рептилия это понимала. Совсем скоро показался солнечный свет, и как только ящер вытащил брата на пляж, его лапы тут же подкосились. На Беззубика нахлынула усталость, окутывая его коконом. Голова потяжелела, а в глазах начали плясать красные точки. Встрепенувшись, Фурия попыталась удержаться в сознании, но неожиданно что-то больно кольнуло в область сердца. Издав слабый рык, дракон рухнул рядом со своим всадником, успев только накрыть его своим крылом.***
Громгильда отстала от Ночной Фурии и вскоре совсем потеряла её из виду, стоило ей лишь свернуть за угол. Всадница беспокойно озиралась по сторонам и решила, что парни спустились вниз, в лес. Подав своей любимице сигнал лететь в сторону оврага, она крепче сжала в руках конец седла. Змеевик, гаркнув что-то на своём драконьем языке, полетела в нужном направлении, взглядом разыскивая чёрную тень. Астрид волновалась за обоих, ведь Иккинг был ей небезразличен, а Беззубик показал ей, какими на самом деле могут быть драконы. Они оба были одними из самых умных существ на Олухе, потому могли легко затаиться где-нибудь, пока Хофферсон и Громгильда не улетят. Тогда блондинка решила проверить когда-то бывшее тайным убежище Карасика и Фурии. В сердце воительницы засела тревога, когда она увидела сломанные деревья на пути к оврагу. Она перепугалась не на шутку, решив, что разрушения появились в результате нападения на Иккинга и Беззубика их двойников. Змеевик тоже заметил изменения в местности и, почувствовав, как девушка заёрзала в седле от нетерпения, стрелой рванула в овраг. И какого было удивление Астрид, когда она увидела цель своих поисков спокойно стоящих посреди их убежища. Когтевик приземлился рядом с Фурией и радостным чириканьем позвал в сторону, чтобы порезвиться и поговорить. Сперва Разящий ничего не понял, но, порывшись в памяти, притворно-весело побежал за острохвостой драконихой. Всадница последней подбежала к другу и кинулась ему на шею, а затем, оторвавшись, ударила в плечо кулаком с размаху. — Это за то, что заставил перепугаться ни на шутку! — пояснила воительница, грозно сверкнув голубыми глазами и положив руки на бёдра. Парень посмотрел на неё, изогнув бровь в недоумении, — Зачем ты один полез искать двойников, Иккинг? Хотя стоп… — девушка притормозила и скрестила руки на уровне груди, — или ты не Иккинг? Ну-ка, какого дракона я ненавижу и почему! — Астрид не была уверена в том, что наткнулась на ненастоящего Хэддока, потому подобрала нужный вопрос, ответ на который знает лишь половина деревни и молчит об этом при ней. И она была права в том, что встретила двойника своего друга. Освивр усмехнулся и порылся в памяти оригинала, а ждать девушке пришлось недолго. — Страхолёта, потому что он разорил твою семью, — смело ответил Осви, потирая ушибленное место, чтобы сделал настоящий Иккинг. Хофферсон облегчённо вздохнула и, взяв парня за руку, повела его в сторону выхода, — Астрид, куда ты меня повела? Нам нужно поскорее найти наших клонов! — воскликнул шатен, вырвав свою конечность из цепкого захвата воительницы. Всадник остановился на месте, с укором смотря на собеседницу, что обернулась на него. Блондинке не нравилось то, что Иккинг был таким упрямым, прямо весь в отца, как она считала. Всё сделает, но по-своему, и ведь не отступит! Упрямый баран, как однажды выразился Плевака. — Иккинг, мы обязательно их найдём, но вам с Беззубиком следует сидеть дома, чтобы ничего не случилось. Идём в деревню, — Астрид положила руку на переросшего её друга плечо и устало покачала головой. Тот слабо улыбнулся ей, заглядывая в душу и роясь в её воспоминаниях. Пока она касается его, он может всё о ней узнать, и даже больше, — Громгильда, Беззубик! — девушка не убирала руку, но перевела взгляд на драконов, что резвились в стороне. Змеевик тут же подскочил к всаднице, а Ёрмунганд, незаметно недовольно фыркнув, спокойно подошёл к своему всаднику. Ему не нравились игры этой острохвостой драконихи и не понимал, как они могли нравиться Беззубу. Хотя оно понятно, последнему ведь не больше восемнадцати лет. Неудивительно, что они с Икком подружились. Освивр отметил про себя важную деталь: Астрид была влюблена в этого доходягу, от которого он унаследовал внешность и воспоминания. Странно конечно, но правда. И девушка спрятала эти чувства глубоко в душу, боясь быть засмеянной и опасаясь, что любовь может быть неразделённой. С виду такая сильная, да и характер не подарок. Зато внутри хрупкая, как тоненькая веточка дерева: наступишь, и она сломается, издав лишь характерный «хруст». Это двойник успел заметить и в их первую встречу, но сейчас он понял, что у него есть шанс наиграться с глупой девчонкой, так и не догадавшейся, что именно он проник в её дом, что именно он нагло пробрался к ней в кровать и поцеловал её. Именно он, а не его оригинал. Это было смешно, и было бы смешно для неё, если бы не было правдой. — Астрид, — сладко протянул клон, словно пытаясь почувствовать звучание букв её имени на вкус, — давай пройдёмся до деревни пешком? Может, сможем их отыскать по пути, — он состроил милое выражение лица, отчего девушка еле сдерживала улыбку. Он выглядел таким милым. Но Хофферсон быстро себя отдёрнула, — пожалуйста, — Освивр склонил голову на бок и немного улыбнулся. Воительница сдалась, сдавленно выдохнув. Она ничего не могла противопоставить ему, ведь действительно, так они, возможно, отыщут двойников, а она, если что, сможет его защитить. И пришлось сказать своё «ладно», чтобы на веснушчатом лице всадника проявилась благодарная улыбка, от которой на душе стало как-то тепло. Осви умел воздействовать на эмоции людей или животных, подавлять их лишь взглядом, а также успокаивать. Последнее особенно получалось даже всего лишь прикосновением. Девушка выбралась из оврага и не заметила, как Ночная Фурия и её всадник переглянулись. Их глаза всего на мгновение поменяли цвета, а потом вернули прежние. Догнав воительницу, двойник её друга решил идти с ней достаточно близко. Его дракон шёл рядом, не желая общаться с Громгильдой, что, видя странное настроение Разящего, шла по другую сторону своей всадницы. Сама же Астрид чувствовала какое-то странное спокойствие, и это притом, что «Иккинг» шёл рядом с ней. Не придавая этому никакого значения, девушка продолжала шествовать по направлению к деревни, замечая, что на ветках деревьев ни одной птицы, рядом ни одного животного, ни одного дракона, что для этих мест уже странность. Раньше хотя бы Жуткие Жути по тропинкам гоняли, а сейчас — тишина. Словно сама Хель гуляла по лесу, а все живые существа спрятались в норках и дуплах, чтобы не попасть в её царство. Ёрмунганд, перебирая лапы, пытался проникнуть в сознание Беззубика, и ему это удалось. Пока его всадник был занят тем, что успокаивал и одновременно с этим очаровывал дамочку, дракон насылал на своего оригинала кошмары. Беззуб был без сознания, и двойник был даже в курсе, где именно лежало его тело. Но ещё рано что-либо предпринимать против него. Совсем скоро ему предоставится шанс разделаться с ним или же он просто сможет посмотреть на его мучения. Освивр сказал, что они увидятся на закате, а до него осталось около десятка часов. По сравнению с тем, сколько лет клонам, это мгновение для оригиналов. Однако стоило припугнуть Фурию и сбить с толку. Пусть запутается, потеряет способность различать реальность от кошмара. Ёрмунганду нравилось то что он умел, ведь так приятно наблюдать за чужими страданиями. Правда, в теле дракона не очень удобно, но ради того, чтобы жить, можно и потерпеть. Единственная проблема — Алистер, которого давно нужно было убрать с дороги. Но Освивр решил оставить его себе. И Ёрмун согласился. К тому же ему была обещана пища из человеческой плоти, костей и органов. Вот, что успокаивало такого грозного зверя, как он. Любуясь красотой молодой воительницы, двойник Иккинга «случайно» коснулся её руки, из-за чего та на секунду замешкалась. Быстро взяв себя в руки, она сжала кулаки, а её светлые брови сошлись на переносице, придавая выражению лица суровость и серьёзность. Она немного ускорила шаг, и парень повторил за ней, стараясь не отставать. Уголки его губ на мгновение поднялись, но их хозяин тут же их опустил. Слыша, как бьётся её сердце, он сглотнул; появилось желание вцепиться в него руками, оторвать и вгрызться выросшими клыками, испачкавшись в алой крови. Он не по наслышке знал, что сердце человека жёсткое, но ему оно нравилось, особенно то, которое ещё недавно было живым, билось в чьей-то груди. Коснувшись её руки ещё раз, он на мгновение проник в её голову и узнал, что она то ли волнуется, то ли смущается. В любом случае, Астрид заметно напряглась. А Освивр решил разрядить обстановку. — Астрид… — притворно-смущённо пролепетал парень, отведя взгляд от неё. Девушка посмотрела на него с изогнутой левой бровью, взглядом спрашивая «Что?», — пока чего не случилось… — клон глубоко вздохнул, изображая неуверенность, которая была присуща оригиналу, — я хочу знать: ты целуешь меня из жалости или есть другая причина? — еле сдерживая улыбку, спросил Освивр, заставив девушку смутиться и отвернуться. А парень наоборот, повернулся к ней лицом, словно изучая. Хофферсон повторила его вздох и устало потёрла шею; ей было неприятно говорить о своих чувствах, но…, а вдруг она не успеет? Прогнав эту навязчивую мысль, она всё-таки решила сделать то, что нужно было. — Иккинг… — девушка остановилась и встала напротив Освивра. Затем она с размаху ударила его в брюшную полость и скрестила руки на уровне груди, — не смей больше задавать таких вопросов! — яростно выпалила она, а затем, ухватив его за ворот его кожаного костюма, притянула к себе и накрыла его губы своими, — Конечно же по другой причине, — тихим голосом ответила она, чуть отстранившись от так горячо любимого ею всадника. Парень как-то хитро улыбнулся и, положив руки на её талию, притянул к себе, впившись требовательным поцелуем. Астрид, к своему огромному удивлению, расслабилась и даже не предприняла попыток вырваться. Она словно почувствовала какое-то умиротворение рядом с ним и охотно отозвалась на поцелуй. Глаза Освивра закатились и стали полностью серыми в то время, как девушка свои закрыла, обхватывая руками шею всадника Ночной Фурии. Их драконы остановились, и Ёрмунганд, чтобы отвлечь Громгильду от созерцания «изменившегося Иккинга», решил на время притвориться Беззубиком, позвав её порезвиться в сторонке. Змеевик отозвался весёлым чириканьем и, довольно виляя шипастым хвостом из стороны в сторону, последовал за чёрным ящером, даже не заметив цвет глаз шатена. Двойник углубил поцелуй, чуть поддавшись вперёд. Астрид была не против, хотя мысленно понимала, что не стоит продолжать, к тому же посреди леса, да и в такое время… Хотя её голову посещала другая мысль:, а вдруг времени на это вообще не будет? Два противоречивых чувства боролись в ней, но она позволила языку «Иккинга» скользнуть навстречу её, приоткрыв для этого рот. Освивр понимал одну важную вещь: таким образом он не только очаровывал эту красавицу, но и бросал вызов оригиналу, целуясь с пока что ещё не ставшей его девушкой.