Восьмая причина

Тени - ребята хорошие, а главное - многофункциональные и малопотребляющие. Но есть в них одна не самая приятная черта: очень любят они суды всякие и разборки. До боли в призрачных зубах и хруста прозрачных носов любят. На этой сомнительной по плодородности почве Танат, неизвестно чем мотивируя, предложил выносить всю олимпийскую братию по одному, ибо вместе не получится. Они как веник - пыли много и не сломаешь. Не далее как вчера отбыли на скамейку морально покалеченных целых две, нет, все-таки полторы фигуры: Афина и частично Деметра. Но последняя, как доложил Пэон, вернулась в свои покои той же ночью. И все же обратимся к судам. В общем, захотелось серой массе посмотреть на именитых гостей. Ну а во дворец с шашлыком наперевес, как обычно бывало, нынче не завалишься. Не те времена. А вот набить кому-нибудь физию или спереть что-то... чтоб потом разбирательства были… Можем, умеем, практикуем, как говорится. "Разведчиками" стали три самых стегнутых на голову, по мнению общественности: Тантал, Парис (вызвался сам, предварительно распихав по карманам с десяток элизиумских яблок) и Триптолем, состоявший в дружеских отношениях со всеми здешними предпринимателями и имеющий на этом основании изрядную по размерам и авторитету крышу. Выражаясь проще, это было самое обычное начало еще одного необычного дня. *** Послышалось многозначительное шкряб-шкряб, и в покои вошел Зевс. Покрутившись перед зеркалом в золоченой раме и одарив отражение такой улыбкой, что Нарцисс поперхнется, Громобой посмотрел на жену. Вышеуказанная особа, растянувшись на ложе, ковыряла изящным пальчиком... кхм... ладно пусть будет: "лак с другого, не менее изящного, пальчика" и на мужа не смотрела. - Гера, - позвал обиженный Громовержец. - Чего тебе? - спросила жена, поднимая светлую кучерявую голову. - Ну как? - поинтересовался Зевс, играя бровями. - ? - не поняла богиня. - Одеяния мои тебе как? - А, это что ли? Нормально, - кивнула Гера. - Я уж думала, что-то серьезное. - А это что, не серьезно?! Это же боевые доспехи, женщина! Я в них и огонь, и воду... - ... прошел, и свет небес в них отразился, и сиял ты в них ярче солнца. Да-да, я это знаю, - перебила его супруга. - Ты бы снял их, не позорился, а? В гостях все-таки... - Почему не позорился? - Да ты уже совсем ополоумел? Кто ж в боевом облачении по дому ходит?! И если еда упадет? Тебя ж по кусочкам разберут! - И то верно, - стушевался "вояка". - Брат на суды пригласил. Пойдешь? - Отчего же не пойти? Хоть какое-то развлечение будет, - хмыкнула Гера. - А вчерашнего тебе... - Даже не заикайся про вчерашнее! Предвечный Хаос, ты вел себя как дитя! Даже эта твоя Кора и то... - вспылила богиня. - Что ты имеешь против Коры? - нахмурился Зевс. - Я? О, ничего. Давно пора следовать примеру смертных... Сковородку в руки и по роже, чтоб не гуляли! - крикнула Царица богов из соседней комнаты. *** Суды. Что может сравниться с судами в Преисподней? Здесь самые честные судьи, самые подробные разбирательства и вообще здесь все самое-самое. За исключением двенадцати новоиспеченных присяжных. Минимум трое из них хотят растереть в пыль хотя бы двоих хозяев, четвертая и восьмая в шоке, пятый занят собой, а седьмой планирует ликвидацию целостной переносицы у Гипноса. Подводя итог краткого обзора ситуации, можно сказать, что двенадцать выставленных полукругом в тронном зале кресел заняты ну очень колоритными личностями. Тринадцатое из черного камня пустовало. Кора заняла место рядом с Зевесовым троном и изо всех сил старалась не дрожать. Слишком давила на неё столь торжественно-мрачная обстановка. За спиной юной богини стояла, держа в руках небольшую амфору, Иахе. Открылись в другом конце зала двери, и вошел в сопровождении своей верной свиты Аид. Молча кивнув собравшимся, бог занял свое место и нашел глазами Кору. То же сделала добрая половина его спутников. Раздались едва слышные вздохи, полные огорчения, и вскрики победителей. Богиня сделала краску. Потоптавшись некоторое время перед троном Владыки, Танат пошел возвестить о начале судов. Выйдя за дверь, Смерть строгим взглядом обвел ожидающих. Теней было не много, поэтому Парис с целым мешком яблок рассованных по карманам, согласитесь, выделялся. - Зачем принес? - спросил Танат, тыкая острием теперь уже простого, не двуручного, меча в оттопыренный карман. - Так я эт самое... гостям дорогим подарочек несу, - промямлил парень, отступая на шаг. - С Элизиума, небось? - поинтересовался пернатый. - Да... - Тебе, видать, совсем жизнь спокойная наскучила? Знаешь, что будет, если эти троглодиты сожрут что-то местного производства?! Знаешь?! Нет? Здесь они останутся! Навсегда! А если так, то уж лучше сигануть сразу в Хаос! И сдохнешь навсегда и мучиться не будешь. Истерические нотки в голосе Мечника знающие люди вполне оправдали бы. Однако Парис знающим не был и поэтому, вжав голову в плечи, рухнул в обморок. Улыбчивый Триптолем, посмеиваясь, привел беднягу в чувства, а пока царевич отходил, распихал яблочки по всем известным и неизвестным тайникам, надеясь собрать на обратном пути и схарчить от греха подальше. Танат, прислонившись к холодной стене, наблюдал за оказанием первой помощи. Проживший вечность, а может, и больше, он идиотом не был и сразу понял, чего позабыла здесь эта троица. - Надеюсь, у вас хоть повод достойный, - неизвестно к кому обращаясь, изрек Танат. - А? Повод? Повод-то да, путевый, - отозвался Тантал, стараясь не поднимать взгляда. Он еще не привык к местным представителям власти и старался не попадаться на пути. - Ну и какой? Тени замолчали. Теням было стыдно. План теней рушился. Беда. - Значит так. Слушаете меня – все хорошо, ну а нет, так нет. Поняли? *** По залу бродила, завернувшись в плащ-невидимку, острозубая Скука. Танат слишком долго не возвращался, и некоторые из олимпийцев уже сделали по две, а то и по три вылазки к столу с едой. Устрашающая неподготовленную душу, свита Владыки резалась в кости с не менее устрашающими судьями. Но партии проходили под вручную сотканным покровом Тайны, и гостям выдавал себя и заодно всех товарищей игрок по призванию, взяточник и просто красавец-мужчина Радамант. Аид, изо всех сил делая вид, что ничего не происходит, иногда постукивал двузубцем по мраморной плите. Казалось бы, что тут такого? Но только хитрая Геката знала, что Владыка подсказывает ей и Гипносу, что у кого выпадет. Через несколько минут эта славная парочка уже разжилась всем, чем можно. Наконец открылись двери и в зал вплыли три потрепанные и грустные тени. Вид их был настолько жалок и непривычен, что даже Аид, казалось бы, подготовленный ко всему, помрачнел, но заметив скупую улыбку друга, повеселел, и, накинув на себя маску «Я самый грозный», посмотрел на вошедшие души. Зал замер в ожидании. - О, Великий Владыка! Мы, твои верные и покорные подданные, пришли просить твоего мудрого и великого совета! - взвыл тоньше Ламии Парис и пал ниц. То же сделали остальные. - Так что же привело вас сюда? – спросил Кронид, мельком оглядев зал. Афродита, видя состояние любимчика, вжалась в спинку своего изящного золотого трона и с ужасом разглядывала рубцы на руках и, о ужас, свалявшиеся и грязные, некогда золотистые кудри троянского царевича. Арес, раздувшись и покраснев, с неприкрытой ревностью наблюдал за пассией. - Мы не можем… не можем поделить между собой вот это!- выкрикнул Тантал и протянул худые испещренные ссадинами руки. В ладонях призрака лежало яблоко. Самое обыкновенное, не золотое и не серебряное, сорванное, скорее всего, по дороге во дворец, а может еще раньше. На секунду Аид растерялся, но вспомнив, почему у трех, точнее двух с половиной, сестричек глаза на лоб полезли при виде не совсем стерильного, но все же вполне пригодного для еды плода, чуть не заржал в голос. - Яблоко? – поинтересовался он, вскидывая бровь. - Нет, Владыка. Яблоко лишь материальный предмет спора. Мы не можем поделить между собой титул самого страдающего. - Какой титул? – переспросила Гера. - Титул самого страдающего, богиня, - ответил Парис, глядя прямо в синие, бездонные, как два колодца, глаза. - Так помоги же нам, о, Владыка! – возопил Триптолем. Окинув взглядом родичей, Кронид, почесав подбородок, провозгласил: - Сегодня не я и не мои судьи разрешат спор! Обратитесь с мольбой к моим братьям и сестрам с Олимпа! Я отдаю им право суждения. Явно ожидавшие этого тени с несвойственной для замученных личностей резвостью кинулись к заранее выбранным жертвам. Так как Афина уже была мягко скажем не в себе, хитрож... хитроумный Танат заменил ее кандидатуру на Афродиту. Да-да, она уже была в списке жертв, но повторное промывание мозгов еще никому не вредило. То ли Парис слишком увлекся, то ли Ареса совсем заклинило, то ли еще чего, но переходной момент был упущен, и в следующую секунду зал наполнился утробным рычанием воинственно настроенного бога. Не упуская момента, на Ареса с молотом в руках кинулся злой, как Мегера, Гефест. Пока в зале творился очередной божественный мордобой, а тени при виде этого дружно выпадали из реальности в осадок, из-за трона Владыки высунулась умная физия Гипноса. - Никак опять бои затеяли, Темнейший? - осведомился он. - Да как ж без этого! У них потасовки, видать, три раза на день: перед приемом пищи, - заметил Радамант. - Ну, тогда больше, чем три раза, - закрыв глаза, усмехнулся Аид и, подперев щеку рукой, стал слушать, кто о ком что думает. - Прости их, Владыка. Засиделись мы на Олимпе, - раздался рядом знакомый голос. Кронид, приоткрыв один глаз, посмотрел на подошедшую Кору. - Ничего. Ананка миловала, хоть так обходимся, а то бы сейчас к тятеньке нашему, Крону, запросились. Вот тогда бы совсем весело было, - улыбнулся Невидимка. Как и бывает со всеми по жизни победителями, Аид попал в тишину. Неизвестно, что произвело на олимпийцев такой эффект - то ли "веселье", то ли идея похода к батюшке на огонек. После секундного мозгования кто-то выкрикнул решающую фразу: - А это идея! На этой радостной ноте противостояние было закончено. - Я болван, - усмехнулся Владыка, открывая второй глаз. - Может, им там не понравится, и мы побыстрее вернемся домой? - с надеждой в голосе спросила богиня. - Глаголешь истину, богиня, - согласился он и обратился к малость помятым собравшимся. – Значит так. Во имя мира и отсутствия травм предлагается экскурсия по нижним уровням Тартара. Любителям экстремального вида спорта просьба обращаться к нашим братьям-авиаторам. На этом все! *** Трапеза, на этот раз обошедшаяся без особо страшных баталий, закончилась. Олимпийцы отдыхали в своих покоях, наслаждаясь прохладой. Отдыхали, потому что ужасно устали. Ну, сами посудите: дойти до лестницы, спуститься, отвоевать себе нормальное местечко за столом и (о, ужас!) поесть – занятие не для слабонервных. Кора, сидя перед зеркалом в золоченой раме, расплетала свою замысловатую прическу. Деметра, явно не разделявшая симпатий дочери к местным кутюрье и представителям фауны в одном лице, отправила на встречу с Арахной бедную Иахе. Нимфа побледнела, но все же, прихватив заветную краску, пошла. Она знала, что богиня Плодородия порой хлеще всяких паучих бывает. В дверь постучали, и Кора, заколов пряди на затылке, открыла. На пороге было пусто. Пожав плечами, богиня вышла и направилась в сторону, как ей казалось, покоев других богинь, в надежде найти мать или хотя бы Афродиту. Но за поворотом был тупик. Коридор заканчивался стеной, расписанной умелой рукой. Золотом и серебром вспыхивали звезды в разрисованном небе. Почти под потолком угадывались очертания колесницы Нюкты, а от самого пола ввысь тянулись огромные, с тарелку, цветы. Боясь вдохнуть, Кора осторожно коснулась стены, и от её прикосновения засияла идеально проработанная роса на листьях. - Красиво, правда? – раздался за спиной звучный голос Гекаты. Не в силах говорить, девушка кивнула, заворожено наблюдая, как по небу носятся, играя в салки, звезды. - Он сам все придумал и оживил, - тихо молвила Колдунья. – Не мог расстаться с воспоминаниями о Земле. - Аид? Это он нарисовал? – не поверила богиня. - И не только это. Все, что есть в нашем доме, от садов и фонтанов Элизиума до малейшего стеклышка в оконных картинах, он придумал сам. - Но мне Аид говорил, что окна созданы по вашим проектам, - улыбнулась девушка. - Да, я создала чертежи, когда Аид предложил вставить в рамы прозрачные осколки цветных ваз. - Получилось здорово. - Вечность - лучшая подруга в таких делах, - усмехнулась Геката. – Тебе пора, дитя. Мать будет искать. - До свидания, - кивнула Кора и вприпрыжку помчалась в свои покои. В комнате все было так же, как и после её ухода. Прибавилась разве что сияющая, словно колесница Гелиоса, Деметра. Развалившись в кресле, богиня Плодородия одарила вошедшую дочь ослепительной улыбкой и указала на стол у стены. Готовая ко всему девушка повернула голову. На столе стояла ваза, полностью забитая разными цветами, а рядом пристроилась небольшая коробочка из черного дерева. Взяв её в руки, Кора посмотрела на мать. - По-моему, это от Аполлона. Посмотри, сколько золотых цветов, - сказала Деметра. – Открывай же. Щелкнув замком, богиня приоткрыла крышку. В шкатулке, на мягкой бархатной подушке, лежало чудесное золотое ожерелье. Маленькие солнца были из чистого янтаря, а цепочка сияла серебристыми звездами. Еще раз оглядев коробку, девушка заметила небольшой кусочек пергамента и аккуратно, чтобы не заметила мать, вытянула бумажку из укрытия. На ней ровным почерком было написано всего три слова: «Спасибо за идею». - Ну, есть записка? От кого? – поторопила нетерпеливая богиня. - Да, мама. Ты права. Это от Аполлона, - улыбнулась Кора.