Восьмая причина

Действа, развернувшиеся после Совета, наверняка вызвали у аэдов острый приступ маразма или чего похуже, а потому благородные товарищи поэты-прозаики кинулись восхвалять богов с утроенной силой. Говорят, что даже искры летели, высекаемые палочками. Неизвестно, какой травкой баловался тогдашний союз писателей, но суть они передали относительно правильно. То, что Деметра с горя завернула бедным грекам пару метров отборного снега, никто оспорить не смеет. Удивление эллинов в тот славный денек быстренько сменилось радостью, и только ступив в сандалиях на побелевшую землю, южане просекли фишку, а так как шуб они в то время не ведали, да и к теплицам приучены не были, быстро стали тащить оставшийся хавчик в храм, богам. А то изголодают, бедолаги, на своем-то Олимпе вечнозеленом. Боги дураками не были, а потому живенько дары приняли и стали методично сушить сухари и орехи. Многокормная, это которая Деметрой зовется, наблюдая такой поворот-разворот, быстренько свернула свой лагерь и, перекинувшись в страдалицу-старуху, спустилась неизвестно зачем на землю. Теоретически можно предположить, что зимняя Греция богиню радовала, ибо энта мадама задержалась там ох как надолго. Вгоняя смертных в еще больший ступор расспросами о своей дочурке, Деметра шастала по всему полуострову и «стенала, выплакивая последние слезы». От ее высокочастотных стенаний, надо заметить, попряталась последняя зелень и миром овладела такая голодуха, что хоть вой. Жизнью был доволен только Атлант, коего дружбаны-титаны не забывали подкармливать. Вот тут-то и начинается саморасход общественного мнения. Началом всего, неоспоримым началом, послужило своеобразное введение в некий город Элевсин Деметры. Толчок для полного финиша дали четыре замечательные дочки тогдашнего правителя. Обнаружив странную, пребывающую на последней стадии депрессии старуху, они отвели ее к батьку. Батек, а именно мирный, никого не трогавший, голодающий царь Келей и супруга его Метанира приняли гостью как надо. Есть теория, что монарх смутно догадывался о том, какая чудесная молния прилетит ему в глаз, если бабенку не накормят. Относительно вдоволь наевшись, царица предложила Деметре работу, с соцпакетом и карьерным ростом, разумеется. От нечего делать та согласилась, и стали они жить-поживать, деток в печку кидать и добра наживать. Перечитаем вышесказанное и обратим внимание на кулинарный заскок богини. Маленького Демофонта каждую ночь совали в огонь, чтобы дитятко обретало бессмертие и подрумянивалось. Уж не знаю, каких масштабов должен быть младенец, чтобы кашеварить его целых две с половиной ночи, но аэды записали так, а их авторитет в таких вопросах непоколебим. Гипнос, по привычке залетающий к ребенку каждую ночь, мягко сказать, пошел на вынужденную посадку, увидев, чем занимается без пяти минут теща его Владыки и друга. «Аццкую кухню» прервала на третью ночь не спящая из-за вылетевшего в кювет бога Метанира. Действуя как истинная мать, она решила поглядеть, всё ли в порядке с меньшим чадом. Оказывается, нет. Картина перед царицей предстала весьма эпичная. В очаге, на углях, умилительно агукая, лежало вышеупомянутое чадо, а рядом Деметра, под видом нянюшки, суетилась, припоминая, куды задевала лучок и гвоздику. Демофонта спешно вытащили, не дав дожариться. Несчастную мать депортировали к лекарю, а богиня, как актриса со стажем, решила все-таки доиграть свой спектакль и эффектно уйти. Когда оголодавшая стража во главе с Келеем ворвалась в покои Демофонта и, не застав обещанного хавчика, с ножами кинулась на прифигевшую женщину, Деметра переборола все старческие болезни и предстала в своем истинном обличии. Поседевший царь оказался дипломатически подкованным человеком, что доказал, нагрузив гостью дарами и отправив ее к Гелиосу за информацией. Спокойные дни в Подземной стране были на редкость приятным событием. Для Владыки и его шайки такие моменты являлись попросту сигналом ко всеобщему безделию. Для Коры, невольно занявшей место хозяйки, было тем еще сюрпризом, что всех хтонических товарищей нужно будить чуть ли не с колоколом. Аид вообще смело мог называться открытием. Во всех отношениях. Не разлепляя глаз, Владыка, нарядившись в простой мешковатый хитон, вваливался в трапезную и, стискивая приходившую от Гекаты Кору в объятьях, принимался кружить ее по всему залу. Наигравшись вдоволь, он плюхался с чашкой фруктов прямо на ковер перед окном, и движения его замедлялись, становясь всё более ленивыми. - С тобой и ума лишиться недолго, - бурчал Аид, довольно ухмыляясь, когда девушка начинала плести ему косички, собирая гриву темных волос в пучки. Таким было и сегодняшнее утро. Утро, полное ленивой нежности. Однако сегодня на Кронова сынка неожиданно навалилась скука. И развеять это состояние у богини не получалось никакими способами. - Пошли, - неожиданно изрек Владыка, вскакивая с пола и увлекая за собой Кору. Спрашивать что-либо не имело смысла, а потому богиня послушно последовала за ним. Миновав двор, они вышли за пределы садов и двинулись в сторону небольшого прудика, скрытого от всех раскидистыми вишнями. - Садись сюда, - велел Аид, помогая Коре взобраться на невысокий круглый валун. - Что ты хочешь делать? – поинтересовалась она, расправляя полы туники. - Зарисуем тебя, - улыбнулся он. – А ну ка, улыбочку! Обойдя модель со всех сторон, художник вынул прямо из воздуха натертую отменным воском дощечку. Кистью послужила обыкновенная палочка. Высунув от увлеченности язык, Владыка стал примериваться к холсту. Кора, подперев щеку рукой, сидела на камне, наблюдая за точными движениями руки. - Я так не могу, - возмутилась она. - Тоже хочу что-нибудь делать. Плеснув на Аида водой, богиня поджала ноги. - Ну, зачем? - простонал Кронид, разочарованно оглядев рисунок. - А ну иди сюда! Преодолев расстояние до камня в два шага, он стянул богиню в воду. - Где ваша солидность, Темнейший? - поинтересовалась Кора, поднимаясь. - У Темнейшего выходной, - выдохнул Кронид, целуя девушку. - Боюсь, милый сын, выходной отменяется. Рея появилась внезапно, выйдя из облака серебристой пыли. - Матушка? Что случилось? - голос Аида звенел от недоброго предчувствия. - Деметра устроила зиму. Люди умирают из-за... - Он меня не крал, - настояла Кора, хмуро уставившись на бабку. - Я знаю, милая. Но твой жених думает иначе, - вздохнула Рея. - Он собирается идти за тобой. - Нечем будет, - рыкнул Владыка. Глаза его потемнели. - С ним большинство ее братьев и благословение Деметры. - Когда я верил во все эти благословения? - хмыкнул Аид, прижимая к себе побледневшую девушку. - И тем не менее. - Темнейший!- нечто большое, белое и круглое спикировало на поляну. - Гипнос, что случилось? - спросила Кора, вглядываясь в раскрасневшееся от полета лицо. - Богиня, твои братья идут к нашим дверям. Они хотят подкупить Радаманта, надеясь, что тот выведет тебя за пределы нашей земли, - отдышавшись, прохрипел разведчик и, подрагивая кончиком крыла, развалился на траве. - Значит, собираем Совет, - решительно объявил Аид. Пришли многие. Почившие войны в полном боевом облачении и десять тысяч детей Гипноса выстроились перед дворцом, ожидая приказа. Совет собрался под крышей небольшого портика, который утопал в садовой зелени. Кора и Рея заняли места рядом с Аидом. Сжав руку богини, Владыка оглядел своих «генералов». Весть Гипноса расползалась с ужасающей скоростью, и от былой веселости мало что осталось. - Прежде, - начал Кронид, - мы никогда не сталкивались с Олимпом… так сильно. - По моим сведениям, это не Олимп, - поправил его крылатый бог. – Всего лишь троица неугомонных божков. - Эти неугомонные божки под благословением моей матери, - неожиданно резко заметила девушка. – А я знаю, что бывает, когда она берется за всё это. - У нас есть войско, - напомнил Танат. – И если надо, мы будем биться за вас. - Я никого не прошу воевать, - покачал головой Аид. - Просить не надо, - встрял Гипнос. – Все мои дети пойдут и за царем, и за царицей. От этих слов вспыхнула не только Кора. В порыве осенения Рея ударила ладонью по столу. Повисла тишина, разрываемая лишь отдаленным ропотом теней и раскатами голоса Крона. - Вы должны, - в зеленых, как трава, глазах сверкала мысль, - пожениться! - Что? – Богиня Весны подняла голову. - Тогда ты станешь частью этого мира и откроешь своему мужу новое поле для игры. - А мне идея нравится! – подала голос Геката. – Вы сами подумайте! Мало того, что брак будет отнюдь не по расчету, так и даст нам новые силы. - Кора, - Аид осторожно взял маленькую ручку девушки в свою, - если ты ответишь отказом и захочешь вернуться на Олимп… - Какой же ты глупый, - прошептала она, обняв Кронида. – Никуда я не уйду. Дальше события развивались в стиле: «Трудимся, товарищи! Солнце слишком высоко для перерыва!» Радаманта спешно отдали на попечение доброго десятка стражников. Продажное создание сначала повыло для порядку, но, проникнувшись сложностью ситуации, замолчало и лишь иногда вздыхало, как вдовушка. Столь мгновенно возникшую нареченную Владыки дамы отвели в покои, призвав Арахну. Членистоногое примчалось невероятно шустро, притащив лучшие из своих тканей. На этой скромно плодоносящей почве можно сделать вывод, что Хтоническая компания либо уже изобрела сотовую связь, либо состояла из нехилых телепатов. Как истинные леди, забыв на мгновенье о надвигающемся замесе, богини и титанида спорили дольше, чем те, кто там, в саду, разрабатывал тактику. Выбирали прическу, парфюм, обсуждали саму церемонию. В конце сошлись на том, что брак скрепит сама Рея, как мать Богов, торжество пройдет в Тронном зале, чтобы сразу же короновать новобрачную. Насчет тканей бились особенно долго. Так как по традиции платье выбиралось женихом, плащ своего рода невесте следовало подготовить самой. Теоретически этим должна заниматься мать, но за неимением таковой, за дело взялась титанида. Уже к сумеркам эта часть одеяния была готова. Длинный шлейф из изумрудного шелка был расшит нарциссами, на листьях коих, словно роса, поблескивали капельки граната. Ближе к ночи пришел один из сыновей Гипноса, принес платье. Черное, однако при свете свечей можно было понять, что оно зеленое. Закончив приготовления, женщины удалились, оставив Кору в одиночестве. - Тебе понравился подарок? Кто-то неспешным шагом вошел в приоткрывшуюся дверь. - Нам нельзя видеться, - выдохнула девушка, чувствуя, как холодные руки обнимают ее за талию. - Так ты меня и не видишь, - усмехнулся пришелец, и последние свечи в комнате погасли. - Я тебя всегда вижу, - сказала Кора. – Даже с закрытыми глазами. Ненужный шлем обиженно зазвенел, покатившись по полу. Не важно это было. Теперь-то, когда они были вместе, ничего уже не важно. День был сложным, ночь не обещала крылатому вестнику покоя. Краем уха Танат, до этого мирно бродивший по Полям Наказаний, услышал противный скрежет ржавых ножниц. - Сизиф, царь Корнифа, - прошелестел рядом нелюбимый в этих местах Голос. Тяжело взмахнув крыльями, бог Смерти снялся с места и полетел в сторону выхода. В небе не было звезд, не пели птицы, даже ветер, казалось, уснул. - Сизиф, - повторил крылатый нужное имя. – Никак с голодухи окочурился. Однако по виду монарха такого не скажешь. Бодренький старичок был уже собран в дорогу и явно ожидал дорого гостя. - Ты садись, садись, - лепетал он, указывая морщинистой рукой на почетное место рядом с собой. – Умаялся, поди? Танат, смерив его презрительным взглядом, послушно сел. Не то нынче время, чтобы светиться перед Зевсом, отвергая гостеприимство. - А ну-к, бабоньки, - обратился полумертвый Сизиф к слугам, – сообразите на двоих. «Сообразили, Ехидну на вас», - мелькнула у Таната мысль, прежде чем он отключился. Глаза разлипались неохотно. Голова кружилась. Лапы ломило, и хвост отваливался. После некоторых минут Танат обнаружил себя висящего аки колбаска над полом. Тугой кокон из цепей больно сдавливал ребра и крылья. У дальней стены стоял, сиротливо сверкая лезвием, его меч. Прикинув свое расположение, Вестник приуныл. Нет, не дотянуться. Да и чем хватать? Зубами, что ли? Дверь отворилась, и в нее, подобно очень довольному, чуть приспущенному мячику, вкатился Сизиф. - Ах, как неудобно получилось! – возопил старичок, скаля в улыбке желтые зубы. Танат молчал. Танат и без меча Танат, а потому по идее царек должен был давно уйти в Нирвану, оплакивать нервы и прожженную насквозь грудную клетку. Но, видать, глазолазер барахлил. И Сизифу эти моральные стрельбища вообще проблем не доставляли. Гаденько хихикая, старичок подкрался к висевшему пленнику. - Эть. Толкнув рукой цепной кокон, царь отскочил подальше, игнорируя нецензурные мыслеизложения. - До чего ж ты опустился, - промурлыкал в углу басистый голос. – Висишь тут, как куренок. - Арес, - сплюнул Вестник, - какого тебя тут происходит. - Понимаешь ли, - бог войны вышел на неровный пятак света, - один твой дружок, ведь ты не называешь его Повелителем, похитил мою дорогую сестренку. Прямо с помолвки. Нехорошо получилось. Арес приблизился к богу Смерти и опустился рядом так, что их лица сравнялись. - Верните Кору на Олимп, и мы разойдемся друзьями. Танатос хрипло рассмеялся и закрыл глаза. Он ничего отвечать не собирался. Он слышал, как с легкой ноткой печали вздохнул Олимпиец. - Ну что ж. Раз так... Горестно звякнула взятая чужими руками черная сталь. Вестник скривился, предвидя знатный замес. Однако оного не вышло, а там как поглядеть, товарищи. Злая Геката - это тоже не шутка.