I. Маска Зорро. Черная жемчужина

      Изабелла обвела мутным взглядом закопченные стены. Наверное, Фиона ей мерещится. Правда, очень настойчиво.       Девушка попыталась поднять голову, но тут же опустила ее обратно. Это было в высшей степени невозможно.       — Думаю, ты все же имеешь право знать, что происходит, — не переставал зудеть голос сестры. — Хоть у нас и не так много времени.       Изабелла закрыла глаза. Настырная интонация продолжала одолевать со всех сторон.       Первым делом она доложила, что Изабелла находилась на тот момент в тех самых Пещерах, в которых уже имела удовольствие присутствовать на красочном ритуале несколько недель назад. Потом голос извинился за беспорядок, который здесь царил, но объяснил, что Пещеры так и остались заброшенными после взрыва, который устроил Зорро, а сегодня перестанут существовать окончательно.       Изабелла взяла себя в руки и попыталась осмотреться. Это действительно была Фиона.       — Надеюсь, ты меня внимательно слушаешь, потому что дважды я повторять не собираюсь, — произнесла принцесса и подошла к одинокому стулу неподалеку от каменного алтаря, на котором Изабелла себя и обнаружила.       Проклятое место...       — Вынуждена признать, ваш план был безупречен, — призналась Фиона. — Катрин превосходная актриса. Да и что скрывать: как женщина она тоже великолепна. Такой не стыдно и проиграть. Не то что невзрачной малявке вроде тебя. Познакомилась бы раньше с этой сеньорой Родригес, не переживала бы так на счет тебя и Зорро. К счастью, время все расставило на места и стало понятно, что единственная причина, по которой он помогает тебе, его общие интересы с доном Алехандро. Враг его врага — его друг. Зорро в любом случае избрал бы сторону губернатора в его противостоянии с Монте. Ты же не более чем неожиданная обуза во всей этой ситуации, с которой им пришлось смириться. Хотя не буду преуменьшать их сообразительности: они нашли тебе применение и ты смогла быть им полезной в ряде случаев. Впрочем, это лирика, — очнулась Фиона и приложила к вискам тонкие пальцы. — Ты, наверное, смутно помнишь, а может, не помнишь вообще, что Катрин ушла в сопровождении Зорро. Это было предсказуемо. Он слишком дорожит своей любовницей и имеет для этого все основания, — принцесса криво усмехнулась. — Но в конечном итоге это оказалось палкой о двух концах. Он единственный мог бы распознать опасность в следующем шаге, потому что знает о населении Калифорнии намного больше, чем сам губернатор и все его помощники вместе взятые. Но, — девушка развела руками, — его уже не было в крепости…       Дойдя до своего места после представления и ухода Катрин, Изабелла буквально через пару минут снова находится на грани обморока: здесь вступил в действие единоличный план Фионы; и с этого момента принцесса распорядилась больше не упоминать имени Монте, потому что — она закинула ногу на ногу и доложила — офицер вышел из игры.       Ознакомившись со всеми "сюрпризами" от дома губернатора, каждый из которых перекрывал тот или иной его расчет, Монте отменил даже тот прекрасный замысел, который они выработали после провала с подрывом правящих гасиенд, и сообщил, что действовать дальше было категорически нельзя. Более того — у него хватило наглости озвучить свои запреты принцессе Британии!       — Трусливый червяк! Позволил этой женщине втоптать себя в грязь! Мямлил, как курсант на первом балу! Она прилюдно унизила его! А он промолчал и поспешил спрятаться за чужие спины! Тряпка! — Фиона отдышалась от странной нездоровой вспышки гнева и продолжила. — Хотя, конечно, многие фразы Катрин были весьма и весьма опасны.       В связи с тем, что Монте ушел в тень, принцесса не смогла привести в исполнение их последний совместный замысел, поскольку он предполагал непосредственное участие офицера, и поэтому была вынуждена в срочном порядке выработать свой.       Все оказалось банально: небольшая доза отравляющего вещества на внутренней поверхности бокала Изабеллы, в свое время мастерски рассчитанная каким-то очень ценным союзником Монте и всегда носимая Фионой с собой на любые случаи жизни. Бокал был подменен сподвижником офицера, работающим лакеем при крепости, по незаметному взгляду Фионы вместе с рядом другой посуды для гостей, что не вызвало подозрений ни у кого из членов дома губернатора. Однако это случилось уже после того, как Изабелла потеряла сознание в первый раз, поэтому — Фиона извинительно хмыкнула — к первому обмороку она не имела никакого отношения. Тем не менее он сыграл ей на руку, потому что подобное состояние Изабеллы сместило акцент с контроля за ее безопасностью на волнение о ее здоровье. И предложение от помощника дона Эстебана — того самого гостя, который единственный не смог приехать сегодня на бал, — о том, чтобы срочно отправить Изабеллу под наблюдение врача уже ни у кого не вызвало возражений.       Дон Эстебан обладал репутацией лучшего врача Калифорнии и занимался самыми тяжелыми случаями, под его наблюдением была вся правящая часть населения Эль Пуэбло и других поселений, он был вхож во все дома и семьи, — одним словом, его авторитет был вне конкуренции. Для всех, кроме... Зорро.       Итак, перепуганные состоянием Изабеллы губернатор и его сподвижники передают ее в руки помощника дона Эстебана, приставляя при этом пятерых своих личных слуг и троих давно знакомых стражников гарнизона. Сами же они торопятся домой, потому что — принцесса округляет глаза и возводит руки к потолку — с Керолайн тоже не все в порядке. Она молчит и стоически держит себя в руках, однако ядовитое вещество, которым был смазан также и ее бокал, делает свою работу, в результате чего она становится белой как полотно и не может пошевелить даже пальцем. Рикардо поднимает панику и призывает отвезти ее к врачу вместе с Изабеллой, но... — Фиона хищно усмехнулась, — в этом месте вступают в игру безграничная любовь и преданность фрейлины своей принцессе. Керолайн устраивает бунт и требует отвезти себя домой, где она отдохнет и приведет себя в порядок, потому что, по ее словам, это всего лишь переутомление. И только она одна знает, что делает это исключительно ради того, чтобы дон Эстебан посвятил все внимание Изабелле.       Губернатор и дон Ластиньо, не имеющие времени на сомнения, принимают фатальное решение отпустить Изабеллу к врачу, сами же они вместе с доном Диего и Рикардо едут в гасиенду и увозят невменяемую Керолайн. Дон Антонио и дон Рафаэль, вполне успокоенные всем, что они сегодня увидели и услышали, а также понимая, что будут своим присутствием лишь создавать дополнительную толчею в процессе перемещения девушек по пунктам назначения, направляются домой, поэтому дружественная коалиция сокращается сразу на двух человек. Торжественный вечер заканчивается, гости постепенно разъезжаются. Таким образом, весь спектакль, искусно разыгранный Катрин, оказывает услугу не только его авторам, но и Фионе. Дом губернатора на высоте, имя Зорро оправдано, брак между принцессой Изабеллой и доном Диего де ла Вега озвучен и одобрен, Монте разбит на голову. Ощущения эйфории и покоя притупляют бдительность. К тому же появляются более насущные проблемы, чем махание шпагой и разработка хитроумных стратегий.       Состояние Керолайн волнует дом губернатора на тот момент едва ли не больше, чем ее принцессы, потому что Изабелла, по их расчетам, должна получить максимально квалифицированную помощь, а ее подруга остается под присмотром четверых практически не имеющих медицинских навыков мужчин. В связи с этим от нее не отходят ни на минуту и призывают на помощь всех имеющихся слуг в обеих гасиендах, в том числе и местного врача из штата прислуги дона Алехандро, который следит за здоровьем его многочисленных работников. Его и знаний дона Диего, полученных им во время его обучения, сначала кажется достаточным в сложившейся ситуации, однако через некоторое время к их непередаваемому ужасу состояние фрейлины начинает стремительно ухудшаться. Это выбивает дом губернатора из равновесия и заставляет забыть обо всем на свете, в частности о том, что кому-нибудь из них уже нужно было направляться в гасиенду дона Эстебана, чтобы лично убедиться в сохранности Изабеллы и дождаться результатов осмотра. Но, — Фиона поднимает кверху один палец, — здесь также все было предусмотрено. Один из личных слуг дона Ластиньо, который сопровождал Изабеллу к врачу, по указу последнего возвращается к хозяину и сообщает, что девушка была благополучно доставлена на место и сразу получила необходимую помощь, в результате чего чувствует себя значительно лучше. Это окончательно перемещает всеобщее внимание на проблему Керолайн.       Слуга сказал чистую правду, потому что Изабелла действительно была в кратчайшие сроки привезена к дону Эстебану и последний дал ей приготовленное заранее противоядие, которое сразу поставило ее на ноги и сняло все неприятные ощущения. В этом имели возможность воочию убедиться все восемь человек, которые представляли из себя ее охрану. Таким образом, Изабелла была полностью излечена на глазах восьмерых свидетелей и через некоторое время готова возвращаться домой, как только врач сочтет возможным ее отпустить. Она могла уехать или со своей охраной, которая привезла ее сюда, или с кем-то из дома губернатора, если кто-то из них приехал бы за ней. Однако дон Эстебан, как опытный врач, предпочел еще немного подержать ее возле себя, чтобы окончательно убедиться в стабильности ее состояния.       В это время гасиенды де ла Вега и Линарес перевернуты с ног на голову, потому что Керолайн уже близка к состоянию комы. Местный врач признает, что он бессилен чем-либо помочь в данной ситуации, и губернатор принимает решение срочно везти девушку к дону Эстебану. Однако в этот момент от дона Эстебана приезжает еще один посыльный и передает небольшой флакон с каким-то лечебным средством для Керолайн. Оно незамедлительно пускается в ход и — о, чудо! — фрейлина открывает глаза.       Посыльным оказывается тот самый помощник дона Эстебана, который еще в крепости предложил отвезти Изабеллу к своему хозяину. Он сообщает, что у Изабеллы было очень сильное нервное расстройство, но ей подобрали правильное средство и сейчас она чувствует себя значительно лучше. Кроме того, он передает, что Изабелла, едва успев прийти в себя, попросила отослать помощь фрейлине, которая также очень плохо себя чувствовала, когда они виделись в последний раз, поэтому дон Эстебан, быстро расспросив ее и ее сопровождение о состоянии Керолайн, подобрал лекарство и передал его с сообщением о том, что у девушки, похоже, редкое пищевое отравление, под влиянием чересчур сильных волнений ушедшее сразу в кровь.       Все обитатели обеих гасиенд, доведенные до предела за последние полчаса, воспринимают гонца со спасительным флаконом как манну небесную и в изнеможении позволяют себе расслабиться. Рикардо передает, что кто-то из них выедет за Изабеллой в течение часа и наказывает, чтобы это время девушка неотступно провела рядом с врачом. Дону Эстебану же посылаются все мыслимые благодарности и прославления его знаний и мастерства.       Впрочем, среди них оказывается один человек, не выражающий абсолютного восторга. Дон Диего. Помощник дона Эстебана видит, как он молча осматривает пробирку с панацеей, пробует содержимое на вкус, пытается поджечь его и исследовать всеми мыслимыми способами, но его действия принимаются за обычный, свойственный ему научный интерес и тонут в общей суматохе.       Ситуация стабилизируется. Керолайн приходит в себя, от Изабеллы уже дважды за вечер приносят хорошие новости, подтвержденные как проверенными людьми, так и косвенными показателями, поэтому дон Алехандро и дон Ластиньо бросают остатки сил на приведение в порядок домов и морального состояния их обитателей; полуобморочный же Линарес располагается около своего белокурого ангела и больше не отдаляется ни на шаг. Дон Диего исчезает вместе с флаконом.       Дон Алехандро тем временем пишет собственноручную записку для Изабеллы о том, что скоро ее заберут и что с Керолайн все в порядке, и передает ее посыльному дона Эстебана.       Отсчет свободного времени для действий Фионы начинается.       Посыльный возвращается в дом хозяина и при свидетелях передает ему записку губернатора. Дон Эстебан в связи с этим решает дать своей высокопоставленной пациентке еще одно лекарство, которое подействует на нее как сильнейшее успокоительное и даст ей возможность заснуть в ближайшее время. Само собой, что никаких возражений он не встречает, и Изабелле вливается сильнейшая доза снотворного.       Оставшиеся семеро охранников продолжают ждать в соседнем помещении новых распоряжений и вдруг слышат за стеной еще один мужской голос. Они интересуются его происхождением, смотрят в приоткрытую дверь и видят через одно проходное помещение... Зорро. Рядом с доном Эстебаном.       Врач показывает молодому человеку засыпающую Изабеллу, доступно рассказывает о ее состоянии и о причинах внезапного сна, дает ему с собой разноцветные стеклянные флаконы и разрешает забрать домой. Слуги видят, как Зорро берет девушку на руки и выходит с ней на улицу. Дон Эстебан же озвучивает им следующее распоряжение губернатора, якобы переданное с Зорро, о том, что они все свободны и могут ехать по домам. Охрана на всякий случай сопровождает Зорро до самого перекрестка, убеждается в том, что он направляет своего вороного жеребца в сторону гасиенды губернатора и, следуя приказу, разъезжается по домам.       Зорро же, минуя гасиенду де ла Вега, отвозит Изабеллу в Пещеры.       Фиона перевела дух.       — Надеюсь, у тебя не осталось вопросов? Я и так потратила на разговоры уйму времени.       Изабелла ничего не ответила. Странный блеск в глазах сестры — с характерной искрой, едва заметный, еще только начинавший разгораться и набирать силу — глухо отозвался в груди тяжелыми предчувствиями. Такой знакомый взгляд. И этот болезненный румянец...       Принцесса тем временем не преминула поведать о том, что Изабелла была единственной из дома губернатора, кто был ознакомлен с королевским планом, и может по праву гордиться этим.       — Как видишь, в конце концов можно прекрасно обойтись и без мужского участия. Нужно лишь вовремя найти общий язык со всеми его связями. Признаю, дон Эстебан до сих пор считает, что действует по плану Монте, однако вводить его во все нюансы совершенно необязательно. Он и его слуга прекрасно выполнили свою часть работы. От Монте такой исполнительности до гроба не дождешься, — устало вздохнула принцесса, но в следующий миг безмерно оживилась. — Так ты согласна с тем, что этот план гениален? Его еще даже не существовало к началу выступления Катрин, а через несколько минут после его окончания твой бокал и бокал этой вездесущей псевдофрейлины уже был отравлен, а помощник дона Эстебана готовился внимать моим словам. — Фиона посмотрела куда-то в сторону. — Очень полезный человек. Ни одного лишнего вопроса. Мне понадобилось меньше минуты, чтобы объяснить ему его действия. И Зорро он привел с собой отличного. Впрочем, если бы ты находилась в более вменяемом состоянии, последнего, вероятно, ты смогла бы узнать. Вы как-то встречались уже при схожих обстоятельствах. Он сопровождал тебя в "Клуб" после несостоявшегося свидания с Зорро. Да и лицо дона Эстебана могло бы показаться тебе знакомым, если бы ты видела его тогда без капюшона... Но судьба явно не на твоей стороне. Все продумано до мелочей. Досадно только то, что твою припевалу пришлось оставить в живых, но, надо отдать ей должное, свою роль в плане она исполнила прекрасно. И когда она поймет это, сойдет с ума и без моего вмешательства. Так что такой исход мне нравится даже больше. Умереть от отравления было бы слишком легко, а она попортила мне крови на несколько лет вперед, — усмехнулась Фиона. — Шарлотте до нее далеко. Как только ситуация обострилась, она сразу ушла в подполье. Так что жизнь показала, сестренка, хочешь что-то сделать — делай это сама. Ладно, — Фиона поднялась со своего импровизированного трона, — я что-то разговорилась. У меня остается ровно столько времени, сколько Зорро проведет у Катрин до того, как приедет в гасиенду де ла Вега. Он, конечно, может задержаться там на целую ночь, и на его месте я бы так и поступила, но у него чутье, как у зверя. Хотя вполне вероятно, что его люди уже передали ему все, что произошло после его отъезда, — принцесса несколько хрипло рассмеялась. — Ведь одно только имя дона Эстебана раскроет ему мой план как на ладони. И он, конечно, сразу поспешит сюда. Будь уверена, благодаря Торнадо он первым окажется рядом с твоим бездыханным телом. И этой пары минут, проведенных им наедине с тобой без свидетелей, вполне хватит на то, чтобы он оказался единственным подозреваемым. Ведь даже губернатор не сможет доказать, что ты была мертва уже до его приезда. А потом, — Фиона махнула рукой, — дело за малым. Появится дон Эстебан, который не сможет лечь спать от волнения за свою пациентку, и скажет, что видел, как с Зорро упала маска в то время, как он вместе с тобой поднимался в седло. Ты, хоть и сквозь сон, но все же увидела его лицо, а поэтому... твоя судьба оказалась предрешена. Семеро охранников смогут подтвердить эти слова, потому что они издалека видели задержку молодого человека и его жест рукой к голове, но, поскольку он стоял к ним спиной, они не поняли его значения. В отличие от дона Эстебана, который видел вас гораздо ближе из окна своей гасиенды... Он же и засвидетельствует твою смерть не ранее, чем за пару минут до прихода губернатора и его сподвижников. То есть от руки Зорро. Жаль, очень жаль, что он не сделал сегодня правильный выбор. Я ведь предлагала ему уехать со мной в Европу, — Фиона заложила руки за спину и посмотрела наверх. — Но, по всей видимости, Катрин для него дороже всех на свете. Иначе зачем бы ему было отказываться? Все, что он имеет, я бы дала ему и за океаном. Да и его связи охватывают десятки стран, а не только Калифорнию, и он мог бы продолжать свою деятельность на любом континенте. Но нет. Его что-то держит именно здесь, — принцесса ненадолго задержала опустевший взгляд в одной точке. — Впрочем, эта сеньора Родригес вполне достойна быть рядом с ним. Как ни прискорбно признавать. А это, в свою очередь, означает, что мои дела здесь окончены. Остались только финальные штрихи. — Принцесса отвернулась и крикнула вниз, — Хуан, твоя очередь!       Это был не сон.       Изабелла лишь к концу повествования смогла избавиться от тяжелой пелены в голове. А как же вечерний разговор с Керолайн? Они ведь вернулись домой после бала. Пили чай в кровати. А потом она спала до следующего дня. Вечером приходил Зорро. Она ездила к маме, говорила с сэром Ричардом...       Так, значит, она не была в гасиенде? Все это ей привиделось под действием снотворного и отравляющих веществ?       Жуткий звук удара врезался в воспаленное сознание из задворок памяти. Изабелла вздрогнула и словно впервые осмотрела помещение.       Зорро здесь не было. Равно как и солдат в голубой форме. Только Фиона, в каком-то замедленном действии уходящая вдаль от каменного плато, и осторожно поднимающийся по лестнице облик ее похитителя. Дважды похитителя.       Хуан... Хуан дель Мар? Может ли это быть тем самым именем, которое она слышала в саду гасиенды Катрин?       — Совсем забыла, — внезапно раздался голос Фионы откуда-то снизу. — Наверное, стоит спросить, есть ли у тебя последнее желание? Может, ты хочешь передать кому-то привет в Британии? Или что-нибудь более необычное? У меня припасена бутылка бренди специально для этого вечера. Я бы настоятельно ее рекомендовала — больше шанса у тебя не будет, — высокая интонация неожиданно сорвалась и болезненно рассмеялась. — Попробуешь? Ведь, как выясняется, ты не так уже и неискушена в этом деле. Рассказы Катрин о твоем свадебном платье и успокаивающем настое, который свалил тебя с ног, конечно, увлекательны, но рассчитаны на обывателей, не имеющих представления об истинном положении дел. Впрочем, это было вашей целью и вы ее достигли.       Изабелла слышала, что ее сестра продолжала говорить, но не могла сосредоточиться. Союзник Фионы подошел к каменному алтарю и вынудил свою жертву инстинктивно отпрянуть к стене, в которую она однажды пыталась спрятаться от жуткого крылатого видения, охваченного дымом и пламенем. Сейчас же видение, находившееся перед ней, имело человеческий облик и выглядело совершенно реально.       Девушка даже не увидела — почувствовала, как, загнав ее в угол, мужчина в костюме Зорро, только уже без плаща, шляпы и маски, взял ее руки и поднял их наверх. До пульсирующего слуха донесся металлический щелчок.       — ... расскажешь своей сестре? Что между вами было?       Хуан отодвинулся в сторону, и Изабелла, дернувшись в осознании того, что ее руки оказались закованы в холодные, вбитые в каменную стену кандалы, внезапно увидела Фиону. От неожиданности у нее перехватило дыхание. Всего несколько секунд назад ее сестра была внизу. Сейчас же на нее смотрели остекленевшие серые глаза.       — Ну же, кому, как не своей сестре, ты можешь доверить все самые сокровенные тайны? — со странной нервной дрожью прошептала Фиона. — Эти сказки о вашей свадьбе с де ла Вега очень красивы, но что они призваны скрыть на самом деле? Быть может, у вас с Зорро все зашло так далеко, что это брак был не просто политическим ходом, но и способом скрыть что-то из ряда вон выходящее? — Она приблизилась к лицу Изабеллы настолько, что пряди их волос начали соприкасаться. — Эта Родригес, может, и хороша... Но я видела его глаза, — слова, выходящие из красиво очерченных губ, начали растягиваться и шипеть. — Видела его взгляд. Сегодня, во время танца, — затряслась принцесса. — Видела, где он был в своих мыслях, когда говорил со мной. Видела, как он смотрел на дона Диего. Каким огнем горел его взор, когда де ла Вега касался тебя. — Фиона вскинула тонкие брови и страшно неестественно наклонила голову вбок. — Ну, что же ты мне скажешь? Что у вас было? — едва слышно прошептала она.       — Тебе нужно как можно быстрее начинать лечение, — произнесла Изабелла.       Стальной взгляд напротив нее окончательно остановился. Кошачий разрез глаз округлился и внезапно дернулся.       — Ты... — Изабелла открыла рот и тут же коротко выдохнула остатки воздуха: холодные пальцы резко прижали ее шею к стене.       — Будешь указывать, что мне делать?! Ты даже не в состоянии спасти собственную жизнь! Да если бы не он, ты бы тысячу раз уже была мертва! Но нет. Он всегда рядом... — Изабелла, понимая, что задыхается, вынужденно поднялась на кончики пальцев. — Всегда! Оберегает тебя, расходует свои средства, людей. Все для тебя... — шипел некогда красивый высокий голос. — Но ты ведь должна была чем-то ему отплатить? А? Наградить за его время и силы. Ты же у нас такая принципиальная. Никому не можешь быть должной. Ну же, говори! Ты отдалась ему?! Говори! Он взял тебя?! Когда?! Сколько раз ты принадлежала ему?! Отвечай!       Фиона, отпустив руку, часто задышала. Изабелла судорожно схватила воздух и закашлялась.       — Молчишь? Ты всегда молчишь... Что бы ни случилось. За это тебя так любит наш папочка. У тебя всегда все в порядке. Хорошо ли, плохо ли. Любимица учителей, талантливая маленькая леди. Будущая королева, — Фиона закинула голову и захохотала. — Вот уж бредовее ничего в жизни от нашего родителя не слышала! Королева! Видел бы он тебя сейчас. Ни черта не можешь сделать! Только молчишь! — Она перевела дух и вернулась к прикованной фигуре. — Что ты так смотришь на меня?       — Обратись к врачу, пока не поздно, — с трудом выдавила Изабелла, пытаясь восстановить дыхание.       Фиона замерла.       — Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Твоя жизнь оборвется с минуты на минуту. А я вернусь домой и займу твое место самой младшей дочери. Мне нужен будет не врач, а священник, чтобы не пуститься в пляс во время твоих похорон! — она снова рассмеялась. — А у тебя не будет сейчас даже его. Как ты покинешь этот мир с неочищенной совестью? Лучше покайся! — Фиона вплотную приблизила лицо. — Покайся, — прошипела она. — Вы же любовники? Он забрал твою честь и до сих пор расплачивается за это? Говори!       Тишина медленно опустилась вниз с потемневших от гари скалистых сводов и обволокла каменное возвышение. Изабелла долго молча смотрела в обезумевшие глаза.       — Я уже все сказала.       Фиона дослушала эхо тихого голоса и покачала головой.       — Говорят, горбатого могила исправит. Но это не твой случай. Тем не менее у меня больше нет времени на разговоры. — Она не спеша отдалилась от Изабеллы и повернулась в сторону лестницы. — Честно говоря, памятуя о нашей родственной близости, я собиралась дать тебе быстродействующий яд, а уже потом воткнуть пару ножей, но твое упрямство вынудило меня передумать. Хуан!       Ее сообщник, удалившийся было на нижний этаж на время разговора, снова появился в поле зрения. Он поднялся по лестнице и остановился в начале каменной площадки. Изабелла проследила за уходящей фигурой сестры и механически натолкнулась взглядом на два черных коротких кортика, зажатых по одному в каждой неподвижной и твердой руке. Еще два виднелись у него из-за пояса в точках моментально доступа в случае промаха двух предыдущих.       В голове, словно пожар, вновь взметнулся страшный звук плотного удара. Два десятка лиц, голубое облако мундиров, частокол ножей. И одна высокая темная фигура в середине этого адского круга...       — Не волнуйся, я передам от тебя всем пламенные приветы, — послышались последние слова сестры. — Хуан, действуй — и убираемся отсюда!       Изабелла недвижно следила за руками мужчины в черной одежде.       Никогда не показывать страха.       Смотреть смерти в лицо.       Кодекс чести средневековых рыцарей, читаемый с детства, как сказка, всеми фамилиями высокого происхождения, внезапно замаячил на грани сознания.       Держать спину. Не опускать плечи. Дышать ровно. Не дергаться. Ничего не говорить. Никого не звать. Не смотреть по сторонам. Поднять голову. Думать о Небе.       Девушка сделала глубокий вдох и превратилась в каменное изваяние.       Только о Небе...       Один из кортиков медленно направился рукояткой вперед.       О темном ночном Небе... И россыпи миллиардов звезд...       О кронах вековых деревьев. О далеком шуме бескрайнего океана. О птицах на недосягаемых высотах и неуловимых диких мустангах в выжженных прериях. О нагретой дневным палящим солнцем земле. О теплом южном воздухе над мягкой травой, накрытой черным плащом... О посеребренном полной луной высоком темном облике на расстоянии одного вдоха...       "Моя..." — неистово застучало в голове.       Послышался шум одежды от замаха — в груди все перехватило, а глаза, хоть и широко открытые навстречу свернувшемуся до границ каменного зала миру, отказались видеть.       "Моя..."       Резкое движение и одновременно с ним приглушенное мужское проклятье.       Судорожная попытка осознать происшедшее долю секунды назад.       В остановившемся взгляде отпечаталось короткое и точное движение руки мужчины в черном костюме. Она молниеносно рассекла воздух и инерционно опустилась к поясу.       Но была пустой уже до броска... В нескольких метрах от замершей фигуры скользили по полу два коротких черных ножа. Тот, который должен был стать орудием убийства, и тот, который этого не допустил.       Изабелла с трудом подняла голову вверх и в сторону.       — Я в последний раз предлагаю Вам уйти со мной, сеньор Зорро! — послышался голос Фионы. — Это Ваш шанс скрыться и не попасть под подозрение. В противном случае — Вы знаете, что Вас ждет. У Вас нет времени на раздумья!       В ответ не донеслось ни слова.       — Хуан!       Сердце, кажется, окончательно остановилось. Он пришел... Он здесь...       Но так далеко. На самом верху лестницы. Он едва успел ступить на нее и выбить своим ножом оружие из рук Хуана. Какая бешеная реакция... И все же сейчас ему не успеть.       Фиона все рассчитала. Полет лезвия — лишь секунда. У Зорро не хватит времени добраться до ее сподвижника. А если бы он каким-то чудом и успел... Фиона уже подобрала оба кортика. Она не промахнется, а у Зорро не хватит рук, чтобы обезвредить сразу несколько оружий.       Какая ирония судьбы. Лишь двое королевских отпрысков в свое время захотели научиться метанию ножей у сэра Ричарда. Две младшие принцессы — Фиона и Изабелла.       Им дали все: постановку корпуса, замах руки, механизм расчета броска, точный взгляд. Они никогда не уступали друг другу, много лет идя в этих негласных соревнованиях плечом к плечу. Их меткость стала при дворе притчей во языцех, и одной из них уже довелось прибегнуть к своему мастерству. Вторая же приберегла его напоследок...       Фиона ни за что не промахнется.       И Зорро своим отказом уже подписал себе приговор. Сколько времени пройдет до того, как подоспеет губернатор и его союзники? Минута? Десять? Это не имело значения. Ведь как только ножи попадут в цель, Зорро будет тем единственным, кто окажется рядом с телом, пронзенным его же черным кортиком. Что он скажет? Это тоже не имело значения. Попытка рассказать правду будет воспринята лишь клеветой в защиту его имени, которое и без того за последний месяц достигло апогея популярности. Любая новость, затрагивавшая его, становилась бурлящим вулканом. Что бы он ни сказал — ему не дадут жизни. Но ведь он в своем благородстве никогда не станет оправдываться. А это значит, что он уже обречен...       Фиона и Хуан исчезнут отсюда за считанные минуты, и как быстро бы губернатор, дон Ластиньо и Рикардо ни оказались у входа, они все равно не бросятся в погоню. Все, что для них будет важно в тот момент, — Изабелла. Путь для отступления будет свободен. Впрочем, — о, как же все тонко рассчитано! — даже если кто-то посторонний и увидит принцессу Фиону и ее спутника возле Пещер — одно ее слово о том, что дон Эстебан, не найдя покоя после происшествия с маской, послал гонца к Фионе, вновь сделает ее вне подозрений. Любящая сестра, едва заслышав об опасности, грозящую ее ненаглядной родственнице, не позаботившись даже о собственной охране, со всех ног помчалась на ее поиски. Хуан, конечно, сообщит ей о том, что Зорро последний раз видели направляющимся в дом губернатора, однако, издалека завидев, что сам губернатор выезжает в сторону Пещер, она немедленно последует за ним. А дальше... Вариаций было очень много. И на каждую из них у Фионы был свой выход.       Сколько времени прошло с тех пор, как черный клинок выбил своего близнеца из рук убийцы и Фиона подобрала их обоих? Кажется, меньше пяти секунд…       Ему не успеть. Никогда. Он наверху. Прямо над тем местом, где стоит она. Только на высоте около трех метров. А лестница, хоть и ведет прямо к Хуану и Фионе, состоит из двадцати четырех ступеней. Изабелла сосчитала их еще в первый визит.       Резкий замах обеих рук. Два ножа — основной и резервный, который будет пущен в ход сразу же в случае ошибки первого броска.       — Моими предложениями нельзя пренебрегать, сеньор Зорро! — взлетел вверх голос Фионы.       И еще два кортика взметнулись в воздух.       В груди все покрылось колючей изморозью.       Господи, она же не успеет ему ничего сказать! Сказать, как он ей нужен. Сказать, сколько он значит в ее жизни. Сказать, что вся жизнь до него уже казалась ненастоящей. Несмотря на то, что его жизнью была Катрин...       Фиона сходила с ума от ревности, поэтому ей могло показаться все что угодно относительно взглядов Зорро в сторону ее младшей сестры. Да и, кроме того, это был такой удобный дополнительный повод для ненависти.       Его же не волновали ничьи страсти. В его жизни была Катрин. Совершенно особенная женщина. Самая дорогая.       Изабелла увидела, как два лезвия отделились от державших их рук и блеснули в свете нескольких факелов.       Она не успела. Ничего не успела. Ни сказать. Ни дернуться в сторону. Ни закрыть глаз. Она только слегка приоткрыла губы, чтобы произнести его имя.       И, кажется, она смогла его прошептать, но в следующий момент все внезапно потемнело. Стало нечем дышать. Что-то закрыло ей доступ воздуха.       Изабелла вздрогнула и вдруг дико закричала.       Три разрывающих душу глухих удара раздались в пространстве вокруг нее. Один за другим с ужасающей точностью они отдались в ее собственном теле. И с последним звуком еще один женский крик, полный ужаса и отчаяния, заполнил каменную пещеру.       Фиона...       — Какого черта три?! — гремел голос Хуана. — Это лишнее! Это неправдоподобно! Нужен был только один! Убираемся отсюда!       Раздались звуки борьбы: Хуан, скорее всего, пытался обездвижить и увести принцессу через черный ход к ждущим их лошадям. Ей нельзя было оставаться здесь — ее присутствие выдавало с головой и ее саму, и дона Эстебана с его помощниками. Но она не давала себя схватить. Она кричала и вырывалась, пытаясь добраться до темной фигуре впереди. Время — их главный союзник, который должен был подарить им победу, — стремительно таяло.       Изабелла понимала все, что происходило в нескольких шагах от нее, так ясно, словно видела собственными глазами. Но при этом все оставалось на периферии ее сознания. Равно как и то, что сверху начал доноситься какой-то шум.       Быстрые шаги по лестнице. Обезумевший крик Рикардо. Сорвавшиеся голоса дона Алехандро и отца.       Ничего... Сейчас ничего не имело значения. Все, что заполняло ее разум, был медленно угасающее дыхание у ее плеча.       Он не успевал... Не успевал отвести руку Хуана и Фионы. У него не было физической возможности выбить сразу три ножа, длины кнута было недостаточно, а его шпага впервые оказалась бесполезной. У него ничего не было. А потому он использовал... себя.       С высоты в несколько метров он ринулся вниз вместе с метнувшимися с другой стороны кортиками, в последний момент закрыв собой прикованную к стене крохотную фигурку.       Изабелла забилась в тисках, пытаясь освободить руки и обхватить Зорро за плечи, чтобы не дать ему упасть, но ее бой против закаленного железа был так смехотворен, что она не смогла даже пошевелить свои оковы.       Она звала его по имени, просила дышать глубоко и подождать еще немного, обещала, что сейчас появятся врачи, что все будет хорошо. Умоляла его не оставлять ее, в отчаянной попытке цеплялась за его слова о том, что она принадлежала ему. Она пыталась его удержать его же собственным словом, которое он никогда не нарушал... Но она уже чувствовала, как меняются удары сердца в его груди и как уходит обычная собранность его тела.       Она понимала, что прошло едва ли больше нескольких минут с того момента, когда он обнял ее и принял на себя ее смерть, но эти мгновения длились дольше, чем все ее существование. Он еще не успел сделать ни одного движения, а она уже прожила тысячу жизней.       Она шептала его имя, пыталась найти в его красивом лице хоть самое незаметное подтверждение тому, что удары пришлись в плечо или в руку...       Голоса вокруг превратились в воющий хор. Казалось, что под сводами Пещер собрался весь Эль Пуэбло, но даже целый мир сейчас не мог помочь обратить время вспять.       Изабелла почувствовала, как он пошевелился. О, Боже, пусть эти минуты были для него решающими, чтобы понять, что он и дальше сможет стоять на ногах!       — Сеньор, пожалуйста, не оставляйте меня, — слетело у нее с губ. — Я не представляю свое существование...       Она не смогла договорить. Зорро поднял руки к вбитым в скалу оковам и в последнем мощном движении вырвал их из каменной стены. Изабелла молниеносно обвила его за шею и уткнулась в плечо.       — Вы нужны мне, — шептала она. — Нужны... Я не могу без Вас.       Она уже слышала присутствие отца и крестного за спиной молодого человека. Но они ничего не могли сделать. Лишь только подхватить их обоих, когда Зорро больше не сможет стоять...       Что-то происходило там, еще дальше. Быть может, появился дон Эстебан. Или кто-то из людей Монте. Или он сам. Уже празднует самый счастливый день его жизни.       Изабелла снова почувствовала шевеление и поспешила обнять своего спасителя еще сильнее. Но он медленно спустил ее руки к себе на грудь и, наклонив голову к ее плечу, скользнул губами по ее волосам:       — Ты самое дорогое... что у меня...       Его голос резко оборвался. Он выпустил ее их своих сильных рук и беззвучно опустился к ее ногам.