***
Часы в спальне Изабеллы недавно пробили семь часов вечера и наконец обратили на себя внимание девушек: — Son las siete de la tarde, (45) — прокомментировала Изабелла. — Son las siete de la tarde, — тут же повторила Кери, неожиданно для себя и своей наставницы обнаружившая удивительные способности к запоминанию новых слов, и, если бы не ее сильный британский акцент, сквозящий в каждом втором слоге, можно было бы с уверенностью сказать, что Керолайн обладала врожденным талантом к изучению иностранных языков. Девушки уже успели выучить и использовать во всех возможных словесных комбинациях каждый предмет в их комнатах, на который падал испытующий взгляд, за несколькими исключениями, перевод которых не знала сама Изабелла. Кроме того, в процессе обучения они успели переодеться, сделать прически и подобрать украшения к новым образам. Дотошная Керолайн всегда следила за тем, чтобы их украшения аккуратно и неизменно лежали в одних и те же шкатулках в строго определенном месте, впрочем, как и все остальные предметы гардероба, поэтому Зорро, вооруженному перед походом в крепость исключительно точной дислокацией каждого предмета, не составило труда собрать багаж за считанные минуты. Результатом извечной педантичности фрейлины стало наличие у девушек на руках практически всего арсенала заколок, шпилек, сережек, кулонов, колец и прочих женских радостей жизни. Изабелла по безоговорочному настоянию подруги была вынуждена надеть темно-синюю бархатную амазонку — ту самую, в которой она несколько дней назад была похищена сообщниками Фионы и которую, как ей ошибочно казалось до сегодняшнего вечера, она зареклась даже примерять. Керолайн же облачилась в практически идентичный наряд светло-зеленого цвета и теперь совершенно сравнялась с какой-нибудь порхающей белокурой лесной феей. В целом, у зашедшего сейчас на свою голову неподготовленного гостя должно было бы перехватить дыхание и потемнеть в глазах от вида двух открывшихся его взору гурий, однако, на его счастье, этого не могло произойти, ибо девушки были надежно укрыты от посторонних взглядов в самом сердце каменной скалы, как если бы являли собой бесценные бриллианты, спрятанные в неприступной сокровищнице восточного шейха. Керолайн методично водила расческой по бесконечным волнам иссиня-темных волос своей принцессы и послушно вспоминала вслух все, что они сегодня успели выучить. Изабелла же озвучивала каждое новое слово ученицы ободрительными восклицаниями и согласными киваниями головы. Она была в полном восторге от способностей ненаглядной подруги и ежеминутно давала ей это понять жестами, словами или просто движением глаз. Однако даже это приятное впечатление сейчас начинало постепенно исчезать от осознания неумолимого приближения встречи с тем, чье имя она, порой, боялась произносить. Девушки ни разу не затронули тему, из-за которой Изабелла вчера была вынуждена отвести Керолайн в сторону и излить ей свои страхи, и тем не менее с каждым новым ударом часов ощущение безысходности становилось все сильнее. Изабелла знала, что Зорро не сделает ей ничего плохого — сама мысль о том, что он мог поднять на нее руку, была абсурдной. Она знала, что он защитит ее, знала, что убережет и укроет, но от этого ей почему-то становилось еще страшнее. Ощущение не просто полной зависимости, а необъяснимой принадлежности затягивало ее с каждым днем все больше. Это было похоже на неизбежный рок, который овладел ею с первого взгляда его зеленых глаз. Она помнила это ощущение — его поворот головы в ее сторону, когда она в образе Дымки пряталась в деревьях от солдат Монтесеро, его самый первый взгляд и свое пронзенное сознание. И поэтому все, что ей оставалось, это пытаться сопротивляться ему всеми способами. В противном случае, от нее совсем ничего не останется... — ... а тебе наденем этот кулон и сережки, — донеслось до нее издалека. — Согласна? Изабелла инстинктивно кивнула и, кажется, угадала, потому что Керолайн тут же начала водружать на нее избранные ее взыскательным вкусом украшения. — Готово, — отрапортовала фрейлина. Изабелла встретилась в зеркале с собственным взглядом огромных синих глаз и поспешила уступить место подруге, тщетно пытавшейся сопоставить в памяти слова "серебряный" и "сережки" и потому не заметившей несколько отрешенного вида наставницы. — Может, тебе тоже оставим волосы распущенными? — предложила Изабелла, аккуратно распределяя по изящным плечикам белокурые локоны. — Ну, не знаю... — протянула Кери. — Кстати, как будет "я не знаю?" — No se. — А "ну"? — Pues. — Pues, no se, — тут же выдала фрейлина и выжидающе уставилась на подругу. — Рикардо потеряет сознание от восторга, — заверила Изабелла. Керолайн довольно зарделась и критически уставилась на себя в зеркало. — Bueno, (46) — согласилась она. Одновременно с этим раздался стук в дверь и послышался голос Рикардо, осведомившегося о состоянии девушек. — Todo esta bien, muchas gracias, señor, — продекламировала Керолайн, тщательно повторяя нашептываемые ей на ухо слова. — Entre, por favor. (47) Дверь медленно открылась, и в проеме показалось несколько ошалелое лицо Линареса. — Так у вас все хорошо? — повторил он, почти полностью засунувшись в комнату. — Si, no pasa nada, (48) — небрежно бросила Кери и перекинула волосы на одно плечо. Дверь в комнату начала медленно закрываться под собственным весом и через пару секунд ожидаемо стукнула Рикардо по голове. — Там Зорро пришел, — выдавил молодой человек, — через десять минут собираемся в зале. — Bueno, — махнула ручкой фрейлина, давая понять, что аудиенция закончена. Дверь снова не спеша вернулась на место, оставив за собой безвозвратно озадаченного трубадура. — Вам будет, о чем поговорить, — улыбнулась Изабелла, застегивая на шее подруги заранее приготовленное ожерелье. — Если у него хватит словарного запаса, — фыркнула Керолайн. — Vamos? (49) — Vamos.***
Девушки и Рикардо собрались за столом большого зала в ожидании появления их покровителя. Линарес на этот раз предстал облаченным в какую-то новую светлую рубашку, чем втайне немало огорчил Керолайн, а Изабелле дал повод задуматься о том, не принадлежал ли этот предмет гардеробу Зорро, ведь ее брат, насколько она помнила, ничего не успел взять из Эль Пуэбло, проведя все отмеренное на подготовку время за закрытыми дверями кабинета дона Алехандро. По всей видимости, хозяин дома обеспечил своего гостя не только крышей над головой, но и одеждой на ближайшие дни. Итак, Рикардо сидел на самом кончике кресла, почти падая в сторону своей нимфы, и сопровождал каждое ее новое слово восхищенными репликами и томными взглядами. Керолайн же, взлетев на седьмое небо, наугад тыкала тоненьким пальчиком в очередной предмет и произносила его название на испанском. И хотя в большинстве случаев она путала все мыслимые артикли и ударения, ее изящные ручки всенепременно осыпались поцелуями еще до того, как она заканчивала говорить. Изабелла в очередной раз улыбнулась абсолютной идиллии столь колоритной пары, кою являл собой ее почти двухметровый брат с его горячими испанскими корнями и ее миниатюрная голубоглазая подруга, прибывшая с другого конца света с жутким акцентом и ворохом белокурых волос, и, подавляя легкий смешок, произнесла: — Рикардо, на тебе письменная часть. Линарес, не отрывая взгляда от гипнотизирующих его взмахов ресниц дамы сердца, усердно кивнул. Изабелла удовлетворенно отметила его движение и успокоилась, ведь письменность сейчас была ее слабым местом. Она многое могла сказать и еще больше — понять, но никаких орфографических правил она не знала. Ее похитили с этой земли, когда ей не было и четырех; в этом возрасте дети еще не знали букв, поэтому у нее даже не было шансов что-либо вспомнить. — Устроим вечернюю школу, — предложила Керолайн. — Ну, или дневную. А Рикардо будет нашим учителем, — с придыханием произнесла она последнее слово, без боя опрокинув Линареса на лопатки. Изабелла с воодушевлением поддержала задумку подруги, в результате чего молодой человек был за минуту определен на роль, которую никогда в жизни даже не думал на себя примерять. — А Зорро разве уже не должен был присоединиться к нам? — поинтересовалась Кери, ненадолго отвлекшись от судьбы ее воздыхателя. — Подойдет, как сможет. Ему, наверное, надо переодеться после дороги, — повел плечом Рикардо. — И еще он сказал, что собирался завершить пару каких-то дел. — А он не сказал, что мы будем делать, когда он придет? — Может, выйдем на улицу, — предположил Рикардо. — По крайней мере, уже темнеет, и, в случае чего, нас никто не заметит. — А ты сам чем занимался после обеда? — спросила Изабелла. — Вообще-то после обеда у нас сиеста. — Четыре часа?! — всплеснула руками Кери. — Да нет, всего один, — поспешил оправдаться молодой человек, затем немного подумал и добавил, — ну, может, полтора. — Как можно столько спать? — Мне снились очень интересные сны, — многозначительно поднял бровь Рикардо, одновременно с этим понизив голос и опасно приблизившись к моментально зардевшейся фрейлине. — Я не хотел просыпаться. — Ясно, — пролепетала Керолайн и тут же поспешила ткнуть пальчиком в сторону свечей. — La luz. (50) Линарес восторженно закивал. Изабелла поняла, что снова осталась в одиночестве. Как Зорро попал в дом? Девушка не слышала, чтобы открывалась каменная дверь, а ведь ее спальня находилась ко входу ближе всего и, следовательно, она не могла не уловить шума работы потайных механизмов. Выходит, он зашел через второй вход? То есть сначала он зашел в конюшню, а оттуда попал в дом. И, скорее всего, через ту скрытую в углу коридора дверь, которую она обнаружила во время своей вылазки на разведку. Но ведь она тоже должна шуметь, и, более того, она располагалась в двух шагах от комнаты Рикардо... Хотя Рикардо мог в это время находиться в другом месте. Например, в библиотеке или в зале. Изабелла глубоко вздохнула: все, что касалось Зорро, было окутано плотной завесой тайны и, даже если бы удалось отодвинуть ее хоть на миллиметр, за ней неизменно оказалась бы еще одна, поэтому догадаться самостоятельно об объяснении такого простого действия молодого человека, как его возвращение домой, было невозможно. А еще его дела, которые ему нужно было завершить. Девушке с трудом верилось, что он занимался ими в зале, библиотеке или даже собственной спальне, которая, хоть и могла быть самым большим помещением во всем доме, но все же не настолько, чтобы там можно было пропасть бесследно. Оставался последний вариант: он был сейчас во второй части дома, потайной. Возможно, даже не один, а со своим слугой. А может, их там больше?! И они сейчас, в этот самый момент, обсуждают какие-то архиважные вопросы! — Добрый вечер, — заполнил помещение низкий бархатный голос. — Rojo, (51) — тут же вытянула ручку Керолайн в сторону источника звука. Изабелла проследила за ее движением и замерла. В дверях стояло неземное создание. Привычная черная рубашка куда-то исчезла — на ее месте появилась полыхающе-красная. Небрежно распахнутые отвороты воротника обнажали сильную загорелую грудь, свободные рукава невесомой шелковой ткани струились с широких плеч алым водопадом. Прекрасный, как молодой бог, Зорро с иронией отвесил легкий поклон и извлек из-за спины два великолепных букета роз. — Прошу прощения за опоздание, — произнес он и вручил девушкам цветы. Нежно-розовые розы, как выяснилось, предназначались для Керолайн, которая тут же слилась с их цветом, а ярко-алые были преподнесены Изабелле. — Эй! — рассмеялся Рикардо, указывая на букет фрейлины. — Ты отнимаешь мою работу! — Сюда теперь невозможно приходить с пустыми руками, — улыбнулся Зорро. — Que es? (52) — обратился он к Керолайн. — Las flores, (53) — моментально отреагировала фрейлина. — Que flores son? (54) — Las rosas, (55) — наморщила лобик фрейлина. — Cuales son las rosas? (56) — Bon… bonitas. Las — rosas — son — muy — bonitas, (57) — в невероятном умственном напряжении почти по слогам произнесла Керолайн и с облегчением выдохнула на последнем слове. — Bravo! (58) — оценил молодой человек. — Это Изабелла меня научила, — надулась от гордости фрейлина. — Tienes la profesora perfecta. (59) У Изабеллы что-то оглушительно стукнуло в груди, и на мгновение перед глазами все потемнело. — Что? — не поняла Керолайн и беспомощно посмотрела на Рикардо. — Он сказал, что у тебя великолепный педагог. — А, это да, — расплылась в улыбке фрейлина. — Мы сегодня несколько часов подряд занимались. Изабелла судорожно восстанавливала дыхание, одновременно с этим тщетно пытаясь спрятать куда-нибудь дрожащие руки, отягощенные увесистым букетом прекрасных алых роз. — Если не секрет, где ты был? — поинтересовался Рикардо. Зорро сел в кресло напротив Изабеллы: — Секрет. — Ну хоть намекни. — Ни за что, — молодой человек вновь улыбнулся. — Тогда ответь на наш животрепещущий вопрос. Зорро вопросительно поднял бровь под черной маской. — Что мы будем делать? — Устроим пикник. — Здорово! — взвизгнула Керолайн. — А когда пойдем? Хозяин дома посмотрел на часы: — Думаю, уже пора. Если вы готовы. — Мы готовы! — радостно ответила за всех фрейлина, нетерпеливо елозившая на диване с первых секунд потрясающего предложения. — Вообще-то пикник подразумевает под собой легкие закуски, а мы до сих пор не ужинали, — упрямо сложив руки на груди, отрезал Линарес. Керолайн уже собиралась высказать все сопутствующие сложившейся ситуации мысли, но была опережена фразой, волшебным образом вернувшей Рикардо счастье человеческого бытия. — У нас будет ужин на природе, — объявил Зорро. — Идем! — подскочил Рикардо. — Я соберу еду, — тут же отреагировала Керолайн. — Поможешь? — обернулась она в сторону подруги. — Конечно... — прошелестела Изабелла. — Хотя, честно говоря, я уже хочу спать и предпочла бы... — Еще чего! Сейчас выйдешь на улицу и развеешься. — Да, наверное... Керолайн схватила свой размякший светоч и потащила его в сторону кухни. Изабелла, не сопротивляясь, вяло ползла сзади, в ужасе представляя всю тяжесть сегодняшней прогулки, отказаться о которой она все еще малодушно надеялась. Она уже давно уяснила для себя, что каждая встреча с молодым человеком будет для нее сложнее от раза к разу, но этот неожиданный удар несколько минут назад после его, казалось бы, совершенно уместных слов, потряс ее до самого основания. Почему его слова попали ей прямо в сердце? Это ведь был обычный комплимент и, без ложной скромности, вполне заслуженный: девушки сегодня очень много занимались, и Изабелла сделала все возможное, чтобы помочь фрейлине понять и запомнить такой большой объем нового материала. И все же это короткое предложение из его губ заставило ее полностью потерять ощущение земли под ногами. — Выберешь фрукты, пока я соберу основные блюда? — пронеслась мимо нее фрейлина, звякая тарелками и блюдцами. — Да... И еще, почему он сказал: "Думаю, уже пора"? Пора для чего? Что-то должно было произойти? В противном случае, зачем бы ему было смотреть на часы? Сейчас было восемь вечера. Он имел в виду, что солнце скоро сядет и наступила дружественная им темнота? Или все их действия должны были строго соответствовать ему одному ведомому графику? — Ну что ты висишь над этим виноградом?! — возмутилась фрейлина. — Я уже почти все собрала! — Выбираю покруглее, — промямлила Изабелла. — Что — покруглее? — вздохнула Кери. — Виноград… — совсем сникла подруга. — Букет играет в этом процессе какую-то сакральную роль? — фрейлина встряхнула оцепеневшую кисть своей принцессы и с трудом извлекла из нее чудесные цветы. — Кери, я, пожалуй, останусь в спальне, почитаю. — Даже не думай! Целый день не выходили на улицу. — Но я, правда, хочу почитать... Фрейлина приняла боевую стойку и хищно уставилась на подругу: — Еще пару минут назад все было в порядке. Изабелла молчала. — А стоило ему появиться, как тебя словно подменили. Что случилось? Я все время была рядом: он просто зашел, подарил цветы и определил наши планы на вечер. Снова тишина. — Или это его внешний вид так на тебя подействовал? — внезапно хитро прищурилась Кери. — А? — Нет, — тут же выпалила подруга. — Да неужели? — Ему же надо в конце концов расслабиться. Из-за нас он и так вынужден все время носить маску. А в этой рубашке ему, наверное, свободнее, — моментально нагородила Изабелла. Керолайн скептически подняла одну бровь, однако пожалела жертву и прекратила допрос. — Рикардо! — позвала она. — Забирай еду! Линарес материализовался незамедлительно: — Что берем? — Все, — отодвинулась в сторону фрейлина, открывая чарующий вид переполненных подносов. Молодой человек воодушевленно подставил обе руки и, навьюченный, словно караван верблюдов, поспешил на улицу. Зорро уже открыл входную дверь и вышел проверить обстановку, поэтому запах свободы вкупе с ароматами будущего пиршества унесли Рикардо на волю в мгновение ока. — Бери уже свой виноград, — вздохнула фрейлина. Изабелла протянула руки и, приняв увесистую вазу с десертом, развернулась к выходу. — Стой! — остановила ее Керолайн. — Возьми-ка еще персики и манго. Блюдо неумолимо начало тянуть вниз, однако Изабелла даже не попыталась возразить. Спорить с фрейлиной относительно объемов и вида пищи было невозможно, а, учитывая, что она находилась на своей территории — ибо любая кухня любого дома сразу же становилась ее территорией, — эта затея вполне могла быть чревата последствиями. Почти сгибаясь под тяжестью своей ноши, Изабелла была милостиво отпущена на улицу. Девушка собралась с силами и, откинув легким взмахом головы рассыпавшиеся по плечам длинные волосы, повернулась к двери. Огненно-красная шелковая рубашка сразу же остановила ее взгляд и дыхание... — Как хорошо, что Вы пришли! — донеслось сзади. — Сейчас я приготовлю еще подносы, их тоже надо будет отнести. — Керолайн загрохотала посудой и дверцами шкафов. — Боюсь, Рикардо по возвращении домой не влезет ни в одни свои штаны, — усмехнулся Зорро. — Это просто легкий ужин, — отмахнулась Керолайн. Изабелла, чуть дыша, сделала небольшой шаг в сторону, чтобы обойти неожиданную преграду, как вдруг почувствовала, что ее руки освободились от тяжести фруктовой вазы, а сама она потеряла ощущение земли под ногами и оказалась в воздухе. — Я сейчас вернусь. Оставь на столе все, что нужно будет забрать, — произнес молодой человек в сторону фрейлины и вышел из кухни. У Изабеллы потемнело перед глазами. Она почувствовала его тело — такое сильное, такое горячее... Зорро легко обхватил ее за бедра и прижал к себе, кажется, даже не ощутив ее веса, хотя держал ее на одной руке. В его второй руке девушка сквозь мельтешащие в воздухе серые точки увидела свою вазу с фруктами. Они вышли из каменных стен и оказались перед чудесным зеркально-ровным озером, окруженным изумрудной зеленью листвы засыпающих деревьев и кустарников. Она не сразу поняла, что обняла Зорро за плечо — это получилось инстинктивно, как у детей, которых берут в крепкие, но осторожные объятия. А когда поняла, уже не смогла убрать рук... Она хотела, но ей некуда было их деть: в любом положении они бы неминуемо касались его тела. К тому же сквозь сотрясающееся сознание у нее металась мысль о том, что, опираясь на его плечо, она перекладывала туда часть своего веса с его руки. Хотя, судя по всему, Зорро все равно этого не чувствовал. О, сколько силы было в его теле! Сколько огня, сколько власти, сколько непреклонной воли. Изабелла сейчас со всей ясностью осознавала трепет в душах его врагов. И в своей тоже. — Кому пришла в голову идея обучать Керолайн испанскому? — почувствовала она его голос у себя в груди. Девушка судорожно выдохнула и еще сильнее обвила одной ногой другую. — Я предложила. Кери была не против, — прошептала она. — Очень хорошая мысль. Уча ее, ты будешь учиться сама. Ее снова ударило, словно молнией. Ничье одобрение никогда в жизни еще не имело для нее такого значения. Ее всегда хвалили педагоги за успехи в науках, в литературе, в музыке. Учеба давалась ей очень легко, она всегда все быстро схватывала и усваивала, поэтому похвалы учителей скоро стали неотъемлемой частью ее обучения, и она перестала обращать на них внимание. И вдруг эти несколько слов, произнесенных низким сильным голосом, от которых становилось нечем дышать. — Десерт! — послышалось радостное восклицание Линареса. — Это для разминки, — передал ему вазу Зорро. — Даже так? — поднял бровь Рикардо. — А основная часть? Изабелла почувствовала легкую встряску. — Вот моя, — произнес Зорро, демонстрируя в легком броске сжавшийся на его плече кулек. — А моя где? — разочарованно протянул Линарес. — На кухне. Сейчас выйдет. Девушка поняла, что оказалась на ногах, только когда сквозь плотный туман увидела Зорро, удаляющегося в сторону дома за следующей партией провизии. "Моя"?.. Что значит "моя"? Почему он показал ее Рикардо и сказал "моя"? Изабелла покачнулась в сторону и тут же почувствовала на плече руку брата. — Надо сказать, чтобы Зорро разрешил тебе чаще выходить на воздух, иначе однажды ты совсем упадешь, — услышала она. — В доме, конечно, просторно, но все же это четыре стены. Садись пока, подыши, а то так и придется носить тебя на руках. Девушка в очередной раз почувствовала себя в воздухе и через мгновение очутилась на каком-то мягком покрывале. — Пойду — помогу, — удаляясь, сообщил Рикардо. О, если бы он только знал истинную причину ее падения... "Моя", — билось у нее в сознании, в теле и в крови. Его? Она — его? Она принадлежит ему? Внутри все сжалось от страха и необъяснимых ощущений. Почему он это сказал? Что он имел в виду? Они ведь вообще говорили о фруктах. Как потом получилось так, что она стала — его? От одного его слова она перестала принадлежать самой себе и стала — его. А ведь Рикардо подумал, что Зорро взял ее на руки, потому что она плохо себя чувствовала. Он же, на самом деле, просто не позволил ей нести тяжелую вазу. Он ограждал ее от всего, даже от таких мелочей... Девушка вздрогнула: над озером разлился звонкий смех Керолайн. Молодые люди втроем выходили из каменного укрытия, неся на себе оставшиеся подносы, подушки и покрывала. Подземелье опустело. В главном коридоре раздался вздох облегчения, и чья-то тень, приведя в движение потайной механизм, скрылась за каменной дверью.***
Небольшая компания расположилась под кроной широкого дерева, лакомясь после восхитительного ужина свежими фруктами. Девушки никогда еще не встречали такого удобства на природе. Они сидели словно в какой-нибудь шикарной гостиной, только вокруг росла трава, дул легкий прохладный ветер и шелестела ночная листва. Из каменного дома вынесли около десятка дорогих плотных покрывал и расположили их на земле в несколько рядов, образовав таким образом подобие широкой кровати. Кроме того, обустроенное пространство было сплошь усыпано подушками всевозможных размеров и даже из них одних уже можно было сложить целый диван. В довершении, на случай непредвиденного похолодания, девушкам были предоставлены теплые одеяла, которые тут же были взяты в оборот и превращены в подобие спинок от кресел. Керолайн уже успела по секрету шепнуть Изабелле о том, что все эти вещи были вынесены из той самой единственной закрытой двери. Следовательно, предположения Изабеллы оказались верными, и последняя необследованная комната являлась хозяйственным помещением, скрывающим, впрочем, отнюдь не дешевые и простые предметы повседневного обихода. Девушкам было очень весело. Молодые люди постоянно перешучивались и поддевали друг друга, хотя и с самым серьезным видом, но Изабелле и Керолайн было от этого еще смешнее, поэтому к концу ужина они уже не могли спокойно дышать без того, чтобы не схватиться за немилосердно болевшие животы. Откровенно, Изабелла даже удивилась тому, как быстро нашли общий язык Зорро и Рикардо. Между ними почти физически ощущалось крепкое мужское взаимоуважение и поддержка. Они понимали друг друга с полуслова, у них было одинаково тонкое чувство юмора и схожие интересы, что, несомненно, проистекало из примерной общности их возраста и, по-видимому, происхождения. Ведь высокий род хозяина Подземелья был очевиден... — Как здесь здорово, — светясь счастливой улыбкой, тихо призналась Керолайн подруге. Изабелла улыбнулась в ответ. Смех снял напряжение и отогнал волнующие ее мысли, освободив место для атмосферы умиротворения и безопасности, которые витали над этим озером. Взаимное доверие, сначала осторожное, но теперь безостановочно растущее с каждым днем, было сейчас, пожалуй, наиболее верным словом, которое могло объяснить уют и спокойствие, ощущаемое ими всеми в присутствии друг друга. По крайней мере, Изабелла могла с уверенностью сказать это относительно себя, Кери и Рикардо. Мысли и чувства Зорро оставались для нее закрытой книгой. Конечно, необходимо было брать в расчет тот факт, что Рикардо являлся родным братом Изабеллы. Но ведь они обрели друг друга лишь несколько дней назад и пока их отношения еще были, скорее, дружескими. И все же Изабелла была абсолютно уверена, что, не окажись они по иронии судьбы самыми близкими родственниками, она все равно нашла бы в нем поддержку и защиту. То же касалось и взаимоотношений Зорро и Керолайн. Их нельзя было назвать похожими на братские, однако покровительство, которое молодой человек оказывал Керолайн, было совершенно не связано с тем, что она являлась подругой Изабеллы и предметом обожания Линареса. — Предлагаю прогуляться, — через время произнес Рикардо. — Давайте играть в прятки! — восторженно воскликнула Керолайн. — Я — за, — тут же откликнулся Рикардо и довольно резво для человека, уничтожившего почти половину приготовленного ужина, вскочил с покрывала. — Мы прячемся первые. — Вы? — запнулась Изабелла. — У вас есть минута, — обжег ее спину голос молодого человека. — Не подсматривайте! — бросила через плечо фрейлина, и они с Рикардо моментально исчезли за деревьями. Изабелла ничего не успела понять, как оказалась наедине с Зорро. Она поспешно вцепилась в подушку и наигранно расслабленно занялась разглаживанием покрывала вокруг себя. "Как же глупо ему все это должно казаться", — отчаянно сжала она кулачки. Рикардо и Керолайн вели себя словно дети, а ему теперь придется за ними бегать. Они не могли даже вообразить себе масштабов его деятельности, а из-за их прихотей он вынужден был заниматься подобной ерундой... Изабелла случайно подняла на него взгляд и окаменела: он сидел ровно напротив нее и пристально смотрел ей в глаза. Девушка готова была поклясться, что он только что читал ее мысли. Дьявол во плоти. — Как думаешь, уже можно идти? — произнес он, кажется, даже не раскрыв губ. — Да, — выпалила Изабелла и попыталась подняться с покрывала, однако в следующий миг с ужасом поняла, что не может пошевелиться. Молодой человек молча встал со своего места и прислушался. Легкий ночной ветерок, пригнув траву к земле, пробежался по ногам. — Пойдем искать? — дрожащим голосом произнесла Изабелла. Зорро медленно повернул к ней голову и, поймав в сети своего взгляда, произнес: — Тебя что-то пугает? Ее тело пронзило насквозь. Она отшатнулась и вдруг сквозь тяжелую серую пелену увидела, как он двинулся в ее сторону. "Я буду послушной..." — тут же сошло с ума ее сознание. "Всегда… всегда буду послушной..." — задохнулись ее мысли. "Буду послушной каждому Вашему слову..." — умоляла она его приближающийся облик, пытаясь отодвинуться хоть на шаг. Он подошел к ее сотрясающейся фигурке и поднял к себе ее лицо. — Я не хочу, чтобы они успели хорошо спрятаться, — услышала Изабелла со стороны собственный голос. — Разве так не будет интереснее? — прозвучало в ответ. Она сидела у его ног и, трепеща всем своим существом, смотрела на него снизу-вверх. Ни перед одним мужчиной она еще не преклонялась так низко, ни перед одним не стояла на коленях. Она, принцесса Британии, сейчас готова была броситься к его ногам и просить о прощении! О, она была готова на все, лишь бы не сердить его, лишь бы избежать этого холода в его взгляде. Ведь она только что соврала ему. Признания в покорности и смирении уже почти зазвенели у нее на губах, как вдруг он неуловимо быстро обхватил ее за талию и поднял на ноги. Девушка пошатнулась и, снова ощутив на своем теле его руку, посмотрела перед собой и увидела огненный воротник его рубашки. Боги... Она едва доставала ему до плеча. Именно сегодня она почему-то поняла это так ясно, как никогда прежде. Туфлей на ней не было: они с Керолайн скинули обувь сразу же, как только очутились на мягких покрывалах, поэтому сейчас она оказалась еще ниже ростом, чем обычно. Никогда еще она не чувствовала себя такой крохотной. У нее шла кругом голова: он был такой сильный и такой большой. В сравнении с ним она была словно маленькая веточка рядом с гигантским деревом. Какое сопротивление она могла оказать? О, зачем она ему только что соврала? Надо было просто признаться в своем страхе после его вопроса. Быть может, он понял бы ее... И это противостояние, вызванное ее собственной глупостью, закончилось бы. Быть может, и сейчас еще не поздно? Если бы только она могла произнести хоть слово... — Слышишь их? — вдруг донеслось до нее. Девушка ничего не смогла ответить, пытаясь отдышаться от звука его голоса. Зорро молчал, ожидая ее ответа. Изабелла с трудом покачала головой. — Они недалеко. Есть предположения? — Нет, — прошептала Изабелла. — А если подумать? — Я не знаю... — Тогда сосредоточься и слушай. — Что? — Все, что происходит вокруг. Его голос звучал спокойно и уверенно. Изабелла осмелилась поднять взгляд с земли на уровень его груди. — Здесь ничего не происходит. — Поэтому ты не можешь сказать, где Рикардо и Керолайн. — А где они? — За скалой. Изабелла распахнула глаза и посмотрела наверх: — Но они ушли в противоположном направлении. — А потом Рикардо сделал крюк, и они снова прошли мимо нас в сторону дома. — Когда? — Почти сразу. Девушка почувствовала холод в ногах. Каким опасным противником он являлся... Как же страшно было осознать себя его врагом. Эти его невероятные знания и навыки никому не оставляли шансов. Он использовал не только свою немыслимую физическую силу, ловкость и умения, но и необъяснимые скрытые возможности, идущие из самой глубины его сути. Он был словно дикий зверь: осторожный, чуткий, связанный с природой невидимыми тонкими нитями. Он чувствовал воздух и землю, улавливал мельчайшие перемены окружения, эмоции, помыслы. Он читал природу, людей, животных, знал их реакцию, мог предсказать их поведение. Его противники были обречены. — В сложившейся ситуации тебе следует кое-чему научиться, — произнес молодой человек, все еще держа девушку взглядом. — Хотя бы слушать. Где-то в глубине сознания у Изабеллы мелькнули воспоминания о недавнем уроке по выживанию. — Как? — беззвучно прошептала она. — Закрой глаза. Изабелла, вся объятая его голосом и силой, прикрыла дрожащие ресницы. — Что ты слышишь? Девушка почувствовала, как он медленно наклонил голову к ее плечу. — Ничего, — пролепетала она, оглушенная суматошным биением собственного сердца. — Не бойся, — раздался его низкий голос где-то в глубине ее сознания. Ее правая рука внезапно оказалась согретой его прикосновением: Зорро положил ее невесомые пальцы на свое плечо, а затем едва ощутимо коснулся губами ее шеи. — Успокойся, — его дыхание обожгло ее бархатистую кожу. Он наклонил ее голову к себе и обнял, укрыв на груди. — И послушай. Изабелла, растворяясь в тепле и ласке, спряталась в его объятиях и глубоко вздохнула. Она услышала, как колыхнулись от легкого ночного ветра ее волосы. Затем вдруг отчетливо услышала спокойные удары его сердца. Первый раз в жизни она слышала ритм его существования. Она чувствовала его дыхание, жар его тела, непостижимые масштабы его силы. По земле едва уловимо прошелестел опавший листок и пропал. Что-то просвистело в воздухе рядом с ней и тоже исчезло. Затем раздался чей-то голос, такой же спокойный и осторожный, каким было все вокруг: — Теперь слушай то, что находится рядом с озером. Сразу зашуршала густая листва, послышался легкий шум качающихся веток и едва уловимое течение воды. Неожиданно громко захлопала крыльями потревоженная птица. И вдруг упорно сопротивляющийся происходящему слух уловил шорох листка, который мгновение назад куда-то исчез. — Сосредоточься на скале. Со скрипом качнулась ветка дерева. Издалека донесся протяжный вой вышедшего на охоту ночного зверя. Отчетливо донесся шум каменной крошки и песка, скользящих по молчаливым непреступным скальным стенам... Вдруг под чьей-то ногой хрустнула ветка, и прямо в лицо рассмеялась Керолайн. — Кери! — воскликнула Изабелла и открыла глаза. — Ее здесь нет, — донесся сверху голос Зорро. Девушка вскинула голову и встретилась с его горящим взором. Внутри все сжалось, как тогда, на берегу океана. В тот момент, о котором она заставила себя забыть… — Я слышала Керолайн. Мне показалось, что она здесь, — чуть дыша, произнесла Изабелла. — Она все еще прячется, — молодой человек запустил руку ей в волосы и придержал голову. — Но это, словно, было рядом, — прошептала девушка, пытаясь отодвинуться назад. Она, как и тогда, уже не видела ничего, кроме его зеленых завораживающих глаз, о которых она тоже запретила себе думать, когда услышала из его губ имя его женщины... — Ты быстро учишься. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. — Чему? — Всему. Она закрыла глаза, чувствуя, что теряет землю под ногами. — Потому что мой учитель — Вы… — прошептала Изабелла, исчезая в его жарких сильных объятиях и плавящем разум дыхании у себя на губах. Ей показалось, что время остановилось и все вокруг замерло, не издавая ни звука. Было страшно. Очень страшно. От неумолимо растущего ощущения потери собственной принадлежности, от осознания того, что рядом больше никого не было, от неизвестности, которую таила в себе каждая последующая секунда, от собственной неопытности и его выверенных действий. Долгий жаркий поцелуй обжигал ее губы. Изабелла перестала что-либо понимать, лишь из глубины сознания продолжая чувствовать его движения. Он осторожно коснулся ее левой руки и положил себе на второе плечо. Ее обожгло с ног до головы: он учил ее даже этому. Учил поцелую. Она таяла в его руках, словно первая утренняя снежинка, рассыпаясь мириадами дрожащих капель и обрываясь вниз с высоты его объятий. Он прижимал ее к себе так сильно, что она почти слилась с ним в одно целое, всем телом чувствуя каждый изгиб его великолепной атлетической фигуры. Она задыхалась от переполнявших ее ощущений, сходила с ума от безысходности, от будоражившего ее смутного желания быть еще ближе. Ей так хотелось самой обнять его, коснуться его густых блестящих волос, провести хоть одной рукой по его сильному плечу, спине, но ей не хватало смелости... И вдруг она в ужасе отпрянула назад, почувствовав его движение у себя во рту. Она не поняла, что произошло и судорожно попыталась вырваться из его рук, но они моментально обездвижили ее тело и голову. Ее бросало в жар и в холод одновременно, онемевшее самоощущение рассыпалось на тысячи крохотных трепещущих осколков. У нее подкашивались ноги, заходился пульс, дыхание остановилось в момент его касания. От нее ничего не осталось: ни воли, ни гордости, ни самообладания. Она билась в его объятиях, пытаясь освободиться, но тиски были неумолимы. А его внутреннее прикосновение становилось все сильнее, плотнее и глубже. Он не отпускал ее — значит ее сопротивление было ошибкой. А оступиться она боялась сейчас больше всего. Снова попасть под его холодный взгляд, лишиться тепла его рук, его объятий. Но она не знала... Совершенно не знала, что значит его движение и как на него ответить. Изабелла в отчаянии скользнула руками вниз по его груди и, сжавшись в комок, прекратила заведомо напрасное сопротивление. В тот же момент железная хватка ослабилась, и недавно требовательные губы вновь стали мягкими и аккуратными. Она не знала, сколько времени прошло. И не заметила того момента, когда он наклонил голову, чтобы осыпать ее шею и плечи десятками или сотнями обжигающих поцелуев. Сколько чуткости было в его прикосновениях, сколько ласки, сколько нежности. Как они могли сочетаться с его силой, его строгим голосом, его уничтожающим взглядом?.. — Рикардо! Изабелла! — донесся издалека чей-то знакомый голос. Девушка вздрогнула от неожиданности и открыла глаза. — Зорро! Керолайн! Неужели она не ослышалась? Изабелла в ошеломлении повернулась в сторону источника звука. — Где вы? — раздалось совсем рядом. Послышался глухой звук удара подков о мягкую землю. Сильные руки отпустили вздрагивающую фигурку, и девушка поспешила отдалиться и сделать несколько шагов в сторону просвета между деревьями. — Мы же не ошиблись? — послышалась озабоченная интонация. На поляну выехали губернатор и дон Ластиньо. Изабелла от неожиданности замерла на месте. — Изабелла! — воскликнул дон Ластиньо, останавливая свою лошадь. — Отец, что вы тут делаете? — донеслось сзади. Девушка с напряжением во всем теле обернулась: к месту недавнего пикника быстро подходили Рикардо и Керолайн. Дон Ластиньо и дон Алехандро молча переглянулись. — Что-то случилось? — со странным предчувствием произнесла Изабелла. Губернатор посмотрел ей за спину — туда, где стоял Зорро, — потом медленно спешился и достал из потайного кармана небольшой конверт. — Мы привезли письмо, — произнес он. — Из Великобритании.