"Любимая моя доченька, моя маленькая королева. Мне очень многого стоило решиться написать тебе. Я знаю, что был неправ, ибо мне следовало сделать это раньше, но даже у монархов порой не хватает смелости.
Прошло всего несколько часов с того момента, как я проводил тебя в твой далекий и столь непростой путь, а я уже сижу в своем кабинете и пишу тебе эти строки.
Все время твоей подготовки к путешествию я думал, что мне снится странный сон и рано или поздно он прервется, однако, увидев тебя на борту уходящего корабля, я понял, что подобный исход был единственно верным...
Я знаю, что к тому времени, как дойдет мое письмо, ты уже должна быть в Калифорнии на протяжении нескольких дней. И также я знаю, что эти дни должны стать для тебя началом совершенно другой жизни.
Я изорвал, по-моему, сотню листов, пытаясь выразить свои мысли и чувства, и в конечном счете пришел к тому, что мне следует изъясниться со всей прямотой, как бы тяжело это ни было для нас обоих, ведь ты не заслуживаешь ни единой секунды мучений в размышлениях о том, что есть правда, а что — ложь, поэтому я вынужден сообщать тебе столь важные и серьезные вещи в первую же минуту.
Дон Ластиньо — твой настоящий отец. И твоя родина — Калифорния.
Мне страшно даже вообразить, с какими чувствами ты читаешь мои слова, и каждый миг хочется все прекратить, но лишь одно не дает мне сделать этого — ты уже должна была обо всем узнать. Я обещал себе быть по возможности кратким и не давать воли эмоциям и отвлеченным мыслям, поэтому вынужден продолжать так официально и сухо.
Четырнадцать лет назад ты впервые ступила на землю Туманного Альбиона. Твоя мать — сеньора Камелия — сумела сбежать вместе с тобой от разбойников, несколько месяцев назад совершивших набег на ваше поселение на другом конце света. Я был тогда на прогулке в нижних лесах с сэром Ричардом, когда увидел между деревьев странные тени. Мы решили выяснить, что это значило, и через пару минут обнаружили тебя в сопровождении пожилой женщины.
Я заинтересовался тем, откуда у одинокой старушки была такая маленькая девочка, и вскоре мы вчетвером уже сидели в ее хижине. Маргарет — так звали ту пожилую женщину — рассказала, что тебя ей передала твоя мать несколько дней назад. Сеньора Камелия была очень взволнована и умоляла ее спрятать тебя. Они не понимали друг друга, поскольку говорили на разных языках, и в их распоряжении были лишь жесты и эмоции, но судьба распорядилась так, что слов в ту минуту им было не нужно. Маргарет схватила тебя и отнесла в дом, а когда вернулась, сеньоры Камелии уже не было. Она убежала подальше от того места, увлекая за собой группу преследователей, которая была послана вам вдогонку. И больше старушка ее не видела.
Не успела Маргарет закончить ее короткое повествование, как я уже знал, что мне делать. У нас с твоей... теперь уже приемной матерью, королевой Шарлоттой, около четырех лет назад родилась девочка. Мы назвали ее Викторией и никому не хотели сообщать ее имя до тех пор, пока не перевезем во дворец. Но она родилась очень слабой и не дожила даже до твоего возраста, покинув нас за несколько месяцев до этих событий. Все ее детство она провела в деревне, вдалеке от городского шума и суеты, где к ней были приставлены самые лучшие врачи. Тем не менее они в конечном итоге оказались бессильны...
Шарлотта осталась в деревне и за это время ни разу не показывалась при дворе. Она была в таком тяжелом состоянии, что при ней невозможно было даже упоминать о случившемся, поэтому во избежание лишних разговоров, которые каким-либо образом могли достигнуть ее слуха, мы решили некоторое время никому об этом не говорить. Посвященных было всего несколько человек, включая сэра Ричарда.
Мы понимали, что скрывать происшедшее с каждым днем становилось все сложнее, но Шарлотта все еще не могла смириться с утратой. Ей исполнилось сорок три года, и она уже знала, что Виктория была для нее последним ребенком, поэтому она ждала ее больше всех остальных своих детей.
День проходил за днем, но мы ничего не могли изменить. Наше ожидание стало в конце концов похожим на надежду на чудо. И оно пришло. В твоем лице.
У меня не было никаких сомнений: как только я увидел такого прелестного ангелочка, я уже знал, что двор будет от тебя без ума.
Старушка согласилась. Она понимала, что жизнь во дворце даст тебе все: состояние, связи, безопасность, блестящее образование, воспитание и манеры, ведь по тебе было видно, что ты дитя благородного происхождения.
Шарлотта приняла тебя незамедлительно: для нее твое появление стало ответом на все ее молитвы. После чего потребовалось еще полгода, чтобы успокоить тебя после разлуки с твоей родной матерью, обучить тебя английскому языку и занять твою голову учебой до такой степени, чтобы в твоей памяти не оставалось места даже для отголоска воспоминаний. Конечно, ты невыносимо тосковала первое время, но Шарлотта не оставляла тебя ни на секунду и вскоре ты начала привыкать к новой жизни. На все твои вопросы о прошлом нам приходилось говорить, что тебе это приснилось...
Так ты появилась при дворе. Никто не заподозрил обмана, и ты стала полноправным членом королевской семьи.
Шли годы, и нам уже начинало казаться, что та далекая история — наш общий необъяснимый сон, а ты наша родная дочь, и, быть может, мы так и унесли бы эту тайну с собой в могилу, если бы около года назад к нам ночью во дворец не пришел один человек.
Он знал правду.
Это было подобно грому среди ясного неба. В первую минуту мы решили, что он пришел с целью шантажа и собирались все отрицать, тем более что подтвердить его слова никто не мог: врач, который последним лечил Викторию и знал о ее смерти, к тому времени скончался, Маргарет тоже давно покинула этот мир, сэр Ричард всегда был нашей каменной стеной, а ты сама уже ничего не помнила.
Однако этот человек не угрожал и не запугивал. Он не собирался нас шантажировать или использовать эти сведения в личных интересах. Он лишь сказал, что твое место на твоей земле и что нам следовало предпринять все возможное, чтобы тебя вернуть.
Моя девочка, бывают такие моменты в жизни, когда ты понимаешь, что спорить с судьбой дольше невозможно. А твою судьбу в тот миг мы ясно читали в его глазах... Он собирался вернуть тебя, и ничто в этом мире не стало бы преградой на его пути.
Я покривлю душой, если скажу, что за все четырнадцать лет твоей жизни с нами у меня никогда не возникало потаенного чувства о том, что рано или поздно твоя прошлая жизнь напомнит нам о себе. Я не знал, как это произойдет, но сама твоя удивительная судьба каждый раз наталкивала меня на такие размышления. Безусловно, я пытался отогнать их подальше и радоваться каждому новому дню, тем более, что время шло, а, как ты знаешь, оно притупляет любые ощущения, но в то мгновение, когда я услышал тот голос, я понял, что наши жизненные пути, которые сошлись однажды и столько лет шли рядом, скоро снова разойдутся.
Предложение о переговорах с губернатором Калифорнии относительно британского флота также поступило от этого человека, и это было наиболее логичным поводом для твоего путешествия.
Я до сих пор не знаю, следовало ли нам хоть немного подготовить тебя к тому, что ты должна была узнать в Калифорнии, но в тот момент мы сошлись на мысли, что отправлять тебя в такой далекий путь, обремененной тысячами догадок, было неправильным. Да и, быть может, сама земля уже с первых шагов начала бы дарить тебе воспоминания.
Поэтому, ничего не подозревая, ты села на корабль.
Я уверен, что твоя семья сразу же узнала тебя, и твоя жизнь на том отдаленном конце света сложится самым лучшим образом.
Знаю, что ты задаешься вопросом о том, что за человек пришел к нам той ночью, откуда он знает тебя и как нашел, однако он взял с нас слово, что мы не раскроем его имени. Лишь благодаря его участию нам удалось совершить все таким образом, что наши действия никому не показались подозрительными.
Сейчас, наверное, ты считаешь его виноватым в том, что твоя жизнь повернулась таким немыслимым образом, но со временем ты поймешь, что он был прав. Поверь мне, дитя мое, это благороднейший человек, и когда придет время, ты узнаешь его имя.
Отныне твоя судьба в твоих собственных руках. Тебе решать, остаться ли в Калифорнии или вернуться обратно, ведь Британия всегда будет твоим домом, что бы ни случилось.
Если ты все же захочешь принять свою забытую жизнь, но думаешь о том, чем мы объясним твое решение остаться в Калифорнии, то тебе следует знать, что в данном случае мы объявим о твоем намерении сочетаться узами брака с кем-нибудь из представителей калифорнийской власти ради укрепления отношений наших государств. Моя принцесса, я знаю, что ты не принимаешь ложь ни в каком виде, но, пока британская свита находится в Калифорнии, тебе придется подтверждать эту информацию, ведь ты сама понимаешь, что другого правдоподобного объяснения нам не найти.
Более подробно я написал об этом губернатору Эль Пуэбло и дону Ластиньо. Думаю, они сделают все от них зависящее, чтобы устроить твою судьбу и не вызвать никаких слухов в теперь дружественном им Соединенном Королевстве.
Надеюсь, ты не забудешь твоего престарелого отца и напишешь о своем решении. Я буду непередаваемо счастлив вновь увидеть твой почерк и узнать, как встретила тебя твоя родина.
Спешу также сообщить, что на этом корабле прибыл знакомый тебе с детства сэр Ричард Филл. Он уже так же стар, как и я, но все еще помнит, как мы нашли тебя. Ему ты сможешь рассказать все, что посчитаешь нужным. Ты же знаешь, он никогда не проболтается и ничего не забудет, а вечера, которые мы проведем с ним в разговорах о тебе по его возвращении из Калифорнии, сгладят все мои печали и тревоги.
Прости твою приемную мать за ее холодное отношение к тебе в последние дни перед твоим отъездом. Ты ведь уже, наверное, поняла, что ее болезнь, из-за которой она не смогла присутствовать на дне твоего рождения, была вызвана не чем иным, как вашим грядущим расставанием. Она забрала тебя на целую неделю, пытаясь хотя бы насмотреться на тебя перед разлукой, ведь она ничего не могла сказать... Вы расстались с ней там же, где и обрели друг друга — в загородной резиденции, в той самой деревне. Прости ей ее молчание и нежелание приехать на церемонию прощания. Ты должна ее понять.
Но Высшие Силы не оставляют ее. Сразу после твоего отправления пришло письмо из Франции о том, что твоя старшая сестра — Шарлотта Великобританская — ждет ребенка. Эта новость окрылила мою несчастную супругу, поэтому сейчас ей несравненно легче, и при первой же возможности она направится туда.
Фиона также должна была получить мое письмо. К нашему общему сожалению мы не можем сообщить ей тайну твоего происхождения, и жизнь распорядилась так, что, возможно, вы скоро расстанетесь, поэтому я очень надеюсь, что вы сейчас хорошо проводите время вместе.
Моя маленькая королева, я вынужден на этом закончить свое повествование, зная, что тебе понадобится немалое количество времени, чтобы до конца осознать мои слова.
И запомни: что бы ни случилось, Британия всегда будет твоим домом, и мы с моей королевой всегда с радостью примем свою доченьку.
С безмерной любовью к тебе и уважением к дону Ластиньо, король Соединенного Королевства Георг III".
Изабелла, не шевелясь, сидела под деревом, откинув голову назад и закрыв глаза.
Это все было сном. Нелепым, странным, неправдоподобным. Скоро она проснется во дворце и расскажет обо всех проделках своей разгулявшейся фантазии Керолайн. Они, конечно, посмеются, нагородят еще какое-нибудь продолжение и весь вечер будут перемигиваться и перешептываться, получая от гувернанток по несколько выговоров в минуту.
Девушка открыла глаза.
Теплая южная ночь, безоблачное звездное небо, идущая на убыль луна, мягкая трава под рукой и шорох листвы. Это не Британия. Это Калифорния.
Тогда, может, не эта земля — плод ее фантазии, а письмо?
Изабелла опустила голову: шуршащие листы бумаги с гербовой королевской печатью и пометкой о высочайшей важности.
Эти два столь несочетаемых в ее сознании явления сейчас невозмутимо сосуществовали в одно время и в одном месте. И, пожалуй, эта несовместимость была в данный момент единственным волнующим ее предметом, как если бы она назубок выучила некую аксиоматическую формулу, а потом вдруг узнала ее опровержение. Что касалось всего остального — Изабелла, как и в первый раз, почти ничего не чувствовала, словно прочитала книгу или услышала чей-то интересный, но далекий от известной ей истины рассказ.
Она помнила, как, не касаясь земли, подошла к дону Алехандро, как, не говоря ни слова, забрала конверт и пришла на это место. Она вообще все отлично помнила, включая ход своих мыслей относительно содержимого письма. Описаний каких-то страшных событий при дворе оно не должно было содержать, в противном случае печальные вести передали бы устами глашатая. Обычным письмом с рассказом о повседневной жизни это тоже быть не могло, иначе зачем было высылать его почти сразу после ее отбытия? Оставалось единственное логичное объяснение: письмо содержало сведения, касающиеся исключительно ее персоны.
Изабелла помнила, как тянула время. Пока она держала это письмо в руках в нераспечатанном виде, все было по-старому: непонятно, странно, на другом конце света и похоже на вымысел. И все же ее сознание еще полностью принадлежало Британии. Но одно движение руки должно было вырвать ее оттуда, безвозвратно превратив безумный сон в невероятную реальность.
Она долго сидела на земле и смотрела на печать. Руки не слушались, словно принадлежали не ей. Она откладывала письмо, снова брала его тонкими пальцами и снова убирала в сторону...
Неужели это письмо подтвердит все
его слова? Все, что он говорил ей. Ведь он первым пошатнул ее жизнь. Хотя он же первым и протянул ей в этот момент свою сильную руку. Неужели он во всем был прав?
Девушка, не глядя, нашла конверт и сломала гербовую печать. Перед глазами замаячили ровные мелкие строки, выведенные родным и далеким почерком...
Послышались негромкие спокойные шаги, остановившиеся в нескольких метрах от нее. Изабелла сложила листы бумаги и, закрыв глаза, откинула голову.
Значит, все, что он сказал ей, правда. И та жемчужина ей не приснилась. И "Клуб", и цветы, и записка. И этот каменный дом, и озеро. Все это не сон. А самая ее главная действительность стоит сейчас в нескольких шагах. Или уже ближе. Или уже не стоит, а обнимает ее... Руки обожглись от жара его плеч. Она сидела у него на коленях, спрятав лицо на его груди и вцепившись в шелковую ткань рукавов его рубашки. Перед глазами расплывалось черно-красное пятно.
Изабелла не поняла, как почти неслышным шепотом и совершенно по-детски спросила, что ей делать. Она почувствовала движение своих губ, увидела, как легко колыхнулась ткань его одежды от ее дыхания, но все равно не осознала, что произнесла эти слова вслух.
Она никогда и никого не просила о том, чтобы ей подсказали ответ на сложную задачу. Королевской дочери не к лицу было показывать неуверенность и неспособность самостоятельно решить сложившиеся проблемы.
А сейчас она так наивно задала этот вопрос...
— Из любой ситуации есть выход, — услышала она будоражащий низкий голос.
Изабелла направила невидящий взгляд в сторону сложенных листов бумаги, оставленных ею на траве, и интуитивно направила к ним руку. Ее единственный выход из любой ситуации был сейчас рядом с ней. Поэтому она протянула Зорро королевское письмо, словно передав вместе с ним весь непомерный груз его содержимого, и еще сильнее уткнулась в надежное плечо. Сейчас хотя бы несколько минут, пока он читает, можно было ни о чем не думать. Ведь если он рядом, ничего плохого произойти не может. Она глубоко вздохнула и затихла у него на руках.
Молодой человек быстро пробежал глазами сакральные строки и убрал письмо в конверт.
— Реши, чего ты хочешь, — произнес он.
— Не знаю... — прошептала Изабелла, едва уловимо качнув головой.
— Тогда подумай о том, что ждет тебя по возвращении в Британию.
Чужая судьба, чужая семья, жизнь, наполненная ложью. Ведь теперь, зная правду, она будет вынуждена существовать в нескончаемом обмане и сама же его ежеминутно подтверждать. Девушка вжалась молодому человеку в грудь:
— А здесь?
Она почувствовала прикосновение к своему лицу и подняла голову вслед за его рукой.
— Здесь твой дом.
Изабелла не знала, сколько времени провела, утопая в бесконечной бездне его взора и сотню раз прослушав в своей голове его спокойный голос, так уверенно произнесший три судьбоносных слова.
— Тебе следует написать письмо королю Георгу, — все тот же голос вырвал ее из состояния странного оцепенения. — Почти всю сознательную жизнь ты провела рядом с ним, и, что бы ни случилось дальше, для тебя он был настоящим отцом. То же относится и к королеве.
— А что писать?
Изабелла, не дыша, замерла на месте, приросши взглядом к безукоризненно очерченным губам, из которых сейчас исходил четкий план ее последующих действий.
— Все, что хочешь, кроме того, что могло бы разволновать любого близкого тебе человека.
— Может, потом? — прошептала Изабелла.
— Об этом не может быть и речи.
— Я не знаю, что писать, — пролепетала она.
— Что угодно. Как ты добралась до Калифорнии, как тебя здесь встретили, как ты поселилась в крепости, как вы с Керолайн проводите время, что ты здесь увидела. Исключи все плохое, что с тобой произошло.
— О Вас тоже написать?
— Если ты считаешь это положительной стороной твоего пребывания здесь, можешь написать и обо мне, — усмехнулся молодой человек.
Изабелла еще сильнее сцепила и без того напряженные пальцы:
— Если бы не Вы, меня бы уже не было.
Она увидела его улыбку и почувствовала, как он накрыл своей рукой ее сжатые кулачки.
— Относительно встречи с твоей семьей можешь написать, что, когда к тебе подошел твой брат, ты его вспомнила, — предложил Зорро. — Этот момент нужно тщательно обдумать и согласовать с доном Алехандро и доном Ластиньо, потому что они также направят письма британскому монарху и ни одно из них не должно нести в себе разногласие с остальными.
Девушка едва уловимо кивнула.
— Чем раньше ты соберешься с мыслями и напишешь, тем лучше.
— До отбытия корабля еще много времени.
— Если ты напишешь письмо сегодня, оно будет отправлено сегодня.
— Но корабль прибыл совсем недавно и простоит здесь не меньше двух недель, — в недоумении подняла голову Изабелла.
— Эти послания слишком важны, чтобы отправлять их столь ненадежным путем.
— Но другого ведь нет, — изумилась девушка.
— Скажи мне, когда письмо будет написано.
— И что?
— Ты меня слушаешь?
— Да.
— Ты понимаешь, что тебе надо сделать?
— Да, но...
— Делай.
Изабелла немного отстранилась в сторону и воззрилась на собеседника:
— Для этого ведь нужен корабль.
— Для многих вещей нужен корабль.
— И он у Вас есть, — прошептала Изабелла.
Она не задавала вопроса, это было утверждение.
— Кроме того, тебе следует встретиться с сэром Ричардом, — продолжил Зорро. — Верных и близких людей нельзя оставлять в стороне. Подумай, когда ты будешь готова его увидеть.
Девушка безмолвно кивнула.
— Однако для начала я бы посоветовал тебе заняться письмом.
Изабелла снова наклонила голову.
— Осталось что-то нерешенное?
— Подозреваю, что в Великобритании письмо также самостоятельно найдет своего адресата? — Изабелла не смогла сдержать странный смешок, вырвавшийся из скованной холодом груди.
— Это детали, о которых тебе не нужно думать.
— Значит, у Вас есть не только корабль, но и люди в Великобритании, которые доставят письмо...
— Тебе следует отдохнуть.
— Это так? — девушка подняла голову.
Строгий взгляд зеленых глаз не позволил ей повторить вопрос.
— Сейчас тебе лучше лечь спать, а завтра нужно собраться с мыслями и написать письмо. Если ты не против того варианта о встрече с семьей, я передам его губернатору и твоему отцу. Они возьмут его за основу своих посланий королю Георгу.
Изабелла смотрела в его глаза и снова чувствовала, как ее оплетают прочные невидимые нити. Вся ее жизнь была в
его руках, вся ее судьба. И она ничего не могла с этим сделать.
— Я все поняла, — тихо произнесла она.
Молодой человек больше ничего не сказал. Вместо этого он легко поднялся, подхватил девушку на руки и направился в сторону дома, обойдя озеро с противоположной стороны так, чтобы они ни с кем не встретились по дороге. Изабелла в изнеможении прислонила голову к его плечу: он подумал и об этом — угадал, что она была не в состоянии с кем-либо говорить или даже находиться рядом. Столкновение двух ее жизней сейчас могло оставить серьезный след в ее расшатанном сознании. Она еще не принадлежала новому миру, но уже не принадлежала старому...
Девушка не заметила, как Зорро открыл каменную дверь, как они прошли по коридору и как вошли в ее комнату. Там царил мягкий полумрак, было тепло, уютно и безопасно.
Молодой человек осторожно опустил ее на пол и подвел к кровати.
— Отдыхай, детка, — донеслось до ее слуха.
Изабелла кивнула и онемевшими руками откинула покрывало. Дверь в комнату неслышно закрылась, лишь коротко колыхнулось пламя свечей в изящных арках.
Девушка безотчетно сняла с себя амазонку, повесила ее на ручку кресла и переоделась в ночной костюм. Зорро был прав: ей нужно отдохнуть.
Невесомая подушка приняла ее уставшую голову, нежный шелк одеяла опустился на спину и плечи.
Ей ни о чем не нужно думать. Просто отдохнуть. А завтра будет понятно, что делать дальше. Ведь он не оставит ее, не бросит, не отвернется. Ее покровитель, ее спасение, ее герой... Зорро.
***
— Шарлотта, что может быть в этом письме? — ходила из одного угла своей комнаты в другой Фиона. — Почему нужно было писать его через неделю после нашего отъезда? Неужели это нельзя было сказать раньше?
— Да, очень странно. Его передали в руки советникам, а потом о нем каким-то образом сразу узнал дон Алехандро.
— Такое ощущение, что он знал об этом письме еще до прибытия корабля, иначе как тогда объяснить его незамедлительное появление в крепости?
— Но как такое возможно?
— Не понимаю. Ничего не понимаю... Я только узнала о том, что в порт прибыл корабль из Британии, и мне еще не передали письмо, которое предназначалось для меня, как письмо, которое предназначалось Изабелле, уже было в руках у губернатора. Что происходит?
— Если бы случилось что-то важное при дворе, нам объявили бы об этом.
— Но этого не сделали. Значит, это все из-за письма Изабеллы? Но почему? Почему нужно было высылать целый корабль? Неужели нельзя было дождаться возвращения домой?
— Ума не приложу.
— Мы не знаем чего-то очень важного, и даже Монте не может раздобыть никакой информации.
— Надо признать, дом губернатора стал непреодолимой стеной.
— Они были бы повержены, если бы не
он. Он их главная сила.
— Успокойся, моя госпожа.
— Но это так. Его невозможно обойти, невозможно обмануть. Монте ни черта не может ему противопоставить! Как такое вообще могло получиться? Я могу понять участие дома губернатора в судьбе Изабеллы — это их прямая обязанность, — но
он!
— Вероятно, он преследует свои интересы.
— Как она смогла переманить его на свою сторону?! — резко выпрямилась принцесса и со всей силы стукнула кулаком по прикроватному столику. — Он спасает ее, уводит куда-то на несколько ночей, а сейчас они исчезают вчетвером! Куда? Шарлотта, ты понимаешь, что им некуда было спрятаться? Монте нашел бы их под землей, но он каждый день приходит с пустыми руками. А что это значит? Что это Зорро спрятал их! Они живут вместе, понимаешь?! Спят рядом! Где-то в одном доме!
— Нам необходимо сохранять спокойствие.
— Она смогла чем-то завлечь его! Чем?!
— Моя госпожа, лучше подумать обо всем с холодной головой.
— Да-да, ты права, — Фиона провела вздрагивающей рукой по бледному лбу. — Надо успокоиться... И подумать, как отвадить его от моей сестрицы.
— Ваше Высочество!
— Ты хоть представляешь, как быстро все закончится, если он будет с нами? Ему никто не может противостоять, никто не может выступить против него. Его боятся все. Даже губернатор. Следишь за мыслью?
— Боюсь, что да.
— Ведь он великолепен... — сдавленно произнесла принцесса.
— Не слишком ли много места он стал занимать во всех планах?
— Эталон мужской красоты...
— Ваше Высочество.
— Сколько в нем силы...
— Мне кажется...
— А его взгляд! О, Шарлотта, ты видела его глаза? Сколько страсти, сколько опыта!
— Думаю, мне лучше удалиться.
— В его объятиях можно умереть. Умереть, Шарлотта...
— Спокойной ночи, моя госпожа.
— О, я бы все отдала ему. Все, что у меня есть. Все, что он захотел бы, понимаешь?
Ответом послужил звук закрывшейся двери.
— Я бы отдала ему душу, если бы он приказал...
***
Кто
он? Кто он такой? Есть ли что-то неподвластное ему в этом мире? Сколько у него людей? Сколько связей? Сколько средств?
Изабелла металась в кровати, словно в лихорадке.
Она слышала, что через полчаса после того, как Зорро принес ее в дом, в соседнюю комнату почти бесшумно зашла Керолайн, постояла несколько минут около смежной двери и с непроизвольно вырвавшимся из взволнованной груди вздохом покинула помещение.
Но у Изабеллы не было сил даже посмотреть в ту сторону...
Чем
он занимается? То, что они успели увидеть, уже казалось невероятным. А сейчас выяснялось, что это было лишь частью его возможностей.
Корабль? Связи в Британии? Или во всей Европе? Прямой выход на правителя Соединенного королевства? Как? Как ему это удавалось?
Девушка перевернулась на спину и приросла невидящим взором к затемненному потолку.
Он сказал тогда: "Думаю, уже пора". Посмотрел на часы в ответ на их вопрос и произнес это. Еще тогда она задумалась над его словами, но не могла найти подходящего объяснения. Сейчас же с холодящей очевидностью все стало на свои места.
Зорро знал, что в скором времени после выхода на прогулку приедет губернатор и ее отец. Уже это одно ставило ее в тупик: ведь он появился почти за два часа до их визита. Никаким мыслимым способом он не мог увидеть дона Алехандро и дона Ластиньо выезжающими из гасиенды — в противном случае все трое приехали бы практически одновременно.
Изабелла рывком легла на бок.
Даже если прибегнуть к дотошным вычислениям и взять в расчет скорость лошади молодого человека, а также его осведомленность обо всех коротких путях, связывающих Эль Пуэбло и место их нахождения, все равно получалось, что он мог обогнать губернатора не больше, чем на двадцать-тридцать минут. Но никак не на два часа. Поэтому далее вступал в силу единственный вариант объяснения случившегося: Зорро знал, что у дона Алехандро будет причина для того, чтобы приехать. А это значило, что он был в курсе о скором прибытия корабля, о котором не знал никто в Эль Пуэбло. Ни даже британский двор, ни Фиона, ни советники.
Конечно, можно было предположить, что молодой человек был осведомлен о приближении постороннего судна, ведь с его связями, которые, по-видимому, охватывали весь полуостров и прибрежные воды, это было нетрудно. Он все узнавал первым. За день, а может, и за несколько дней до того или иного события. Но письмо... Как он мог узнать о письме? Ведь в конце концов все вышеизложенные выводы вели к неопровержимому факту о том, что он знал о его существовании.
У Изабеллы нещадно кружилась голова, и ей казалось, что она вот-вот упадет, хотя в тот момент она лежала на кровати без единого движения.
Хорошо, пусть каким-нибудь собственным методом исключения, он мог об этом догадаться. Но оставался еще один, пожалуй, главный вопрос: как такой богатый корабль, коим обладал британский флот, мог беспрепятственно миновать всю Атлантику без военного сопровождения? Один! За столько недель плавания совершенно одинокому и беззащитному судну ни разу не встретить на пути пиратов было почти столь же невероятно, как солнцу взойти на ночном небе или реке повернуть течение вспять.
Но ведь он пришел. И с каким содержанием! Да если бы кто-нибудь перехватил это письмо...
Девушка почувствовала, что ей не хватает воздуха, и снова перевернулась на спину.
Но ведь все получилось. Все. Словно по чьему-то тщательно разработанному плану. Все двигалось в своем порядке, в своей очереди, без сбоев, без отклонений.
Складывалась устрашающая по непостижимости картина: Зорро знал, что Георг III напишет письмо; знал, что оно будет отправлено примерно через неделю после отбытия британского двора в Калифорнию; знал, что корабль пройдет свой путь беспрепятственно и поэтому знал точный день его прибытия. Он рассчитал время, которое нужно было губернатору и дону Ластиньо, чтобы получить письмо от сэра Ричарда — ведь именно он, по всей видимости, был связующим звеном между монархом и домом губернатора, — и за это время занялся подготовкой своей подопечной к тому, что ее ждало по прочтению письма. Он все просчитал.
В груди что-то болезненно сжалось. Его руки, его поцелуи, жаркие объятия — все это было направлено лишь на то, чтобы занять ее голову и заранее отвлечь от невероятного содержимого письма, которое везли ее отец и крестный...
Хотя он раскинул свои сети много ранее. Когда сказал "моя". И она сразу же сделала в них первый шаг.
С какой легкостью он переносил ее в совершенно другое время и место! Он выкрадывал ее сознание из этого мира, сосредоточивая все ее мысли на собственных ощущениях. И хотя она понимала, что все это он делал исключительно для ее блага, что-то сильное и горькое постоянно перехватывало дыхание.
Ведь сегодня он довел ее до исступления, до потери самой себя. Он почти свел ее с ума. Она называла его своим учителем, умирала в его руках. А на деле являлась лишь еще одной в его бесконечном списке мужских побед...
Девушка с головой спряталась под одеяло и свернулась в маленький калачик.
О чем она думала? О чем она — хоть и бывшая, но королевская дочь — думала?
Она не обнаружила в своей голове ни единой мысли, и все, на что оказалась способна, это в очередной раз, уже словно само собой разумеющееся, взвалить все свои заботы на его плечи. К ощущению полной разбитости в довершение прибавилось чувство невероятного отвращения. Более мерзко она, кажется, никогда еще себя не чувствовала. Превратиться в такое несостоятельное создание после его объятий и поцелуев. Даже половая тряпка была более собранной, чем она. Насколько можно было ничего не соображать, чтобы читать письмо, способное устроить политический переворот, и ничего при этом не чувствовать?
А потом она еще и дала прочитать это письмо
ему.
Изабелла в изнеможении свесилась с края кровати.
Это было сродни раскрытию государственной тайны. Получи она сходное известие в Великобритании, она должна была бы уничтожить его незамедлительно. А она вместо этого, как ребенок, протянула молодому человеку источник своих бед... И он разрешил все ее проблемы, терпеливо объяснив дальнейшие действия. И даже после этого не оставил ее. Снова взял на руки и донес до кровати. И ушел лишь тогда, когда убедился, что она была в состоянии сама лечь в постель.
Но она знала, что в тот момент, пока она отдыхала в своей комнате, молодой человек находился в обществе ее отца и крестного, разрабатывая все их совместные последующие шаги.
— Изабелла, — раздался тихий шепот прямо у нее над головой.
Девушка резко дернулась в сторону и увидела бледное лицо подруги.
— Что? — услышала Изабелла собственный осипший голос.
— Ты не спишь?
— Нет.
Кери осторожно села на краешек кровати:
— Дон Алехандро и дон Ластиньо уехали. Мы тоже вернулись домой.
— Понятно.
В нависшей над комнатой тишине раздалось мягкое потрескивание свечей.
— Что-нибудь хочешь?
— Нет.
Снова тишина.
— Ты поспала?
— Не знаю.
— Зорро передал нам примерное содержание письма.
— Ясно.
— Кстати, куда ты его положила?
— Что?
— Письмо.
Изабелла в недоумении приподнялась над подушкой и беспомощно осмотрелась:
— Кажется,
он забрал...
— С ума сойти! Ты что, забыла письмо?!
Изабелла ничего не ответила и, медленно вернувшись на свое место, спрятала голову.
— Остался очень вкусный виноград, будешь? — попыталась сменить тему фрейлина.
Изабелла отрицательно мотнула головой под одеялом. Керолайн напряженно сжала пальцы:
— Будешь спать?
Под одеялом снова что-то шелохнулось.
— Ну, раз ты не хочешь услышать кое-что интересное, я тоже пойду спать, — медленно поднялась с кровати фрейлина, гипнотизируя замершее одеяло. — Мне просто Рикардо рассказал историю появления Зорро, пока мы от вас прятались, но здоровый сон важнее.
Над комнатой повисла гнетущая тишина.
— Завтрашний день вроде бы обещает быть спокойным, поэтому можно не вставать рано и как следует выспаться, — наигранно зевнула Кери, направляясь в сторону своей комнаты.
За спиной послышалось подозрительное шевеление.
— Спокойной ночи, — бросила фрейлина через плечо и переступила порог спальни.
— Не думай, что я на это куплюсь, — донеслось из под одеяла.
— Что?
— Можно подумать, ты хочешь спать.
— Я — нет, но ты так утомилась...
— Ничего я не утомилась.
— Ты же хотела спать.
— Перехотела.
— Тебе принести книжку?
— Кери!
— Виноград?
— Это не смешно!
— Тогда не знаю, чем тебя развлечь.
— Выкладывай.
— Ой, мы так хорошо провели с Рикардо время, пока вы нас искали! — тут же защебетала подруга.
— Керолайн!
— Ну что?
— Что рассказал тебе о
нем Рикардо?
— О ком? — наивно захлопала ресницами несносная служанка.
Изабелла глубоко вздохнула и, обжегши губы, выдавила:
— О Зорро.
— Ах, об этой истории?
Угрожающее молчание.
— Ну ладно, слушай, — как ни в чем не бывало, запрыгнула в ворох подушек Кери, обустроила там удобное место и начала вещать. — Это случилось почти три года назад. Тринадцатого ноября в крепости проходил бал-маскарад. Он празднуется ежегодно с самого основания Эль Пуэбло и посвящен, соответственно, его основанию. Праздник не предвещал ничего необычного. И даже после него не все поняли, что произошло. А произошло следующее. В самый разгар празднества среди толпы людей появился какой-то новый гость. Это был невероятно красивый мужчина с тонкими европейскими манерами и завидным чувством юмора. Думаю, тебе не сложно догадаться, кто это был, — бросила Керолайн взгляд в дверной проем, однако оттуда не донеслось ни звука. — Он постоянно находился в самом центре внимания, показывал удивительные вещи и рассказывал последние новости из Европы. Кроме того, он великолепно танцевал и поражал сведущих в науке людей своими глубокими познаниями и неординарными идеями. И хотя он был полностью одет в черное, ни его плащ, ни шляпа, ни маска не вызвали никаких подозрений. Напротив, уже после пары часов пребывания в крепости все присутствующие единогласно присудили ему титул короля бала и признали его маскарадный костюм лучшим из представленных. Возможно, на этом бы все и закончилось, но когда одному из распалившихся спором оппонентов понадобилось обратиться к загадочному гостю за помощью в разрешении возникнувшего вопроса, он не смог его найти. Все участники бала были невероятно взволнованы, особенно группа дам в карнавальных платьях фей, с которыми он сидел секунду назад. Они готовы были поклясться, что все это время они вели с ним интереснейшую беседу. Однако факт остался фактом: мужчина в черной маске растворился в воздухе. Разговоров хватило бы на целый месяц, однако через некоторое время выяснилось, что Зорро уже появлялся в Эль Пуэбло. В том же костюме, в котором его видели на балу. По крайней мере, так утверждал Монте.
— Монте?! — раздалось из соседней комнаты.
— Именно. Он был первым человеком, который встретился с Зорро. Угадай, при каких обстоятельствах?
— При каких?! — чуть не задохнулась Изабелла.
— Ты ведь помнишь, что Монте раньше занимал пост губернатора?
— Конечно.
— И, конечно, ты помнишь ту историю, которую тебе рассказал твой отец. О том, что Зорро играл какую-то роль в смене правящего режима.
— Помню... — прошептала Изабелла.
— В общем, Монте сложил свои полномочия сразу же после их первой очной встречи. Никто не знает, как Зорро этого добился, а сам Монте до сих пор хранит молчание, но результат был налицо: каким-то невероятным способом Зорро заставил Монте отречься от власти. Памятуя все усилия, которые прилагались ранее, и узнав, что Зорро понадобилась для этого всего одна ночь, люди тут же приписали ему сверхъестественные возможности, с помощью которых он якобы и добился своей цели. Хотя, должна признать, не все здесь выдумка. Какие-то способности у него определенно есть... — протянула Керолайн.
— А дальше-то что было? — уже почти стоя на кровати, спросила Изабелла.
— На следующий день, расписав все мыслимые достоинства своего преемника и сославшись на невероятную усталость от правления, Монте торжественно передал полномочия дону Алехандро. Возможно, никто бы ничего и не заподозрил, однако дон Алехандро и Монте находились в очень натянутых отношениях. Поэтому люди начали догадываться, что отречение от власти произошло не по доброй воле. А когда кто-то из охранников крепости ненароком обмолвился, что видел в ту ночь странную тень с плащом, сомнений не осталось.
— Неужели не пошли слухи о том, что Зорро был подослан доном Алехандро?
— Естественно, в начале только об этом и говорили. Но когда население Эль Пуэбло увидело разницу в методах правления, об этом быстро забыли.
Керолайн замолчала. Молчала и Изабелла.
— Что ж, вопросов о том, почему Зорро выбрал именно дона Алехандро, нет, — произнесла Изабелла.
— Да, он достойнейший человек, — согласилась подруга.
— Но как он заставил такого человека, как Монте, безоговорочно выполнить его требования?..
— Не представляю... Но это не все. После всех этих событий Зорро не пропал. Он словно стал невидимым защитником Калифорнии. Всегда появлялся там, где требуется помощь. И еще говорят, что раз в год он надолго пропадает. Однако неизменно появляется тринадцатого ноября на маскараде. Между прочим, единственный раз в году, когда он появляется в помещении и открыто общается с людьми. Но и это еще не все, — понизила голос фрейлина. — Ходят слухи, что Зорро как-то связан...— девушка огляделась по сторонам, — с Лукардом.
— Боже мой! — взвизгнула Изабелла. — Значит, Лукард заплывает и сюда!
— Насчет него, — почти шепотом произнесла Керолайн. — Недавно он и его Армада разгромили корабли Вальдемара.
— С ума сойти! — подавилась от хлынувших через край эмоций Изабелла, тщетно пытаясь понизить голос и говорить так же тихо, как подруга. — Они наконец померялись силами. Невероятно! Неужели это случилось? И когда Рикардо успел тебе все рассказать?
— Вы слишком долго нас искали, — подозрительно покосилась в дверной проем Керолайн.
— Вас не было минут пять.
— Тридцать.
— Что?
— Мы прятались полчаса. Вернее, прятались мы всего минут десять, а когда поняли, что вы не собираетесь нас искать, просто гуляли с другой стороны скалы. И, кстати, угадай, что мы там нашли?
Из соседней комнаты не донеслось ни звука.
— Дверь, — похвасталась фрейлина. — Почти такая же как входная. Наверное, это запасной выход. И, надо отдать должное, если бы мы не знали, что именно искать, мы бы никогда в жизни ее не заметили.
— Ясно... Кажется, мне надо поспать.
— Точно?
— Теперь да.
— Ну ладно. Я тоже устала.
Керолайн высунулась с кровати в сторону дверного проема и внимательно посмотрела на недвижный комок, с головой укутавшийся одеялом.
— Спокойной ночи, — произнесла она.
В ответ донеслось что-то нечленораздельное.
Кери облегченно вздохнула и с чувством выполненного долга вернулась на место. Одинокий "Робинзон" ждал ее на прикроватном столике.
