— Ну, скажи, — зудела фрейлина, мужественно болтаясь в седле в двух шагах от Изабеллы, в попытке избавиться от докучных расспросов намеренно ускорившей ход своей лошади.
— Кери, отстань.
— Ну, скажи, скажи-и-и, скажи-и-и-и!
— Позже.
— Когда?
— Когда-нибудь.
— Ну, скажи-и-и-и-и!
Изабелла поднесла руку ко лбу и непроизвольно сдавила бока Арабики. Верное животное тут же восприняло команду и вытянуло морду вперед. Фрейлина, сцепив пальчики на поводьях, вынужденно повторила движения своей принцессы. Несколько минут назад она угомонила Рикардо, опрометчиво рванувшего за Торнадо и его хозяином, и, придав Линаресу необходимый для сохранности гардероба темп, при котором, в частности, перестали пощелкивать и позвякивать инкрустированные шкатулки с драгоценностями, победоносно вернулась на начальную позицию. Сейчас же, по всей видимости, ей предстояло повторить свой подвиг и прибавить скорости, чтобы догнать Изабеллу, которая ни под какими уговорами не рассказывала о том, что произошло между ней и ее покровителем.
Керолайн глубоко вздохнула и натянула поводья: Рикардо рядом не было, потому что они по обоюдному многозначительному взгляду разделились и отправились каждый к своей цели, чтобы не позволить накалившейся недавно атмосфере увеличить масштабы. В связи с этим Рикардо поехал рядом с Зорро и сумел одному ему ведомым способом замедлить движение последнего до собственного ритма, безопасного для вороха побрякушек его музы, а сама фрейлина осталась со своей хоть и спокойной внешне, но все еще равномерно бледной принцессой.
— Я его не звала, — задыхаясь, доложила Керолайн, попытавшись подобраться к животрепещущей теме с другой стороны. — И Рикардо тоже. Я не знаю, почему он пришел. Мы тут не при чем, правда.
— Я знаю.
— Тогда в чем дело?
Ответом ей послужило красноречивое молчание. Фрейлина немного отдышалась и подступилась с новыми силами.
— А давай тогда я буду задавать наводящие вопросы?
"Наводящими вопросами" была детская забава девушек. Когда одна из них по определенным причинам не могла что-то рассказать, другая начинала строить всевозможные предположения, рано или поздно доходя до истины. И для подобных тренировок логики у подруг имелось две существенные причины.
Во-первых, они ничего не могли друг от друга скрывать, и, зная такую их отличительную черту, гувернантки, учителя и другие служащие дворца всегда старались брать с них слово, что "посвященная" будет держать полученную информацию в строжайшем секрете. Это могло касаться совершенно различных сфер повседневной жизни: от подарков на праздники и незапланированных экзаменов до случайно услышанной пары фраз во время переговоров у плохо закрытого кабинета или обсуждения неподобающего поведении кухарки и королевского сапожника. Однако британский двор, да и сам король Георг III недооценили изворотливые умы подруг. Узнав нечто интересное, одна из девушек тотчас начинала ходить с загадочным видом; вторая же, моментально восприняв намек, в любом месте и в любое время начинала расследование. И хотя на предлагаемые вопросы можно было отвечать только словами "да" или "нет", а темы порой были самые непростые, девушки настолько наловчились в этом методе, что с семи-восьми заходов уже узнавали все интересующие их подробности. При этом процесс был налажен столь замечательным образом и протекал с таким непринужденным видом, что ни один международный шпион не смог бы установить, как в момент обсуждения записей очередного урока или проработки нового узора для вышивки за две-три минуты раскрывались все самым тщательным образом охраняемые тайны двора.
Второй причиной служило наличие обостренного чувства совести, которая иногда совсем некстати напоминала о своем присутствии. Если бы Керолайн открыто рассказала Изабелле то, что ей было рассказывать настрого запрещено, она тем самым обеспечила бы пару бессонных ночей не только себе, но и подруге. Но в случае обращения к разработанному ими еще в далеком детстве способу выходило, что ни одна из них не нарушала данного ею слова, тем более что окончательный вариант никогда не подтверждался. При озвучивании правильной догадки "посвященная" переставала отвечать на вопросы, и это служило сигналом удачного завершения кампании.
— Нет, — пресекла Изабелла хитроумный ход фрейлины.
Керолайн обиженно насупилась и уткнулась в поводья.
Ее принцесса между тем украдкой посмотрела вперед: молодые люди, судя по размашистым жестам Рикардо, что-то довольно живо обсуждали, причем Зорро занимал в дискуссии далеко не отстраненную позицию. Девушка даже передернулась. Меньше чем полчаса назад он был готов разнести на части земной шар, а сейчас так спокойно участвовал в диалоге со своим спутником.
Порой ей казалось, что он не человек.
— Ты со мной согласна?
Девушка вздрогнула и перевела взгляд в сторону. Кажется, Кери решила временно сдать позиции и переключиться на чувственный монолог о "тех счастливых минутах, которые они провели вчетвером вдали от шумного Эль Пуэбло", что, учитывая знаменательное событие в ее жизни, в общем-то возражений не вызывало.
— Да, конечно, — наугад ответила Изабелла и, погрузившись в романтический щебет, посмотрела на небо.
Впереди предстояло еще около получаса дороги. Их ждали к определенному времени, и они не могли позволить себе выбиться из графика, поэтому двигались значительно быстрее, чем в прошлый раз, когда им некуда было спешить, и, кроме того, были лишены возможности остановиться на небольшой привал. Изабелла с грустью вспомнила эту же дорогу месяц назад: как смешны ей казались теперь ее прошлые страхи, как наивны предположения о личности ее покровителя, как опрометчивы первые попытки выведать его связи. Могла ли она представить в ту ночь, когда они впервые встретились, преследуемые отрядами Монтесеро, кем на деле окажется вставший на ее защиту герой в маске с легендарным именем?
— А ты бы хотела?
— Что?
— Говорю, хотела бы еще туда вернуться? — опасно свесилась с лошади Кери и испытующе заглянула в отрешенные глаза собеседницы.
— Не знаю.
— Ну, подумай!
— Наверное…
— Я тоже! — восторженно приняла ответ фрейлина и вновь унеслась в свои фантазии.
Вскоре вокруг замаячили знакомые места, и по ощущениям до прибытия в пункт назначения осталось около пятнадцати минут. Изабелла проводила взглядом прошелестевшее в нескольких метрах от нее плодоносное дерево. Именно с него она сорвала тогда увесистую папайю и запустила ее в молодого человека, когда они направлялись на первую встречу с ее матерью.
Она вспомнила его смех и лукавый взгляд, его голос с ироничной интонацией... Простит ли он ее?
Всадники, все это время ехавшие впереди, сбавили темп. Изабелла настороженно осмотрелась. Перекресток. Значит, они почти приехали. Но почему молодые люди остановились?
— Дальше — пешком, — объявил Рикардо, как только девушки подъехали ближе.
— Почему? — разочарованно протянула Кери.
Как выяснилось, согласно официальной версии, озвученной домом губернатора, принцесса Туманного Альбиона должна была вернуться не раньше, чем завтра вечером, и при этом сразу же направиться в крепость, чтобы немедленно дать равно британскому двору и населению Эль Пуэбло убедиться в своем благополучии. В связи с этим с большой долей вероятности уже с завтрашнего утра все подъезды к поселению могли быть поставлены под бдительное наблюдение людей Монте. Поэтому, дабы избежать ненужных встреч, а также иметь возможность заранее обсудить все нюансы и подойти к аудиенции во всеоружии, дом губернатора и Зорро договорились о тайном прибытии Изабеллы на сутки раньше.
— Не выходите на открытое пространство, — предупредил Зорро.
Все это время они двигались в тени деревьев на значительном отдалении от основного пути, которым пользовалось население Эль Пуэбло, и, судя по тому, что вокруг было тихо и безлюдно, их приближение к поселению осталось незамеченным. Это была первая часть плана. Дальше они должны были разделиться. Зорро предстояло ехать в противоположную от Эль Пуэбло сторону по главной дороге, создавая как можно больше шума и привлекая к себе внимание, на случай если Монте разгадает их замысел и будет ожидать их сегодня. Союзник британской принцессы, куда-то направляющийся с тремя свободными лошадьми на сутки раньше оглашенного срока, несомненно, вызовет подозрения у заинтересованных в его передвижениях людей, и любая слежка, если она есть, тут же бросит на его преследование все силы. В то же время девушки под защитой Рикардо и прикрытием ночи смогут незаметно завершить свой путь к гасиенде губернатора.
— Встречаемся в гасиенде де ла Вега через полчаса, — негромко произнес Зорро.
Изабелла с замиранием сердца проследила, как ее покровитель поставил на дыбы рвущееся на волю животное и, отдав последние распоряжения, позволил Торнадо взлететь над землей. Тройка освободившихся от наездников лошадей тут же с шумом помчалась следом.
— Подождем пять минут, потом пойдем, — тихо оповестил Рикардо, взваливая на могучие плечи мешки с женским гардеробом.
Они углубились в небольшую рощицу и, затаившись там, приросли взглядом к быстро удаляющейся темной фигуре в плаще.
— Может, это лишнее? — прошептала фрейлина.
— Может. Но рисковать сейчас мы не имеем права, — ответил Линарес.
Все трое не сводили глаз с главной дороги. Она была совершенно пустынна, и, кроме небольшого табуна с единственным всадником, на ней никого не наблюдалось. Животные громко били копытами по земле, фыркали и ржали. Скорее всего, молодой человек намеренно раздражал их, чтобы издавать во время движения как можно больше шума. В остальном же вокруг стояла полная тишина.
Может, это, правда, было лишним? Внутри поселения вероятность встречи практически приравнивалась к нулю: Монте не стал бы так рисковать и устраивать нападение на глазах у нескольких десятков жителей близлежащих домов. Его атака могла состояться только на подступах к Эль Пуэбло, где он был освобожден от посторонних взглядов, но для этого ему нужно было знать, с какой стороны поедет принцесса Британии. Узнать же это можно было лишь одним способом — вывести из крепости весь гарнизон и расставить стражников через каждые двести метров по периметру всего поселения. На такой шаг не пошел бы даже действующий губернатор.
И все же Зорро решил перестраховаться. Он что-то знал? Или принимал во внимание единственный в данной ситуации козырь своего противника — его интуицию и опыт?
— Вроде никого, — выдохнула фрейлина.
— Тем лучше, — отозвался Рикардо. — Он сделает круг, оставит лошадей и, возможно, придет в гасиенду даже раньше нас.
— Тогда идем?
— Нет, подождем еще немного, — предупредительно поднял руку Линарес, внимательно вглядываясь в темную фигуру.
Изабелла, ненадолго было отвлекшаяся на мешок с одеждой, который Рикардо временно поставил на землю и который в самый неподходящий момент повалился на бок, внезапно вздрогнула, услышав ржание своей лошади. Арабика почему-то встала на дыбы, словно не желая идти дальше, хотя Изабелла знала, что более послушного животного, чем ее ненаглядная восточная красавица, найти было сложно. Значит, Зорро специально заставил ее это сделать? Но зачем? Если бы кто-то следил за ним, он бы уже давно показался.
— Да что с ними? — удивленно протянула Кери, глядя, как Торнадо внезапно начал брыкаться под своим всадником, словно дикий мустанг. — Почему они так...
Она не смогла договорить, потому что Линарес в тот же момент зажал ей рот и, схватив за руку сестру, бросился за ствол ближайшего дерева. Изабелла похолодела: что-то произошло. Но ни она, ни Керолайн ничего не видели.
— Не шевелитесь, — донесся до них напряженный голос Рикардо, выхватившего из-за пояса шпагу, предусмотрительно данную ему Зорро еще в Подземелье.
Девушки намертво вцепились друг в друга и вжались в дерево.
Торнадо все еще бесновался, заставив в конечном счете своего хозяина покинуть его спину и отойти в сторону, но как только нога Зорро коснулась земли и он оказался без средства передвижения, из рощи с ожесточенным храпом вырвалась группа лошадей со всадниками в форме калифорнийского гарнизона. Это были люди Монте.
У Изабеллы закружилась голова: они выскочили всего в какой-то паре сотен метров от того места, где находилась она сама с братом и подругой. Керолайн ахнула и тут же судорожно захлопнула рот рукой. Вот почему молодой человек был вынужден так поспешно устроить это представление. Выйдя на главную дорогу и сменив угол обзора, он сразу же заметил тайный отряд на другом конце рощи.
Они все подошли практически к одному и тому же месту с разных сторон, и, если бы Зорро не повел Рикардо и девушек другим путем, они бы непременно попали в поле зрения преследователей.
Изабелла с упавшим сердцем осознала, что Монте также должен был в первую минуту заметить свою цель, появившуюся на главной дороге, однако специально выжидал момента, когда Зорро покинет седло...
Кери всплеснула руками: Торнадо взвился в воздух и унесся в сторону прерии. Арабика сразу же последовала за ним. Одна из гнедых, испугавшись приближения вооруженного отряда, отпрянула в сторону, поэтому все, что мог сделать молодой человек, это запрыгнуть на спину последней оставшейся рядом с ним лошади и пуститься в погоню за своим вороным жеребцом.
Изабелла до крови вонзила ногти в ладони: у
него не было выбора. Он все это сделал специально. Подставил себя под огонь и, спустившись на землю, представился легкой добычей, чтобы, ослепленные почти гарантированной победой, люди Монте бросились за ним... Но даже и обратив на себя их внимание, Зорро не мог вскочить в седло легендарного коня. Такое внезапное послушание разъяренного животного показало бы, что это лишь ловко поставленный трюк, призванный отвлечь внимание от чего-то более важного; и тогда Монте или тот, кто сейчас возглавлял вооруженную группу, сразу понял бы, что принцесса находится рядом. Поэтому молодой человек был вынужден дать верному помощнику команду мчаться без седока.
Но как Зорро теперь уйдет от погони, если он был не на Торнадо?
Эта же мысль окрылила и отряд преследователей, и они, похожие на стаю шакалов, со всех сторон окруживших сильного, но раненного зверя, ринулись за потерявшим контроль над своим жеребцом героем в маске. Их было двенадцать человек, а он один...
— Идем. Быстро, — негромко, но резко скомандовал Линарес и, схватив вещи, повернулся в сторону поселения.
— Он же там один, — срывающимся голосом произнесла Изабелла, все еще держась за руку Керолайн.
— Он разберется. Наше дело — уйти незамеченными.
— Ему надо помочь, — со слезами на глазах пролепетала Кери, не двигаясь с места.
— Лучшая помощь — это невмешательство.
— Но он же не на Торнадо, — сдавленно прошептала Изабелла.
— Он знал, на что шел. Быстро домой! — повысил голос Рикардо. — Или вы ни во что не ставите его действия?
Его рассерженная интонация вкупе с последней фразой вывела девушек из состояния оцепенения и они, бросившись к единственному защитнику, прильнули к нему с двух сторон.
— Через двадцать минут мы должны быть на месте, — предупредил молодой человек и быстро направился в глубину рощи.
Девушки, вцепившись в рукава его рубашки и беспрестанно оглядываясь в сторону прерии, поспешно засеменили рядом. Сзади уже почти ничего не было слышно, только иногда свежий ночной ветер доносил свист и короткие выкрики преследователей. И от этого становилось еще страшнее. Словно все уже закончилось.
— Он ведь справится, — в отчаянии твердила самой себе Керолайн, ежеминутно останавливаясь и поворачиваясь назад. — Справится? — сорвавшись на шепот, потянула она Рикардо за рукав.
— Да, — отрезал Линарес.
От его короткого ответа, не дающего никаких сведений о заранее подготовленных способах ухода от преследования, стало еще тяжелее. Ведь Зорро всегда все предусматривал. Он предвидел и расчетливость Монте, и возможную засаду, и их вынужденное разделение. Значит, у него должен был быть какой-то запасной вариант отступления?
Перед глазами все сливалось в одно неразборчивое темное пятно.
Может, у него есть место, где он сможет спрятаться? Или он развернет Торнадо? Или эта гнедая лошадь Рикардо обладает какими-то скрытыми возможностями: сверхвыносливостью, способностью галопировать на большие расстояния, возрастающей скоростью? Что-то же должно быть?
Или ничего?.. Или он сам не ожидал, что засада окажется всего в нескольких шагах от их собственной позиции? Ведь это было единственным моментом, не поддающимся точному определению. Ирония судьбы. Прихоть человеческого разума. Тайный отряд мог оказаться в совершенно любом месте. Расположись он дальше хоть на пару сотен метров — и Зорро не нужно было бы так настойчиво привлекать к себе внимание. Он распустил бы лошадей и уехал на Торнадо в противоположную от Эль Пуэбло сторону. И никто и никогда не смог бы его догнать.
Но Монте оказался слишком близко к принцессе Великобритании. Слишком близко...
Одинокий протяжный свист раздался в ночной тишине. Рикардо непроизвольно остановился и резко посмотрел через плечо — интуитивное движение, не дающее никакого ответа на немой вопрос, застывший в его глубоких карих глазах. Ведь открытое пространство прерии, где они последний раз видели своего покровителя, давно осталось за деревьями, и сейчас невозможно было увидеть даже крохотный участок главной дороги. И все же Рикардо обернулся...
Этим свистом Зорро всегда призывал своего коня. Неужели он до сих пор не пересел на него? Неужели он до сих пор не оторвался от погони? Неужели все еще уводил преследователей британской принцессы? Жуткое предчувствие беззвучно опустилось на их головы сквозь звенящую тишину. Они все втайне надеялись, что Торнадо уже вернулся к хозяину.
Еще один свист. В груди все сжалось и заныло. Рикардо замер, девушки превратились в два каменных изваяния с обеих его сторон.
Далекий хор голосов, отдаваясь страшным воем, ворвался в их воспаленный слух.
Неужели догнали? Неужели не смог уйти?
Все, что угодно... Господи, все что угодно!
Изабелла готова была отдать все, что у нее было, равно Небу и земле, лишь бы
он был цел. Только бы он остался жив...
Один против двенадцати. И все, что у него было, это острый клинок, загнанная лошадь и собственная храбрость.
Отдающийся эхом гомон, похожий на водоворот ликующих криков, повис над деревьями, разрывая сознание и кроша на острые осколки весь видимый мир.
Путь они узнают его имя, пусть заберут все, что у него есть, лишь бы они не отняли его жизнь! О, Боже, храни его! Храни...
Почти неслышное дыхание легким всхлипыванием на короткое мгновение смягчило дикий гул разнородных голосов — Кери закрыла лицо руками и уткнулась в плечо Рикардо. Он медленно перевел взгляд на ее голову и хрипло произнес:
— Домой.
***
В окне большой гостиной главной гасиенды поселения сквозь плотно задернутые гардины на протяжении последних двадцати минут непрерывно мелькали быстрые тени. Молодые люди добрались до дома губернатора раньше срока, принеся с собой не только возвращение британской принцессы, но и страшные известия.
Изабелла, свернувшись клубком, недвижно лежала в кресле, где в последний раз сидел Зорро. Керолайн билась в истерике на диване и никак не могла успокоиться. Рикардо и дон Ластиньо поочередно бегали на кухню то за водой, то за салфетками, то за нюхательной солью. Дон Алехандро молча и без единой эмоции на строгом лице измерял шагами комнату в длину и в ширину.
Зорро до сих пор не пришел. Через пять минут должно было стукнуть полчаса с того момента, как они все планировали собраться под этой крышей. Он никогда не опоздал бы так сильно... Эта мысль стучала в висках у всех, кто находился в главном зале. Равно как и мысль о том, что они сейчас были готовы пойти вразрез со всеми планами и согласиться на любые переговоры.
Изабелла до онемения в пальцах сжимала в руках черную жемчужину.
Только бы
он был жив. Господи, только был бы жив...
— Давайте будем ждать его на улице, — с трудом выдавила Керолайн и, опять ударившись в слезы, повалилась на диван.
Рикардо быстро подошел к ней и, встав на одно колено, взял за руки.
— Нам не следует показываться на улице раньше времени, — тихо произнес он, поднося бледные пальчики к своим губам.
— Может, он уже рядом, только ранен и не может дойти, — разревелась фрейлина.
У Изабеллы внутри все перевернулось и упало в пустоту.
— Он дойдет в любом состоянии, — молодой человек поднялся с пола и, взяв Керолайн на руки, словно ребенка, сел с ней на диван и почти неслышно прошептал, — если его нет, значит он еще не все успел сделать. Ему нужно время.
— Но он сказал, что мы встречаемся через полчаса, — затряслась девушка, спрятав лицо у него на груди.
— Значит, ему понадобилось больше, — гладил ее по голове Рикардо.
— Давайте хотя бы откроем дверь, — донеслись с его груди ее сдавленные рыдания.
— Хорошо, я сейчас открою.
Изабелла услышала, как ее брат осторожно посадил Кери на диван и направился в сторону входной двери. В тот же момент она сама почувствовала, как кто-то подошел к ее креслу и, сев на широкий подлокотник, обнял за плечи. Это был ее отец. Девушка немного пошевелилась и снова замерла. Вся ее семья была здесь. На ее земле. Ее родители, ее брат и крестный. И даже самая близкая подруга. Все были рядом. Кроме
него. Без которого этого всего могло не быть...
Раздался легкий шум открываемой двери. Из соседнего помещения сразу же ворвалась ночная прохлада. Линарес вернулся в зал и сел на диван к своей белокурой музе.
— Его нет? — прошептала она.
— Пока нет.
Кери с трудом подавила надрывный вздох и, зажмурившись, уткнулась в подушку. Ждать больше было невыносимо.
Послышались еще чьи-то шаги, остановившиеся около кресла на противоположной стороне стола.
— Что бы ни случилось, завтра британской принцессе надо будет появиться в крепости и провести аудиенцию, — твердо произнес дон Алехандро, занимая свое место.
— Но необходимо что-то делать с будущей ночью, — вступил в разговор дон Ластиньо. — Мы планировали, что Изабелла и Керолайн останутся завтра спать в крепости...
Он не стал договаривать. И так было понятно, что за крепостью должен был наблюдать Зорро или его помощники, не позволившие бы кому бы то ни было вывезти оттуда принцессу или войти и выйти незамеченным. Теперь же впереди их ждала совершенная неопределенность.
— Девушки будут спать в одной спальне, — раздался голос Рикардо. — Я ночью проберусь через окно и останусь в смежном помещении.
Губернатор негромко постучал пальцами по столу. Повисла задумчивая тишина.
— Пожалуй, сейчас это единственный способ обеспечить их безопасность, — согласился он через минуту. — Девочки, вы сможете заночевать в одной кровати?
— Мне все равно, — тихо произнесла Кери.
Изабелла ничего не ответила.
— Тогда пока остановимся на этом.
В итоге еще получаса переговоров за овальным столом было утверждено, что сразу же после аудиенции девушки под предлогом званого ужина в честь возвращения и доброго здравия британской принцессы будут на пару часов приглашены в гасиенду губернатора. Это время им понадобится для того, чтобы оценить сложившуюся в их отсутствии ситуацию в крепости, проанализировать результаты встречи с Фионой, советниками и британским двором, а также подготовиться на основании полученных сведений к грядущей ночи. На этом дон Алехандро отдал распоряжение готовиться ко сну.
Последней мерой предосторожности в эту ночь являлось их общее перемещение в гасиенду Линарес через небольшую калитку в саду. Фрейлина была доставлена туда на руках. Изабелла же, не чувствуя ног, шла рядом с отцом, почти повиснув у него на плече. Девушки, сильно замедляя движение, ежеминутно оборачивались в сторону дороги, и Керолайн уже перед входом на территорию сада дона Ластиньо попросила подождать еще хоть пару минут.
Они постояли две минуты. Потом еще две. И еще пять. Но ничто и никто не появился в их поле зрения в прохладном ночном воздухе. Ни единого звука. Ни стука подков Торнадо, ни шороха плаща, ни едва уловимых шагов.
Ничего.
Его не было. Он не пришел.
***
— Чертов Монте, где его носит?! Уже три часа ночи!
— Подожди, моя госпожа. Может, он был прав, и Изабелла возвращается не завтра, как они объявили, а сегодня.
— Конечно, он у тебя все время прав, — махнула рукой принцесса и подошла к окну. Темные крепостные стены, тени ночной охраны. — Как в тюрьме, черт возьми, — негромко выругалась Фиона. — Не могли дать комнату получше? У Изабеллы-то окна выходят на лес и степь.
— Это прерия…
Принцесса с тяжелым взглядом обернулась в сторону служанки, сидящей за ночным столиком и внимательно изучающей оглавление какой-то книги, однако оставила ее замечание без ответа и вместо этого произнесла:
— Сейчас, как никогда, хотелось бы верить, что Монте прав, — снова повернулась она к окну. — Как думаешь, Шарли, что мне завтра надеть в случае, если моя сестра вдруг не вернется? Сразу примерить черную одежду или еще пару дней походить в обычном платье в надежде на ее возвращение?
— Я уже приготовила твой бежевый наряд, — отозвалась Шарлотта.
— Да? — недоверчиво протянула Фиона. — Что-то я не видела.
— Висит в левом шкафу.
— Ну ладно.
И принцесса снова уставилась на неизменный пейзаж за стенами ее спальни. Прошло несколько минут полной тишины, нарушаемой только потрескиванием свечей на столике Шарлотты и приносимыми ветром негромкими обрывками фраз крепостного гарнизона.
— Может, они, и правда, встретились? — первой нарушила молчание Фиона. — В конце концов, если бы все было спокойно и его отряд вернулся бы с пустыми руками, Монте уже был бы здесь.
— Вполне вероятно.
— Неужели он предугадал действия Зорро?
— Маркус знает, что делает.
— Да-да, конечно, — бросила принцесса через плечо. — Он же твой герой.
— Моя госпожа, это...
— Ты можешь отказываться тысячу раз, но у тебя и так все на лице написано, когда он приходит.
Шарлотта молча вернулась к книге. Ее принцесса тем временем начала медленно ходить по комнате.
—
Он с ними, — через пару минут процедила она сквозь зубы. — Он не даст Монте забрать Изабеллу.
— У Маркуса в распоряжении двенадцать человек, а Зорро может оказать поддержку только дон Рикардо. Двое против двенадцати. К тому же принцесса Изабелла и Керолайн будут сильно сковывать их своим присутствием. Каким бы прекрасным фехтовальщиком Зорро не являлся, он не сможет отбиться с такими отягощающими обстоятельствами. Поэтому не волнуйся так. Возможно, что у Маркуса сейчас другие заботы и он вообще не сможет сегодня прийти.
— Да, ты абсолютно права.
Шарлотта направила в сторону своей госпожи полный неподдельного удивления взгляд.
— Ты права,
он прекрасный фехтовальщик... — прошептала принцесса.
— О, Фиона, только не это, — служанка негромко закрыла книгу и откинула голову на спинку кресла.
— Много бы я отдала, чтобы посмотреть на это. Представляешь, Шарли? Один против двенадцати!
— Против шести, — вздохнула Шарлотта. — Все же еще есть дон Рикардо.
— Один против двенадцати... — погрузившись в собственные фантазии, едва слышно повторила Фиона. — Ты когда-нибудь встречала такое?
Ее восторженный вопрос остался без ответа, но она не обратила на это внимания и, остановившись напротив кровати, поднесла руки к груди.
— Представляешь, как они после ожесточенного сражения наконец схватывают
его? Уставшего, изможденного неравным боем. Он едва стоит на ногах. Его кожа блестит, его дыхание глубоко и прерывисто. И его приводят ко мне. Связанного, полуобнаженного...
— Фиона.
— О, я бы сняла с него грязную одежду, отвела бы его в ванную, смыла бы кровь и землю с его сильных плеч, с его груди, с его спины, с его бедер...
— Фиона.
— Я бы залечила все его раны, осушила его тело и уложила в чистую кровать. Я бы развязала его и вернула ему свободу. А потом...
— Моя госпожа.
— Какое наслаждение я подарила бы ему...
— О, Боже, Фиона...
— Его долгий, сладкий, уставший стон услышали бы все. Его крик повис бы в воздухе до утра. И я была бы рядом с ним всю ночь, пока он спит, — закончила принцесса едва уловимым шепотом. — И он отдыхал бы рядом со мной столько, сколько захотел бы. Потому что ему больше никуда не нужно было бы ехать, никого не нужно было бы спасать. Все его проблемы закончились бы в моей постели. И мы провели бы в ней весь день и всю ночь. И он забыл бы обо всем... И об этой девчонке тоже!
— Моя госпожа, — осторожно начала Шарлотта, — ты уверена, что сейчас нужно думать именно об этом?
— О чем мне еще думать, черт возьми, если я так сильно хочу его?! Он сводит меня с ума! Я хочу его! Хочу! — Фиона резко подошла к окну. — Что она может дать ему? Неопытная малявка! Она даже не знает, как доставить мужчине удовольствие!
— Может быть, ты желаешь, чтобы я принесла тебе что-нибудь из библиотеки?
— Шарли, а ты бы не хотела, чтобы твой офицер умирал от наслаждения в твоей постели?
— Фиона… — запнулась Шарлотта и, густо покраснев, встала с кресла.
— Когда-нибудь ты поймешь меня...
Принцесса замолчала.
— Мне кажется, нам лучше готовиться ко сну, — дрожащим голосом произнесла Шарлотта. — Три часа ночи. Скорее всего, что-то произошло и Маркус появится только завтра.
— Неужели они схватили
его?
— Я уже приготовила кувшин с водой. Пойдем, умоемся и будем ложиться.
Фиона со вздохом покинула наблюдательный пункт у окна:
— Нет, Шарли, ты только подумай. А если
он не смог уйти? Это значит, что он схвачен? И что скоро его приведут ко мне?
— Да, моя госпожа, скоро его к тебе приведут. Позволь, я помогу тебе снять платье.
— Шарлотта, приготовь мне самый красивый пеньюар!
— Как прикажешь.
— Зорро может появиться в любую минуту.
— Конечно. Только пойдем сначала умоемся.
— Ты приготовила мне пеньюар?
— Само собой.
— А украшения.
— Они на месте.
— А духи?
— Да.
— Ты ничего не забыла?
— Нет.
— Только быстрее. Вдруг они придут, а у нас что-то не готово.
— Да.
— О, Шарли, ты представляешь
его без одежды?
— Нет...
Входная дверь закрылась, помещение опустело.
***
Старинные часы в главном зале гасиенды губернатора гулким эхом отмерили три отяжелевших удара сердца.
Он появился этой ночью в доме ее отца и забрал ее оттуда.
Она не помнила, как он вывел ее из дверей, как провел по спящему саду, как смог открыть гасиенду де ла Вега и как завел ее в главный зал. Они стояли в кромешной темноте: ни одной свечи, ни света звезд или луны из окон, задернутых гардинами. Непроглядный мрак и звенящая тишина.
Он не ответил ни на один из ее вопросов. Он вообще не сказал ей ни слова.
Она очнулась на коленях у его ног, смутно помня, как он заставил ее опуститься на пол. Он снова был обнажен по пояс и снова держал ее за волосы и за кисти рук. Она не видела, но чувствовала, что он рассержен. Снова... Или до сих пор?
Как он смог уйти? Чего ему это стоило? Ведь это все было из-за нее. Если бы она не пошла тогда в его комнату и не забыла там свою заколку, которую он сегодня обнаружил, то они выехали бы из его дома в другое время и, возможно, не встретились бы с отрядом Монте. И ему тогда не нужно было бы брать весь удар на себя и уводить погоню.
Он освободил ее запястья. Она едва уловимо прикоснулась кончиками пальцев к его бедру и тут же ощутила, как он медленно отпустил ее сжатые до этого в единый узел волосы и запустил в них руку, прижав ее голову к своему поясу. Внутри все вспыхнуло и задрожало. Он уже не позволял ей отдалиться от себя, вынуждая непрерывно целовать свое тело и сходить с ума от осознания его жара и близости.
Сбивая собственное дыхание дрожью от взбудораживших разум ощущений, Изабелла осторожно оттянула край его брюк и поцеловала открывшийся чуть ниже пресса край диагональной линии. У нее однозначно такой не было. Ни у нее, ни у Керолайн. Это была черта исключительно мужского тела. Она припала губами к его коже не в силах сопротивляться желанию, взметнувшемуся в ее теле после твердого прикосновения к ее груди, поцеловать его еще ниже...
Смутно отслеживая его движения, она поняла, что он поднес руку к поясу. Девушка прислонилась лицом к его бедру и часто задышала. Ну почему она так хочет, чтобы он быстрее расстегнул дорогую пряжку своего ремня? До дрожи, до необъяснимого исступления. Почему ей так хочется, чтобы он не давал ей подняться и вынуждал стоять на коленях у его ног? Чтобы он держал ее за волосы и заставлял касаться губами его тела. Что с ней происходит? И почему он так медлит? Ему же нужно сделать всего одно движение. Изабелла почувствовала в животе тянущий озноб и сама протянула руку к его ремню, одновременно обхватив его другой рукой за талию. Чего же он ждет? Она ведь уже здесь, у его ног...
Но вместо этого он вдруг подхватил ее на руки и куда-то понес.
Снова сад, снова дверь гасиенды ее отца. Снова ее спальня. Он кладет ее на кровать и исчезает. Растворяется в воздухе. А она не может произнести ни слова ему в след.
Куда он исчез? Зачем он приходил? Он вернется? Она увидит его снова? Это же был он. Что с ним случилось? И почему гасиенда губернатора? Почему не дом ее отца? Почему он перенес ее в дом де ла Вега? Он хотел ей что-то сказать там? Но почему не сказал? Ни слова, ни звука. Появился и исчез, словно тень.
Де ла Вега...
