I. Маска Зорро. Черная жемчужина

      — Линарес, посвети-ка.       Рикардо перенял факел, и молодые люди прильнули к каменной двери. Одновременно с этим раздались довольно многочисленные женские вскрики: представительницы прекрасного пола увидели рисунок на спине Зорро. Среди них, судя по всему, была и Керолайн. Линарес же никак не отреагировал на открывшееся перед ним зрелище, что свидетельствовало о том, что для него оно было не ново. Видимо, в какой-то из дней их совместного пребывания в Подземелье ему все-таки представился случай узреть своего временного соседа со спины и без рубашки.       Изабелле показалось, что громче всех раздался возглас Фионы. За последние несколько минут девушка напрочь забыла о том, что ее сестра оказалась в числе спасшихся от удара стихии. Сейчас же столь внезапное напоминание о ее присутствии возвестило, что противники дома губернатора теперь были осведомлены о наличии у Зорро подобных укрытий.       — Давай ниже, — тем временем скомандовал Зорро и опустился на одно колено в попытке рассмотреть состояние механизма через небольшую щель, образовавшуюся с последним ударом.       Рикардо наклонился вслед за ним. Послышались чьи-то шаги, и в свете факела возникла высокая фигура губернатора.       — Повреждения сильны? — раздался его голос.       — Это выяснится в ближайшие пару минут.       — Зорро, не нужно пытаться сберечь наш покой. Мы прекрасно понимаем, что сотрясение было очень мощным.       Притихшее собрание воззрилось на склонившийся перед дверью широкоплечий облик.       — Пока не могу сказать с уверенностью, но подобное давление должно было погнуть рельсы, а гидроудар — сорвать ходовую часть.       — И что это значит?       Молодой человек поднял голову:       — Это значит, что перед нами сейчас лежит цельный кусок скалы весом около полутора тонн.       Сзади раздались испуганные восклицания, через несколько секунд перешедшие в негромкий напряженный шепот. Кто-то едва слышно переводил советникам и принцессе Фионе непонятный диалог на французский. Помещение постепенно стало заполняться волнующими разговорами и повышенными интонациями.       Но даже и они сейчас были гораздо желаннее, чем сжимающий душу скрежет камней и деревьев, которые темная вода все еще тащила за собой в океан над их головами.       — Еще ниже.       Молодые люди приникли к холодному полу и подобрались к основанию двери.       — Починить систему, я понимаю, мы не в состоянии? — продолжил дон Алехандро.       — Нет.       — Равно как и отодвинуть дверь вручную?       — Исключено.       — Наших сил недостаточно? — подал голос Рикардо.       — Дверь все еще стоит на рельсах, это не даст нам просто так взять и выдавить ее.       — А мы не можем как-то перенаправить рельсы в соседний зал и скатить дверь в ту сторону? — присоединился дон Ластиньо.       Зорро встал с пола и, поставив ногу на ближайший уступ, поднялся к верхней части обелиска.       — Рельсы уже не прямые у дальнего края и вогнуты в нашу сторону, — донесся его голос почти из под потолка. — Изгиб будет действовать как стопор — дверь не сможет двигаться по неровному пути.       — А если выбить рельсы снизу и попытаться сдвинуть дверь по полу? — снова предположил Рикардо.       — Металл очень крепкий. И у нас нет для этого инструментов.       — Тогда какие есть варианты?       Молодой человек вернулся вниз и остановился перед неприступным куском скалы.       — Надо подумать.       Позади сразу же раздался нервный женский всхлип.       Изабелла, не отрываясь, смотрела на сильную широкую спину с черным орнаментом, все время меняющим форму в неровном освещении. Сейчас надо было сделать перерыв и заняться его ранами, но разве он дал бы? Для него это должно было казаться царапинами по сравнению с теми потерями, которые он понес. Девушке страшно было даже подумать о том, какие последствия для него принесла эта природная катастрофа. Укрытия подобные этому, если они были, склады на побережье, товары... Все должно было быть уничтожено. Она сама видела эту чудовищную волну, сама почувствовала ее мощь. Никто и ничто не могло уцелеть после такого удара. Изабелла сжала пальцы. А таких ударов было три. Всего несколько секунд — и эта бешеная сила раздробила в прах огромный каменный обелиск. Каменный. А корабли... Если они находились рядом с берегом, они должны были просто исчезнуть в морской пучине.       — Насколько я понимаю, стена слева от двери полая, потому что при движении в сторону дверь уходит именно в нее, — снова подал голос губернатор.       — Да, — ответил Зорро и прошел в самый дальний угол.       — Значит, это относительно слабое место и к тому же оно сейчас внутри пустое. Мы не можем попытаться сломать эти стены?       — Изнутри они обе укреплены металлом по всей высоте и на всю глубину, — молодой человек взял в руки какой-то длинный предмет и поднес его к огню. Сразу стало в два раза светлее. К счастью, запас факелов у них был. — За счет этого тонкие стены становятся такими же крепкими, как если бы они представляли из себя цельную породу.       — Взорвать стены, полагаю, нам нечем, — впервые произнес дон Антонио.       — Динамит находился в предыдущем помещении, — ответил Зорро, осматривая почти пустые полки. — К тому же это слишком опасно в таком небольшом замкнутом пространстве.       Ненадолго наступила шипящая тишина. Все предполагаемые варианты спасения уже были высказаны и ни один из них не подходил.       — Значит, инструментов у нас никаких нет? — перебил зловещее молчание дон Алехандро.       — Все, что могло нам понадобиться, находилось в соседнем зале.       — Здесь ничего не осталось?       — Это заброшенный склад, им уже давно не пользовались.       — Есть смысл готовиться ко сну?       Еще одно женское всхлипывание сопроводило последние слова.       — Думаю, что нам предстоит провести вместе еще немало приятных минут.       — Это будет прекрасная ночь, — хмыкнул Рикардо.       Небольшое собрание начало понемногу шевелиться. Несколько молодых людей отделились от основной толпы и приблизились к выходу. Они повторили все действия Зорро и, по-видимому, пришли к идентичным выводам, а это значило, что ироничное замечание губернатора о грядущем ночлеге несло в себе долю правды. И тем не менее движение в прохладном каменном помещении значительно развеяло гнетущую обстановку и привнесло в притихшие ряды легкое оживление, хотя все взгляды так и остались прикованы к фигуре героя в маске, отошедшего в сторону вместе с Рикардо и доном Алехандро. Дон Ластиньо решил остаться с девушками, и сейчас о чем-то тихо с ними разговаривал, не позволяя им сосредоточиться на собственных беспокойных мыслях.       Диалоги становились громче, а движение по каменному залу — активнее, как внезапно из ближнего к двери угла послышалась музыка.       Изабелла и Керолайн, от изумления забыв предмет обсуждения, с огромными глазами повернулись в сторону источника звука. Им не показалось. Там действительно сидел музыкант с маленькой гитарой.       — Карлос! Ты спас инструмент! — рассмеялся сидевший напротив него молодой человек.       Гитарист довольно улыбнулся и забегал пальцами по струнам.       Изабелле показалось, что с ее плеч сняли тот самый обелиск, который сейчас преграждал им путь к свободе. Музыка ворвалась в сердца и души присутствующих подобно прохладному дуновению ветра в раскаленный знойный полдень. Такая простая, совсем незамысловатая мелодия, без слов, без украшений. Совсем обычные аккорды, плавно переходящие из одного в другой. Но они сейчас оживили все без исключения потерянные взгляды и вернули на лица улыбки минувшего вечера.       Удивительная сила музыки. Изабелле всегда казалось, что так думала только она одна, замирая во время балов рядом с музыкантами в самые трепетные моменты. Именно поэтому с пяти лет она начала заниматься на скрипке, каждый день пытаясь освободить для нее хоть несколько минут в нескончаемом графике учебы. Ее педагог приходил к ней в любое время по первому ее взгляду, и когда она наконец научилась правильно держать смычок и ставить его на струны, мгновения слияния с инструментом стали для нее одними из самых счастливых.       Свои концерты она играла в основном для Керолайн, которая с восторгом слушала их даже в то время, когда они еще представляли из себя жуткий набор скрежета и свиста. Но день проходил за днем, год сменялся годом, и постепенно из под тонких гибких пальцев начали струиться чистые легкие мотивы. С тех пор очень часто, когда подруги чувствовали усталость или были чем-то огорчены, Изабелла брала в руки скрипку и начинала играть...       И вот сейчас она поняла, что на ее родной земле люди чувствовали то же самое. В их напряженных взглядах появился привычный солнечный блеск, лица засветились задором и весельем, а сквозь разбросанные разговоры все чаще стал пробиваться негромкий смех.       Как же быстро они умели брать себя в руки! Или их самообладание было подкреплено присутствием того, кто несколько минут назад спас им жизни и сейчас стоял неподалеку с губернатором и Рикардо?       — Я захватил немного еды... — перебил ее мысли чей-то высокий неуверенный голос.       Небольшое собрание на секунду ошеломленно замолчало и обратило взоры в сторону потупившегося оратора. Это был один из крепостных поварят, взятых в качестве помощника для организации праздничного стола.       — Я хотел отнести мешок к экипажу, но... — он совершенно смутился и замолчал.       Изумленная тишина опустилась на помещение.       — Ну так это меняет дело! — раздался из дальнего угла бодрый голос Линареса. — Давай-ка, показывай, что у тебя там есть!       Присутствующие выдохнули от удивления и громко рассмеялись.       Изабелла и Керолайн тоже не смогли сдержать смеха и влились в общий гомон. Эта гитара и неожиданное пропитание в той дикой ситуации, в которую они попали, казались сейчас верхом абсурда, и именно это заставляло их смеяться почти до слез.       — А вина ты, случайно, не захватил? — послышался еще чей-то развеселившийся голос.       Это был молодой дон Рафаэль, единственный наследник семейства Веласкес с его кораблями и торговыми связями.       — Только одну бутылку, сеньор, — пролепетал служка и полез в трепетно прижимаемый к груди мешок.       Дон Рафаэль не сдержался и фыркнул от подступившего приступа хохота.       Похоже, Рикардо был прав, и эта ночь будет не такой страшной...       Подруги перевели дух и одновременно обратили взоры в дальний угол. Дон Ластиньо, почувствовав, что девушки пришли в себя, оставил их на попечение друг друга и поспешил к отделившейся группе.       — Они ведь что-нибудь придумают? — прошептала Кери.       — Придумают, — тихо ответила Изабелла.       "Он придумает..." — отозвалось у нее в голове.       Вокруг стало еще светлее: дон Ластиньо принес два новых факела и укрепил их на оставшихся двух стенах.       — Тебе нужно снять штаны, они насквозь мокрые, — пощупала одежду подруги фрейлина.       — Как ты себе это представляешь?       — Накинем на тебя рубашку дона Агустина.       — Как ты ее взяла?       — Неважно. Вставай.       — Лучше я потерплю.       — Еще не хватало! Промерзнешь до костей! — взвилась Кери. — Давай, пока все заняты едой и музыкой, быстро тебя переоденем.       Изабелла попыталась осмотреться, но фрейлина уже вцепилась в штаны, и через минуту ее принцесса сидела на своем месте, уютно завернув ноги в сухую хлопковую ткань.       — Очень хорошо, — оценила Керолайн длину рубашки Зорро, которая закрывала Изабеллу почти до колен и к тому же не намокла во время удара стихии.       — Ваше Высочество, как Вы себя чувствуете? — внезапно услышали девушки у себя за спиной.       Они повернулась навстречу голосу и увидели дона Рафаэля.       — Все хорошо, спасибо, — ответила Изабелла.       — Я... мы так испугались за Вас. Как такое могло произойти?       Он почему-то оглянулся через плечо и сел рядом.       — Не знаю, — улыбнулась Изабелла, интуитивно придвинувшись к Керолайн.       — Вы ничего не заметили?       — Нет, к сожалению, я смотрела вперед.       — И ничего не услышали? — в голосе молодого человека зазвучала необъяснимая интонация.       — Мне показалось, что раздались чьи-то шаги, но я не уверена...       Дон Рафаэль почему-то страшно оживился.       — А эти шаги... Они были, как бы это сказать... Кому они могли принадлежать?       Изабелла удивленно посмотрела на моментально смутившегося собеседника.       — Я не знаю.       — То есть, я имел в виду, что... Они были тяжелыми? Или наоборот?       — Тяжелыми?       — Ну, то есть... — юноша снова посмотрел в сторону правой стены. — Они могли бы принадлежать мужчине?       — Я... затрудняюсь Вам ответить. Мне сложно отличить по шагам телосложение человека.       — Боюсь, что Вы меня не поняли. Я имел в виду не вес, а... — он почему-то замолчал.       Девушки продолжали недоуменно смотреть на странного визитера.       — А сам толчок. Вы его запомнили?       Изабелла совершенно растерялась:       — Это произошло так быстро, что... Я даже не знаю, что Вам ответить.       — Совсем?       — Ну...       — Он был тяжелым?       — Что?       — То есть сильным? Или не очень?       Девушка окончательно перестала что-либо понимать и перевела взгляд на Керолайн. Впрочем, во взгляде фрейлины просвечивались все те же вопросы, поэтому подруги только молча переглянулись и снова воззрились на собеседника.       — Наверное, я неправильно выразился, — замялся юноша. — Вы же почувствовали руку у себя на спине или на плече?       — На какой-то момент...       — Она была большая?       Изабелла не нашлась, что ответить, и на всякий случай отодвинулась в сторону еще немного.       — Простите мне мою настойчивость, — заволновался дон Рафаэль, — Вы, наверное, очень устали, а я надоедаю Вам со своими расспросами. Я просто... — он сделал глубокий вдох и вдруг осекся на полуслове.       Изабелла увидела, что на юношу легла чья-то тень, и подняла голову.       — Извините, — донесся до нее заметно испуганный голос дона Рафаэля. — Я хотел узнать у принцессы о ее самочувствии, — он несколько неуверенно встал и, за спиной опираясь одной рукой на стену, сделал шаг в сторону. — И, боюсь, что очень утомил ее своими разговорами. Я... — он наступил одной ногой в воду и, немного покачнувшись, поспешно покинул место недавней беседы. — Простите...       Его сбивчивая речь была, судя по всему, адресована Зорро, и Изабелла почувствовала, как на короткий миг ее обожгло с головы до ног. За что дон Рафаэль извинялся? Почему так испугался появления Зорро? Они ведь просто разговаривали о том, что произошло. Ничего более. А даже если бы... И хотя девушка не могла представить, какое "если бы" могло иметь место в данной ситуации, она отчетливо понимала, что дон Рафаэль боялся находиться рядом с ней так, словно зашел на чужую территорию.       Зорро опустился до уровня ее глаз и, изгнав из головы все мысли, оставил только отяжелевшие удары сердца и замершее дыхание.       — Боюсь, что вынужден просить тебя о помощи, — слетело с его губ.       Изабелла подумала, что ослышалась, и медленно повернулась в сторону Керолайн. Точно такой же взгляд убедил ее в том, что проблемы со слухом возникли в этот момент не только у нее, хотя при этом она продолжала отчетливо различать переборы гитары и десятки окружавших ее далеких и близких голосов.       — Меня? — переспросила она.       — Видишь ли, — девушка ощутила свои пальцы в его руке и сразу же оказалась в полной тишине, где не было слышно ничего, кроме его голоса, — на данный момент у нас есть только один способ открыть дверь. Откатить ее назад, в нишу между стен. Для этого необходимо привести в действие уцелевшую часть системы. Починить ее так, чтобы она сработала сама, сейчас невозможно, поскольку у нас нет ни запчастей, ни инструментов, но мы можем использовать себя в качестве недостающих деталей. Если приложить наши движущие силы в правильных векторах, порядке и степени нажима, мы сработаем вместо сломанных элементов. Это понятно?       Изабелле показалось, что она кивнула.       — Для того, чтобы присоединиться к этой системе, нам нужно привязать к ней веревки в строго определенных местах и под определенным углом. Это можно сделать через разлом, который образовался после третьего удара. Но проблема в том, — молодой человек поднял руку Изабеллы к свету, — что для всех нас эта щель слишком узкая. Производить внутри необходимые движения может только женская рука.       Девушка растерянно посмотрела на дверь.       — Но я не знаю, куда привязывать веревки, — пролепетала она.       — Я тебе все покажу.       Изабелла перевела взгляд в угол, где стоял ее отец, брат и крестный. Они все были обращены к ней.       — Хорошо, — почти шепотом произнесла она. — Я попробую.       Еще не успев договорить, она почувствовала, как подлетела в воздух, инстинктивно вцепившись в добытую фрейлиной рубашку и прижав ее к обнаженным ногам, а через пару мгновений оказалась у каменного обелиска.       — Линарес, свети, — раздался голос Зорро за ее спиной.       На трещину в стене упал сноп света, и Изабелла увидела там скопление каких-то страшных железных деталей. Девушка поежилась. Туда не то что не хотелось лезть, но даже смотреть было жутко. Рядом раздался легкий шорох: Керолайн примчалась по следам своей принцессы и ревностно расположилась рядом. Еще несколько шагов замерли около места действия: губернатор, Рикардо и дон Ластиньо окружили Зорро и Изабеллу, не позволяя посторонним лицам приблизиться и помешать процессу. Тем не менее девушка в момент собственного перемещения успела зацепить краем глаза взгляд Фионы. Она чувствовала его на себе постоянно с тех пор, как последняя волна отошла от их места укрытия и они поняли, что спасены, но думать о содержании всего того, что было в нем заключено, она не хотела. Хотя и без лишних раздумий пламя ревности в острых стальных глазах уже, кажется, начало испарять широкое озеро соленой воды.       — Было бы неплохо иметь пару длинных железных прутов, — раздался задумчивый голос губернатора.       — Алехандро, скажи спасибо, что появилась хотя бы эта трещина, — отреагировал его друг.       Мужчины замолчали и сосредоточились на руках Зорро, освобождавшего для операции одну из веревок из замысловатых узлов. Два солдата гарнизона по его указанию занимались вязанием подобий канатов из пожертвованных рубашек и сюртуков гостей, потому что длины имеющейся веревки катастрофически не хватало. Оставшееся за спинами собрание заметно поутихло и обратило взоры в сторону выхода. Только негромкие гитарные переборы неизменно звучали в своем успокаивающем ритме.       Рикардо продолжал держать факел и рассматривать щель.       — Слушай, а ты уверен, что мы все-таки не сможем сломать эту тонкую стену? — обратился он к Зорро. — Здесь есть достаточно острые и тяжелые камни, которые можно было бы использовать как рычаги, чтобы расширить имеющееся отверстие. Кроме того, скала уже начала рушиться после таких ударов.       — Откололась только ближняя к нам часть, которая не была укреплена. Дальше начинается система кольцевого металлического каркаса.       — Но она ведь тоже подверглась такому сильному натиску. Может, она ослабела?       — Нет.       — Разве мы не сможем расшатать ее? Нас здесь много и...       — Я сам делал ее, Линарес, и знаю, что это невозможно.       Рикардо осекся и замолчал. За спинами послышалось оживленное перешептывание.       Изабелла распахнула глаза. Он сам это делал? Заикнувшееся дыхание слева от нее возвестило о том, что Керолайн посетила та же мысль.       — Просто... — замялся его собеседник, — этот механизм внутри. Он же сейчас неисправен. Я имею в виду, он не опасен? Именно в таком состоянии.       Девушка не увидела, но почувствовала, как Зорро медленно повернул голову в сторону ее брата и с тончайшим намеком на иронию произнес:       — Там ничего не кусается.       Изабелла поймала себя на том, что улыбнулась, но в следующий момент вздрогнула всем телом: молодой человек посадил ее к себе на колено и, обхватив одной рукой, придвинул их обоих ближе к стене. Девушка опустила глаза и увидела на полу рядом с ними три аккуратно скрученных жгута, которые предстояло внедрить в систему в качестве крепежей. Даже здесь, в этом заброшенном гроте у Зорро все было на своих местах и в своем порядке. Впрочем, возможно ли было при другом складе характера контролировать все то, что происходило в его ведении?..       Через пару мгновений Изабелла увидела, как молодой человек отрезал черным кортиком первый кусок, и решила попробовать просунуть руку в каменный излом. Рука вошла свободно, но два сюртука, накинутые один на другой, хоть и согревали ее, сейчас стесняли свободу движений.       — Они будут мешать, — тут же раздался голос Керолайн. — Снимай, я подержу.       Изабелла почувствовала, как с ее плеч убрали тяжелую ткань, и сразу же с удивлением обнаружила, что Зорро резко развернул ее в угол. Она выглянула из-за его плеча в сторону подруги и по выражению ее лица поняла, что что-то произошло. Его руки тем временем обхватили ее на уровне груди, и теперь у нее практически не осталось свободного места между его телом и скалой впереди. Сложилось ощущение, словно он не хотел, чтобы кто-то видел их действия внутри этой темной трещины, и поэтому закрыл собой обзор. Однако жар его тела, в следующую секунду проникнувший сквозь невесомую ткань, ударил ей в голову и объяснил, что шелковая рубашка, в которой она осталась, сняв плотные пиджаки, оказалась настолько тонкой, что сразу же обрисовала под собой все контуры женского тела...       Когда он успевает обо всем подумать?       Девушка судорожно втянула воздух и посмотрела наверх через правое плечо, чтобы случайно не пересечься взглядом с отцом или братом.       — Линарес, приблизь свет, — раздался голос Зорро.       Как у него все быстро решается... Они с Керолайн, оказавшись в подобной ситуации одни, уже начали бы истошно натягивать одежду обратно и только после этого искать альтернативные варианты ее замены, чтобы они были удобны и не мешали рукам. Сколько времени они потратили бы на это и на то, чтобы утихомирить смятенные подобным развитием событий мысли? А Зорро ликвидировал эту проблему еще до того, как она дала о себе знать...       — Видишь в самой середине главный стержень? — донеслось сверху.       Девушка поняла, что сейчас необходимо было выкинуть из головы все посторонние предметы, и сосредоточилась на его голосе.       — Вижу.       — В его верхней части расположено большое зубчатое колесо. К нему с трех сторон подходят еще три меньшего размера. Нашла?       — Нашла.       — Посмотри на самое правое. Видишь, от него отходит небольшой шест и цепь?       — Да.       — Цепь сорвана. Необходимо заменить ее на веревку. Поняла?       — Поняла.       — Сейчас тебе нужно накинуть на шест веревку и вывести ее конец наружу.       Изабелла кивнула и приподнялась с колен молодого человека. Он поднялся следом за ней. Девушка вспыхнула: внизу живота что-то сладко потянуло. Закрывая ее от посторонних взоров, Зорро прижал ее к стене и положил перед ней руку, чтобы, потянувшись вперед в разлом, она не легла телом на холодный камень; при этом его губы оказались на уровне ее виска, чтобы он мог следить за ее движениями и в нужный момент корректировать ее действия. Она почувствовала его дыхание у себя на плечах и его прикосновение сквозь тонкую ткань рубашки сзади между бедер. Голова пошла кругом, в каждой клетке бешено заколотился пульс...       — Если Изабелла устанет, я могу ее заменить, — внезапно резанула слух французская речь. — Насколько я понимаю, это достаточно долгий и сложный процесс.       Фиона...       Изабелла отдышалась. Кто бы мог подумать, что этот голос сейчас так сильно поможет ей, вернув сознанию ясность происходящего.       Губернатор, дон Ластиньо и Рикардо вынужденно расступились. Только Керолайн со зверским выражением лица продолжала держать оборону, встав между своей принцессой и всем остальным миром непроходимым редутом. И все же ее хрупкая фигурка не смогла заслонить картину, которая открылась глазам Фионы, когда она подошла к месту священнодействия... Изабелла поспешила взять конец веревки и углубилась в излом. Несмотря на подкашивающиеся ноги и срывающееся биение сердца, удержать улыбку сейчас было невозможно.       Восторженный писк фрейлины через пару минут возвестил о том, что операция удалась, и на руках у губернатора теперь был первый элемент новой системы. Гул оживленных голосов взлетел к потолку, и часть гостей праздничного вечера начала перебираться поближе к двери, чтобы собственными глазами следить за ходом работ. Дон Алехандро, дон Ластиньо и Рикардо изо всех сил продолжали сдерживать натиск любопытных взоров, но их троих было слишком мало, поэтому подкрепление в лице дона Антонио и его сына — дона Рафаэля — привнесло в их ряды значительное облегчение.       Несмотря на то, что Изабелла могла действовать только одной рукой, процесс шел достаточно быстро. Она сама не ожидала, что сможет справиться с дрожью в пальцах и разобраться в этом скоплении перекладин и шестеренок. То есть она так и оставалась в неведении относительно их назначения, но Зорро настолько точно и доступно объяснял ей, где и каким образом накидывать узлы, что ошибиться было невозможно. Под радостные возгласы зрителей одна веревка за другой, а потом и самодельные канаты из одежды, выходили из зияющей трещины и оказывались в твердой руке дона Алехандро.       Карлос продолжал весело бренчать на гитаре, молодой поваренок вступил в свои обязанности и кормил страждущих остатками королевского ужина. И даже столь близкое расположение Фионы, которая так и осталась вынужденно сидеть в первом ряду вместе с Керолайн, не доставляло никакого неудобства. Вернее, Изабелла даже забыла об этом. Когда он был так близко, когда так нежно держал ее в своих руках, когда закрывал от всего остального мира и говорил ей, что делать, и при этом она не сомневалась в том, что он был прав и эти действия вели ко всеобщему избавлению, можно было ни о чем не волноваться.       Надо слушать его. Ведь он ни разу не сказал ей ничего неправильного. Ни разу не сделал ничего, что навредило бы ей... Просто ее воспитание с самого детства вменяло ей самостоятельно оценивать ситуацию, принимать решения и отвечать за слова и поступки. У нее не было права на ошибку. А с ним она впервые почувствовала, как это — отдохнуть от собственных удушающих цепей...       Где-то на периферии зрения она видела, что круг заинтересованных наблюдателей становился все ближе и уже. Некоторые зрители теперь даже не сидели, а стояли, выглядывая из-за широких спин губернатора и его сподвижников.       Изабелла вытащила десятую или одиннадцатую по счету веревку, и дон Алехандро уже вынужден был передать часть добычи другу, когда Зорро, неотрывно глядя на обвешанную, словно лианами, металлическую конструкцию, начал объяснять, какой элемент необходимо было подсоединить следующим. Девушка направилась внутрь и вдруг замерла на полпути, понимая, что не разобрала ни слова из того, что он сказал. Она медленно повернула голову, подняла на него ошарашенный взгляд и вдруг рассмеялась в голос одновременно с Керолайн. Молодой человек, по видимости, держа в уме все необходимые комбинации, которые должны были сработать во время натяжения веревок, как часть системы, и высчитывая, какая деталь должна была быть задействована следующей, погрузился в схему до такой степени, что перенес всю техническую терминологию из своих мыслей в речь и вывалил Изабелле на голову набор напрочь лишенных для нее смысла слов и их сочетаний. Возможно, он так и не заметил бы этого, если бы не направленные в его сторону огромные голубые глаза и взлетевший к потолку звонкий смех.       Конечно, можно было списать непонимание его объяснений тем, что Рикардо во время уроков не обогащал лексикон подруг подобными словарными единицами и занимался более насущными проблемами, однако громкое фырканье Линареса за спиной дало понять, что даже для него подобные выражения на его родном языке оказались пустым набором звуков.       Изабелла неотрывно смотрела в еще пока не понимающие причины остановки процесса глубокие зеленые глаза. Ей было так смешно: он действительно не понимал, чем был вызван ее взгляд и общий смех. Скорее всего, он начал неосознанно искать ошибку в собственных вычислениях, в этот миг не отдавая себе отчета в том, что никто, кроме него, не имел никакого представления о работе системы внутри каменной ниши. И только лишь иронично повторенные губернатором его последние несколько слов, кажется, даже в том же порядке, в котором они были произнесены, вернули молодого человека в его обычное состояние.       Он вновь приблизил Изабеллу к расщелине:       — Палка. Внизу слева. Длинная. Темная. С четырьмя кружками посередине. Во втором торчит штырь. На конце шарик.       Девушка потянулась вперед.       — Надеюсь, это последняя? — раздался голос Рикардо, все еще светящего факелом над их головами. — У меня бутерброд заканчивается.       Кери сверкнула в его сторону многозначительным взглядом, но это и в самом деле был последний заход, и губернатор с другом уже держали в руках по увесистому букету из веревок и разноцветного вороха одежды. Веселый гул ознаменовал окончание первой части спасательной операции, и в нем можно было отличить даже высокий тембр Фионы, все время просидевшей около расщелины с каменным выражением лица.       Изабелла откинулась назад и стряхнула значительно занемевшую руку, которая от напряжения снова начала ныть, напомнив о последствиях недавней вечерней прогулки по обрыву. Зорро взял у Керолайн пиджак, который фрейлина уже держала наготове, и накинул его на плечи своей подопечной.       Толпа радостно зашумела и сразу же расступилась, когда молодой человек подхватил Изабеллу на руки и отнес ее на старое место. Керолайн оказалась рядом через несколько секунд. Девушки прижались поближе друг к другу и устремили взгляды на Зорро. Они видели, как он выбрал из общей толпы около десяти помощников, как раздал им веревки, наказав держать их на заданной высоте, как расставил их в определенном порядке и на разных расстояниях от расщелины и присвоил им порядковые номера. Она слышала, как он быстро произносил цифры и в ответ на его голос пробно натягивались соответствующие комбинации креплений. Кому-то требовалось выполнять свою задачу в паре и безупречно синхронно, кому-то — одному, но в исключительно точный момент времени. Им понадобилось около пятнадцати кругов, чтобы отрепетировать правильную последовательность движений, когда Зорро позвал Рикардо и подошел с ним к противоположному от механизма краю двери.       В воздухе, до этого еще оглашавшемся негромкими переговорами, постепенно повисло омертвелое оцепенение.       Губернатор и дон Ластиньо были в числе задействованных элементов системы. Дон Антонио с сыном сняли со стен оставшиеся три факела и теперь держали их над разломом так, чтобы Зорро со своего угла обзора мог видеть все, что происходило внутри. Напряжение под темными каменными сводами возрастало с каждой секундой и становилось похоже на предгрозовое затишье.       Только сейчас Изабелла вдруг поняла весь ужас их положения. Полторы тонны цельного куска скалы. Отсутствие хоть какой-то вероятности того, что их могут услышать и прийти на помощь извне. Сломанная система. И ни одного инструмента. Ни одного. Ни динамита, ни железных прутов, которые можно было бы использовать как рычаги. Ничего. И только... веревки? Боги, только веревки против этого каменной громады! Изабелле показалось, что у нее внезапно открылись глаза. Веревки! Из одежды!       Она перевела взгляд на две высокие фигуры у свободного торца двери.       — Первый, четвертый — медленно назад, — ударился о стены низкий сильный голос.       Послышался шорох передвижений и два солдата гарнизона одновременно потянули на себя крепежи.       — Первый — вниз, шестой — на себя.       Один из солдат резко опустился на пол и одновременно с ним сделал шаг назад дон Ластиньо.       — Третий — быстро влево.       Губернатор рванул самый толстый, двойной тканевый канат, и в тот же момент где-то в каменной толще раздался глухой рокочущий звук.       — Линарес! Толкаем!       Молодые люди бросились всем телом на выступ двери и, проскальзывая ногами по полу, начали давить ее в сторону ниши.       Во рту резко стало сухо, перед глазами неестественно задергались огненные отсветы.       — Пятый, девятый — вниз! — эхом раздавались в голове его слова.       На плече проявились заледеневшие пальцы Керолайн, вцепившейся в подругу еще минуту назад.       — Второй!       Послышался резкий металлический визг и надрывный каменный скрежет.       — Седьмой — к себе, двенадцатый — вверх!       Один из музыкантов взлетел на каменный уступ и поднял руку.       — Восьмой, десятый!       Мелькнули еще две тени и вдруг...       Изабелле показалось, что перед глазами сверкнула шпага или кинжал. Она зажмурилась и снова посмотрела вперед. Щель. А в ней яркий лунный свет.       — Первый, четвертый, седьмой, одиннадцатый — на себя! Остальные — к двери!       Несколько фигур побросали веревки и метнулись к ревущему обелиску.       — Первый, седьмой — вниз!       В лицо ударила морская прохлада, все помещение закружилось вокруг от избытка воздуха. На плечо бессознательно опустилась голова Керолайн.       — Четвертый — на себя!..       Его голос растворялся где-то в бесконечных волнах океана.       Около выхода виднелось живое шевелящееся скопление рук, напряженных до предела, дрожащих от нечеловеческих усилий. Все гудело и скрежетало, из стены доносился неистовый железный стук и лязг натянутых деталей. Что-то темное медленно уходило в сторону и открывало звездное небо, видимое сквозь острое зубчатое окно.       Восторженный взрыв голосов, оглушительные победные крики...       — Изабелла, мой цветочек, посмотри на меня.       Отец...       Вроде бы ее взяли на руки и куда-то понесли. Вокруг было очень много воздуха. Даже слишком много. Сквозь дрожащие ресницы прорисовывались неровные контуры темных стен. Повсюду лежали раздробленные каменные плиты, раскуроченные механические рельсы и крепежи. Гигантские, внушающие трепет железные стержни на остатке двери были погнуты в нескольких местах. Внешняя стена во втором зале оказалась проломлена посередине, а в первом зале от нее остались только обломки.       И кто решил, что человек — властелин этого мира?..       — Ступеней не осталось, а сверху все еще течет вода, — донесся голос губернатора.       Изабелла открыла глаза. Рядом висела безвольная рука Кери. Чья-то тень прошла мимо и вернулась в грот.       — Вяжите веревочную лестницу, — раздался еще через минуту низкий тембр Зорро.       — Ты наверх?       Кажется, это спросил Рикардо.       Изабелла видела, что происходит, но смутно улавливала суть. В голове все так и продолжало бешено кружиться и пульсировать. Взгляд снова уцепился за черный кортик, но его держали чужие руки, вяжущие с еще чьей-то парой рук узлы перекладин между двух длинных параллельных веревок.       Откуда-то издалека донеслось лошадиное ржание.       — Торнадо! Мой вихрь, ты успел убежать!       Черный ветер Зорро. Он смог убежать... Какое потрясающее творение природы! Невероятная скорость.       — Торнадо, подойди поближе! Наступи на веревку!       В воздухе просвистело самодельное лассо. Что за удивительное животное! На губах проступила легкая улыбка. Вернулся за своим хозяином и сейчас вытаскивает его наверх...       — Сеньор Зорро! О, Боже! Вы живы! Где он? Где мой сын?!       Чей-то женский голос зазвенел в ночном прибое.       — Мама! Мы здесь! — крикнул кто-то совсем рядом.       На краю обрыва один за другим появлялись чьи-то облики.       — Ксавьер!       Мужские и женские имена сыпались вниз с края обрыва вместе с загустевшими потоками соленой воды. Удар стихии не дошел до Эль Пуэбло, но его увидело все поселение. И сейчас посреди ночи экипажи за экипажами спешили к берегу в отчаянной надежде на чудо...       Изабелла снова почувствовала тепло его тела. Из поля зрения исчезла отвесная скала и поверхность взволнованного океана. Это место их праздника? Неужели это оно? Сплошная темная равнина. Ни одного дерева. Здесь же были две молодые рощи с двух сторон... Ничего. Только какие-то обломки торчат из вывернутой наизнанку земли. А под ногами болото, перемеженное с камнями и корягами.       Изабелла закрыла глаза и уткнулась лицом в плечо своего спасителя.       — У нее сильное сотрясение, — снова его низкая интонация. — Видимо, она ударилась головой о воду, когда упала.       — Надо дойти до врача, — возник из темноты голос Рикардо.       — Ей надо отдохнуть.       — Но она же столько времени была в сознании.       — Она себя заставила.       Изабелле казалось, что молодые люди говорили на каком-то неизвестном языке. Вроде бы она хорошо слышала слова, но не могла понять их смысл.       — Дайте воды, — влились в их речь слова губернатора.       Девушка почувствовала на губах живительную прохладу.       — Моя малышка, сейчас поедем домой.       Его тихий голос…       Со всех сторон доносились счастливые восклицания. Одного за другим пострадавших от гнева природы вытаскивали с узкой каменной площадки по веревочной лестнице и почти на руках уносили в экипажи. Вокруг было очень много людей. Казалось, что на побережье собралось все население Эль Пуэбло. Семьи, прислуга, гарнизон. Наверное, в домах не осталось никого.       Какие страшные минуты должны были все пережить, увидев пустоту вместо своих близких...       Английская речь. Такая далекая. Значит, британский двор тоже здесь.       — Для нас есть два экипажа, — раздался голос дона Ластиньо. — В них могут уехать четыре человека.       Круговорот разноцветных упряжек, вязкое шлепанье копыт, несмолкаемая речь. Изабелле показалось, что ее положили на мягкое сиденье. Тогда почему Зорро все еще рядом? Он тоже едет в карете? Он же никогда так не делает и передвигается исключительно верхом. А кто тогда на Торнадо?       Из окна донеслось громкое ржание жеребца и следом победоносный голос Рикардо:       — Торнадо, в гасиенду губернатора!       Карета пошатнулась и двинулась вперед. В кабине больше никого не было. Видимо, Кери, отец и дон Алехандро сумели разместиться втроем в другом экипаже. Изабелла не знала, кому он принадлежал. Все было перемешано. Кучера просто хватали первых попавшихся людей и спешно увозили их по названным адресам, не тратя время на поиски хозяев. Скорее всего, кареты дона Алехандро и дона Ластиньо сейчас тоже везли других пострадавших, и то, что этот экипаж был чужим, девушка понимала по сиденью, которое здесь было только с одной стороны; во всех же каретах губернатора и его помощника сиденья были с двух сторон. Поэтому и разместиться при такой планировке можно было только вдвоем. Очевидно, в соседнем экипаже кому-то пришлось ехать стоя. Или на полу, как это сделал Зорро...       Молодой человек сидел на коленях и обеими руками удерживал бледную фигурку на месте, потому что дороги под колесами фактически не было, и Изабелла хоть и с трудом, но понимала, что больше всех сейчас повезло ее брату. Да еще как! Прокатиться на самом Торнадо.       Как легендарный жеребец позволил оседлать себя другому всаднику? Видимо, его хозяин отдал очень строгий приказ.       Движение почему-то замедлилось, а затем лошади и вовсе остановились.       — Впереди затор! — вдруг раздался голос Рикардо. — Осталось совсем узкое место, чтобы выехать с побережья, да и оно размыто так, что, похоже, надо будет всех толкать.       Изабелла ненадолго забылась, потому что у нее сильнейшим образом закружилась голова, и, несмотря на то, что она лежала на скамейке, ее бы скинуло на пол, не находись рядом ее спаситель.       Снова почувствовалось покачивание, и снова все остановилось. Видимо, кареты выстраивались в очередь.       — Мы восьмые, — сообщил Рикардо.       Девушку начало мутить, и она вынужденно глубоко задышала. Впереди раздался непонятный гомон.       — Сеньора, пожалуйста, подождем до завтра, — вдруг послышался голос дона Алехандро. — Приходите к нам на обед, и мы все обсудим.       — Мне нужно увидеть его незамедлительно, — задребезжала неизвестная интонация. — Когда еще представится такая возможность? К тому же это ненадолго. Вы все равно стоите как вкопанные.       — Сеньора Луиза, давайте отложим разговор хотя бы до утра, — попытался переубедить свою собеседницу губернатор, но, судя по всему, потерпел поражение.       — Где он? Ах вот ты где, мой мальчик!       Изабелла сквозь неприятно захватывающий ее приступ онемения в животе ухватила взглядом распахнувшуюся дверь и появившийся в проходе сгорбленный облик, после чего закрыла глаза и больше не смогла их открыть.       — Ты уже дважды спас жизнь моему внуку, — с трудом разобрала девушка поскрипывающие слова. — И за твою самоотверженность я хочу немного приоткрыть тебе завесу будущего.       — Поверьте, сеньора, я не сделал ничего особенного, — кажется, улыбнулся Зорро, однако его слова не возымели нужного воздействия.       — Бабушка! — внезапно присоединился к беседе еще один голос, и Изабелла с удивлением узнала в нем дона Хосе. — Ты что здесь делаешь? Пойдем в карету, скоро наша очередь.       — Наша карета стоит еще дальше, и ты это прекрасно знаешь, — продребезжала сеньора Луиза. — Сегодня именно тот день, когда будущее открыто особенно четко, и я не могу не сказать о том, что увидела.       — Бабушка, пойдем, — с извиняющейся интонацией попытался увести престарелую родственницу дон Хосе, но в ответ получил лишь недовольный окрик и вынужденно замолчал.       Карета покачнулась: кажется Зорро вышел наружу, чтобы не беспокоить разговорами неподвижную спутницу. Его голос сразу слился с общим гулом, шумом океана и порывами ветра, но поверх всего этого вдруг странным образом зазвенела непонятная речь.       — У тебя впереди еще немало тревог, но рано или поздно они закончатся, и ты сможешь обрести то, к чему так стремишься, потому что ты уже почти искупил то, что сделал много лет назад. По крайней мере, в этой жизни. Но для начала тебе нужно избавиться от пятерых. От всех пятерых. Не упусти никого... А еще звезды шепчут мне, что у тебя будет трое сыновей — столько же, сколькими судьбами ты живешь. Двое из них останутся рядом и будут твоей опорой и защитой до конца дней. Они переймут и умножат все то, что начал в своей жизни ты. Однако третий покинет тебя, и его слава загремит по всему миру. Твоя жизнь слишком невероятна, чтобы в нее можно было поверить, поэтому рассказы о тебе будут больше похожи на сказку.       Изабелла почувствовала, что начинает куда-то падать. Слова за окном расплывались, но, вопреки здравому смыслу, становились громче и все больше подминали под себя остальные звуки. Как гигантская волна.       — О твоем же сыне сложат легенды. Он станет борцом за свободу своего края, и в конце концов затмит тебя, потому что ты уйдешь тихо и вовремя. И это мудро, ведь слава губит. Да и наша роль заключается в том, чтобы уступить место следующему поколению. Возможно, вы никогда не увидитесь. Но у тебя будет еще одна отрада. Твоя жена подарит тебе дочь. Такую же прекрасную, как она сама. Ты обретешь счастье и покой. И лишь одна преграда после пятерых еще может встать на твоем пути, если ты вовремя не заметишь ее.       — Бабушка, мы задерживаем движение! Пойдем скорее.       — Жасмин.       — Что? — впервые раздался голос Зорро.       — Извините, что побеспокоили Вас, сеньор Зорро, — тут же послышалась просящая интонация дона Хосе. — Не слушайте мою бабушку, она очень переволновалась за меня. Доброй ночи!       Судя по звукам, юноша силой начал уводить разговорчивую прародительницу.       — Жасмин, мой мальчик! Он может сломать твою жизнь!       — Бабушка, уходим!       — Не допусти его появления, слышишь?       — Всем доброй ночи!       — Жасмин, запомни!       Все снова смешалось в единый гул.       — Ну что, папаша, — вдруг прорвался сквозь глухую стену хохот Рикардо. — Как детишек-то называть будем?       — Замолкни, Линарес. Иначе пойдешь пешком.       Карета наклонилась, рядом почувствовалось знакомое присутствие.       — Не воспринимай ее всерьез, — замаячил вдалеке голос дона Алехандро. — Она мне тоже когда-то предсказала, что у моих потомков будет великое будущее.       — Поехали! — грянуло впереди.       Дверь закрылась, Изабелла потеряла сознание.