Пожалуйста, перестань врать Пожалуйста, перестань врать Разве ты не знаешь, что я поверил тебе? Потому что у меня есть розы в моих глазах Разве ты можешь винить меня? Она сказала: "Я не счастлива." - Они вовсе не счастливы. Но чего ты ждёшь, когда ты ожидаешь Розы в твоих глазах и бриллианты на потолке. Единственный лёд, который у тебя есть, - это корка в твоём сердце. Сделай мне одолжение Убирайся из моей головы Потому что мне нужен Мой бриллиантовый потолок. И розы в моих глазах... Жизнь стала намного лучше Когда ты не знаешь о лжи и... Разве ты можешь винить меня? Разве ты можешь винить меня?
Расписание приятно порадовало девушку, включив в себя все предметы, интересные юной волшебнице. Она умоляла Дамблдора, доказывая насколько она умна для изучения каждого предмета, доступного перед окончанием школы. Она знала, что профессор даст своё согласие ещё до того, как разговор затронул Арифмантику. А уж там, даже слёзы на глаза наворачивались. Однако, профессор Диппет был настроен куда более скептично, чем вечно добродушный Дамблдор, и совершенно не был готов принять сей факт, как данность. Он упорно уверял, что подобная практика закончится крахом, а чрезмерные амбиции неизвестно откуда взявшейся девушки лишь пошатнут репутацию школы. Но даже такие, казалось бы, правдивые аргументы разбились о непоколебимую веру Альбуса в гостью из будущего. Диппет не был бы собой, если бы не попытался подстраховаться и помочь Гермионе быстрее адаптироваться в школе, предложив поселить Грейнджер вместе с Реддлом, лучшим среди учеников как последнего курса, так и всего Хогвартса. Впервые за период обучения, Гермиона подумала, что Арифмантика не стоит таких жертв. Её желание учиться и закончить начатое семь лет назад поднимало настрой, рассыпавшись так же внезапно, как и началось лишь далеко за полночь. А посему, Гермиона с трудом скрывала широкие зевки, неотрывно следуя за Слизеринцем на Зелья. В том, что скорее всего она окажется втянута в пафосное и шумное представление, главным лицом которого будет Гораций Слизнорт, сомнений не возникало, а потому шагала девушка с явной неохотой. Гермиона отдалённо слушала затянувшуюся речь о несказанном удивлении преподавателя, заслышавшим весть о переводе студентки из Дурмстранга. Казалось, зельевар искренне верил, что девушка приехала исключительно ради его лекций. И Грейнджер совершенно не хотела расстраивать тщеславного Горация. Намного больше девушку волновал сидящий рядом Реддл, уверенно занявший половину последней парты. И Гриффиндорка была более, чем уверена, что соприкасаться с ним рукой или взглядом чертовски опасно: он владеет Легилименцией не многим хуже, чем Дамблдор...пока хуже. И даже собственные успехи в Окклюменции, изучаемой с пятого курса, не придавали совершенно никакой уверенности. Впервые Гриффиндорка начала сомневаться в своих силах. Гермиона сидела рядом с Реддлом, впившись взглядом в пухлое лицо Слизнорта, надеясь, что Том не захочет посмотреть на неё сию же секунду. — Том один из лучших зельеваров, когда-либо учившихся в моём классе, — как бы между прочим похвастался Гораций, наблюдая почти влюблённым взглядом за откровенно скучающим юношей. — Так что, можете не сомневаться, он с лёгкостью поможет Вам, мисс Морган. — Благодарю Вас, сэр, — скромно кивнул Реддл, возвращаясь к созерцанию доски с очередным сложным составом, а Гермиона с трудом прятала кислое выражение лица за густой чёлкой, удобнее усаживаясь рядом с Великим волшебником. Она упорно сверлила взглядом Расширенный курс зелий, совершенно не обрадованная тем фактом, что теперь учиться они будут вместе. Тем временем, зельевар, хромая, направился к исписанной доске, стараясь привлечь к себе как можно больше внимания и вызвать тишину в аудитории. — Дамы и господа, достаньте свои книги и скажите, что отсутствует в этом списке, — внезапно тон преподавателя на мгновение напомнил Гермионе её собственного Мастера зелий. На единственный миг, отпущенный ей на ностальгию. Грейнджер подняла взгляд на список ингредиентов, а в следующий момент рука забытым, но столь привычным жестом рассекла воздух, едва задев соседа по парте. Том одарил Гермиону раздражённым, но любопытным взглядом, впрочем, как и наигранно вежливый Слизнорт. — Мисс Морган, у Вас какой-то вопрос? — Нет, сэр. Ответ на задание — корень морозника. Это ингредиент, входящий в состав маслянистой мази Грегори, заставляющей человека думать, что нанёсший её на кожу — его друг. — Рассказав всё, что знала, девушка прикусила язык. Ответы на вопросы — её неконтролируемое второе Я, вновь играющее против неё. Однако, стоящий перед ней профессор, казалось, одобряет подобный минус её натуры. — Мисс Морган, Вы знаете предмет? Или Вы знакомы лишь с конкретным зельем? — Я стараюсь нагнать остальных, — густо покраснев, ответила девушка не без доли искренности в голосе, за что получила уничтожающий взгляд от сидящего рядом юноши. Гермиона откинулась на спинку стула, когда Слизнорт продолжил разглагольствовать о пользе усилий и о том, что они всегда окупаются, независимо от того, какие обстоятельства на тебя обрушились. — Да уж, я не думала, что это будет так легко, — тихо шепнула Гермиона, хлопая ресницами. Реддл удивленно моргнул. — Обычно все просят моей помощи. Я поражён, должно быть, Вы хорошо учились в Дурмстранге, — ответил Том своим мягким обволакивающим голосом. — Есть немного, — Гермиона густо покраснела, утыкаясь в учебник. С этим парнем точно что-то не так. Слишком уж его голос разнится со взглядом. Последующие несколько недель сильно вымотали обоих учеников. Гермиона блистала на каждом последующем уроке, располагая к себе абсолютно всех учителей. Казалось, у Тома впервые появился достойный противник, о чем не ленились шутить даже учителя. Она была способна выучить любую книгу в кратчайшие сроки, что безумно радовало любого преподавателя. Гермиона испытывала смешанные чувства: она хотела показать себя, как можно лучше, втираясь в доверие к ученикам, и в то же время — не ступать на дорогу Тома. Гермиона знала, что он был обязан тратить всё своё время на неё, вызывая у него неподдельный интерес к её персоне, однако было ещё кое-что. Каждый раз, когда юноша находился рядом, в голове Гриффиндорки начиналась сильная пульсация, совершенно не дающая ей сосредоточиться. Но девушке пришлось с этим смириться. А ещё, она нашла Реддла ужасно отвлекающим. Том больше не интересовался вечно снующей рядом Морган, даже наоборот — юноша сильно злился на ту, кто постоянно крадёт его внимание и учебное время. И лишь одна мысль не давала ему покоя: он до сих пор не мог понять, кто же она? Он шёл к своему нынешнему положению долгие семь лет и искренне негодовал, когда неизвестно откуда взявшаяся девчонка так легко добилась такого же результата. У него было всё — звание Старосты школы, любимого ученика...на худой конец, он был Волдемортом и наследником самого Салазара. И это было, пожалуй, важнее внимания напыщенных стариков. Он вспомнил то время, когда ещё оставался лучшим. Вскоре ему даже удалось собрать ближний круг Пожирателей, постоянно задававших вопросы о неизвестной никому доселе Артемис Морган, но Том смёл нежелательные вопросы и домыслы на корню. Он не отрицал её ума, а даже наоборот — настоятельно утверждал, что в будущем она сможет быть полезной. Но сейчас она не имела к Пожирателям никакого отношения. Она была лишь девушкой... Но одно для Реддла оставалось загадкой: как он смог столько времени провести в одном помещении со странной Гриффиндоркой. Стоило ему приблизиться к девушке, как в голове начинал нарастать шум, и всё её естество словно скрывало тайну, лежащую на поверхности. Том находил Артемис ужасно раздражающей. Несмотря на беспокойство Гермионы и обострение Тома, пара смогла держать себя под контролем в течение первых нескольких недель занятий. Том оставался нестерпимо вежливым и галантным, а Гермиона — далёкой и резкой, не в силах справиться с собой. Дамблдор не имел никакого успеха в своих попытках найти способ отправить Гермиону назад в будущее, и она с трудом находя время, чтобы помочь ему, пыталась выполнять увеличивающийся в геометрической прогрессии объём домашних заданий...не исключая Дамболдора. Гермиона не забыла, что её седьмой год был временем сдачи ТРИТОНов, а потому постоянно молила Мерлина, желая перенестись в своё время до того, как они наступят и сдать экзамены вместе с классом Джинни. И только когда Том и Гермиона наконец-то подумали, что они нашли подходящий распорядок дня, чтобы существование бок о бок стало возможным, пока это ещё было необходимо... — Что ты делаешь, Морган? — Резко воскликнул Том во второй половине дня одного из четвергов, на Травологии, спустя несколько недель мирного сосуществования. В тот день Гермиона измельчила корень докси прежде, чем перейти к пересаживанию тонких стебельков льна. Грейнджер забыла об аккуратности, обязательной при обращении со столь редким растением. — Я пересаживаю лён, Реддл, — грубо ответила Гермиона, по-детски перенявшая обращение по фамилии, вызвав ещё большее недовольство Слизеринца. — Нет же, я имею в виду — зачем ты испортила столь ценный ингредиент, измельчив его до полной луны? Гермиона внимательно посмотрела на приготовленный корень докси, а затем перевела взгляд на точно такой же запасной ингредиент, словно видела их впервые. — Что ты имеешь в виду, Реддл? Целебные свойства корня докси были опровергнуты Марленой Мангшот, когда она.. — Гермиона резко замолчала и отвернулась от собеседника, отмечая про себя как медленно накатывает паника. — Мне очень жаль, Том, ты абсолютно прав, я такая рассеянная, — Грейнджер корила себя за кладезь информации более поздних годов, чем нынешний. Морлена сделала своё открытие позднее шестидесятых, естественно, Реддл сейчас об этом ничего не знает. Она подумала, что сорвалась с крючка, когда Реддл не отреагировал на произошедшее, и продолжила заниматься льном. Однако, последующие события едва ли не уничтожили хрупкое растение. Том поднялся вслед за ней и едва слышно прошептал, почти касаясь обжигающим дыханием волосков на её затылке: — Я думаю, пришло время заканчивать игры, Артемис, — Гермиона невольно дёрнулась в попытке отодвинуться, но Том не оставил ей пути для отступления. Реддл сделал вид, будто наблюдает за нехитрыми манипуляциями, а сам продолжил наступать на беззащитную девушку, — и я более, чем уверен, что у тебя имеются очень веские причины не ценить этот ингредиент... Это не было ошибкой, ведь я прав? Но не стоило бросать мне вызов... — Его голос упал до опасного рычания. Гермиона старалась игнорировать злобный шёпот, долетающий до чуткого слуха, но едва ли это было хорошей идеей. — Я хочу, чтобы ты сейчас же повернулась и рассказала мне правду: откуда ты пришла? Почему не доверяешь мне? Ты ведь знала меня ещё до того, как поступила в Хогвартс. И лишь сейчас Грейнджер поняла, насколько хорошо Реддл делал вид галантного джентльмена. Слова, произнесённые этим юношей, не были вопросом Тома Реддла, это был приказ самого опасного волшебника современности. Гермиона вздрогнула, медленно повернула голову, встречаясь с чёрными глазами взглядом. Их лица почти соприкасались, но едва ли их это сейчас волновало. — Вы должны отступить, Реддл, — яростно потребовала Гриффиндорка, — это слишком тонкая грань между... — Именно, — выдохнул юноша, — это... Гермиона сильнее сжала многострадальное растение в руках, прежде чем стремительно развернуться. Юноша сделал несколько шагов назад, впиваясь в сумевшую собраться слишком быстро девушку взглядом. — Вы не пугаете меня, Реддл, — гордо кинула девушка, тряхнув копной волос. — Встреча с Гриндевальдом была куда страшнее, — Грейнджер вздёрнула волевой подбородок, старательно пряча глаза за чёлкой. — Ложь, — это было сказано столь резко, что Гермиона на мгновение растерялась. И лишь одно пугало девушку больше, чем взгляд юноши — утвердительная интонация. Он не обвинял, он точно знал, что её слова лживы. — Вы не очень хороши в Окклюменции. С другой стороны, это очень неплохой результат для Гриффиндорки, учитывая вашу подверженность эмоциям... Гермиона даже не заметила, когда древко волшебной палочки оказалось крепко зажато в её правой руке, но многострадальный корень не выскользнул из левой руки. Словно говоря, что они её защитят. Реддл, поймал этот жест, окинув контрольным взглядом класс, словно ища подвох. Грейнджер повторила его движение, всего мгновенье, которого Слизеринской натуре хватило, чтобы поднять палочку на отвернувшуюся девушку и прошептать: — Легилименс... Когда Гермиона повернулась к Реддлу, его взгляд уже проникал в её сознание, заволакивая всё такой забытой, но ставшей привычной пеленой. Гермионе было около двух-трёх лет, когда она очень серьёзно заболела гриппом. В таком возрасте это было опасно для жизни малышки, а потому сидящая в изголовье кровати женщина с трудом сдерживала слёзы, промокая пылающий лоб влажной салфеткой. Грейнджер было семь лет, когда отец впервые взял её к себе на работу, пытаясь привить дочери будущую профессию. Девочка с интересом наблюдала за постановкой пломбы полной женщине и изредка морщилась, представляя себя на месте отца. Ей было одиннадцать лет, когда в коридоре уютно обставленного дома появилась женщина в тёмной мантии и остроконечной шляпе. Ещё тогда малышка отчаянно захотела быть похожей на эту строгую женщину с тугим узлом на голове... Ей было шестнадцать, когда она увидела целующихся Лаванду и Рона... — Оппуньо! Гермиона лежала на полу, тяжело дыша. В голове пронёсся вопрос, как она оказалась на полу, заставляя приложить как можно больше усилий, чтобы подняться. Направленный на неё взгляд, с которым девушка столкнулась слишком быстро, заставлял её разрываться на части между желанием засмеяться в голос и разреветься сейчас же. Том Реддл атаковал её со слишком близкого расстояния. Это было всего мгновение назад. Грейнджер поняла, что ответила на его выпад атакующими чарами, в попытке защититься. И теперь юноша отчаянно старался потушить ценные стебли ингредиента для зелья, но они слишком хорошо сопротивлялись, весело треща и направляя свой пепел прямо в лицо волшебника. Он, наконец, прибегнул к тому, чтобы щелкнуть палочкой по самому быстро поглощаемому огнём стеблю, замораживая его. Гермиона невольно вздрогнула, когда горшок с заледеневшим растением встретился с ровной поверхностью пола, проигрывая в неравном бою, разлетевшись на кусочки. К настоящему времени, когда Слизеринец старался отдышаться, а Грейнджер всё ещё пыталась осознать происходящее — внимание всего класса было приковано к ним. Оба студента в ужасе подняли глаза на побелевшую от ярости женщину, которая уже несколько минут буквально метала молниями в сторону нерадивых студентов. Гермиона мгновенно покраснела, но всё же решилась поднять глаза на виновника произошедшего, смотревшего на неё так, словно пытался для себя решить: должен ли он извиниться и снова быть вежливым и учтивым, или удавить ближайшего студента, чтобы не поводно было. Грейнджер, поняв, что ближе всего именно она — решила отойти на несколько шагов назад, не спуская с Реддла настороженного взгляда. — Что происходит? Как думаете, что вы только что сотворили? — Раздался пронзительный голос сердитого профессора. Гермиона, никогда раньше не попадавшая в столь затруднительную ситуацию, когда учитель так яростно на неё смотрит, только и делала, что открывала и закрывала рот. Девушка растерялась, не понимая, что нужно говорить в таком случае. «Простите, мэм, но у нас тут битва интеллектов и умений на задней парте во время Вашего урока. Но всё в полном порядке, ведь у меня получается противостоять самому злому и жестокому волшебнику за всё время существования Хогвартса.» К слову, Реддл не выглядел так, словно удача была на его стороне. Было очевидно, что он, как и Гермиона, привык к всеобщему восхищению и вечным похвалам. Поэтому не было сомнений, что он также не знает, что нужно делать в их ситуации. А тем временем внимательный взгляд профессора Квирк с точностью рентгена сканировал место преступления, вскоре наткнувшись на сломанные стебли льна. Точнее на то, что от них осталось. И постепенно в её взгляде возникло полное понимание произошедшего и оценка нанесённого ущерба, что не сулило студентам ничего хорошего. Весь класс затаил дыхание. — Отработки на неделю. Минус сорок очков Гриффиндору и Слизерину, — наконец, тихо произнесла преподаватель. — Никогда бы раньше не подумала, что студенты с таким потенциалом могут совершить нечто подобное. Радуйтесь, что наказание не слишком жестокое. Гермиона впервые испытала такой стыд. Девушка корила себя за проявленную неосторожность, попутно вспоминая всё самое худшее, что случилось с ней за последнюю неделю, но это было ничем по сравнению с нынешним конфузом. Она снова посмотрела на Реддла, выражение лица которого сковала откровенная растерянность. И только сейчас Гермиона с ужасом осознала, что она провела всё это время с тем, кого нужно было избегать всеми правдами и неправдами, и именно это было самым худшим, что с ней произошло...Глава 5. Ложь. Часть 1
25 августа 2018 г. в 07:54